| Сведения о монашеском постриге В. содержатся также в Новгородской 1-й летописи под 1265 г., где сообщается, что В., будучи «поборником по правой вере», удалился «от отца своего, и от рода своего, и от поганыя веры своея» на Синайскую гору, где в одном из мон-рей крестился, обучался грамоте и принял монашество. После 3-летнего пребывания на Синае В. вернулся в Литву. Миндовг предложил сыну отречься от Крещения и монашеской жизни и вновь «прияти княжение свое». Однако В. предпочел уйти от отца и создать мон-рь «в христьянех» (Там же. Т. 3. С. 84, 313-314). Рассказ Новгородской летописи, имеющий агиографический характер и содержащий неточности, менее достоверен, нежели сообщения волынского летописца, однако именно он получил распространение в письменности Великого княжества Литовского, Псковской и Новгородской земель, а в 1-й трети XV в. и в Сев.-Вост. Руси. Он вошел в общерус. летописные своды кон. XIV - XVI в., в Сокращенную литов. летопись (список 30-х гг. XVI в.), был использован при составлении в XVI - XVII вв. новых редакций Жития блгв. кн. Довмонта (Тимофея) (в житии кн. Довмонта сообщается имя, полученное В. в правосл. Крещении,- Давид). В 1258 г. войска монг. нойона Бурундая «взяша... всю землю Литовьскую», на стороне ордынцев выступали их данники - галицко-волынские князья Даниил и Василько. В борьбе с монголо-татарами Миндовга поддержали русско-литов. князья Товтивил, Глеб Волковыйский, а также В., по-видимому оставивший мон-рь для защиты родной земли. В 1258 г. В. взял в плен кн. Романа Данииловича. 12 сент. 1263 г. Миндовг вместе с сыновьями Руклей и Репекьей был убит кн. Довмонтом, после чего литов. великокняжеский стол занял союзник Довмонта Тройнат. В. бежал в Пинск, где правили независимые от Литвы дружественные ему князья Федор, Демид и Юрий. В 1264/65 г. Тройнат был убит. Рогожский летописец связывает его смерть с походом на Литву В. (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 33). В 1-й пол. 1264 г. при поддержке правителей Пинского княжества В. овладел Новгородком, местная знать перешла на его сторону. С помощью союзников В. «поиде в Литвоу княжить». |
| Войско строилось в главную линию, которая была разделена на три части – «чело» (центр), состоящий из пехоты, полк правой руки и полк левой руки – составленные из конных воинов. Перед «челом» выстраивался передовой полк из лучников. Во время боевого похода впереди новгородского войска двигался особый сторожевой отряд. Почти всегда выделялся засадный полк, который был расположен за главной линией или на флангах и вводился в бой в решающий момент. Боевой порядок новгородского войска был гибок, маневрен и устойчив, и имел ряд преимуществ перед «частоколом» и «свиньей» – рыцарскими боевыми порядками. Войска часто перевозили по рекам на «насадах» – судах с палубами, укрывавшими гребцов от стрел. Основным оружием XIII века были колющие и рубящие мечи, появились сабли, в основном у знати, главным оружием ближнего боя было копье в рост человека, использовались дротики-сулицы длиной немного больше метра, топоры, булавы, кистени, палицы, главным оружием дальнего боя были лук и стрелы. Использовались также катапульты и баллисты. В начале XIII века использовались и гранаты – «огненные горшки». Защитным снаряжением оставались шлем-шишак, кольчуга и щит. Меч с колющим клинком удлиненно-треугольной формы, способный пробивать самые плотные доспехи, был создан тогда же, в середине XIII века. Русские летописи сохранили сведения о двух походах новгородцев на суздальские земли в 1135 году. Войско новгородского князя Всеволода Мстиславича, шедшее сажать на суздальский стол своего союзника князя Изяслава Мстиславича, главного соперника Юрия Долгорукого в борьбе за Киев, было остановлено на границе владимирских земель. Второй поход новгородцев, псковичей и ладожан «со всей областью» закончился их разгромом у Ждан-горы ростово-суздальскими дружинами во главе с князем Ростиславом, сыном Юрия Долгорукого. В бою погибло много знатных новгородцев во главе с посадником Иванком Павловичем. За это поражение новгородское вече изгнало князя Всеволода из города. В 1147 году Изяслав опять ходил на Юрия Долгорукого. «Той же зиме приде Изяслав Новугороду, сын Мстиславль, ис Киева, иде на Гюргя Ростову с новгородци, и много воеваша людье Гюргово, и по Волзе взяша в городок оли до Ярославля попустиша, а голов взяша 7000, и воротишася распутия для. Изяслав придоста к Кснятину и начаста городы его жечи и села, и всю землю его воевати, обаполчи и поидоста оттоле на Углече поле, и оттуда идоста на устье Мологи и оттоле пустиста, Новгородци и Русь воевать к Ярославлю». |
| Новгородцы прекрасно понимали, что одной обороной войны не выиграть и «добрые удальцы», как именует их новгородская летопись, перенесли боевые действия на шведскую территорию, а также на подконтрольную Швеции Финляндию и Норвегию. В 1311 году новгородцы, переплыв Финский залив, атаковали финское побережье. Взяли г. Ванай, разорили окрестности и «приидоша здравии в Новъгород, и радъ бысть владыка и Новеград весь». В 1318 году: «Ходища новгородци войною за море, в Полную реку, и много воеваша, и взята Людеревь город сумьскаго князя и Пискупль; и приидоша въ Новъгород вси здрави ». Речь идет об уничтожении новгородцами города Турку (швед. Або) на юго-западе Финляндии. Есть сведения, что во время этого победоносного похода новгородцы захватили собираемые пять лет денежные средства, предназначенные в качестве церковного налога Ватикану. Естественно, не все такие операции проходили без потерь. В 1320 году: « Лука ходи на Мурманы, а Немци избиша ушкуи Игната Молыгина ». «Мурманы» – норманны, норвежцы. В итоге новгородская стратегия морских десантных операций полностью себя оправдала и 12 августа 1323 в истоке Невы, в крепости Орешек между Господином Великим Новгородом и Шведским королевством, впервые в истории взаимоотношений этих государств, был заключен официальный мирный договор. Шведы были не единственными противниками «новгородских молодцев», так в 1360 году: «...взяша Новгородци Жюкотин, и много Бесермен посекоша, мужей и жен ». Разгрому подвергся Жукотин (Джукетау), один из крупнейших городов Волжско-Камской Булгарии, княжества подчиненного Золотой Орде. Год 1364: «Той же зимы с Югры Новгородци приехаша, дети боярскии и молодые люди (выделено мной. – С.А.), и воеводы Александр Абакумович, Степан Ляпа, воевавшие по Объ реки до моря, а другая половина рати на верх Оби воеваша; и Двиняне сташа противу их полком, и избиша Двинян на Курьи ». «Дети боярские» – это представители высшего военного сословия Руси, ну, а «молодые люди» это не молодежь как таковая, а новгородская вольница, «ушкуйники», якобы не подконтрольные новгородской власти. И те и другие участвуют в экспедиции под началом новгородских военачальников. Результатом этих походов, протяженностью более тысячи километров, стало открытие русскими Западной Сибири и Полярного Урала, было основано первое русское сибирское поселение – «Ляпин городок». |
| 5) Князь с 1156 года потерял право назначать епископа в Новгороде: с этого года по смерти владыки Нифонта, епископы Новгородские сделались выборными от веча. 6) Притязания Новгородцев на свободный выбор князей, на основании Ярославовых грамот, с 1196 года были признаны и самими Русскими князьями; на съезде князей, бывшем в этом году, как сказано в летописи, «все князья выложили Новгород в свободу, где им любо, там себе и берут князя». 7) Под 1218 годом мы уже находим известие, что князья, принимаемые Новгородцами, клялись ни казнить, ни лишать должностей выборных Новгородских начальников без суда и без объяснения их вины вечу. 8) С 1228 года мы имеем постоянные известия в летописях, что князья не иначе получали Новгородский престол, как по договору с Новгородцами, причем каждый раз писалась грамота – на каких условиях князь принимает Новгородский престол, а с 1265 года сохранились и подлинные договорные грамоты Новгородцев со своими князьями, продолжающиеся с этого года слишком 200 лет до 1471 года, т.е. почти до уничтожения самостоятельности господина Великого Новгорода. Условия отношений князя к Новгороду, выраженные в дошедших до нас грамотах, были следующие: 1) Князь, изъявивший согласие на приглашение Новгородцев, должен был присягать народу, что будет управлять по старине и по пошлине, на чем целовали крест деды и отцы. 2) Князь должен держать Новгородские волости, т.е. обширные Новгородские владения за рубежом собственно Новгородской земли, начиная от Волока и Торжка, не иначе как Новгородскими мужами, а отнюдь не посылать туда своих правителей или наместников, и пользоваться от сих волостей только определенными дарами, а не требовать даней со всего тамошнего края. 3) Князь не имеет права ни судить, ни давать грамот, ни назначать в должности по всем Новгородским владениям без участия и согласия посадника; всякое распоряжение князя по Новгородскому управлению тогда только имеет силу и признается законным, когда оно сделано по согласию с посадником. 4) Князь не имеет права лишить власти выборного начальника по какому бы ни было ведомству, не обвинивши его и не доказавши по суду вины, по которой он лишает его власти. |
| Увы, ответ неверный. Великоустюжское чернение по серебру — русский народный художественный промысел, сложился в XVII веке в Великом Устюге (ныне — районный центр в Вологодской области). «Браным» оно не бывает. Зато бывает браное ткачество. «Браное» — не от слова «браниться», а близко к словам «набирать» и «убранство». Это одна из древнейших техник орнаментации тканей, ручного узорного ткачества, когда рисунок появляется на поверхности полотна параллельно с его созданием. Вставки декоративных элементов браного ткачества можно видеть, например, на рушниках, на рукавах, манжетах и оборках рубах, на фартуках аутентичных народных костюмов Вологодской и Архангельской губерний. Браное ткачество — не от слова «браниться», слово близко к словам «набирать» и «убранство». Это одна из древнейших техник орнаментации тканей, ручного узорного ткачества, когда рисунок появляется на поверхности полотна параллельно с его созданием. Вставки декоративных элементов браного ткачества можно видеть, например, на рушниках, на рукавах, манжетах и оборках рубах, на фартуках аутентичных народных костюмов Вологодской и Архангельской губерний. На каких лодках выходили на реки «новгородские пираты»? На ушкуях На шняках На кочах Их так и называли — «ушкуйники». Ушкуйники — новгородские пираты. Летописи дают ушкуйникам имя поморов или волжан. Это вольные люди, входившие в вооруженную дружину, снаряжавшуюся новгородскими купцами и боярами, разъезжавшую на ушкуях (парусных судах длиной 12-14 метров, вмещавших до 30 человек) и занимавшуюся торговым промыслом и набегами на Волге и Каме. Кроме того, в XIV–XV веках они обеспечивали охрану приграничных территорий Великого Новгорода. Новгородские ушкуйники промышляли и на северных реках — в Новгородской и Вятской землях. В XIV–XV веках они были членами вооруженных дружин посадского войска новгородского посадника, формировавшихся для защиты северо-западных границ Руси. В свободное от службы время ушкуйники осуществляли торговые и промысловые экспедиции на Волгу и Каму. |
| Совпадения текста «Сказания» с летописями различного происхождения могут быть удовлетворительно объяснены только влиянием этих летописей на «Сказание», конечно, при условии, что все рассмотренные летописные источники были доступны автору «Сказания». Оказывается, такой летописный свод, включавший в качестве составляющих Софийскую I летопись старшего извода, тексты свода 1477 г. и свода 1479 г., существовал: именно на этих компонентах построена общерусская основа Вологодско-Пермской летописи 584 . Самое удивительное состоит в том, что бытовали выборки из указанной общерусской основы Вологодско-Пермской летописи в виде, как раз подходящем для использования в «Сказании». Например, рукопись РГБ, ф. 178, 3271 (кон. XV – нач. XVI в.) содержит отдельные большие повести (извлеченные из Софийской I летописи и Московского свода 1479 г.) и связное летописное изложение, доходящее лишь до 1452 г., затем статью о Новгородском походе Ивана III в 1471 г.(!) и, наконец, статью о «Стоянии на Угре» в 1480 г. О параллелях в тексте «Сказания» и Повестях о Куликовской битве и Новгородском походе 1471 г. я уже упомянул, но в «Сказании» имеется также след знакомства его автора со статьей о «Стоянии на Угре» как раз в варианте Вологодско-Пермской летописи. Имею в виду рассказ об обычае посылать Ордынскому хану в качестве подарка «тешь»: в отмеченном Музейном летописце и Вологодско-Пермской летописи говорится, что Иван III послал «царю тешь велику» (Муз., 3271, л. 255 об.), в «Сказании» Ольгерд посылает Мамаю «с великыми дары и с многою тешью царьскою» (О(27)). Общерусская основа Вологодско-Пермской летописи сложилась в конце XV в. при дворе Сарского епископа, поскольку имя епископа Прохора упоминается здесь наиболее часто. Можно предполагать, что автору «Сказания» общерусская компиляция была доступна в виде извлеченных из летописи больших повестей, среди которых находились Повесть о Куликовской битве, Слово о житии великого князя Дмитрия Ивановича, Повесть о Новгородском походе 1471 г. и Повесть о стоянии на Угре в 1480 г. В любом случае летописная компиляция, послужившая источником для «Сказания», сформировалась только в конце XV в., следовательно, ранее этого времени само «Сказание» создано быть не могло. |
| Мои опасения казались мне тем более основательными, что мой ярославский коллега, 2049 как слышно, давно уже собирается переменить свою лицейскую кафедру на университетскую. Штатный, конечно, вытеснил бы заштатного. Но, пока этого не случилось, постараемся доказать, что и «за штатом» можно делать свое дело не без пользы для университета и науки. С истинным почтением и совершенной преданностью имею честь быть Вашего Высокопревосходительства усерднейшим слугой А. Павлов 23 сентября 1888 г. (Смоленский бульвар, дом Смольянинова). 25 Высокопочитаемый Афанасий Федорович, Занимаясь понемногу собиранием материала для составления порученной мне Академией наук рецензии на известную Вам книжку Суворова, 2050 возымел я надобность во втором издании старшей Новгородской летописи, которым уже несколько десятков лет чревоболит достоуважаемый П. И. Савваитов , 2051 но до сих пор не может разрешиться от сего бремени. На первых листах этого невидимки-издания находится полный текст так называемого Судебника Константинова и Русской Правды. Для меня было весьма важно ознакомиться с тем и другим текстом по старшему списку Новгородской летописи (если не ошибаюсь – XV в.). А так как у Вас, без сомнения, имеется экземпляр этой неизданной летописи, то усерднейше прошу Вас выслать мне на время первые листы савваитовского издания, на которых содержится предисловие издателя и полный текст упомянутых двух памятников (если там имеется и список церковного Устава Ярослава, то для меня не лишне было бы познакомиться и с ним). По тому же делу мне до крайности нужна одна небольшая справка в рукописи Кормчей Погодинского Древлехранилища 235, XVI в. На последнем листе этой рукописи находится тоже послесловие: «Азъ худый и недостойный и многогрешный раб Божий Дорофей мних написал есмь книгу сию глаголемую Номоканон, закону правило, месяца марта в 20 день... лета 6883 (=1375) при благоверном и христолюбом князи Великом Димитрии Константиновиче и при епископе нашем христолюбивом Священном Дионисии суздальском и городском». |
| Тохтамышу удалось обеспечить внезапность нападения. Дмитрий Константинович Нижегородский, узнав о приближении хана, отправил к нему своих сыновей Василия (Кирдяпу) и Семена. Олег Рязанский указал Тохтамышу броды на Оке. Дмитрий Иванович покинул Москву и отправился в Кострому. Тохтамыш взял и сжег Серпухов и подошел 23 августа 1382 г. к столице. Оборону возглавлял литовский князь Остей, внук Ольгерда (он сумел прекратить беспорядки, возникшие в Москве после отъезда великого князя). После трехдневной безуспешной осады Тохтамышу удалось 26 августа обманом выманить Остея из города (ханские послы поклялись, что Тохтамыш не собирается разорять Москву, что его цель – найти Дмитрия; справедливость этих слов подтвердили находившиеся в войске хана суздальско-нижегородские князья), после чего он был убит, а татары ворвались в Москву и подвергли ее разгрому. После этого Тохтамыш распустил свои отряды по московским владениям: к Звенигороду, Волоку, Можайску, Юрьеву, Дмитрову и Переяславлю. Но взять удалось только последний. Отряд, подошедший к Волоку, был разбит находившимся там Владимиром Андреевичем Серпуховским. После этого Тохтамыш покинул Москву и двинулся восвояси, по дороге взяв Коломну. Переправившись через Оку, он разорил Рязанскую землю; Олег Рязанский бежал 593 . В трактовке событий лета 1382 г. сохраняются два спорных вопроса. Первый – относительно «розни в русских князьях» как причине поражения. Она упоминается ранее всего в так называемой пространной Повести о нашествии Тохтамыша, дошедшей в составе Новгородской IV и Софийской I летописей. Попытка на основе этого известия говорить о распаде возглавляемой Дмитрием Донским княжеской коалиции 594 вызывает сомнение. Указание на «рознь» являет собой вставку в текст более ранней краткой Повести о событиях 1382 г. (дошедшей в составе Рогожского летописца и Симеоновской летописи), на основе которой была создана Повесть Новгородской IV – Софийской I летописей 595 . Скорее всего, перед нами попытка объяснения хода событий, появившаяся в протографе этих летописей 596 . Быстрота продвижения Тохтамыша исключала возможность какого-то широкого совета князей Северо-Восточной Руси 597 . |
| Из упомянутых вами указов Синода видно до какой крайности доведена у нас централизация. Кому судить лучше: нужен ли известный воспитанник для епархии и священник для места, как не местному епископу? Дозволение главным священникам отсылать своих священников в епархии, должно бы вести за собой уничтожение права, апелляции на перевод священнослужителей с места на место в епархиальном ведомстве. И эти неважные, но облегчительные и для Синода и для епархиального начальства распоряжения останутся добрым памятником Д. А. Толстого, тогда как только более и более открываются вредные последствия управления Ахматова и Урусова, руководившихся в своих действиях только своими видами и расчетами, а не благам церкви и служителей. Митрополит закрепил до истощения средств архиерейского дома и те дополнительные деньги, около 4000 р., которые дает он на содержание студентов. Прот. А. Беляев (Продолжение следует). Марков А.В. Вопрос о подлинности церковных грамот, входящих в состав Новгородских летописей: [I. Грамоты Всеволода Мстиславовича и Всеволода Владимировича]//Богословский вестник 1911. Т. 3. 9. С. 136–147 (2-я пагин.). (Продолжение) 2337 —136— II. «Правило законно» и разные редакции устава кн. Владимира Обращаюсь к вопросу о подлинности т. н. «Устава» кн. Владимира. Решение этого вопроса невозможно без предварительного определения древнейшей редакции «Устава». До сих пор исследователи ограничивались высказыванием мнения, что древнейшая редакция «Устава» – та, которая сохранилась в наиболее древней рукописи, а так как самая древняя рукопись с «Уставом» – Новгородская Кормчая конца XIII в., то редакция Кормчей и признана древнейшей, принадлежащей первому составителю. В действительности вопрос сложнее, нежели он представлялся ученым. Новгородская Кормчая была написана на средства архиепископа, по распоряжению новгородского князя, и была положена «в церкви св. Софии на почитание священником». Следовательно, это была рукопись, предназначенная для удовлетворения практических нужд. Такая рукопись, естественно, должна была отразить на себе те нормы канонического права, которые бытовали в Новгороде. Поэтому более основания искать древнейшей формы «Устава» в таких рукописях, которые не играли роли справочных юридических книги. Из таких рукописей на первом плане стоят летописи, произведения, по самой своей природе чуждые современной |
| Лет. II, 203), факт, говоривший опять и о богатстве новгородского владыки; но еще более – о нем, как общественной в Новгороде силе. Вспоминалось ему и то, что без Владыки Новгородского ему ни разу не представлялся «Великий Новгород». – И ослабить новгородского Владыку и как силу денежную, и как силу общественную не могло ли составить сокрытой задачи деятельности Uoahha III ? Иоанну III – конечно – было известно, что всякие изменения легче прививаются к жизни, если они начинаются с новым человеком. И изменение в положении новгородского Владыки легче были бы перенесены Новгородом, если бы с измененным уже экономическим строем начал свою деятельность новый владыка новгородский. А для перемены Владыки Феофила повод мог оказаться в том «нелюбье», какое он держал к Москве. И мы видим, что действительно, чрез два года после покорения Новгорода В. Князь «свел» Владыку Феофила на Москву именно за его «нелюбье» к Москве (Воскрес. Лет. VIII, 204). Однако наложить сразу руку на владения новгородского Архиепископа и монастырей В. Князь все-таки не решался. И не потому ли, что в новых новгородских владыках он никак не мог найти полных своих сторонников: в Новгороде они очень скоро превращались по убеждениям в новгородцев. И если В. Князю помогло что, – так этим была именно «фалшь новгородской души». Предпринять опись Новгородских земель писцами московскими В. Князь все-таки рано или поздно должен был. И после 1490 года такие описи – «писма» были предприняты. Их результаты – дошедшие до нас Писцовые Книги Деревской, Шелонской и Водской пятины конца XV ст. А эти Писцовые Книги ясно Великому Князю могли показать и то, насколько точно была составлена половина волостей владычних, и то, насколько точно была составлена половина волостей монастырских; наконец и то, – насколько новгородские монастыри на самом деле убоги. Если принять во внимание давнишнее желание В. Князя иметь половину волостей владычних и монастырских; если вспомнить угрозу самого князя – «а что утаят, – ино то земли великих князей»; если принять в соображение слова самих новгородцев, обещавших выдавать «утайщиков» для казни В. Князю; – нам вполне представляется последовательным твердое решение В. Князя казнить и новгородского владыку, и новгородские монастыри, как землевладельцев. Действительно, в Псковской I-й летописи под 1499 годом записано: «Генваря поимал Князь великий в Новгороде вотчины церковные, и роздал детям боярским в поместье, монастырские и церковные по благословению Симона Митрополита» (П. Собр. Лет. IV. 271). А в Никоновской Летописи под 1500 годом значится: «того же лета, по благословению Симона Митрополита, поимал князь великой Иван Васильевич, в Новгороде Великом церковные земли на себя, владычни и монастырские, и роздал детям боярским в поместье» (П. С. Лет. X, 157–158). |
|
|
