| Арсением , составителем Арсениевской редакции Печерского патерика (ПСРЛ. Т. 11. С. 156). С рубежа XIV-XV вв. в списках Пролога 2-й редакции, происходящих из Сев.-Вост. Руси, таких, как Спасо-Прилуцкий ( Абрамович Д. И. О Спасо-Прилуцком прологе СПбДА//Новый сб. статей по славяноведению, сост. и изд. учениками В. И. Ламанского. СПб., 1905. С. 286) и Успенский Прологи (ГИМ. Усп. 3-перг.) 1410-1425 гг., под 7 (реже под 3) мая помещается переделка «Сказания, чего ради прозвася Печерский монастырь», именуемая «Слово об Антонии» или «Успение Антония» (нач.: «Князю Ярославу, сыну Володимерю, княжащю в Киеве»). Однако дата этих списков не определяет времени создания памятника, т. к. более ранние списки Пролога, созданные во Владимиро-Суздальской Руси, не сохранились, при том что данная разновидность отличается большой архаичностью состава, указывающей на формирование сборника скорее в домонг. время. В сер.- 3-й четв. XV в., возможно одновременно с написанием службы А., создается и новая версия Слова о преподобном, именуемая в заголовке житием (нач.: «Великому князю Володимеру Святославичу царствующу в Киеве, при сем бысть блаженый Антоние от града Любеча»), также на основе Сказания о Печерском мон-ре. Текст помещается под 10 июля и снабжен стихом: «Антоние, возлюбив пещеру темную, доброты земныя оплевав, светло просия. Иже к Антонию притечет, грехом прощение приемлет. Антоние от земных к Богу преидет»; памятник встречается в украинско-белорус. списках XV-XVI вв. Стишного Пролога особой редакции (старший список - Вильнюс. БАН Литвы. Ф. 19. 100, 1496 г. Л. 363-364), к созданию к-рой, возможно, имел отношение Пахомий Логофет ( Турилов. Южнославянские памятники). Даты памяти А. 7 (изредка 3) мая и 10 июля существовали в традиции XV-XVII вв. параллельно: майская - по преимуществу в Прологе (хотя иногда к ней бывают приурочены и песнопения, напр. тропарь и кондак в сборнике 2-й пол. XV в. книгописца Евфросина - РНБ. Кирилло-Белозер. 6/1083. Л. 247 об.- 248), в XVII в. она попадает и в печатные издания этого сборника ( Сергий (Спасский). |
| Н. Определение подлинности док-та совр. техническими средствами//История СССР. 1965. 2. С. 232-233). Предположительно писцом грамоты был ученик К. прп. Мартиниан. Первая часть грамоты является дословным заимствованием из Духовной грамоты митр. Киприана. В основной части К. назначает преемника - иером. Иннокентия, просит кн. Андрея Дмитриевича сохранить действие данных мон-рю грамот и изгнать из мон-ря тех, кто будут нарушать устав К. и не слушать игумена (АИ. Т. 1. 32. С. 62). Уже при жизни К. был известен как великий чудотворец. Он воскресил для причастия инока Далмата, умершего без покаяния. По молитвам святого прозрела жена кн. Ивана Карголомского (Карголомский удел находился к востоку от г. Белоозеро, ныне Белозерск, по берегу Белого оз.). Житие К. сообщает, что «много же иных слепых приводяху к святому» (Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. 1993. С. 120). К преподобному часто обращались с просьбой молиться о чадородии: в частности, для этого кн. Михаил Белёвский посылал своих бояр в мон-рь. Белёвское княжество находилось на Черниговской земле, что говорит об известности К. далеко за пределами Белозерья. Впосл. у князя родились 2 сына и дочь. О чуде Пахомий Логофет узнал от мон. Игнатия, беседовавшего с женой белёвского князя кнг. Марией. Кн. Петр Дмитриевич (сын Димитрия Донского) просил святого молиться о прекращении мора в Дмитровском княжестве. Посланник передал также и личную просьбу княжеской четы: они прожили в браке 11 с половиной лет и оставались бесплодными (князь был женат на Евфросинии, дочери Полиевкта Вельяминова, свадьба состоялась 16 янв. 1406/07). К. отправил князю просфору и св. воду. После молебна в Дмитрове, для которого из Владимира был принесен крест с частицей Животворящего Креста Господня и св. вода из Кириллова мон-ря, мор прекратился. Через нек-рое время у княжеской четы родились сын и дочь (это чудо относится к последним прижизненным чудесам святого). Сведения Жития подтверждает вкладная грамота, данная вдовой кн. Петра Евфросинией по мужу и детям (АСЭИ. |
| 1871. С. 135. Примеч. 2). Исследователь датировал редакцию временем между сер. XV в. и 1483 г. (год упоминаемой в тексте закладки трапезной Чудова мон-ря) и атрибутировал ее свт. Питириму. Клосс, указав на существование 2 видов летописной редакции Жития: древнейшего - в Рогожском летописце и Симеоновской летописи и его переработки с рядом вставок - в Московском своде 1479 г., отметил, что эта обработка сделана опытным агиографом, возможно П. Л., т. к. тот участвовал в работе над составлением Свода 1477 г.- протографа Московского великокняжеского свода 1479 г. Соглашаясь с Клоссом относительно участия П. Л. в составлении Свода 1477 г., Горский оспорил при этом авторство летописной статьи о свт. Алексии под 6885 г. (см.: Горский. 2003. С. 90. Примеч. 16). Отметив противоречия в содержательной части Пахомиевских редакций Жития свт. Алексия и Особой обработки Общерус. свода, Пространная редакция к-рой отразилась в Московском своде, Милютенко пришла к выводу, что данный факт делает невероятным предположение Клосса об участии П. Л. в переработке краткого Жития свт. Алексия из великокняжеской летописи, но не исключает то обстоятельство, что сочинения П. Л. могли использовать летописцы ( Милютенко. 2019). Житие свт. Евфимия Новгородского Представляет собой оригинальное сочинение П. Л.: в данном случае он не пользовался письменными источниками, а опирался на собственные воспоминания и рассказы знавших свт. Евфимия людей. Хотя в Житии отмечают хронологические неточности в порядке изложения, оно отличается богатым историческим и биографическим материалом (в частности, сообщает о появлении в Новгороде во время правления архиеп. Симеона при дворе архиепископов иноков-казначеев (прежде казначеями были миряне); о поставлении Евфимия во архиепископа Смоленского «рукою преосвященнаго Герасима», митрополита Киевского и всея Руси (между 1 сент. 1432 и нач. 1433-1435 гг.); о предсмертном послании свт. Евфимия в Москву к митр. Ионе и др.; см.: Прохоров. 1989. С. 172-173; Ключевский. 1871. |
| П. Л. написал 5 Похвальных слов: прп. Варлааму Хутынскому, на праздник в честь иконы Божией Матери «Знамение» в Новгороде, свт. Алексию, на праздник Покрова Пресв. Богородицы, на перенесение мощей свт. Петра, а также, возможно, Похвальное слово свт. Петру. За исключением Похвального слова на Покров Пресв. Богородицы, остальные были созданы в рамках работы над циклами произведений, посвященных святым или праздникам, вместе с житиями (сказаниями) и со службами. При составлении Похвальных слов П. Л. обращался к гомилетическим сочинениям др. авторов, прибегая к разным способам цитирования: заимствовал крупные фрагменты практически дословно, иногда использовал микроцитаты, ориентировался на общую композиционную структуру. В Похвальных словах П. Л. отмечены общие места с др. сочинениями автора. Проблема источников Похвальных слов и самоцитирования остается пока недостаточно хорошо разработанной. Похвальное слово прп. Варлааму Хутынскому Старший известный список памятника содержится в пергаменной служебной Минее на нояб. (РНБ. Соф. 191, 1438 г.), где он является частью цикла: Похвальное слово помещено в Службе прп. Варлааму после седальна по полиелее (кроме того, в Службе между кафизмами читается 2-я (Первая Пахомиевская) редакция Жития прп. Варлаама). В этом списке Похвального слова имени П. Л. в надписании нет (как и в остальных произведениях цикла в рукописи). На этом основании, а также следуя за предшественниками в атрибуции 2-й редакции Жития др. книжнику, Э. А. Гордиенко высказывает сомнение в том, что Похвальное слово было написано П. Л. ( Гордиенко. 2010. С. 133, 151-152). Однако в более поздних списках, в т. ч. в списке-автографе РНБ. Соф. 429. Л. 49-63, датирующемся сер.- 3-й четв. XV в., появляется имя П. Л. как автора. Будучи частью цикла, Похвальное слово имеет параллели со Службой и с Житием, а также с другими сочинениями П. Л., прежде всего с Первой Пахомиевской редакцией Жития прп. Сергия Радонежского. Тем самым произведение надежно атрибутируется П. Л. ( Карбасова. Цикл текстов. 2016. С. 29-41). |
| А. А. Горский приписал П. Л. также особую летописную редакцию Жития кн. мч. Михаила Черниговского, которая читается в составе Московского великокняжеского свода 1479 г. и отличается от редакции, помещенной в Софийской I летописи ( Горский. 2001. С. 205-211; Он же. 2003. С. 87-89). По его мнению, П. Л., принимая участие в великокняжеском летописании в кон. 70-х гг. XV в., создал ее на основе Софийской I летописи, а затем, при составлении своей Пространной редакции Жития, использовал в качестве источников обе летописные редакции (в вопросе об атрибуции Пространной Пахомиевской редакции Жития исследователь опирался на работу Серебрянского). Однако Милютенко показала, что и в датах, и в определении связей персонажей П. Л. расходится с великокняжеским летописанием и, следов., не может быть автором редакции Жития кн. мч. Михаила Черниговского в составе Московского великокняжеского свода 1479 г. ( Милютенко. 2019. С. 8-10). Житие свт. Моисея, архиепископа Новгородского Последнее известное сочинение П. Л. и самое позднее свидетельство его жизни. Житие было создано не ранее 1484 г., поскольку в нем рассказывается о Чуде с архиеп. Сергием, случившемся в 1483-1484 гг., после его избрания в Москве на Новгородскую кафедру. Житие основано на летописном сказании о Моисее (1-й Краткой редакции Жития, известной в одном списке в составе Росписи, или Краткого летописца Новгородских владык, XVII в. (ПСРЛ. Т. 30. С. 198-199), без вступления и посмертных Чудес), а также на преданиях и устных рассказах о Чудесах (см. об этом: Алексеева. 2016; 2017). Известны 2 редакции Жития, в заглавии которых П. Л. указан как автор («творение Пахомия Сербина»): Пространная и Краткая. Последняя встречается, как правило, в сопровождении Похвального слова свт. Моисею, созданного, как полагают, др. автором во 2-й пол. XVI в. (после 1563, т. к. в грамоте на взятие Полоцка, отправленной после 15 февр. 1563 г. царем Иоанном IV Васильевичем Грозным митр. Макарию, архиеп. Моисей не назван в числе святых Новгородских владык (АИ. |
| 1185 г.), «Повесть о страдании Черниговского князя Михаила и боярина его Феодора» (ум. 1244 г.), с службой им; «Похвальное слово на Покров Богородицы», «Похвальное слово Знамению Богородицы» (чудо 1169 г.) и каноны в службах Знамению и святым мученикам Борису и Глебу. «Житие Иоанна содержанием своим представляет ряд легенд, почерпнутых из того же цикла Новгородских сказаний, которым пользуются «жития» Варлаама и Моисея. Многие из этих сказаний, вероятно, впервые собирались и заносились в нашу письменность Пахомием. «Повесть о князе Михаиле» – стилистическая переделка более древнего повествования о том же событии, местами украшенная риторическими распространениями, местами новыми фактами, но сомнительного качества. Уже сказанным определяется характер литературной деятельности Пахомия. Не считая написанных им «канонов» (около 18), 3-х или 4-х «похвальных слов», до шести различных «сказаний», – из 10 «житий», им составленных, только 2–3 могут считаться его оригинальными произведениями; остальные – или новые редакции, или переделки прежде существовавших. Перед нами, таким образом, не столько автор в строгом смысле, сколько компилятор и редактор. Он свободно пользуется чужими трудами или прямо сырыми материалами и придает им ту или другую, удобную для практического употребления, литературную форму. «Запас русских черновых воспоминаний, накопившийся к половине XV в., – замечает исследователь, – надобно было ввести в церковную практику и в состав душеполезного чтения, обращавшегося в ограниченном кругу грамотного русского общества. Для этого надобно было облечь эти воспоминания в форму церковной службы, слова или жития, – в те формы, в каких только и могли они привлечь внимание читающего общества, когда последнее еще не видело в них предмета не только для научного знания, но и для простого исторического любопытства. В этой стилистической переработке русского материала и состоит все литературное значение Пахомия»... Его литературные переделки и компиляции удовлетворяли насущной потребности, живо чувствовавшейся и в церковной критике, и в читающем обществе. |
| и первопечатных греческих появляются они в целом нынешнем виде. Произведения исчисленных церковных песнописцев, употребляющиеся до сих пор на богослужении, конечно, не скоро получили общее распространение и признание, и не дошли до нас в неизменном виде и составе. Как и ранее, теперь тоже появлялись подле них и другие песнописцы, в некоторых церквах (например, грузинской) свои национальные песни, которые принимались в состав богослужения и только с течением времени были вытеснены греческими. Так в грузинской Праздничной Минее с триодными вставками и Октоихом по ркп. Тифлисского «Общества распространения Х в. на Рождество Христово и Богоявление каноны грузинского песнописца, каноны же на эти праздники Иоанна Дамаскина и Космы положены первого в неделю пред праздниками и второго в навечерия [ 213 ]. В славянской Триоди Цветной Моск. Синод библ. 1311 г. на Антипасху не тот канон, что ныне (следовательно не Иоанна Дамаскина), также как и на Вознесение второй канон не нынешний. Не говорим о менее важных службах и праздниках: в рядовые дни Триоди, также как в менее знаменательные недели ее, как например, 2-ю, 4-ю, в седмичные дни Октоиха каноны в рукописных Триодях и Октоихах часто не те, что ныне, или если те, то имеют лишние или другие тропари, или же меньше тропарей; стихиры же и седальны отличаются еще меньшею устойчивостью, доже и для 12 праздников. [ 214 ]. Русские песнописцы Когда в календарь внесены были памяти славянских и русских святых, написаны были и службы им. Имена сербско-болгарских песнописцев неизвестны. Из русских же известны: Григорий инок Печерский XI b., называемый современниками «Творцом канонов», автор должно быть, службы Владимиру св. и Феодосию Печерскому (автором последней службы считают также Иакова Черноризца, инока Печерского XI b.); какой-то Кирилл монах, автор канона св. Ольге (служба ей еще приписывается «Пахомию св. Горы», может быть автору службы и св. Михаилу Черниговскому); Пахомий Логофет, сербский ученый, вызванный кн. Василием III († 1462 г.), автор канонов свт. |
| Троицкий собор был сооружен, по-видимому, в 1422-1423 гг. (к осени 1425 в нем уже был погребен умерший осенью того года владелец Радонежского удела кн. Андрей Владимирович). Т. о., время работы Д. и прп. Андрея можно определить как 1424-1425 гг. (или ок. 1425). Возможно, художники работали над стенописью собора в течение 2 летних сезонов, что косвенно подтверждается сохранившимся 3-ярусным иконостасом их кисти, над иконами к-рого они могли трудиться, исключая летние месяцы. Определенно работы были завершены до смерти их заказчика прп. Никона 17 нояб. 1427 или 1428 г. Пахомий Логофет в одной из редакций Жития прп. Сергия 40-х гг. XV в. называет выполненную Д. и его «содругом» прп. Андреем роспись «достойной удивления», к-рая «и до сих пор всеми видится как земное небо» ( Клосс. 1998. С. 419). Роспись не сохранилась, т. к. в 1635 г. из-за ветхости была сбита и заменена новой. Поскольку мастера XVII в. как в отдельных композициях, так и в расположении сюжетов по стенам и сводам следовали ранней росписи, то первоначальная иконографическая программа может быть в основной части реконструирована (роспись XVII в. сохр. частично, ее состав известен благодаря описи 1777 г. «О росписании Троицкого собора стенным греческим вновь письмом и о возобновлении иконостаса»; в изложении опубл.: Воронцова. 1909). Т. о., росписи Троицкого собора предоставляют уникальную возможность судить о декорации храмов, расписывавшихся Д. и прп. Андреем, какой не дают сохранившиеся фрагменты их стенописей в Звенигороде и Владимире (попытки истолкования этой иконографической программы см.: Чураков. 1971; Брюсова. 1995. С. 99-103; Плугин. 2001. С. 401-422). Хотя Жития преподобных Сергия и Никона умалчивают о том, писали ли прп. Андрей и Д. иконостас для Троицкого собора, исследователи единодушны в мнении, что по крайней мере им принадлежат замысел, общее руководство созданием живописного ансамбля и иконографические схемы икон. Опираясь на сообщение Жития прп. Никона о том, что в росписи храма мастерам помогали «некие с ними», и на анализ стиля икон, ученые считают, что иконостас был написан большой артелью иконописцев (не менее 15-25 чел.), но текст Жития не дает к.-л. оснований для подобных заключений. Учитывая реалии жизни Москвы 1-й трети XV в., возможности Троицкого мон-ря, противодействие прп. Никону со стороны некоторых из братии в заказе росписи собора «по случаю прискорбной скудости», вряд ли помощников было больше 5-6, скорее меньше. Эти ученики-подмастерья могли выполнять в основном подсобные работы. |
| Наконец пришло время, когда Господу было благоугодно поставить сей благодатный светильник на свещнике, чтобы он светил из своей пустыни всей Православной России, чтобы от его света зажгли свой свет и другие светильники и разнести сей свет по лицу родной земли. Своим пустынным подвигом Сергий исполнил во всей широте первую половину великой заповеди Божией о любви: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею ( Мф. 22:37 ); оставалось, и теперь Господь призывал его, исполнить в такой же полноте и вторую половину сей заповеди: возлюби искренняго твоего яко сам себе (ст. 39). Смиренно трудился он в пустыне для Господа, настало время столь же смиренно послужить и ближнему ради Господа. И смиренный послушник воли Божией не отрекся возложить на себя тяготу чужую, по слову апостола: друг друга тяготы носите ( Гал. 6:2 ), не своих си кийждо, но и дружних кийждо смотряйте [Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других] ( Флп. 2:4 ). Глава VII. ПЕРВЫЕ СПОДВИЖНИКИ Радуйся, крине райскаго прозябения (Акафист, икос 7). Радуйся, притекающих к тебе спасения ходатай (Икос Минеи). «Не может град укрытися верху горы стоя» ( Мф. 5:14 ). Нельзя скрыть цветка благоухающего и в дикой траве: его найдут по запаху, по благоуханию. Так же не мог укрыться и Сергий в дремучем лесу, в любезном своем одиночестве. Далеко разносилось благоухание его жизни святой, и услышали, сердцем ощутили это благоухание люди, имевшие, по выражению святителя Филарета, очищенное чувство духовное или, по крайней мере, ищущие очищения. А скорбные обстоятельства того времени, о которых мы уже говорили в 3-й главе, еще более располагали таких людей бежать из мира в дебри пустынные, благо там нашелся благодатный муж, способный утолить жажду души, зажечь и поддержать в ней тот огонек, при свете и теплоте которого легко нести всякое бремя жизни и становится легким благое иго Христово. Не больше двух-трех лет прошло со времени его поселения в глухих лесах Радонежских, как в Радонеже и соседних селениях заговорили о молодом пустыннике. «Одни, – пишет Пахомий Логофет, – говорили о его строгом воздержании, трудолюбии и других подвигах; другие удивлялись его простоте и незлобию; иные рассказывали о его власти над духами злыми; а некоторые благоговели пред его дивным смирением и чистотою душевною». И вот один за другим стали приходить к нему, сначала ради душеполезной беседы и совета духовного – в чем любвеобильный пустынник им не отказывал, – а потом нашлись желающие и жить близ него. Иногда приходили по два, по три человека и, припадая к стопам его, умоляли, чтобы позволил им поселиться тут. |
| В Книге глаголемой о российских святых, о святом Савве написано так: Преподобный Савва, игумен спасский, ученик его (Андроника), преставился в лето 6000. Нет никаких исторических данных к определению дня преставления святого Саввы. Монастырь чтит память его 13 июня в день преставления учителя его Андроника. Какая тому причина? Может быть не одна: 1) день преставления святого Саввы мог быть близок ко дню преставления святого Андроника и даже совпадать с ним; 2) могло случиться, что день преставления святого Саввы совпадал с каким-нибудь большим праздником и потому перенесен на день преставления наставника его. Могли быть и другие неизвестные нам причины к установлению празднования ему в сей день. А празднование ему началось, надо полагать, весьма рано. Ибо Пахомий Логофет, около 50–60 лет после его кончины переселившийся из Новгорода в Сергиеву Лавру, в житии преподобного Сергия называет святого Савву уже преподобным отцем нашим (значит ему воздаваемо было почитание как святому и вне обители его), говорит о чудесах от него бывших, превозносит его хвалами более чем самого Андроника, говорит, что в его время многие знали ученика Саввы, исцеленного им; следовательно празднование святому Савве установлено было едва ли позже 50 лет после его преставления, когда в монастыре, а тем более в городе, были еще современники, знавшие день кончины святого, почитаемого и при жизни от великодержавных князей и после преставления возгревавшего о себе память чудесами. К сожалению, многократные опустошения монастыря и Москвы в древности много затмили пред нами первоначальную историю монастыря. Сколько проливают света не многие строки под сборником, написанным андрониковским монахом Анфимом и выставленным на вид недавно, в наши только времена И. М. Снегиревым между рукописями Синодальной библиотеки! Из подписи к сему сборнику мы видели, что в 1404 году святый Савва был уже игуменом. Под духовным завещанием брата Димитрия Донского, князя Владимира Андреевича, в 1410 году написано: «а писал есмь сю грамоту пред отцы своими перед Никоном Радонежским, перед Саввою Спаським». 174 В Истории Росс. Иерархии (VI, 284) и в отдельных описаниях Новоспасского монастыря игумен Савва присваивается на основании сего документа Спасу на Бору. Но поскольку мы знаем, что около сего времени был игумен Савва Спасо-Андрониковский, то, по большей вероятности, можем заключать, что здесь разумеется последний, так как название монастыря по Андронику еще не утвердилось. Но есть на то и положительное доказательство. Спасу на Бору гораздо ранее самого основания Спаса-Андроникова монастыря дана была архимандрия. Все известные нам настоятели Спасского на Бору монастыря, начиная с Uoahha I в 1346 году, были архимандриты. Почему между ними оказался один игумен Савва, когда ни до него, ни после него до настоящего времени, в Спасском на Бору и Новоспасском не было ни одного игумена? |
|
|
