| «Вертоград заключенный» Никиты Павловца Никита Павловец. Богоматерь Вертоград заключенный. Около 1670 г. Государственная Третьяковская галерея Никита Павловец — один из известнейших иконописцев Оружейной палаты второй половины XVII в., мастерство которого высоко ценилось русскими государями и современниками . Среди многочисленных памятников русской живописи XVII в. икона Никиты Павловца «Вертоград заключенный» (датируется около 1670 г., ныне хранится в Государственной Третьяковской галерее) занимает особое место. Этот образ — один из известнейших шедевров русской иконописи. В то же время он уникален с точки зрения общего художественного строя и иконографии, которая является практически неисследованной. Значение образа сложно переоценить — это единственная известная сейчас икона Богоматери «Вертоград заключенный», празднование которой по церковному календарю приходится на 14 марта (по старому стилю). Возможно, икона имела ряд повторений — списков, однако ни один из них, по всей видимости, не дошел до наших дней. Имеющиеся упоминания о чудотворных иконах «Вертоград заключенный» (в сочинениях С. Моховикова, Д. Ровинского и Е. Поселянина) не содержат описаний, на основании которых можно было бы говорить о существовавшей иконографической традиции. Источником для иконографии композиции «Вертоград заключенный», имевшей особую популярность в западноевропейском средневековом искусстве под названием hortus conclusus , является библейская Песнь песней, а точнее следующие ее стихи: «Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник: рассадники твои — сад с гранатовыми яблоками, с превосходными плодами, киперы с нардами, нард и шафран, аир и корица со всякими благовонными деревами, мирра и алой со всякими лучшими ароматами». (Песн. 4: 12-15) По распространенному в западноевропейской литературе толкованию, образ невесты и образ сада, о которых говорится в Песни песней, связывались с Богоматерью. На основе этих представлений складывались латинские аллегории сада, встречающиеся в XIII-XIV вв. преимущественно в проповедях на праздники, связанные с почитанием Девы Марии . |
| Закрыть itemscope itemtype="" > К юбилею столицы: на видеолектории Президентской библиотеки расскажут о тайнах и достопримечательностях Москвы 10.09.2022 704 Время на чтение 4 минуты Фото: Пресс-служба Президентской библиотеки 13 сентября 2022 года в 13:00 в Президентской библиотеке состоится видеолекторий «Москва. Сокровищница России», сообщает пресс-служба библиотеки. В рамках мероприятия, приуроченного к 875-летию столицы, с лекцией о коллекциях одного из крупнейших музеев Москвы – Оружейной палаты – выступит доктор исторических наук, профессор, академик Российской академии художеств и Российской академии естествознания, заслуженный деятель науки Олег Ульянов. С 1851 года музей располагается в здании у Боровицких ворот, построенном архитектором Константином Тон ом в русско-византийском стиле и входящем в комплекс Большого Кремлёвского дворца. В лекции впервые представлен для широкой аудитории засекреченный исторический феномен столицы Российского государства. Как многие крупные европейские столицы, средневековая Москва располагала не только мощными оборонительными укреплениями, но и передовыми оружейными мастерскими, включая кремлёвский арсенал. Лекция позволит слушателям погрузиться в глубины московской истории, связанные с особо охраняемой государственной тайной. В 2022 году Президентская библиотека запустила новый ежегодный выставочный проект «Открывая Россию с Президентской библиотекой», цель которого – показать самобытный характер отдельных российских регионов и городов, познакомить с их историей и достопримечательностями. Одним из героев этого года стала Москва, отмечающая юбилей. Методист Президентской библиотеки Нина Логинова в своём выступлении представит участникам видеолектория выставку, основанную на библиотечных фондах, повествующих об истории Москвы, её исторических видах и памятниках. Президентская библиотека собрала в экспозиции, посвящённой столице, самые ценные экспонаты из своего фонда: старинные карты и планы, документальные свидетельства о знаменитых местах и событиях. |
| Закрыть «Партия похабного мира» – партия пролития русской крови К вопросу о новом пакете военной помощи США Украине 19.04.2024 74 Время на чтение 3 минуты Фото: из личного архива автора 17 апреля Палата представителей США опубликовала три раздельных законопроекта о помощи Израилю, Украине и Тайваню. Тлг-канал «Сценарий по ходу пьесы» отметил в связи с этим, что законопроект о помощи Украине предписывает президенту США предоставить ей ракеты ATACMS, которые по плану США приведут к поражению России. Предполагает в целом ассигнования на миллиарда, 23 из них пойдут на восполнение американских арсеналов. При этом, экономическая помощь должна быть возмещена Украиной. Об этом президенту США предстоит договориться с вассальной страной. Также он может списать до 50% задолженности Украины, но не ранее 15 ноября 2024 года. То есть, деньги Украине дадут, но в долг и не всю сумму. Треть суммы останется в США в виде выгодных контрактов для оружейных корпораций. Половину суммы Байден намерен простить согласно законопроекту. Главное – данный законопроект является следствием двухпартийного консенсуса о стратегическом поражении России и поэтому вероятнее всего, будет принят. Символом этого консенсуса стало заявление спикера Палаты представителей Майка Джонсона на презентации законопроектов об «исключительности величайшей на планете американской нации», ставшее откровенно нацистской манифестацией заявки США на мировой диктат. Эта манифестация исключает опцию компромисса. Главным уроком презентации этого законопроекта является двухпартийная воля США к нанесению России поражения. Демонстрация этой воли выставляет те внутриэлитные политические группы в России, которые утверждают о возможности компромисса с США в случае уступок с их стороны и прекращения СВО, прямыми пособниками США. Эти пособники своими лжемиротворческими дезинформационными действиями по распространению мифов о возможности компромиссных договоренностей с США и уже принятых на их основе ошибочных решений об отводах войск, «жестах доброй воли», срыв признания укрорейха террористическим государством после теракта в «Крокус-сити Холле», виновны в многократном увеличении потерь российской стороны и массовом уничтожении сторонников России на оставленных ей территориях. |
| Значение луны под крестом, по афонским памятникам Севастьяновского собрания 25 августа, 2008. Г. Д. Филимонов Почему маковки русских церквей украшает крест с полумесяцем, то есть крест, в основании которого помещен полумесяц? Каково происхождение этой традиции? Каким образом – естественно ли — вписывается символика креста в христианские представления? Что означает полумесяц? Почему так устойчиво само это сочетание? Почему маковки русских церквей украшает крест с полумесяцем, то есть крест, в основании которого помещен полумесяц? Каково происхождение этой традиции? Каким образом – естественно ли — вписывается символика креста в христианские представления? Что означает полумесяц? Почему так устойчиво само это сочетание? Правда ли, что мнение типа «эта символика, это сочетание знаменуют победу Православия над мусульманами, освобождение от татарского владычества» не выдерживает никакой критики? Эти и другие подобные вопросы волновали не только далеких наших предков. Ищут на них внятных ответов и наши современники. Автор статьи «Значение луны под крестом, по афонским памятникам Севастьяновского собрания» Г. Д. Филимонов , которую мы предлагаем нашим читателям, делает очень интересные выводы об истоках этой традиции обозревая преимущественно любопытные афонские кресты Севастьяновского собрания. Собрание напрестольных, резных по дереву крестов в сканной оправе, в фотографических снимках г. Севастьянова, в Московском публичном музее, обращает на себя особое внимание. Ни в подлинниках, ни в рисунках — нам нигде еще не приходилось встретить в таком значительном количестве вместе собранных крестов подобного рода. Кое-где в древних русских монастырях нам попадался один или два таких креста, больше же всего мы их видели до сих пор в теремах Московского Кремля. Хорошие рисунки двух из них с порядочным текстом приложены в Древностях Российского Государства (Отдел I, рис. 33 и 34, текст стр. 56). Судя по известиям в Архиве Оружейной Палаты, они представляют убогие остатки святыни, хранившейся в XVII веке в Крестовой царской палате. |
| Иконописное братство В небольшом кружке ученых, преимущественно из университета, оружейной палаты и московского музея, при участии некоторых любителей и иконописцев, составилась мысль о необходимости основать в Москве иконописное общество или братство. Если бы иконопись принадлежала в русском быту уже к отжившим преданиям, то предполагаемое братство сходствовало бы с теми заграничными обществами, которые имеют предметом только сохранение в целости старинных памятников, ограждение их от варварского посягательства на разрушение и реставрирование, и, наконец, ученое описание их с приложением снимков. Все это будет входить в обязанности братства, но не должно ограничивать более широкого круга его деятельости, потому что иконопись для русского народа составляет такой же существенный и до сих пор современный элемент жизни, как и многие другие нравственные интересы, определяющие ее национальную физиономию. Древние школы иконописи, на время закосневшие в ремесленном производстве суздальском или арзамасском, не перестают оказывать громадное действие на распространение в народе тех же религиозных идей и представлений, какие во времена царя Алексея Михайловича господствовали в Царской школе или ранее в школе Новгородской. Старообрядцы и люди набожные из православных знают толк в старинных иконах, и даже не лишены некоторого эстетического вкуса, сколько было возможно развить его на бедных элементах старинного стиля, и сверх того без всякого руководящего влияния со стороны науки и образованных художников. Одним словом, иконопись на Руси не принадлежит только археологии, изучающей отжившее, но, как деятельный элемент, она состоит в противодействии с новым светским художеством, и ему противополагает себя точно так же, как церковная литература противополагается светской, а в народном обучении азбука церковная – гражданской. Мы живем в такое время, когда иконоборство, религиозные гонения и всякие другие нравственные насилия немыслимы; когда всякому принципу, глубоко коренящемуся в жизни народа, даются права гражданства, когда заявлению всякой мысли стараются дать возможный простор, чтобы она свободно себя высказала, и вследствие своей свободной деятельности, сама определила права на свое законное существование, или, как явление отжившее, уступила место другим, новым и более плодотворным. Имея в виду эту гуманную терпимость мнений и убеждений, предполагаемое братство всего меньше надеется встретить себе противодействия со стороны людей истинно образованных, хотя бы они вовсе на разделяли понятий братства об иконописи и ее значении в русской жизни. Если же оно встретило бы себе гонение от неумеренных поборников всякой новизны, то тем самым оно только сильнее убедилось бы, что дело, которому оно посвящает себя, имеет существенную важность в русском быту, потому что в противниках возбуждает подозрение, негодование, насмешки и ненависть, то есть такие чувства, которые человек высказывает только тогда, когда его тронут за живое. |
| «Имея талант иконописательства, врученный моему ничтожеству…» О русском иконописце XVII века Симоне Ушакове Спас Нерукотворный. 1677 г. Государственный Русский музей XVII век в русской истории – особая эпоха, насыщенная политическими, социальными и культурными событиями. Это время расцвета государства, уже к 30-м годам восстановившегося после польского разорения, время появления первых мануфактур, активных отношений с западным миром, бурных социальных восстаний, реформ, церковного раскола. Часто культуру XVII века называют «переходной» от Средневековья к Новому времени и сравнивают то с западноевропейским Ренессансом, то с эпохой барокко . И действительно, она представляет собою чрезвычайно пестрое явление. В ее развитии значительную роль сыграли западные влияния, которые, ассимилировавшись, смешались с народными представлениями и художественными вкусами. XVII век – это время высокой книжной образованности общества, время последнего взлета монументальной храмовой живописи, когда создаются многочисленные ансамбли росписей (в середине века – в Москве, Владимире , в последней трети века – в Ростове и городах Поволжья ), время нового расцвета архитектуры и декоративно-прикладного искусства, а также широкой деятельности первоклассных мастеров Оружейной палаты, среди которых главное место принадлежит Симону Ушакову. Именно иконопись Симона Ушакова отражает те идеалы, которыми жила его эпоха, подобно тому, как искусство Андрея Рублева является свидетельством своего времени. Биография художника имеет немало пробелов, восстановить которые отчасти возможно по авторским надписям на иконах. Именно благодаря одной из таких надписей мы знаем дату рождения художника – 1625 (до сентября) или 1626 (после сентября) год . Кроме датировок, художник зачастую указывал и имя заказчика той или иной иконы. Известно также, что по происхождению он был дворянином, имел родственников среди духовенства и монашествующих. Помимо иконописания, Ушаков, состоя на государственной службе, делал рисунки для знамен, монет и украшения оружия, чертил карты, планы, поновлял древнюю живопись в храмах, наблюдал за проведением различных художественных работ. |
| К. род. в небогатой семье подканцеляриста Кригскомиссариата. В 1751 г., после смерти отца, он, еще в школе обнаруживший склонность к рисованию, был определен учеником в архитектурную команду кн. Д. В. Ухтомского на казенный счет. В школе Ухтомского К. познакомился с классическими трудами по теории архитектуры Витрувия, А. Палладио, Дж. да Виньолы, Ж. Ф. Блонделя, О. Ш. Давилье, Л. К. Штурма; большое влияние на учеников школы оказывали работы Ухтомского, напр. грандиозный проект храма для московского Инвалидного дома (1758-1759) в духе Смольного собора Б. Ф. Растрелли . В 1753-1754 гг. после теоретической подготовки К. в качестве полноценного члена команды участвовал в постройке сгоревшего Головинского дворца имп. Елизаветы Петровны в Лефортове. По окончании работ он получил чин сержанта архитектуры. В это же время на лефортовской стройке в команде Ухтомского работал вольнонаемный живописец 2-го класса Баженов: вероятно, тогда и познакомились зодчие. В 1754 г. К. был аттестован в школе Ухтомского архитекторским учеником 2-го класса. В 1755 г. определен в ведомство Берг-коллегии, в 1756 г. копировал чертежи «магазейнов Камнемостовского питейного дома в Москве». В 1758 г. К. снова работал с Ухтомским, исправляя чертежи. Получил чин прапорщика архитектуры. К этому времени он уже обучал учеников в школе рисунку. К 1761 г. относится первая самостоятельная работа К.- обследование старой деревянной и проект новой каменной церкви в Яблонове. Идентифицировать постройку не представляется возможным, т. к. неизвестны ни посвящение церкви, ни регион, к к-рому относилось название населенного пункта. В 1762 г. К. работал на постройках для предстоящей коронации Екатерины II, помогая Ухтомскому, составлял чертежи палат Сибирского приказа, старого и нового гостиных дворов и проч. В февр. 1763 г. К. произведен в поручики архитектуры. В 1763 г. он успел поработать на строительстве мастерских Оружейной палаты в Московском Кремле, затем поучаствовать в постройке колокольни Троице-Сергиевой лавры в качестве помощника Ухтомского. В сент. того же года получил назначение в Тверь, в команду П. Р. Никитина. |
| Л. Воронцова (Григорьева) Доклад, читанный на заседании Московского Археологического Общества в 1904 г. Года два тому назад, собирая различные сведения о стенописи собора Троицкой лавры в XVII и XVIII вв., что требовалось в виду предполагавшейся реставрации собора, я сочла необходимым пересмотреть также дела Московского отделения архива минист. Императ. Двора, в надежде найти в столбцах Оружейной палаты хотя случайные и краткие сообщения о соборной росписи XVII в. При постоянных сношениях московских иконописцев с городовыми и монастырскими и совместных работах тех и других, я имела некоторое право рассчитывать на удачу в своих поисках; тем не менее, о работах московских или городовых иконописцев в Троицкой лавре, что только и могло иметь значение для моей практической цели, в делах архива нигде не упоминалось. Однако, труды мои не совсем пропали даром: просматривая описи и столбцы архива, я увидела, что они заключают в себе, в дополнение к материалам, изданным Забелиным, немало интересных данных по вопросу более общего характера, а именно: о взаимоотношении московских и троицких иконописцев, о деятельности последних в Москве, их имена; словом, могут представить собою главу из истории иконописания в Троицкой лавре. Искусство нашей древней иконописи, как известно, не везде в одинаковом развитии процветало по всей обширной земле Русской, а сосредотачивалось в известных пунктах, составляя собою как бы привилегию некоторых монастырей, отдельных городов и целых областей. Каждый из этих пунктов имеет свои исторические права на монополию искусства. Ни в одном из них искусство не могло привиться случайно: нередко самые зачатки его и. уже непременно, дальнейшее развитие неразрывно связаны с общим историко-политическим областным ростом и вместе со степенью культурности населения, или же успехам искусства способствуют какие-либо исключительные благоприятные условия. Едва ли нужно приводить в доказательство такие общеизвестные примеры, как Новгород, Суздаль, Москва. История развития иконописи в этих центрах, как главнейших, сыгравших такую важную роль в истории искусства, прежде всего, подвергалась вниманию исследователей, вследствие чего нам более или менее известны причины сосредоточения художественной деятельности в данной местности – политическое значение в ряду других городов русских, известны имена славных мастеров, отмечены особенности письма. Но совершенно игнорируются многочисленные, идущие от них разветвления, т.е. города, области, монастыри, не заявившие о себе столь крупным фактом, как образование т. наз. «школ», но, тем не менее, славившиеся искусством своих иконописцев и сохранившие за собой эту почетную известность и после упадка древнейших художественных центров. Таковы, например, Ярославль, Ростов, Углич, Кострома, Нижний Новгород и пр. и пр., также все значительные монастыри, поморские города. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИЗДАТЕЛЬСТВА И ИЗДАНИЯ ДУХОВНО-МУЗЫКАЛЬНЫЕ гос., церковные и частные орг-ции в России и др. странах, выпускавшие печатные издания правосл. церковных песнопений, и их публикации. В России в XVII - нач. XX в. В XVII в. издание крюковых певч. книг в России не состоялось ни в 1652 г., когда «резец» Федор Иванов отлил стальные пунсоны с нотным знаменем и со слогами текста, ни в 1671 г., когда была изобретена новая форма шрифта, приготовленная словолитцем Иваном Андреевым, позволявшая печатать отдельно крюки и текст. Первое известное российское (вероятно, московское) нотное печатное издание было учебным: это двознаменник , опубликованный в 1679 г. на 12 страницах, прикрепленных к «Ключу разумения» Тихона Макариевского (РГАДА. Ф. 181. 455; см.: Ундольский В. М. Замечания для истории церковного пения в России. М., 1846. С. 18). Несмотря на то что в типографии Печатного двора уже существовал нотный крюковой шрифт, ноты в двознаменнике награвированы весьма небрежно (знаки крюков одной группы заметно отличаются друг от друга). Поскольку в типографии Печатного двора до 1708 г. не было граверов по металлу (см.: Ровинский Д. А. Русские граверы и их произведения с 1564 г. до основания Академии художеств. М., 1870. С. 378), можно предположить, что гравюры для двознаменника подготовил польск. органист Симон (Шимон) Гутовский, к-рый, согласно записям Оружейной палаты, 22 нояб. 1677 г. сделал «стан деревянный, которым печатают листы фряжеские», т. е. оригинальную печатную машину ( Викторов А. Е. Описание записных книг и бумаг старинных дворцовых приказов 1584-1725 гг. М., 1877. С. 446). Нотные издания светских муз. сочинений стали печаться в России с 1730 г. (публикация «Коронационного канта» по случаю восшествия на престол имп. Анны Иоанновны) в С.-Петербурге в типографии АН и типографии Горного уч-ща. Первое нотное издание церковных песнопений было осуществлено Синодальной типографией в 1772 г. (синодальные певч. книги) с использованием наборного метода печати. С тех пор в течение более века ведущая роль в издании церковной музыки принадлежала гос. учреждениям - Синодальной типографии и Придворной певческой капелле . |
| Михаил Григорьевич (1688 (по др. сведениям, 1686), Москва - 28.09.1743, С.-Петербург), архит., градостроитель, художник-график, один из первых зодчих С.-Петербурга. Образование, вероятно, получил в школе при типографии Оружейной палаты Московского Кремля. В 1709 г. приехал в С.-Петербург, где учился в губ. канцелярии итал. языку. В 1710 г. по указу имп. Петра I был отправлен на службу в учрежденную в 1706 г. Канцелярию городовых дел, занимавшуюся строительством каменной С.-Петербургской крепости. Работал под рук. Д. Трезини. С 1713 г. стал полноправным членом его команды и вскоре - ближайшим помощником, возможно, участвовал в работах по возведению крепости и Петропавловского собора. З. выделялся среди др. учеников одаренностью и работоспособностью, в 1715 г. его жалованье было повышено вдвое. По рекомендации Трезини в 1719 г. командирован в Москву, где руководил строительными работами по собственным чертежам в Кремле и Китай-городе, занимался «устроением мостов» и «показанием строений всем жителям», т. е. проблемами градостроительства. Обучал архитектуре воспитанников математической и навигацкой школы П. Невельского и А. Болгорина. Был вызван в С.-Петербург и определен в помощники и переводчики к Н. Микетти, рекомендовавшему перевести З. из учеников в гезели (подмастерья). 23 февр. 1721 г. получил статус гезеля, вероятно первым из русских, обучавшихся архитектуре в С.-Петербурге. 2 июля 1723 г. именным указом Петра I направлен в командировку в Стокгольм для изучения строительной техники (рецепта приготовления штукатурки) и вербовки швед. мастеров. С 1723 г. З. трудился в Канцелярии от строений, в к-рую была преобразована Канцелярия городовых дел. После смерти архит. Г. И. Маттарнови (1719) и Н. Ф. Гербеля (1724) З. вместе с Д. Трезини по указу Петра освидетельствовал оставшиеся после них бумаги. В нояб. 1724 г. при поддержке Трезини, Г. Кьявери и Б. К. Растрелли был удостоен звания архитектора - 1-й случай присвоения этого звания русскому, не получившему профессионального образования за границей. 4 июня 1735 г. З. был назначен старшим архитектором Главной полицмейстерской канцелярии (вместо П. М. Еропкина) и стал по существу главным архитектором города. В 1737-1741 гг. входил, первоначально под рук. Еропкина, в Комиссию о с.-петербургском строении, выделенную из Канцелярии от строений. |
|
|
