| Сызранские законники, хотя и не привыкли слушать хомовое пение, однако, должны были согласиться на убеждение певцов. Так в Сызрани у федосесвцев и утвердилось хомовое пение. Когда я приехал в Москву, почел для себя нужным на Преображенском кладбище посмотреть патриаршие древние певчие книги хомоваго пения. Спустя несколько лет, в Пруссии в монастыре беспоповцев, в котором я жил, некоторые из братии стали сомневаться в хомовом пении, и говорили мне: для чего в пении слова говорятся наопако; как маленькие дети, глумясь, говорят? Пред Богом должно со страхом петь; а иные речи вовсе и понять не можно, как напр, вместо к нимъ – конимо, вместо: миръ на Израиля – миро на Израиля; а писано есть: пойте разумно. Другие, напротив, защищали пение хомовое, как патриаршее. Это меня убедило, когда я был опять в Москве, съездить в Сергиевскую лавру и там в библиотеке посмотреть древнейших веков певчие книги. Я попросил Елисея Саввича Морозова, а он попросил покойного В. М. Ундольского дать мне рекомендательное письмо к библиотекарю Троицкой Сергиевской лавры, отцу Арсению, чтобы он потрудился показать мне певчие книги, которых в лавре множество; и я смотрел их, но хомоваго пения нот в лаврской библиотеке раньше шестнадцатого века не обрел: которые певчие книги писаны раньше шестнадцатая века, все наречного пения, а не хомового; даже и в шестнадцатом веке можно было приметить переход пения с наречного на хомовое; с начала шестнадцатого века только в некоторых книгах встречается небольшое изменение на хомовое пение, а чем позднее, тем более и чаще. Итак, я убедился, что хомовое пение есть нововведение шестнадцатого века. Однако мы в Пруссии, не считая изменения наречного пения на хомовпое изменением догмата, держались по привычке хомового пения до самого моего из Пруссии выезда. 30. Беседа белокриницкой иерархии бывшего епископа и наместника митрополии инока Онуфрия со мной, иноком Павлом, в селе Климоуцах, в Буковине Бывший епископ Онуфрий, желая приобрести кого-либо из нас, иноков, проживавших в Климоуцах в числе пяти человек, тогда принадлежавших еще к федосеевскому согласию, решился посетить нас из Белой-Криницы. Так как до сего времени не было у нас знакомства и свидания, то разговор начался со сторонннх предметов. Когда же дошло до разности убеждений о некоторых религиозных предметах у поповцев и беспоповцев, я сказал Онуфрию: «Отче, я не из числа нерадящих о священстве, и не буду о многом требовать доказательств к своему убеждению, а попрошу вас только доказать мне о благодати священства вашего: откуда, чрез кого и чрез какой вид преподания оно у вас возобновилось? Если это покажете согласно апостольскому преданию, прочие недоуменности я все без доказательств оставлю и готов присоединиться к вашей церкви». |
| Оправдания разврата рухнули бы тогда сами собою. Однако, такой естественный и прямой путь представлял для Павла много затруднений, именно, надлежало бы доказывать, что и без священства браки могут быть совершаемы; а доказательств в этом случае прямых от Писания у Павла не было, доказательства же от разума и пользование ложно истолкованными примерами древней церкви не представляли надежной защиты. Твердо зная это, Павел и не пытался всходить на этот скользкий путь, а обратив внимание лишь на несостоятельность вывода Стукачева, следующим, необыкновенно ловким изворотом разбил в прах все его мудрование. «Если», сказал Павел, «Бог, по вашему мнению, не взыщет за то, что бывает по безбрачию (даже детоубийство и кровосмешение), то более можно надеяться, что Бог не взыщет с тех, кто живет законно браком воспитывает детей, а не бросает». 113 Таким нежданным оборотом собственного оружия в свою же сторону Макар Иванович был совершенно уничтожен. Кладбищенцы не потеряли однако надежды на возвращение Павла. У них имелся еще один столп благочестия, пресловутую крепость которого и решено было испытать в борьбе с Павлом. Это был некто Пафнутий, наставник Боровского женского скита. К нему и указано было ехать Павлу. Свидание показало, что крепость этого столпа была кажущейся; её видели в том, что этот наставник строго соблюдал федосеевские обычаи; он не только не дозволял инокиням носить что либо цветное, но даже и так называемые простые панские чулки, а требовал, чтобы чулки были вязаны одной иглой, так называемые русские; не ел он московских кулебяк и тщательно соблюдал разные другие федосеевские строгости. 114 Действительные основания этого столпа были гнилы: его воззрения покоились на «отеческих статьях», т. е. бракоборных уставах польских и московских федосеевских наставников, авторитет которых он нисколько не смущаясь приравнивал к авторитету Евангелия. О Павле он уже слышал. Однако, не разумея всего величия этого человека, всей его умственной мощи, отнесся к нему свысока и даже пренебрежительно. |
| Кирилл уверял, что он сам видел эту десницу и нашёл ея перстосложение более подходящим к двуперстию, только теперь персты разошлись от смертного бессилия. Но в рассуждении о сложении перстов у свв. Ильи Муромца и Иосифа многоболезненного 388 о. Кирилл остался совершенно безответным. Если принимать во внимание, сказали мы, что смертная немощь, как сами вы говорите разгибает персты, то на означенных десницах два нижние перста, только несколько склоняемые в двуперстии к большому пальцу, совершенно должны были бы выпрямиться, а между тем из приложенного изображения мы видим, что эти персты очень близко ко длани пригбены, что только бывает в троеперстии. 389 О. Кирилл после этого видимо заподозрил верность приложенных изображений. В доказательство древности употребления троеперстия мы сослались, между прочим, на известное сказание из жизни м. Ионы, когда в сонном состоянии он держал руку над своей головой так, «якоже благословляше ею». Этот аргумент представлялся нам неопровержимым. У о. Павла он также приводится, как несомненное доказательство того, что для благословения и для молитвы существовало у нас в древности два совершенно различных перстосложения. А между тем, к великому удивлению, о. Кирилл лишил его всякой доказательности. Благословляющей рука казалась не потому, сказал он, что имела именословное сложение перстов, но потому, что она была согбена над главой Ионы, как и пишется: «во время сна десную свою руку на главе своей держаше согбену, яко благословляше ею». Как известно, даже такой хитроумный защитник раскола, как Денисов, намеренно умолчал об этом свидетельстве, не имея возможности перетолковать его в свою пользу. Но с чем когда то не могла справиться артистически бессовестная ловкость Денисова, то теперь свободно обезоруживают даже слабые начетчики раскола. Совершенно безответными оставались наши собеседники, когда в рассуждении относительно обрядовых разностей мы становились на рекомендуемую о. Павлом точку зрения, именно – составляют ли эти разности изменения догматические, из-за которых можно было бы ратовать и разделяться. |
| 285 Вполне весь этот «отзыв» Антония на записку Пафнутия можно читать в XXI кн. журнала «Истина», за 1872 г. в статье: «Раздорн. междоусоб. словопрения»; – в сокращении же – в «Совр. летоп.» 1871 г. 34 и 36. 288 «Истина» 1872 г. кн. XXI – «раздорн. междоусоб. словопрения»; Совр. летоп. 1871 г. 34 и 36. 292 Говорят, что на оставление Пафнутием и Онуфрием раскола имели влияние также и беседы, с Павлом прусским о священстве, который еще раньше заронили в них искру сомнения относительно истинности австрийского священства. – Совр. летоп. 1868 г. 7 и 8. 304 Письмо инока Козьмы к преподобнейшей игумении Агнии, в Казань от 28 июня 1870 г.; рукоп. 13. 309 Вечер. газет. 1873 г. 1; Прав. Собес. 1873 г. ч. 1. стр. 175 и 572. – Вместе с ними присоединились еще: уставщик казанской поповщинской церкви и трое мирян австрийского же согласия. Упомянув об обращении последних, мы считаем нужным заметить здесь, что мы, говоря об обращениях из раскола, старались приводить имена только старообрядческих духовных, а об обращении мирян не считали нужным для своей цели упоминать, хотя и подобных обращений было очень немало. 310 Мы намерены сказать о нем особо несколько слов еще и потому, что о нем в печати, кроме голословного сообщения о его обращении, ничего нет; между тем как мы имеем у себя несколько рукописей, относящихся к этому делу, и еще необнародованных, которые, надеемся, весьма могут быть нелишними для характеристики такого лица, каков Пафнутий, предназначавшийся даже, как мы знаем, во епископа; а также и для характеристики еще некоторых старообрядческих личностей, входивших с ним в сношение по поводу долго созревавшего в нем намерения – оставить раскол. 311 Прошение его к Высокопреосв. Иннокентию московскому – рукоп. 15, а также письмо его к Высокопреосв. Антонию казанскому – от 10 апр. 1869 г. рукоп. 16. 312 Объяснит. записка его к Пафнутию казанск. – Рукоп. 17. Письмо к Высокопр. Антонию казан. – Рукоп. 16. 315 Рукоп. 18. Письмо представлено нами в исправленном виде; в подлиннике же оно крайне безграмотно. |
| См.: Паскаль 1970; 190; Гроссман 1922; 354. В свете авторских записей ясно, что зерно романа — не эта идея. После обдумывания разных решений финала писатель фиксирует окончательный его вариант 4 октября 1868 г.: «Рогожин и Князь у трупа. Final. Недурно» (9, 283). Как подчеркнуто в комментариях, «недурно», завершающее эту запись, — знак удовлетворения автора по поводу найденного решения (9, 383). 83 Как Ипполит Христа Гольбейна, так и Настасья Филипповна проецирует на себя образ Христа, созданный в ее уме по собственному образу и подобию. В письме к Аглае она описывает сюжет воображаемой ею картины: Христос на закате солнца, далеко от толпы; «рука его невольно, забывчиво осталась на светлой головке ребенка», который рядом с ним; его взгляд грустен, «мысль, великая, как весь мир, покоится в его взгляде» (8, 380). Закат, грусть, присутствие ребенка выявляют ее тайную мысль принести себя, подобно Христу, в жертву, ради блага невинных Аглаи и Мышкина. В действительности же, проецируя на себя столь высокий образец, Настасья Филипповна лукавит, скрывая жажду личного счастья, чувство недостойности и яростную ревность. 84 Настасья Филипповна убегает от князя, он ее ищет и вновь находит, утешает и поддерживает ее, когда она просит любви. Раздавленная чувством вины, она убегает к Рогожину, где потом ее вновь настигает князь. 85 Как можно было предвидеть, попытка бесполезная, поскольку не первый раз Настасья Филипповна убегает от предложенного ей счастья, и опрометчивая, так как, предлагая ей замужество, князь нарушает не только обещание, данное Рогожину, но и обязательство перед Аглаей, которая будет глубоко несчастна, потому что, — как говорит Евгений Павлович, — «она его любит как женщина, а не как бесплотный дух». 86 Это выражение Ж. Като, посвятившего несколько глав своей книги замыслу «Жития». Как известно из черновиков и писем, в произведении должна была быть описана жизнь героя, начиная с несчастного детства и жизни в монастыре, до завершающего все перерождения после совершенных преступлений и безнравственной жизни. В монастыре, руководимом старцем Тихоном, должны были встретиться и проводить беседы персонажи, вдохновленные Пушкиным, В. Г. Белинским, П. Я. Чаадаевым, Павлом Прусским и Константином Голубовым. В письмах этого периода Достоевский утверждает, что не может сразу же приняться за эту работу по следующим мотивам: отдаленность от России и необходимость быстро написать роман для разрешения своих денежных проблем. 87 |
| Между екатерининских строк Павел писал свой манускрипт, свое начертание. Поступки его не бессистемны, а по-своему цельны какою-то страшной цельностью запоздалого средневековья. Принадлежавшее ему по праву рождения государство он воспринимал как таинственный рыцарский орден, наподобие мальтийского, где продумано все — от одежды до словоупотребления. Бесполезно потешаться над гатчинской муштрой; ценой пота и крови солдат покупалась пламенно-сухая ясность государственного облика грядущей России, так непохожая на обольстительно-влажную, пышную красоту России екатерининской. На версальскую грациозность дворцовых парадов Павел отвечал четкостью гатчинских маршей, на французский образец — прусским, сухим и чистым, как мучная белизна обязательных пуклей и косичек. И форма, и устав, и фрунт на гатчинском плацу были как бы чеканной репликой в молчаливом споре между Екатериной и Павлом. Точнее — в недоконченном споре между государыней и убиенным Nempoм III Феодоровичем, полномочным представителем загробных интересов которого ощущал себя Павел Петрович. (Он был хорошим сыном. Об Александре Павловиче этого, увы, не скажешь.) Что же до пуклей и косичек, то люди второй половины XVIII века потому так тщательно следили за внешними формами своей жизни, что для них эти формы были вполне содержательны. В записках князя Адама Чарторыйского (он вскоре властно вторгнется в пределы нашего повествования) находим следующий забавный эпизод: «Однажды из армии прибыл курьер, которого стали расспрашивать про подробности костюма и туалета французских офицеров. Между прочим, он рассказал, что все они носят большие бакенбарды. Император (Павел — А. А.), услышав об этом, приказал, чтобы все немедля сбрили у себя бакенбарды; час спустя приказание было исполнено. На балу вечером видели, так сказать, уже новые лица, выбритые в тех местах, где были бакенбарды, с белыми вместо них пятнами на щеках. Смеялись, встречаясь и рассматривая друг друга». Комичны бесчисленные описания одного дня Павла Петровича — дня его воцарения. |
| П.Г. Рындзюнский В период подъема освободительного движения в России, на рубеже пятидесятых и шестидесятых годов, в поисках путей сближения с народом некоторые революционеры уделяли особое внимание религиозно-оппозиционному движению – старообрядчеству и сектантству. Повышенный интерес к преследуемым вероучениям был характерен, в частности, для Огарева, ставшего, как известно, во главе особого органа революционной эмиграции – журнала «Общее вече». Общественную сущность и идейное содержание старообрядчества, как мы теперь знаем, Огарев понимал, в основном, неправильно: он идеализировал старообрядчество. Это было типично не для него одного, но и для большинства передовых общественных деятелей эпохи. Огарев не замечал классовых противоречий между различными социальными группами приверженцев старообрядчества и не учитывал прочной связи старообрядческой верхушки с консервативными кругами русской буржуазии. Он считал, что свобода веры и развитие религиозных течений «составляют единственный путь к освобождению масс от умственного застоя и огромную пружину к их участию в деле общественном» («Письма к «одному из многих " ». – Н. П. Огарев . Избранные социально-политические и философские произведения, т. I. M., 1952, стр. 665). Огарев и Герцен пытались установить и укрепить связи с различными толками старообрядчества (об их сношениях с представителями так называемой поповщины см. в письмах В. И. Кельсиева и О. С. Гончарова, напечатанных в т. 62 «Лит. наследства»); из видных представителей беспоповщинского толка их особым вниманием пользовался глава зарубежной общины беспоповцев Павел Прусский . Петр Иванович Леднев, известный впоследствии под именем Павла Прусского (1821–1895), родился в богатой купеческой семье в городе Сызрани. Еще в молодости, в родном городе, он стал активным проповедником беспоповщинского федосеевского толка, а потом на короткое время, в 1846–1848 гг., оказался в главном центре этого направления старообрядчества, в московской Преображенской общине (Преображенском кладбище). |
| В самарской епархии, кроме бывших уже собеседований с раскольниками в гор. Новоузенск, также собеседования были открыты в Самаре, где они велись поочередно с поповцами, беспоповцами и молоканами, постоянно привлекая громадное стечение народа, не только из Самары и ее окрестностей, но иногда даже из соседних приволжских губерний. В казанской епархии, кроме собеседований, существовавших с 1870 года в гор. Чистопол и селениях Сюкъев и Теньков,, тетюшского и свияжского уездов, происходили собеседования, начатые игуменом Павлом прусским и продолжавшиеся профессором духовной академии Ивановским. Собеседования эти сопровождались постоянными ссылками на старопечатные книги. Собеседования с раскольниками велись также в епархиях пензенской, нижегородской и костромской; в последней многие священники не ограничивались собеседованиями в церквях, но по воскресным и праздничным дням посещали деревни с раскольническим населением и здесь вступали в рассуждения с раскольниками. В епархиях олонецкой, архангельской, пермской и вятской дело обращении раскольников было возложено на особых миссионеров. В вятской епархии миссия была озабочена подготовлением себе из среды народа сотрудников для борьбы с расколом. В самарской епархии замечательным деятелем в среде раскола явился отставной матрос Русанов, действовавши весьма успешно. На юное поколение раскольников духовенство старалось действовать путем школьного образования, стремясь привлечь раскольнических детей в церковно-приходские школы. Особенным доверием раскольников пользовались школы при единоверческих церквях, как напр., в Казани и в епархиях нижегородской и пензенской. Из учрежденных с целью ослабления раскола братств значительно развило свою деятельность братство св. Креста в Саратове. Оно имело миссионеров из окончивших курс воспитанников семинарии и библиотеку старопечатных книг и рукописей, а в видах предохранения народа от заблуждений раскола путем распространения в среде его религиозно-нравственного образования рассылало по селениям книги духовно-нравственного содержания из заведенного им склада, открыло школу для приготовления сельских учительниц, и наконец оно имело в виду расширить круг своей деятельности открытием, по мере возможности, в разных местах епархии братств, в отношении которых братство св. |
| Зараза пришла с другой стороны – из немецких колоний херсонской губернии; там учение баптистов раньше было посеяно и распространено прусскими миссионерами из Гамбурга, там заразились им случайные выходцы из киевской губернии и принесли оное на свою родину. Немцам, а не кому либо другому, мы обязаны появлением у нас штунды. Вот с чего началось и как шло это дело. Село Плосское, в котором баптистское учение появилось раньше, чем в других приходах, в значительной части населено однодворцами. Не имея земельного надела, они в летнее время отправляются обыкновенно для заработков в херсонскую губернию, иногда целыми семьями. В числе других часто ходили туда из с. Плосского однодворцы: Тышкевич Богдашевский и родные братья Яков и Павел Цыбульские. Яков Цыбульский был на заработках в Одессе, a прочие около 2-х лет прожили близ с.Николаевкого. Судьба привела их на службу к немцам-баптистам, которые принялись завлекать их в свои собранья и знакомить с особенностями своего вероучения; но совращение их произошло не вдруг и обнаружилось не скоро. Первыми отстали от православия Яков Цыбульский. В Одессе он жил в доме купца Ксиды, приказчика одного из главных членов баптистской секты Карла Шутца, через которого шла корреспонденция одесских баптистов с их колонией в Добрудже и получали оттуда брошюры баптистского содержанья; здесь и произошло совращение его в штунду, обстоятельства которого нами неизвестны. Известно только, что, совратившись сами в новую немецкую веру, Яков Цыбульский совратили в нее своего брата Павла Цыбульского и односельчан своих Тышкевича и Вогдашевскаго. Число последователей новой веры увеличилось с возвращением Павла Цыбульского домой в с. Плосское, в конце 1868 года; в эту и следующую зиму к нему собирались по вечерами для чтения евангелия и пения стихов Тышкевич, Флоринский, Богдашевский и сестра последнего Фекла Богдашевская, хотя эти собрания велись втайне и долго о них не было известно никому. В конце-же 1868 года, однодворец с. Розумницы Хмелевский, проживая по найму в экономии с.Рожев, познакомился с Павлом Цыбульским, а через него и с учением баптистов. |
| титула за русскими государями не изменит ни в чем существующего церемониала и прав Австрии. 1746 г. мая 22 заключен в Петербурге союзный оборонительный трактат между Россиею и императрицею-королевою Марией-Терезиею. – 22 июля ратификации разменены. – С российской стороны – канцлер граф Бестужев-Рюмин. 16 1753 г. июня 16 заключен в Москве секретнейший артикул касательно Оттоманской Порты. – С русской стороны – канцлер граф Бестужев-Рюмин, вицеканцлер граф Воронцов. – 24 июля ратифицирован со стороны императрицы-королевы. 17 1756 г. декабря 31 д. подписан акт приступления Российского Двора к заключенному в Версале оборонительному трактату. С русской стороны гр. Алексей Бестужев-Рюмин и гр. Михаил Воронцов. 1757 г. ноября 5 подписан акт присоединения к шведской конвенции. С русской стороны гр. Бестужев-Рюмин и гр. Воронцов. 18 1760 г. марта 7 заключен в Петербурге акт присоединения к версальскому трактату между Венским и Французским Дворами (30 декабря 1758 г.). – С российской стороны граф Воронцов и генерал-поручик Ив. Шувалов. 19 1781 г. заключен трактат. – С российской стороны вице-канцлер граф Остерман, генерал-майор Безбородко и действительный статский советник Бакунин. 20 1794 г. декабря 23 д. гр. Ив. Остерманом, гр. Ал. Безбородко и Аркад. Морковым подписаны: 1) акт принятия акта приступления императора Римского к конвенции от 12 января 1793 года, 2) декларация, относящаяся до 3-го раздела Польши и 3) секретная декларация относительно союза между Россией и Австрией. 1795 г. октября 13 д. ими же заключена между Россиею и Пруссиею при участии Австрии конвенции относительно раздела Польши. 1796 г. октября 10 д. ими же подписано третейское решение, постановленное именем императрицы Екатерины II по поводу разграничения польских владений между Австрией и Пруссией. 1796 г. 24 ноября (декабрь 5 д.). – Уполномоченными комиссарами императрицы Всероссийской генерал-лейтенантом г. Мориц де-Ласи и коллеж. советником Павлом Дивовым подписана декларация относительно предварительного акта о разграничении Краковского воеводства, заключенного в тот же день между императором Римским и королем Прусским. |
|
|
