| Палицын. Елена, – это только настроение. Оно пройдет, оно не может остаться… Елена. Пройдет?.. почему?.. во что я могу поверить? Разве есть, ну, отвечайте мне прямо, – разве есть в жизни какой-нибудь смысл?.. вы знаете его?.. Палицын. Знаю. Елена. Какой? Скажите! Палицын. Красота. Елена. Красота! Вы в нее верите по-настоящему, не на словах, глубоко верите? Палицын. Хочу верить… Елена. Только хотите!.. Нет, нет! Вы должны мне сказать всю правду, как перед Богом; верите ли вы?.. Ведь все они то же говорят, но это – обман… Я знаю: вы правдивее… вы не захотели обмануть меня, даже если бы можно было ценою обмана купить мою любовь, наше счастие… Скажите мне одно только слово «верю», и вы увидите, как сердце зажжется и я брошу все и пойду за вами!.. (Тихо, в глубоком волнении). Милый мой, одно слово! Помни, за него я отдам тебе всю мою жизнь… я жду… Скажи его!.. Палицын. Елена, я не могу сказать… и кто осмелится?.. Это – безумие… Елена. Безумие? Да, да!.. Я сама вижу, что жажда верить – безумие! Оттого я и гибну!.. (В отчаянии). Никто ни во что не верит! Никто никого не любит!.. Ложь и деньги!.. Палицын (после молчания, робко и тихо). Значит, все кончено, все… и навеки? (Елена не отвечает. Палицын встает и отходит) . Елена, знаешь… знаешь, что я теперь думаю? Елена. Что? Палицын. Ведь ты – права… Мы – мертвые, а мертвые не любят.. Елена (повторяет почти с ужасом). Мертвые не любят!.. Опять оба молчат и не смотрят друг на друга. Палицын. Прощай!.. Елена. Сейчас?.. Палицын. Да. Елена (быстро и не оборачиваясь) . Иди, иди… легче сразу.. Палицын (падает перед ней на колени и обнимает ее). Господи!.. Зачем, зачем это все? Елена, что мы делаем? Какое безумие… Опомнись!.. Ведь это неправда. Есть еще время. Будем счастливы, пойдем вместе!.. Елена (освобождаясь из его объятий) . Нет воли… Силы нет. Не могу… Палицын. Значит… сейчас отсюда… и больше… лица твоего… никогда не увижу, никогда!.. (Отходит к двери, потом, обернувшись, протягивает к ней руки с мольбою). Никогда!.. Елена смотрит на него долгим взглядом и тихо качает головою. Закрыв лицо руками, он выбегает из комнаты. |
| Елена. Не правда ли?.. Я не возьму денег ни за что! Палицын. Подождите. Я, кажется, нашел средство. Елена. Какое? Палицын. Будьте свободной и смелой! Спасите меня, дайте мне одно мгновение счастья!.. А потом… Елена. Что вы говорите! Палицын. Потом я уеду. Вы больше меня не увидите и освободитесь от чувства тяжелой благодарности. Я умоляю об одной минуте свободного счастья… Елена. За деньги!.. Это значит… Палицын. Потом я уеду. Вот, вот… Страшные слова… Елена. То, чтоб вы хотели, чтоб я сделала, безумие. Я знаю, как вы страшно смотрите на жизнь, и не оскорблена. Но зачем вы увеличиваете тяжесть, которая и без того лежит на моем сердце?.. Палицын. Простите! Елена. Я не сержусь, но мне бесконечно грустно… Слышен голос Калиновского за сценой. Калиновский. Лена! Позови Марфу! Это ужасно!.. куда все ушли? Да где же ты, Лена? Елена. Я здесь. Сейчас, сейчас. Няня, тебя барин зовет. Проходит Марфа. Явление 4 Палицын. Прощайте. Елена. До завтра? Палицын. Я на днях уезжаю. Елена. Куда? Палицын. За границу. Елена. Как? И мы больше не увидимся? Палицын. Приходите завтра вечером ко мне… Елена. К вам? Палицын. Забудьте мой глупый парадокс. Докажите, что вы его забыли. У меня будут деньги. Пятьдесят, сто тысяч, сколько хотите. Вы можете их взять или нет, но я считаю их вашими. Елена. Опять о деньгах!.. Палицын. Приходите! Это моя последняя просьба. Не отказывайте! Елена. Не знаю… Может быть… Палицын. Я жду. (Уходит). Явление 5 Калиновский. Какая мука! Что за отношение к больному! Ты распустила прислугу… Елена. Не сердись, ради Бога! Все будет, как ты хочешь. Калиновский. В редакции была? Елена (робко) . Была… Калиновский. Ну, что же? Елена. Ах, Игнатий, я боюсь, ты опять рассердишься, редактор еще не успел… Калиновский. Лена, я вижу по твоему лицу, что ты скрываешь. Елена. Ради Бога, не волнуйся… Калиновский (подходит к письменному столу). Я отправлю редактору записку с Марфой. Елена. Не делай этого! Калиновский. Почему? Елена. Прошу тебя… Калиновский (с раздражением) . Но почему, почему? |
| Палицын (с нетерпением). Как хочешь, как хочешь… Да иди ты скорее… (Семен уходит). Явление 2 Палицын в волнении ходит по комнате, берет запечатанный пакет с камина и смотрит на него в раздумье, потом кладет обратно, подходит к двери, открывает портьеру и прислушивается. Явление 3 Елена входит в кофте и шляпе. Елена (подав руку). Здравствуйте! Палицын. Наконец-то!.. Я боялся… Елена (насмешливо и резко). О, нет!.. Я пришла за деньгами… За деньгами всегда приходят вовремя… Палицын (подходит к камину и указывает на пакет). Вот. Елена (все также с притворной смелостью). Подождите. Потом (снимает вуаль). Палицын. Как вы похудели со вчерашнего дня. Как изменились! Елена. Право? Зато я теперь так спокойна. Ну, давайте смотреть вашу комнату… В самом деле красиво. Какие контрасты! Нет во всем ни малейшей гармонии, никакого единства!.. Впрочем… Палицын. Что впрочем? Елена. Я хотела сказать; как, впрочем, и у вас в душе (подходит к накрытому столику). Шампанское! Чудесно… Давайте пить! Палицын. Снимите кофту и шляпу. Елена. Пожалуй. (Она снимает; он в бокал наливает ей шампанское и подает). Палицын. Какие холодные руки! Вам нездоровится? Елена. Я чувствую себя отлично. Отчего вы не пьете? Я вижу: вы еще не поняли, зачем я пришла… Я, конечно. возьму деньги, но вместе с тем исполню умный совет: я хочу избавиться от тяжелой благодарности! Палицын. Не смейтесь надо мною, Елена Сергеевна! Елена. Я говорю очень серьезно. Я хочу спасти мужа от смерти, вас – от мучений страсти, себя – от заботы о деньгах… Скажите, разве это не умно и не практично? (Чокается с ним и пьет). Палицын. Елена Сергеевна, я вижу, что вы не можете мне простить то, что я сказал вчера… Но ведь это была минута безумия!.. Забудьте, умоляю вас, простите… Елена. Как приятно смотреть сквозь бокал с шампанским на красные угли в камине! Как оно играет, какое оно прозрачное, золотистое! Это – символ легкого счастья. легкой жизни и богатства. Завтра я тоже буду богатой. Здесь, среди этой роскоши, я начинаю признавать вашу теорию о красоте. В самом деле нет никакого долга и никакой добродетели; есть только одно в жизни – красота. Но чтобы быть прекрасным и счастливым, надо быть смелым. Пусть робкие будут добродетельными и несчастными. Пью за красоту и смелость! |
| Елена. Прощайте же, доктор (протягивает руку и хочет дать денег). Гелленштерн. Нет, нет… от писателей не беру. Литераторы – моя страсть. Если позволите, я пришлю вашему мужу альбом: он оставит на память автограф. У меня великолепная коллекция: есть Гонкур, Флобер… (в прихожей звонок) Ну, до свидания: мне пора, дорогая моя… Нет, это истинное несчастье: опять забыл ваше имя. Елена. Елена Сергеевна. Гелленштерн. Счастливого пути, Елена Сергеевна. Помните наш девиз: солнце – лучшее лекарство; «Licht mehr Licht!» А на дорогу я вам все-таки пришлю томик Мопассана. Там описание моря – c " est délicieux! … Пускай нет либеральных идей и не надо! И не надо! Вся эта политика – вот наш этот желтый, осенний туман… Не правда ли?.. Счастливого пути!.. Не забудьте фиалок из Ниццы (уходит). Явление 3 Елена и Палицын входит Палицын. Какая вы бледная! Вы тоже больны? Елена. Нет, ничего. Подождите (приотворяет дверь спальни и осторожно смотрит) . Он в другой комнате. Мы можем говорить. Доктор сказал мне решительно, что не отвечает за жизнь Игнатия Петровича, если мы останемся в Петербурге. Палицын. Куда он посылает? Елена. В Ниццу. Палицын. Отлично! Елена. Мы не можем… Палицын. Почему? Елена. Нет денег. Палицын. Пустяки. Возьмите у меня… Елена (перебивая) . Я не понимаю, как вы можете… Палицын. Что? Елена. Вы меня любите. Муж об этом догадывается… И мы будем брать от вас… Палицын. Боже мой! Опять условности!.. Я смотрю на жизнь проще: я богат, я даю то, в чем не нуждаюсь. Здесь нет почти никакой услуги. Елена. Я денег не возьму от вас… Видите ли: вы один из редких людей, которые понимают красоту, и в наших отношениях есть красота… Палицын. Что же изменится? Елена. Я не могу вам объяснить, что чувствую. Между нами будет стоять мысль об услуге. То есть не у вас, а у меня. Вы забудете, а я никогда не забуду. И в моей дружбе не останется прежней чистоты и свободы… разве вы не понимаете? Палицын. Да, отчасти… Люди условились считать благодарность святым чувством. На самом деле в ней всегда есть что-то тяжелое, унизительное… |
| Семен. Одного отпустить!.. Разве я к тому сказал?.. Палицын. Иди к себе наверх. Ты мне больше не нужен. Семен (мрачно). Слушаю-с (ставит шампанское на лед и поправляет угли в камине) . Так завтра, в четыре часа? Палицын (рассеянно, опять принимаясь за книгу). Да, да… Семен. Я, барин, не к тому говорю: я без вас не останусь… Только охота вам за границу?.. Палицын. Скучно на одном месте… Семен (задумчиво ). Скучно?.. так-с… (после некоторого молчания). Смотрю я на вас, Арсений Федорович, и надивиться не могу: все-то у вас есть, и деньги и всякий достаток, от хороших людей почет, опять же и художеством развлекаетесь… Чего бы кажется еще?… А вот поди ж – и радость не в радость!.. Не домекнуться мне? старику, о чем это барин мой убивается… Палицын (смотрит на него с удивлением). О чем скучаю? (Отклоняет книгу в сторону и закуривает сигару) . Это трудно тебе объяснить… Семен. Вы мне простите, старику, только я прямо скажу: хорошо бы вам, барин, жениться… Палицын. Жениться? Зачем? Семен. Как же – для деток… Детки большая утеха. Палицын. Дети?.. Рождать таких же, как я, для того, чтобы они всю жизнь не понимали, для чего живут… Вот ты, например, Семен, ты умный старик, ты знаешь жизнь. Много ли ты видел счастья на своем веку? Семен. Какое мое счастие? В солдаты забрили, жена умерла, потом дети… Остался я один… Жизнь моя была горькая… Палицын. Так и у всех. Я не хочу увеличивать число таких же несчастных, как я… Семен (мрачно) . Сердце у меня о вас болит, Арсений Федорович. Недаром мне в сонном видении три раза ваша покойная матушка являлась. Ничего не сказали, только пальчиком изволили погрозить, но по лицу видел, что о вас сокрушаются… Палицын. В самом деле… ты ее видел? Семен (строго и печально). Как же-с!.. Три раза… (В передней звонок). Палицын. Скорее же. Семен!.. Отопри дверь и уходи. Не надо докладывать. Я встречу. Семен (снова принимает официальный вид). Слушаю-с. (Идет к двери, потом оборачивается). Как же-с насчет рубашек? Я уже две дюжины возьму… Зачем добро изводить… |
| 20 августа ополчение Пожарского подошло в Москве. Несмотря на призыв Трубецкого – соединиться станом, Пожарский встал отдельно от него 647 . Таким образом соглашения между земским ополчением и казаками не состоялось. В стане Пожарского был келарь Палицын. Он всячески старался примирить их, и казаки, слушаясь его увещаний, помогали земскому ополчению. Когда по приходе Хоткевича к Москве, началось с ним сражение, казаки безучастно смотрели на это, вовсе не желая помочь. Но религиозное чувство жило и в этой дикой вольнице и в критические моменты казаки принимали участие в битве, вспоминая свое братство по вере с враждебными им земцами. Вот они видят на православном храме литовское знамя. Религиозное чувство вспыхнуло в них, оскорбленное таким фактом со стороны врага. „Зело умилившеся, вздохнувши и прослезившись, устремляются они в бой и одерживают победу“ 648 . На этой-то почве религиозного чувства и старался воздействовать на них Палицын. Взявши занятый поляками острог и преследуя их, казаки заметили, что нижегородское ополчение стоит, не помогая им. Религиозный подъем духа сразу уступил место необузданному гневу, и казаки стали ругать ополчение. Быстро они отступили и стали своими обозом. Неприятель, видя это, сразу воспользовался удобным моментом. При таком обороте дела Пожарский с Мининым были в недоумении. Они решили прибегнуть к келарю Палицыну, который в то время совершал молебны о даровании победы, и послали к нему князя Пожарского-Лопату. Палицын быстро явился. Его стали просить идти в стан к казакам и убедить их помочь в битве с врагом. Палицын тотчас же пошел в Клементьевский острог, где были казаки. Со слезами он стал говорить им: „от вас началось доброе дело крепкого стояния за веру православную. Вы приняли раны, терпели голод и наготу, – храбрость ваша известна во многих дальних государствах. Теперь ли это доброе начало хотите погубить“. Казаки отозвались на слово старца, просили его ехать и в табор убеждать их товарищей. Умрем, но победим врага, говорили они Палицыну. Тот продолжал увещевать их: „дерзайте зовите в битве Св. Сергия и увидите славу Божию“. – Отсюда Палицын обходил весь казацкий стан и везде слово увещания действовало на казаков. Они умилялись и говорили: „поспешим, братья, пострадать за веру православную“. Одни, видя идущими на бой других, сами бросались в бой. В самом таборе Палицын застал казаков за пьянством и проигрыванием в карты захваченной добычи. Не побоявшись оскорблений, чего вполне возможно было ожидать от пьяной вольницы, Палицын стал увещевать казаков. Одни послушались его и для большего воодушевления велели звонить в колокола. При колокольном звоне с криками: „Сергиев, Сергиев“ ринулись все в бой. Видя это, воодушевилось и земское ополчение и бодро вступило в битву. Хоткевич был разбит и стал станом на Воробьевых горах. Келарь после победы пришел в стан к Пожарскому и здесь был отслужен благодарственный молебен перед сопровождавшими в Москву земское ополчение иконами из обители пр. Сергия 649 . |
| Калиновский. Значит, значит правда!.. Боже мой, какое счастье!.. Елена (плачет) . Да, да!.. Не правда ли… какое счастье!.. Калиновский (смотрит на нее в смущении) . О чем ты. Елена. Так… Ничего… Пройдет… Это я от радости… Калиновский. От радости!.. Я понимаю тебя… Я сам готов плакать… Деньги – свобода! И ведь это ты мне даешь свободу, ты меня спасла!.. (Он хочет обнять ее; она отталкивает его и плачет). Елена. Оставь меня! Калиновский. О, милая, если б ты знала, как я люблю тебя!.. Новая жизнь, свобода!.. О, повтори, что это не мечта, что это не сон! Елена (встает, отстраняет его, вытирает слезы и произносит холодно и решительно) . Успокойся: это не мечта… Ты можешь быть счастлив: деньги будут. Действие второе Комната в мастерской скульптора Арсения Палицына. Налево каминный столик, покрытый скатертью, с шампанским и фруктами. Фантастическое убранство в стиле Бодлера и Эдгара По . В одном углу, под тенью тропических пальм, мраморная Венера. Вкус художника, антиквария, дилетанта. Мебель покрыта старинными тканями нежных и тусклых цветов. Посередине дверь в прихожую. Палицын один в комнате; сидит у камина и держит в руках книгу. В дверь стучат. Явление I Палицын. Это ты, Семен? Войди (Семен входит). Что тебе? Семен. Я? Арсений Федорович, насчет рубашек со стоячими воротничками… Сколько взять прикажете?.. Две дюжины, либо три?.. Палицын. Бери? сколько хочешь… Семен (помолчав) . Значит, барин, едем?.. Палицын (не отрываясь от книги). Завтра, в четыре часа… Семен (в раздумье). Так-с… Ну что же, с Богом!.. Палицын. А тебе очень не хочется уезжать от племянника… Знаешь что? Оставайся здесь на моей квартире. Жалованье буду платить прежнее. Я поеду один или кого-нибудь другого возьму… Семен. Как можно!.. Виданное ли дело – одного барина в чужие края отпускать?.. Да вас там всякий оберет… Обидели вы меня, Арсений Федорович, право обидели… Другого возьмете!.. Какое слово молвили… Если с вами что-то не дай Бог – приключится – грех на моей совести… Палицын. Ну, ну… Перестань!.. Я не хотел тебя обидеть: мы поедем вместе… |
| Наконец, в 1880 году вышло довольно большое исследование под заглавием «Авраамий Палицын», в котором автор (г. Кедров) очищает от подозрения сведения, оставленные нам Палицыным и только указывает ту особенность в них, что Палицын говорит подробнее и охотнее о тех событиях, в которых сам выступал в деятельности. «Палицыну, говорит г. Кедров, нужно было засвидетельствовать пред современниками и потомством о своих личных подвигах и совсем не о подвигах Дионисия» 54 . Так как сказание Палицына дает по нашему предмету только несколько сведений, то мы поэтому не будем здесь входить в разбор его сказания, а лишь тогда, когда будем заимствовать те или другие сведения из него, тут же дадим и разбор этих сведений и укажем основания, почему доверяем или не доверяем им. А здесь заметим только, что уж слишком смело назвать сказания Палицына прямо легендами. Стоите например, вспомнить, как Палицын отнесся к факту смерти Скопина-Шуйского, чтобы понять, что он не вносил без разбора в свое «сказание» известия. Известно, что о смерти Скопина в народе распространилось тогда убеждение, что он был отравлен на пиру у брата царя – Дмитрия Шуйского, – и это убеждение некоторые летописцы внесли в свои летописи 55 . Авраамий же Палицын говорит об этом так: «не вемы убо, како рещи, Божий ли суд нам постиже, или злых человек умышление совершися? Единый создавый нас се весть» 56 . Здесь же еще заметил, что желая больше выставить действующим себя, Авраамий мог не лишнее что-либо сказать о Дионисии, а мог только умалить значение последнего. Эта мысль уже высказана в нашей исторической литературе 57 . Наконец, об Иване Наседке, как составителе «записки о житии» Дионисия, мы имели случай уже сказать немного. О личности Наседки подробно нам придется говорить в самом исследовании. Здесь же заметим только, что сведения, оставленные им, не могут быть заподозрены со стороны исторической достоверности их. Наседка был, как увидим, человек весьма близкий к Дионисию и участвовал с последним во многих делах. По литературной отделке и по живости изложения обращает на себя внимание описание бедствий смутного времени, предпосланное Наседкою сказанию его о заслугах Дионисия в то время. |
| Останавливаясь над разбираемым Забелиным и Кедровым вопросом, – действительно ли неволей целовал крест Трубецкой Псковскому самозванцу, – мы желаем уяснить отношение Троицких властей к Трубецкому. Если он не был повинен в присяге вору, то Троицкие власти своей грамотой действовали не в ущерб ополчению, стоявшему в Ярославле, а лишь желали соединения и примирения Трубецкого с Пожарским. Конечно, они сами были убеждены в правоте Трубецкого. Поэтому их действия не подлежат осуждению, что они поступали опрометчиво, призывая Пожарского соединиться с Трубецким. Получивши эту грамоту Троицких властей 628 , Пожарский ее „в презрение положи“ и долгое время пробыл в Ярославле 629 . Он таким образом не поверил Троицким властям о Трубецком. В виду этого они вторично отправляют к нему послами старцев Серапиона Воейкова и Афанасия Ощерина, „много моляще Пожарского вскоре приити и помощь учинити, ово пишуще ему с молением, ово с запрещением... и к сему прирекше... еще прежде вашего пришествия к Москве гетман Хоткевич придет со множеством войска, то всуе труд вам будет и тще ваше собрание“. Пожарский, отпустивши в обитель старцев „косно и медленно о шествии промышляше некоих ради междоусобных смутных словес“. Он продолжал стоять в Ярославле, „войско учреждающе“ 630 . Этой второй отписки, т. е. со старцами Воейковым и Ощериным, по словам Кедрова, к сожалению, не дошло до нас. „Тем не менее, говорит он, нельзя думать, чтобы Палицын в настоящем случае лгал. Ведь нашлась же первая грамота Троицких властей к Пожарскому, подтверждающая повествование Палицына о том же предмете. Очень может быть, что и эта вторая грамота лежит где-нибудь в архиве. Вот почему мы принимаем эти слова Палицына за такие, в которых сообщается исторический факт, и не думаем, что старец Авраамий в настоящем случае на словах спасал отечество. Да и естественно было Троицким властям после прихода первых соборных старцев послать вторых к Пожарскому с той же целью, так как они, как видели, хорошо были убеждены в справедливости своих требований перед Пожарским“ 631 . Приводя мнение Кедрова, защищающего Палицына от Забелина, мы отмечаем его, как имеющееся в исторической литературе, так как мы говорим о действиях Троицких властей вообще, насколько эти действия свидетельствуют о значении этой обители в смутное время. Не Палицын, оправдываемый Кедровым, спасал отечество, но Троицкая обитель в лице своих властей. В виду медлительности Пожарского, Палицын 28 июня отправился в Ярославль 632 . По своем приходе он увидел „мятежников и трапезолюбителей и ласкателей, а не Боголюбцев, и воздвижущих гнев велик и свар между воевод и во всем воинстве“. Как сообщает Палицын, он всех стал увещевать от Слова Божия и умолять идти к Москве 633 . Увещания Палицына на этот раз возымели свое влияние. Пожарский выступил из Ярославля. |
| Голохвастова на деятельность Троицких властей в смутное время. Некоторых дов. важных вопросов он вовсе не касается, а многих из таких вопросов касается очень кратко; так, напр., сведения о деятельности Дионисия по монастырю, об отношениях его к братии и пр. он поместил на 3–4 страницах, тогда как эта деятельность и эти отношения очень разнообразны и возбуждают немало интересных вопросов. Что же касается противоречивых известий, находимых автором в разных источниках, то он нередко вносит их в свой труд, не стараясь даже примирить их как-либо; таковы, напр., известия о периоде жизни преп. Дионисия в Старицком монастыре. Впрочем, строго-научного отношения к делу нельзя желать, да нельзя и требовать от журнальной статьи, занимающей около 2 1 / 2 печатных листов; автор ее, конечно и не задавался такою целью, – он хотел только ознакомить читателей в общих чертах с жизнью и деятельностью преп. Дионисия, что и выполнил. Говоря об источниках нельзя, далее, пройти молчанием вышедшее в 1880 году исследование г. Кедрова «Авраамий Палицын». Это сочинение, по выражению автора, «имеет своею задачею проверить уже высказанные мнения относительно Палицына и его сказания и изложить в возможно цельном порядке сведения, существующие на указанный предмет» 61 . Но насколько Авраамий Палицын в своей жизни и деятельности был близок к преподобному Дионисию, настолько, конечно, и предмета исследования г. Кедрова имеет отношение к нашему предмету. Так как г. Кедров внимательно и долго останавливается на некоторых из тех вопросов, которые предстоит решать и нам, то естественно мы со своей стороны должны будем проверить эти изыскания его и потом или согласиться с ним, или же высказать свои мнения по известному вопросу. Решать общие с г. Кедровым вопросы нам придется преимущественно при обозрении государственных заслуг Дионисия, так как рядом с именем Дионисия в этом случае почти везде и всегда встречаем имя Палицына, причем личность Палицына как-то выступает заметнее, чем личность Дионисия, что происходит, мы думаем от того, что Палицын, как замечает и Кедров, в своем сказании больше и подробнее писал о тех событиях, в которых он действовал сам. |
|
|
