| По примеру своего отца Владимир разделил государство на уделы, править которыми он поставил своих повзрослевших, но еще юных сыновей, рядом с которыми находились посадники, умудренные опытом. Став удельными князьями, сыновья оставались в подчинении отцу, высылая в Киев установленную дань, соразмерную с богатством уделов, и предоставляя для ведения войны в распоряжение отца часть своей дружины и ополчения, набираемого в уделе. Правитель Руси «посади Вышеслава в Новегороде, а Изяслава в Полотьсце, а Святополка в Турове, Ярослава в Ростове» – в основном это были старые центры племенных союзов и племен. В 1001 г., при жизни отца, в юном возрасте скончался Изяслав, правивший в Полоцке, а два года спустя ребенком умер и его сын Всеслав. Вскоре после 1010 г. умер старший сын Владимира Вышеслав, уделом которого был Новгород, важнейший после Киева город Руси. После его смерти великий князь произвел перемещения по уделам и на место Вышеслава «посади Ярослава в Новегороде, а Бориса в Ростове, а Глеба в Муроме, Святослава в Деревех, Всеволода в Володимере, Мьстислава вь Тмуторокане» . Когда Владимир состарился, ему вслед за изменой со стороны Святополка Окаянного отказал в послушании другой его сын – Ярослав Когда великий князь Владимир состарился, ему вслед за изменой со стороны Святополка Окаянного отказал в послушании другой его сын – Ярослав. Поставленный удельным князем в Новгород на место рано умершего Вышеслава, он, обязанный высылать в Киев в великокняжескую казну по 2000 гривен, как это раньше делали новгородские посадники, в 1014 г. не уплатил дань. В ответ на неповиновение его отец приказал: «Теребите путь и мосты мостите» , чтобы идти походом на Новгород, грозивший отложиться от Киева. В страхе перед войском отца, готовым выполнить приказ великого князя, Ярослав нанял варяжскую дружину, прибывшую из Швеции. В разгар приготовления к походу Владимир разболелся и задумался о преемнике. Из Ростова он вызвал своего любимого сына Бориса. В это время печенеги снова напали на Русь, и великий князь, ввиду своей немощи, направил против них войско под командованием Бориса, а сам в это время пребывал в загородном тереме в Берестове. Печенеги, узнав о том, что против них выступило многочисленное войско, поняли, что не смогут напасть на Киев, застав его врасплох, и возвратились к своим становищам, но до князя Владимира эта радостная весть не дошла. |
| 2600 Ибо честну быть лепо есть учителю, и не возносну и приступну, и облагодательну 2601 , и общительну, и угождательну и смиренну, и не порабощенну, и светлу и тиху, яко да всем убо удобь способствует». И того ради, сыну и брате, якоже и выше рех, вмале воспоминаю ти от божественных писаний, а большее и пространнейшее зело помногу сам веси. И благословляю тебя, своего сына и брата, яко да и сам наказуеши и научавши своими словесами, и священникам всем заповеси, яко да каждый их 2602 наказует и учит своих детей духовных отступить и отлучиться от всякого дела зла. 2603 А о ихже выше Рех вещей, а то бы, сыну, от нынешнего времени престало 2604 всячески и в конец потребилось и забвению да предастся, яко ни именовану быть ему в православном христианстве, в вашей пастве, в толиком многонародном людстве, да в прочие лета поживут в Божью славу и в свою духовную пользу; а и сам о том восприимешь от Вседержителя 2605 Бога сторичную 2606 мзду, временно и будущее 2607 , и от многих человеков честь и похвалу и славу, а 2608 от нашего смирения благословение и молитву. А чрез твое наказательство и учительство и запрещение, и чрез священнические поучения кто ся в чем ослушает, а имут по своим желаниям 2609 душевредным ходить непокаянно, и ты в том, наш сын и брат, неповинен да будеши, а злой зле сам и погибнет, аще к покаянию и обращению не приидет. А молитва моя и благословение да есть всегда с твоим святельством. 2610 ΙΙ. Послание Ионы, митрополита Киевского и всея Руси, в Великий Новгород, о боях усобных Благословение Ионы, митрополита [киевского и] всея Руси, во отчину еже о Святом Духе возлюбленного сына нашего смирения 2611 , благородного и благоверного великого князя Василия Васильевича 2612 , в Великий Новгород, посаднику степенному 2613 и старым посадникам, и тысяцкому степенному 2614 и старым тысяцким, и боярам и купцам, и житьим людям, и всей отчине господина и сына моего великого князя, всему Великому Новгороду, и всем православным христианам. Слышах, сынове, яко по изначального врага душ наших и губителя диаволим наветом, некое богоненавистное и богомерзкое злое дело сотворяется в вашем православном христианстве, во отчине сына моего великого князя, в Великом Новгороде, не токмо от простых людей, но и от честных от великих людей, от наших духовных детей: незакую сию и великую и малую вещь начинается гнев и от того ярость и свары и прекословия и многонародное собирание со обеих стран, еще же и наимовати на то на злое и богоненавистное дело (а врагу диаволу угодное) збродией, пьянчивых и кровопролитных человеков, и бои замышляют и крови пролития, и души христианские губят. |
| Казимир IV дал обязательство «не вступатися» в Великий Новгород и Псков, а также в новгородские и псковские места. Реально это означало отказ Великого княжества Литовского от претензий на политическое господство в Пскове и Новгороде. Этот отказ сохранял силу даже в том случае, если сами новгородцы и псковичи будут «се... давати» Казимиру IV (тот все равно не должен был принимать их под свое покровительство). Если в чем-либо новгородцы или псковичи «зъгрубять» Казимиру IV, то великий князь литовский мог разбирать дело, лишь «обослав» с Василием II. Московский великий князь опасался, что Казимир IV вознамерится посягнуть на Новгород или Псков, ссылаясь на «грубость» новгородцев и псковичей. Поэтому решение конфликтных случаев должно было проходить под контролем московского государя. Договор обязывал Казимира IV не вступать в новгородские и псковские «в земли и в воды» и тем самым предусматривал недопустимость в дальнейшем каких-либо территориальных претензий литовского великого князя к новгородцам и псковичам. Согласно договору, Казимир IV признал, что земли, некогда принадлежавшие Федору Блудову, Александру Борисовичу Хлепенскому и князю Роману Фоминскому, отныне принадлежат Василию II. В договор внесен был пункт, предусматривавший заключение с Ливонским орденом особых соглашений о мире («с немцы... держати вечный мир») в отличие от соглашений с Новгородом и Псковом («опрышнии мир»). Василий II боялся «единачества» новгородцев и псковичей с литовцами даже в рамках единого мирного договора с Орденом (подобные договора Новгород и Псков часто заключали совместно). В 1448 г. кончилась война новгородцев с Орденом. Предвидя возможность повторения военных столкновений, Василий II настаивал на неучастии в них Казимира IV («межы ими не въступатисе»). Наконец, если новгородцы и псковичи «зъгрубять» Василию II, то Казимир IV не должен был «за них... въступатисе». Этот пункт должен был развеять надежду новгородцев и псковичей на поддержку Казимира IV в случае возникновения у них конфликта с Москвой. Он же лишал литовского великого князя еще одного повода для установления своего контроля над Новгородом или Псковом. Самому Казимиру IV удалось добиться малого: Василий II обещал не вступаться в новгородские волости и оброки, которые издавна «тянули» к Литве. |
| 7. Социальный консерватизм В. В. Розанова//Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. 2009. 2), 0,5 п. л. 8. Идеи социально-политического консерватизма К. П. Победоносцева//Власть. 2009. 6, 0,4 п. л. 9. «Национальная империя» М. О. Меньшикова//Известия Уральского государственного университета. 4(70). 2009. 0,4 п. л. Статьи: 10. Русский разговор и идея человека в творчестве Ф. М. Достоевского.//Я и мы (Слинин). СПб., 2002, 2 п. л. 11. Христианство В. В. Розанова//Возрождение русской религиозно-философской мысли (Материалы международной конференции.) СПб., 1993, 0,1 п. л. 12. Россия и Запад в историческом процессе: взгляд И. Киреевского//Новая Европа. Международное обозрение культуры и религии. 1999. 12, 0,5 п. л. 13. Россия как культурно-исторический тип и феномен//Христианство и русская литература. Сборник третий. СПб.: Наука, 1999, 1 п. л. 14.Россия и «русская идея» в творчестве В. С. Соловьева//Христианство и русская литература. Сборник четвертый. СПб.: Наука, 2003. 0,75 п. л. 15. Монархический консерватизм Л. А. Тихомирова: опыт реконструкции политико-религиозного миросозерцания (на материале публицистики)//Христианство и русская литература. Сборник шестой. СПб.: Наука, 2010, 0,5 п. л. 16. Имперский консерватизм М. О. Меньшикова: опыт реконструкции философско-мировоззренческих принципов//Берестень. Философско-культурологический альманах. 2008. 1(1), 0,3 п. л. 17. Рецензия на книгу А. В. Репникова «Консервативные концепции переустройства России»//Берестень. Философско-культурологический альманах. Великий Новгород, 2008. 1(1), 0,1 п. л. 18. Религиозный консерватизм В. В. Розанова//Берестень. Философско-культурологический альманах. Великий Новгород, 2009. 1(3), 0,4 п. л. 19. Консервативная историософия К. Н. Леонтьева//Берестень. Философско-культурологический альманах. Великий Новгород, 2009. 1(3),0,4 п. л. 20. Историософия Ф. М. Достоевского. СПб.:Вече, 2010. 21, 2 п. л. 21. Историческое и повседневное в творчестве Ф. М. Достоевского. Вестник РХГА, 11(1) 2010. 0,7 п. л. |
| В-третьих. Между тем, как Пожарский очищал города от Ляхов и казаков, ему представилась новая опасность от Шведов, покоривших Новгород и взявших с его жителей присягу в пользу королевича Филиппа. Летописец ясно свидетельствует, что и это дело остановило поход Пожарского: «а от Новгорода же оберегахуся, что придоша Немцы и сташа на Тихвине. Князь же Дмитрий Михайлович и Кузма начата думать со всею ратью, и со властьми и с посадскими людьми, как бы земскому делу было прибыльнее, и вздумаша в Великий Новгород послати послов». 66 Летописец обозначает и цель этих распоряжений Пожарского: «и писаху к ним (к Шведам) для того и посылаху, как пойдут под Москву, на очищение Московского Государства, чтобы Немцы не пошли воевать в «поморские городы»; и в другом месте: «чтобы не помешали немецкие люди идти на очищение Московского Государства». 67 Итак, в Новгород отправили из Ярославля Степана Татищева с грамотами к митрополиту Исидору, к воеводе Одоевскому и к Делагарди. Одоевскому и митрополиту Пожарский писал, чтобы они известили его о положении дел в Новгороде и о силе договора с Делагарди; он обещался, когда обстоятельно узнает все дело, послать от всей земли послов в Швецию и просить королевича на престол русский. А Делагарди извещали только, что послали к митрополиту и Одоевскому грамоту о государственных делах, и требовали от него охранных листов для проезда своих уполномоченных. 68 12-го мая Татищев явился в Новгород и 19-го отпущен с ответным грамотами, при которых была послана копия с договора, заключенного Новгородом с Делагарди. При докладе Татищев заметил Пожарскому, что от Новгорода добра ждать нечего. 69 Во второй половине июня явились в Ярославль и послы новгородские: вяжецкий игумен Геннадий и князь Оболенский. 70 Они сообщили весть, что по смерти Карла. IX, короля шведского, недавно случившейся, вступил на престол сын его Густав-Адольф, я что брат его Филипп едет в Новгород. Вместе с тем они предложили Пожарскому вступить в союз с Новгородом и соединиться под властью королевича Филиппа. |
| К счастью, Ярослав, вовремя получив об этом известие, поспешно приехал в Новгород, переловил подстрекателей и засадил их под стражу на Городище в гриднице, но некоторые из мятежников бежали к немцам в Медвежью Голову и начали вместе с заклятыми врагами Новгорода нападать на новгородские земли, как будто для восполнения пережитых бедствий нужно было присовокупить еще иноземное нашествие. Что пережили, что перечувствовали за все это время в Новгороде юные князья? Как глубоко должна была проникнуть в их сердца жалость к бедному люду, который, только что перенеся невыразимые бедствия, сделался игрушкою в руках своевольных людей, которые ставили свои интересы и честолюбивые стремления выше блага народного? Впоследствии мы увидим, какой глубокий след оставили в душе Александра происки и мятежи, волновавшие Новгород во дни его юности. Отголоском чувств, которые питали в то тяжкое время все добрые граждане, служат безыскусственные рассуждения летописца: «По делам нашим воздал нам Бог , видя наши беззакония, ненависть друг к другу, зависть, непокорство и нарушение клятвы!» Ярослав Всеволодович привел в Новгород свои переяславские полки и вместе с новгородцами весною 1234 года выступил против немцев, разбил их наголову и опустошил их землю. Немцы поклонились Ярославу и заключили с ним такой мир, какой ему хотелось. Летом того же года Ярослав одержал еще славную победу над литовцами, сделавшими набег на Русу 63 . Торжественно после этих побед вступал в Новгород Ярослав Всеволодович. Народ встречал его с великой честью как защитника новгородской земли. Преступный союз партии его противников с иноверцами уронил их в глазах всего народа. Каждый честный новгородец считал за лучшее повиноваться русскому князю Ярославу и держаться его стороны, чем дружить с изменниками, которые приводят немцев опустошать родину. Враги Ярослава ничего лучше не могли придумать для полного торжества этого князя, как именно вступив в союз с немцами. Теперь они оказались врагами св. Софии, а князь Ярослав – защитником свободы и земли новгородской. |
| Самой тяжелой и, как сейчас говорят, «непопулярной» задачей его правления стало — обеспечить правильное налогообложение в пользу Орды. Только так Александр Ярославич мог избавить Русь от новой Неврюевой рати. Но именно тот город, который был более всего обязан его воинской доблести, хуже всего отнесся к перспективе платить ордынцам дань. Великий неверный Новгород. 1257 год принес новгородцам черную весть: «низовская» Русь (Рязань, Владимир, Суздаль, Муром и т. п.) дали ордынцам «число». Иными словами, позволили собрать сведения для налогообложения. Вслед за ними пришел черед Новгорода. Здешнее население, незнакомое с кошмаром ордынских набегов, не завоеванное монголо-татарами, не терпевшее власти их представителей-баскаков, возмутилось. Древняя новгородская вольница не допускала мысли о подобном унижении. Летопись сообщает: «Смятошася люди». Тогда к Новгороду двинулся сам Александр Ярославич с «послами татарскими». Он не раз спасал эту землю от чужеземной власти. Но теперь гневу князя не было границ. Он-то видел, как гибла Русь под татарскими мечами, как великие полки в битвах с огромным войском ордынцев ложились, словно скошенные колосья, — не раз, не два и не три. И он, как никто другой, понимал: если позволить новгородской вольности по-прежнему цвести и благоухать, карательная рать прибудет к стенам города незамедлительно. И ничего не останется ни от богатств его, ни от гордыни. Полягут те смельчаки, коим теперь так мило рвать глотки на вече, в отдалении от смертоносных туменов. Смирив Новгород, Александр Невский спас его. С новгородцами, увидевшими силу, князь договорился миром, получил от них дары для хана. Но «число» новгородцы всё еще не соглашались дать. Полтора года спустя Александр Ярославич все-таки заставил горделивых вечевиков сделать это. Им пригрозили новым походом: «Уже полки собираются!» И новгородцы покорились. Новгород превратился в данника Орды… Горько, грустно. Но головешки Новгорода — куда более печальный вариант развития событий, нежели Новгород, согласившийся платить татарские налоги. |
| Все пленники с обеих сторон освобождаются на рубеже без всякого окупа; которые же захотят добровольно остаться, таким воля. С обеих сторон подданных не подзывать и не подговаривать; перебежчиков выдавать. Из-за порубежных ссор и досадительств мира не нарушать, ссоры эти решаются на рубеже тамошними воеводами, а которые поважнее, отсрочиваются до посольского съезда. К 1 числу будущего июня на прямом рубежном разделении, между Орешком и Ладогою, на реке Лавуе съехаться великим полномочным послам обоих государств, показать и дать прочитать друг другу подтвержденные грамоты, потом взять друг у друга прямые с них списки, а подлинные отдать назад и идти шведским послам в Москву, а московским – в Стокгольм для окончательного подтверждения. Если корабли или суда подданных обоих государств разобьет бурею и принесет к берегу или Соленого моря, или Ладожского озера, то их отпускать без замешки со всем имением, которое сберегут, а прибрежным людям им помогать и беречь их имение. Королю польскому и его сыну друг на друга не помогать и другими государями не умышлять и не подыскивать. 5 марта великие послы прислали в Новгород царскую грамоту с известием о заключении мира: царь писал, что «отторженную искони вечную нашу отчину Великий Новгород со всеми вами, православными христианами, опять нам, великому прирожденному христианскому государю, в руки Бог дал: шведский король ее нам отдал, а вас милосердый Бог от таких нестерпимых бед и от иноверцев тем нашим царским о вас многим промыслом и беспрестанным попечением освободил и вместо скорбей, бед и зол благое, полезное и радостное вам подает, что уже и сами видите подлинно. И вы бы, видя такую неизреченную милость божию и наше царское к себе призрение, молили Бога о нашем здравии, об отце нашем и матери и о всем государстве, и нашего царского жалованья ожидали к себе с радостию; а пока отчину нашу Великий Новгород очистят и шведских людей выведут, вы бы стояли крепко и мужественно. Ты бы, Богомолец наш, митрополит, и весь духовный чин, православных христиан утверждали, чтоб жили в Новгороде, на нашу царскую милость были надежны, шведским людям не передавались и в сторону не ходили: мы во всем всех жаловать и льготить хотим, и деньги, что дать за вас за всех шведским послам, мы собрали и к великим послам прислали, и ни за чем уже нашему делу на съезде замедленья не будет. |
| Пионерами великих русских открытий на севере Европы и Азии были новгородцы, граждане мощной феодальной древнерусской республики, которая носила гордое название «Господин Великий Новгород»... к XI в. он стал крупнейшим торгово-ремесленным центром, а в его северных и восточных владениях развились промыслы – пушной, зверобойный, рыболовство и добыча соли, которые доставляли ценные товары для вывоза на запад, к «немцам», и на юг и юго-восток в русские «низовские» княжества. Земля новгородская давала очень низкие урожаи, часто были недороды, когда хлеба губил мороз; мало было и скота. Хлеб и скот новгородцы покупали в Низовье, которое требовало взамен соль и красную рыбу, ворвань, пух, моржовые клыки и особенно пушнину, для княжеской и боярской соколиной охоты – кречетов (белых полярных соколов). Чем быстрее истощались промысловые угодья в коренных новгородских землях, тем сильнее была тяга новгородцев на север, к «годным и обильным» рыбой, зверем и птицей берегам северных рек и Студеного моря. Низовью нужны были также заморские товары, которые доставлялись в Новгород немцами и шведами (готами). А эти купцы в свою очередь покупали в Новгороде и северные и низовские товары ». Таким образом, новгородская территория – «земля Святой Софии», расширялась посредством военно-промышленной колонизации, для чего в Новгороде формировались компании вооруженных промысловиков, направлявшихся по рекам в разные стороны от города. Подобные экспедиции требовали от их участников, помимо отваги, хладнокровия, упорства и силы духа, незаурядных способностей, в том числе хорошего знания морского дела и мастерского владения оружием. Ведь прежде чем основать поселения на северо-востоке и обложить данью туземное население, его еще надо было покорить. Кроме того Великий Новгород на протяжении веков отражал скандинавскую и немецкую агрессию, испытывал давление Литвы, а будучи вовлеченным в экономико-политическую жизнь остальных русских земель, периодически сражался и там. Надо отметить что новгородцы не только оборонялись, но и вели активные наступательные боевые действия, при этом их морские силы были мощным и грозным инструментом войны – целый ряд десантных операций новгородских флотоводцев способны и сейчас поразить воображение и носят по истине эпичный характер. |
| По настоянию князя во Владимиро-суздальской Руси исчисление произошло спокойно, и Александр поспешил в Орду, чтобы склонить на милость хана, довольного послушанием русских людей и их князя. Но в Орде решено было подвести под число и Великий Новгород, где особенно сильно была развита ненависть к поработителям Руси. Зная о таком возбуждении новгородцев, великий князь с тяжелою, озабоченною думою возвращался на родину. И его опасения оправдались. Как только в Новгороде услышали о готовящейся переписи, в народе началось брожение, начали устраивать вечевые собрания и постановили скорее умереть, чем подчиниться ханскому требованию. Новгородцы не хотели согласиться на перечисление и потому, что Новгород не был завоеван татарами, и многим казалось, что уже поэтому татары не имеют права распоряжаться над областью святой Софии так, как хотят. «Умрем за святую Софию и за домы ангельские (св. обители)», — раздавались клики на улицах города, и горожане готовились к восстанию. Александр Ярославич, чтобы предотвратить от Новгорода страшную татарскую месть, поспешил сюда. Он надеялся, что новгородцы послушают его благоразумного совета. Но еще до приезда князя в городе начались несогласия: в то время, как чернь хотела бороться против татар, богатые люди предпочитали уплатить требуемую дань, чтобы не раздражать и татар, и великого князя. Александр Ярославич воспользовался этим и своею твердостью успел склонить новгородцев на перепись. Однако появление татарских чиновников и злоупотребления, которые происходили во время переписи не только от татар, но и от зажиточных новгородцев, снова возбудили движение в Новгороде. Сторону волновавшихся принял на этот раз и новгородский князь Василий Александрович, но, боясь отца, он убежал в Псков. Благоверный князь Александр приказал схватить непокорного сына и, лишив его новгородского княжения, отправил в Суздальскую Русь. Были строго наказаны и зачинщики мятежа, а так как и после этих строгих мер новгородцы не хотели успокоиться и согласиться на ханские требования, то благоверный князь Александр вместе с татарами немедленно оставил Новгород, предоставляя самим новгородцам считаться с гневом хана. Отъезд великого князя подействовал сильнее всяких убеждений: новгородцы смирились, приняли ханских чиновников, и таким образом разгром Новгорода татарами был предупрежден. |
|
|
