| 1. Жизнь и творчество Папия Папий был епископом города Иераполя в Малой Азии и причисляется патрологами к мужам апостольским. Он известен как автор «Объяснения высказываний Господа» в пяти книгах, которые высоко ценились и широко цитировались в первые столетия христианской истории. О Папие высоко отзывались Ириней, Иероним, Анастасий Синаит , Андрей Критский , Экумений и другие 1 . Только Евсевий отзывается о нем как о человеке «ума ограниченного» (Ц.И. III. 39), прежде всего в связи с его воззрениями на 1000-летнее царство Христово 2 . В связи с общим тоном Евсевия в отношении к Папию следует признать фразу (Ц.И. III. 36) «Папий, епископ иерапольской паствы [муж, обладавший всесторонней ученостью и знанием Писания]» позднейшей вставкой, тем более, что в некоторых рукописях ее нет. До наших дней сохранились только разрозненные фрагменты его труда, и то как цитаты из произведений древнейших авторов, прежде всего Иринея и Евсевия, хотя целиком его труд существовал еще в XIII веке и, возможно, сохранялся до конца XV столетия 3 . Более того, ничего не известно и о самом Папии, который, по всей видимости, был одной из самых выдающихся личностей эпохи, сменившей век апостолов. Еще Ириней, который считается учеником Папия, говорит, что он был «слушателем Иоанна и другом Поликарпа» (Пр. Ер. V, 33), того же мнения держались и другие отцы Церкви. И только Евсевий отказывал ему в этом, основываясь на собственных словах Папия, приведенных в «Церковной истории», и утверждал, что Папий учение апостолов принял не от них лично, а через их учеников (Ц.и. III.39). Нам неизвестно, когда Папий родился и когда умер. Он, видимо, был современником Поликарпа, годы жизни которого (приблизительно 70–155) в целом отмечают период жизни Папия. Называют то 60–130 гг. н.э. 4 , то 75–150 гг. н.э. 5 Однако стоит отметить, что все эти даты выведены чисто умозрительно, и их точность не подтверждается никакими доказательствами. Можно считать твердо установленным только то, что расцвет деятельности Папия приходится на первую половину II века. Дополнительные свидетельства (такие, как его имя и риторический стиль) дают основания предполагать, что он был уроженцем области, где позднее занимал епископскую кафедру. 6 Свой основной труд Папий написал в тридцатых годах II века 7 . |
| И это свидетельство тем более важно, что в том же отрывке, согласно с Евсевием, признается самостоятельное существование отдельной личности «пресвитера» Иоанна. Непосредственно после приведенных слов читаем: ν ος παρϑμησιν ποστλων ποιομενος μετ Πτρον κα ωννην, Φλιππον κα Θωμαν κα Ματϑαον ες μαϑητς το Κυρου νγραψεν ριστωνα κα ωννην τερον, ν κα πρεσβτερον κλεσεν 170 . Значит, для историка V в. отдельное существование «пресвитера» Иоанна не устраняло общего древнейшего предания об отношении Папия к Апостолу Иоанну. Таким образом, можно с значительною степенью вероятности утверждать, что в сообщениях об отношении Папия к Апостолу Иоанну правда на стороне св. Иринея, а не Евсевия. Не имеет основания в словах Папия и дальнейшее утверждение Евсевия, что Папий был слушателем «пресвитера» Иоанна. Только в высшей степени искусственным построением речи можно доказывать, что в Папиевом отрывке дается мысль о личном обращении Папия с Аристионом и «пресвитером» Иоанном; а при более простой и естественной конструкции представляется бесспорным, что о том, что «говорят Аристион и пресвитер Иоанн», Папий слышал не от них лично, но от «обращавшихся с пресвитерами», и о личных отношениях к «пресвитеру» Иоанну во всем отрывке нет ни слова. Не нашел Евсевий свидетельства об этом и во всем произведении Папия, так как, говоря о том, что Папий слушал Аристиона и «пресвитера» Иоанна, он не приводит ни одного изречения, а только замечает: «действительно, часто упоминая о них поименно, он в своих сочинениях помещает их предания». Остается теперь утверждение Евсевия относительно действительного существования отдельной личности «пресвитера» Иоанна, как отличного от Апостола Иоанна. Свое заключение Евсевий формулирует таким образом: «здесь следует обратить внимание, что он (Папий) два раза исчисляет имя Иоанна: первого из них он ставит вместе с Петром, Иаковом и Матфеем и прочими Апостолами, ясно указывая на Евангелиста; другого же Иоанна, разделивши речь, ставит в ряд с иными от составляющих число Апостолов, поставивши перед ним Аристиона, и прямо называет пресвитером. |
| Композицию Маркова рассказа о Страстях смело можно атрибутировать Петру, поскольку, как мы предположили ранее, этот рассказ представляет собой не что иное, как Петрову личную версию официального свидетельства очевидцев, сформулированного двенадцатью апостолами. Сыграл ли Петр какую-то роль в композиционном оформлении остальных частей Евангелия – мы, быть может, никогда не узнаем. Однако эта неопределенность не мешает нам принять основное сообщение Старца – о том, что устное свидетельство Петра является непосредственным источником Евангелия от Марка. Разумеется, есть причины, заставляющие многих не верить этому заявлению – и к ним мы вскоре вернемся, но вначале рассмотрим вкратце другие внешние свидетельства, казалось бы, этому противоречащие. Евангелие от Марка как проповедь Петра Мы уже упоминали о том, что Иустин Мученик называл Евангелие от Марка «воспоминаниями» (apomnëmoneumata) Петра (Диалог, 106.3), и отмечали связь этого описания со словами Папия, что Марк «записал отдельные рассказы так, как Петр извлекал их из памяти (apemnëmoneusen)». Поскольку Иустин регулярно называет Евангелия в целом «воспоминаниями апостолов» и у Папия это слово в применении к Евангелию от Марка также не выглядит чем-то необычным, не стоит предполагать, что Иустин в своей характеристике этого Евангелия как воспоминаний Петра зависит от Папия. Более вероятно, что к тому времени, когда Папий писал свою книгу, это Евангелие уже называли «воспоминаниями Петра», и в словах Папия звучит отзвук этого определения. Более поздние определения Евангелия от Марка как записи проповедей Петра – в «Каноне Муратори» 600 , у Иринея Лионского , Климента Александрийского , в так называемом антимаркионитском Прологе к Марку – возможно, отражают точку зрения Папия и не являются независимыми свидетельствами о широко распространенной традиции. Однако есть два любопытных примера, в которых, возможно, такие свидетельства содержатся. Мы в этом не уверены – однако эти примеры стоит обсудить, поскольку они, как правило, в этой связи не упоминаются. |
| 57 Что касается отрывка из этого потерянного «екзегезиса», из которого стараются выяснить те отношения, в каких Папий находится к ап. Иоанну, то он так отрывочен и неопределенный, что, как мы видим, допускает самые различный объяснения и толкования. Обстоятельством, которому обязан своим, можно сказать, сохранением рассматриваемый отрывок Папия, было несогласие Евсевия с свидетельством Иринея о личных отношениях Папия к ап. Иоанну. Ириней прямо называет Папия слушателем Иоанна и другом Поликарпа (adv. haer. V, 33). Евсевий, имевший под руками сочинение Папия, не соглашаясь с мнением Иринея, говорит, что «сам Папий в предисловии к своим книгам отнюдь не называет себя слушателем и самовидцем святых апостолов, а говорит только, что он принял учение веры от близких к ним», и приводит потом самое место из предисловия к «Изъяснению Господних изречений». Это место в русском переводе читается так: «я не замедлю изложить тебе и то, что некогда хорошо узнал от старцев и хорошо запомнил, – и присоединить объяснение для подтверждения истины; потому что я, не как многие, радовался не тем, которые говорят много, а тем которые учат истине, – не тем, которые припоминают чужие заповеди, а тем, которые держатся заповедей, преподанных Господом для веры и происходящих от самой истины (по другому и более верному чтению, как говорит Лютард, здесь читается: я радовался.... тем которые держатся заповедей, преданных от Господа и (тем), которые происходят от самой истины); или же когда приходил и кто-нибудь из спутников старцев, то я (у них) расспрашивал о словах старцев: что Андрей, или что Петр сказал, или что Филипп, или что Фома, или Иаков, или что Иоанн, или Матфей, или что другой (кто-нибудь) из учеников Господа; также что говорят Аристион и пресвитер Иоанн – ученики Господа. Ибо я полагал, что книги не столько принесут людям пользы, сколько живой и постоянный голос». Сделав эту выдержку из произведения Папия, Евсевий на основании ее делает следующее заключение: «таким образом, Папий о котором мы теперь говорим, сознается, что учение апостолов он принял от их учеников, а Аристиона и пресвитера Иоанна слушал сам». |
| Кроме того, можно отметить, что Ириней (Против ересей, 5.36.1–2) приписывает «старцам» пассаж, включающий цитату из Ин 14и, возможно, заимствованный у Папия 580 . (Существует также армянская ссылка на Папия, по-видимому, связанная с его замечанием на Ин 19:39 581 , хотя достоверность этого свидетельства не вполне надежна.) Евсевий, без сомнения, имел свои причины не цитировать то, что писал Папий о Евангелии от Иоанна – особенно если, как я полагаю, Папий приписывал это Евангелие не Иоанну Зеведееву, а другому ученику Иисуса, которого он называет Старцем Иоанном 582 . Однако у Евсевия были и свои представления относительно хронологической последовательности в Евангелиях – он полагал, что в этом отношении между ними нет противоречий (Евсевий, Церковная история, 3.24.5–16) 583 . Он цитирует Папия, чтобы установить апостольское происхождение Евангелий; взгляды Папия на отсутствие в них «порядка» для него не имеют значения. Однако самого Папия, по-видимому, интересовало не столько происхождение Евангелий от апостолов, сколько объяснение того, почему Евангелия, по общему убеждению, восходящие к апостолам, столь различаются по своей «упорядоченности». Почему Папий считал, что и Евангелию от Марка, и Евангелию от Матфея не свойствен «порядок», которого мы вправе ожидать, если речь идет о воспоминаниях очевидцев? Вероятно, потому, что ему было известно еще одно Евангелие, также восходящее к очевидцу, хронологическая последовательность событий в котором явно отличалась от хронологии Марка и Матфея и «порядок» которого казался ему более верным. Из позднейших святоотеческих рассуждений о различиях между Евангелиями мы узнаем, что различия между синоптиками не были для древних читателей особенно существенными, в отличие от очевидных хронологических расхождений между синоптиками и Иоанном, особенно в начале этих Евангелий ( Ориген , Комментарии к Иоанну, 10.2,6,14–15; Епифаний, Панарион, 51.4.5–10, 17.11–18.1, 18.6, 21.15–16, 22.1–2, 28.6, 30.14 584 ; ср. Канон Муратори, стихи 16–26; Тертуллиан , Против Маркиона, 4.2.2). |
| Папий написал одно большое сочинение: «Изъяснение Господних изречений в пяти книгах» (Λογων Κυριακν ξηγσεων συγγρμματα или Βιβλα Πντε – Euseb. Hist. eccl. III, 39, 1//PG. T. 20. Col. 296B; р. п.: C. 139). Сочинением этим пользовались – Ириней (Iren. Adv. haer. V, 33, 3–4//PG. T. 7. Col. 1213–1215; р. п.: C. 518), Евсевий (Euseb. Hist. eccl. III, 39, 2; р. п.: C. 140), Аполлинарий Лаодикийский (IV в.), Анастасий Синаит (VII в.) и др., даже в XIII в. оно упоминалось в каталогах западных монастырских библиотек, но до нашего времени оно не сохранилось, так что судить о нём приходится по встречающимся у разных авторов отрывкам (фрагменты эти собраны в изданиях Гарнака и Функа). Из сохранённой Евсевием части предисловия Папия, обращённого к неизвестному лицу, видно, что труд Папия преимущественно представлял толкования (ρμηνεαι – Euseb. Hist. eccl. III, 39, 3//PG. T. 20. Col. 297A; р. п.: C. 140), в которых автор, между прочим, помещал также и то, что узнал по устному преданию. Толкования эти (из устного предания), очевидно, давались не на устные предания, а на писанные. В заглавии данные писанные памятники называются λγια Господа. Что означает этот термин видно из других приводимых у Евсевия фрагментов Папия (Euseb. Hist, eccl. III, 39, 15–16//PG. T.20. Col. 300; р.п.: C. 142), содержащих первое и важнейшее свидетельство о происхождении канонических Евангелий Марка и Матфея, – именно, что Марк, истолкователь Петра, записал с его слов то, что было сказано, или сделано ( λεχθντα πραχθντα) Христом, хотя в своём изложении «Господних изречений» (τν Κυριακν λογων) не всё изложил по порядку, что «Матфей на еврейском наречии написал λγια», а толковал их, вероятно, устно, «всякий как мог». Некоторые учёные (Шлейермахер, Рене) полагают, что здесь речь идёт о каком-то собрании изречений Господа (λγια), послужившем источником для наших Евангелий, но из речи Папия ясно видно, что слово λγια он употребляет в широком смысле, – в приложении как к словам, так и делам Христа (см. выше о Марке), и что, следовательно, характеристика λγια у Папия вполне приложима к нашим Евангелиям. Отсюда следует вывод, что Папий толковал наши Евангелия. Вероятно упомянутые его свидетельства от святых Матфея и Марка составляли первую часть его предисловия, трактовавшую о письменных источниках Предания, после чего шла речь об источниках устного Предания, приведённых у Евсевия. . |
| Это свидетельство очень важно, – тем более, что на него нужно смотреть как на свидетельство не одного, а двух лиц (пресвитера Иоанна и епископа Папия), и при том таких лиц, которые сами жили в век апостольский, находились в более или менее близких отношениях как с самими апостолами, так и с их учениками, и следовательно лучше всякого другого могли знать такие простые исторические факты, как – кто написал Евангелие от Матфея, на каком языке написал его и какое употребление из него делали. Кроме того, нужно заметить, что пресвитер Иоанн называется здесь учеником Господа, а потому не будет ничего странного, если мы допустим даже, что он лично знал и самого Матфея. В виду такой несомненной важности этого свидетельства в пользу подлинности нашего первого канонического Евангелия, мы считаем необходимым рассмотреть и оценить и все те возражения, которые сделаны против него отрицательной критикой 59 . Так, – Папий, говорят 60 , не приводит ни одного места из писания, приписываемого им Матфею, по которому мы могли бы судить, действительно ли оно есть наше Евангелие от Матфея. Как известно, сочинение Папия не дошло до нас; а потому мы и не можем сказать, – приводит ли Папий из писания Матфея какие-нибудь места или нет, – и если даже приводит, то мы опять-таки не знаем, согласны ли они с такими же местами нашего Евангелия от Матфея, или разногласят с ними. Мы знаем только одно, что церковный историк Евсевий, внесший в свою „ Церковную Историю“ вышеприведенное свидетельство Папия, несомненно имел под руками то же самое Евангелие от Матфея, которым пользуемся теперь мы, и читал сочинение Папия – «Εξηγαεις λογων χσρνχν» (Изъяснение Господних изречений), – а потому мы и должны признать, что если-бы Папий в своем сочинении приводил места из Евангелия от Матфея такие, которых не было в том Евангелии, каким пользовался Евсевий, т. е. в нашем Евангелии от Матфея, или же были иные, то, конечно, такой точный и беспристрастный историк, каким обыкновенно признается Евсевий, не преминул бы указать на это, – тем более, что в таком случае для него самого уже было бы совершенно непригодно свидетельство Папия, и он по-крайней мере должен бы был опровергнуть его или безусловно согласиться с ним; но он и приводит его именно с той целью, чтобы древним свидетельством доказать подлинное происхождение первого канонического Евангелия, которое он сам считает несомненно принадлежащим апостолу Матфею. |
| лет, по истечении к-рых откроется тысячелетие благословения и изобилия. Раннехристианские авторы на греческом Востоке Аллюзии на И. Б. О. возможно содержатся уже у Папия Иерапольского (60 - 130?). Сщмч. Ириней Лионский († 202) упоминает свидетельства Папия о необычайном изобилии в период тысячелетнего царства праведников ( Iren. Adv. haer. V 33. 4). Евсевий Кесарийский также говорит о Папии как о стороннике т. зр., согласно к-рой «после воскресения мертвых будет тысячелетнее и плотское Царство Христово на этой самой земле» ( Euseb. Hist. eccl. III 39. 11-12). Такие воззрения могли обосновываться именно И. Б. О. (ср.: Откр 20. 1-6). Андрей Кесарийский в предисловии к комментарию на И. Б. О. ссылается на Папия как на свидетеля «достоверности» И. Б. О., не указывая, однако, в чем именно эта достоверность состоит, а в толковании на Откр 12. 7-8 прямо цитирует его суждения по поводу данного места. В арм. переводе толкования Андрея Кесарийского приводится и др. цитата из Папия, касающаяся Откр 12. 9 ( Лурье В. М. Цитата из Папия в составе арм. версии «Толкования на Апокалипсис св. Андрея Кесарийского»//ПМА. 2003. С. 511-532). Как апостольское писание И. Б. О. используют мч. Иустин Философ ( Iust. Martyr. Dial. 81. 3) и сщмч. Ириней Лионский ( Iren. Adv. haer. V 26 - 36). Иустин ссылается на И. Б. О., говоря о своей вере в тысячелетнее царство праведников с Христом в Иерусалиме до всеобщего воскресения, и называет автора книги «одним из апостолов Христовых». Ириней, часто цитировавший И. Б. О., называет книгу происходящей от Духа Святого (ср.: Ibid. V. 30. 4), а ее автора именует так же, как четвертого евангелиста (Ibid. III 11. 1),- «Иоанн, ученик Господа». Как и св. Иустин, он считает текст Откр 20 указанием на тысячелетнее земное царство праведников. Сообщает св. Ириней и о времени происхождения И. Б. О.: откровение было получено Иоанном в конце царствования имп. Домициана (Ibid. V 30. 3). В Каноне Муратори (Can. Murat. 71) И. Б. О. названо как читаемая в Церкви книга; кроме того, канон содержит рассуждения о 7 Церквах И. Б. О. как символе единой Церкви (Ibid. 48-50, 56-60). Неточная цитата из И. Б. О. (Откр 22. 11), вводимая словами «да исполнится Писание», имеется в послании Вьеннской и Лионской Церквей Церквам Асии и Фригии ( Euseb. Hist. eccl. V 1. 58). Помимо этого здесь присутствует и явная аллюзия на И. Б. О. (ibid. V 1. 10; ср.: Откр 14. 4). |
| Мы не имеем возможности подвергать подробному анализу творения мужей апостольских. Однако, нужно несколько подробнее познакомиться с фрагментами Папия Иеропольского, т. к. они затрагивают новый, чрезвычайно важный и серьёзный вопрос. По св. Иринею (Irin. Adv. haeres. V 33.4), Папий — «слушатель» ап. Иоанна Богослова и друг Поликарпа Смирнского. Сочинение Папия «изъяснение Господних изречений», написанное по Барденгеверу (Bardenhewer, Patrologie, s. 104) около 130 г., сохранилось лишь в фрагментах отчасти у св. Иринея (Contra haer. V, 33, 4), а главное — у Евсевия (Ц. И. III, 39). Эти фрагменты своим содержанием свидетельствуют о том, с каким вниманием относились в древней Церкви к учению апостолов и как заботились о сохранении его в чистом виде. «Я не премину изложить тебе (кому — неизвестно), — пишет Папий, — что хорошо узнал от старцев /Под «старцами» Папия Иеропольского принято понимать самих апостолов/и хорошо запомнил и присоединил объяснения для подтверждения истины. Ибо я держался не тех, которые подобно многим говорят много, а тех, которые учат истине, я сообразовался не с теми, которые припоминают чужие (для христианского учения) заповеди, а с теми, которые держатся заповедей, преданных от Господа для веры и происходящих от самой истины. Если мне случалось встречать кого-либо, обращавшегося со старцами, то я расспрашивал об учении старцев, например, что говорил (ειπεν) Андрей, что Петр, что Филипп, что Фома или Иаков, что Иоанн или Матфей, либо кто другой из учеников Господа, что говорят (λεγουσιν) Аристион и пресвитер Иоанн — ученики Господа. Я полагал, что книжные сведения не столько принесут мне пользы, сколько живой и вечный голос». Далее перефразирует Евсевий (Ц. И. III, 39): «Тот же писатель рассказывает много и другого, что, будто бы, дошло до него по неписанному преданию». В заключение главы Евсевий снова делает довольно большие извлечения из сочинения Папия относительно происхождения наших двух первых канонических Евангелий. Слова Папия свидетельствуют о том, что еще в первой половине II b. |
| Ряд проблем связан с армянским фр. 24. Принадлежность Папию первого абзаца не вызывает у подавляющего большинства ученых сомнений, а У.Кёртнер, придерживающийся иной позиции, не приводит серьезных аргументов в защиту подобного взгляда. Однако очень трудно выяснить, где именно кончается текст Папия. Крайней возможной границей следует признать фразу, в которой упоминается преп. Антоний Великий , и в этих пределах фрагмент помещен в нашем издании. Тем не менее В.М. Лурье выдвигает серьезные аргументы, что Папию принадлежит лишь первый абзац. По нашему мнению, цитата из Папия заканчивается до слов «смысл чего Учители…» второго абзаца (ср. упоминание св. Андрея Кесарийского об «Отцах» во фр. 11) или чуть ранее (до слов «и у Змия не осталось…»), и, таким образом, аргументация В.М. Лурье о символике креста позволяет исключить только последнюю часть второго абзаца, но не доказывает неподлинности начала этого абзаца. Конечно, наличие во втором абзаце цитат из Евангелия от Луки и апостольского послания с учетом всех аргументов В.М. Лурье заставляет относиться к данному тексту с большой осторожностью. И все же ни одно доказательство не является решающим: ничто не мешало Папию использовать Новый Завет в полном объеме, как мы показали выше, а некоторая логическая несостыковка между первым и вторым абзацами смягчается другими соображениями. Так, ниспадший диавол мог все еще воевать на небесах (в воздухе) с ангельскими силами до крестной смерти Спасителя, даже находясь на земле, ибо здесь важна именно «арена боя», а не «тыловая дислокация» противных сторон. Как обнаружилось после завершения работы над текстами Папия, именно так поняли это место – независимо друг от друга – сам св. Андрей Кесарийский (см. аллюзию на Еф.6:12 во фр. 11 о воздушном начальстве диавола), английский переводчик армянского фрагмента и автор этих строк. Вторичное упоминание о «стражах» во второй части непонятно в устах св. Андрея Кесарийского (который вряд ли имел намерение выдать свои пояснения к Папию – если считать второй абзац принадлежащим св. Андрею – за текст самого Папия), по вполне закономерно со стороны Папия. |
|
|
