| Все они, за исключением епископов Новоархангельских Петра (Екатериновского) и Павла (Попова), служивших в Русской Америке, реализовывали указанные принципы на Аляске после 1867 г., когда она находилась в границах США. В это время в американском обществе с победой демократических ценностей культивировалось негативное восприятие царской России. Служение православных священников осложнялось пребыванием на территории иностранного государства с иной культурной традицией. Православное население Аляски испытывало со стороны американских властей и инославных миссионеров серьезное давление, целью которого была американизация, восприятие автохтонными народами наднациональной англоязычной культуры и полное забвение собственной культуры и языка. Отстаивая права своей паствы на свободу совести и на воспитание подрастающего поколения в православных традициях, русские епископы Владимир (Соколовский), Николай (Зиоров), Тихон (Беллавин), Иннокентий (Пустынский) и другие через МИД России, дипломатические представительства и лично обращались к представителям американских властей, включая губернаторов Аляски и президентов США Епископ Николай (Зиоров) Иерархи РПЦ вели в Соединенных Штатах разъяснительную работу: знакомили общественность и власти страны с церковными традициями и установлениями, транслировали ценности русской цивилизации, добивались доверия к деятельности православного духовенства. Это пробуждало интерес к России, повышало ее авторитет В служении на Аляске русских епископов, – особенно Николая (Зиорова), Тихона (Беллавина), Иннокентия (Пустынского), – прослеживается политический синкретизм: они сочетали лояльность к американским законам и обычаям с хранением церковных традиций и нескрываемым патриотизмом. За богослужением в православных храмах возносились молитвы за русского царя и американского президента, рядом с американским флагом поднимался российский стяг, в главный праздник США – День Независимости совершалась торжественная служба Владимирской иконе Божией Матери, празднование которой в XIX b. приходилось на следующий день по церковному календарю |
| части монастырских владений. На кладбище при К. м. хоронили насельников и нек-рых мирян, напр., здесь погребен ген.-майор Д. А. Маняти (1818-1879), участник Крымской войны, награжденный орденом св. Георгия 4-й степени (18 дек. 1857). Помимо уставных богослужений в К. м. по воскресеньям читались акафисты Спасителю и вмч. Георгию Победоносцу, по пятницам - акафист Страстям Христовым, по субботам - акафист Божией Матери. В К. м. хранились святыни: частицы мощей ап. Андрея Первозванного, св. Анфима, свт. Павла патриарха, св. бессребреника Космы, вмч. Пантелеимона, мучеников Христофора, Хрисанфа, мц. Фотинии. При К. м. была открыта небольшая б-ка, для которой наряду с религ. литературой выписывались светские издания: «Сельский вестник», «Деловой корреспондент», «Оренбургский край и Енисей» и др. Св. ворота мон-ря. Фотография. Нач. XX в. Св. ворота мон-ря. Фотография. Нач. XX в. К 1900 г. К. м. управлял игум. Сергий. К сожалению, среди монашеской братии отсутствовали мир и согласие, часто возникали распри. В кон. XIX в. Таврическая духовная консистория неоднократно занималась проблемами, связанными с невыполнением насельниками монастырского устава. Было принято решение преобразовать мужской монастырь в женский. Керченских иноков расселили по мужским обителям Крыма. По представлению архиеп. Таврического Николая (Зиорова) определением Синода от 20 марта 1900 г. Катерлезская пустынь была обращена в жен. общежительный монастырь, настоятельницей стала насельница Страстной иконы Божией Матери московского монастыря мон. Леонида с возведением в сан игумении. Ее сменила игум. Ксения, переведенная из Топловского во имя прп. Параскевы женского монастыря . В обители проживало ок. 40 насельниц, в 1912 г.- 91 (8 монахинь, 3 послушницы, 80 сестер находились на испытании). В 1912 г. доход обители составил наличными 7975 р. 81 к. и казначейскими билетами - 118 р. 46 к. Но и после обращения обители из мужской в женскую благочестие и дисциплина утвердились здесь не сразу. Красноречивым документом, свидетельствующим о нерадении новых насельниц, является резолюция от 14 авг. 1909 г. в ответ на просьбу К. м. выдать сборную книжку. В резолюции сказано: «Прежде, чем производить сборы на содержание обители, нужно самой обители остепениться, одуматься, исправиться. Нужно взяться за работу: рукоделие, обработку земли, за садовничество и огородничество. Обитель до сего времени умела лишь собирать. Для каковой цели выслала из монастыря целый полк послушниц. Оттого-то послушницы не знакомы совершенно с духовной жизнью, дерзки, грубы и злоязычны» (цит. по.: Тур. 1998. С. 144-145). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Иоасаф (Каллистов), еп. Новогеоргиевский. Фотография. 1912 г. (Каллистов Павел Дмитриевич; 1849 (по др. данным, 1851-1852), Костромская губ.- 3.02. 1920, Москва), архиеп. Крутицкий. Из семьи священника. По окончании в 1872 г. Костромской ДС поступил в СПбДА. В 1876 г. окончил академию кандидатом богословия с правом на получение степени магистра без нового устного испытания. В том же году определен преподавателем греч. языка в Литовскую ДС в Вильну (Вильнюс). В 1890 г. рукоположен во иерея. Назначен законоучителем в Александро-Невский девичий ин-т в Варшаве, одновременно был настоятелем домового институтского храма. С 1892 г. законоучитель муж. прогимназии в Варшаве. Был возведен в сан протоиерея, назначен благочинным церквей Варшавского благочиннического округа. С 1902 г. настоятель варшавского Троицкого собора. С 1906 г. штатный член Варшавской консистории и председатель епархиального училищного совета. В 1908 г. участвовал в IV Всероссийском миссионерском съезде в Киеве. В 1912 г. овдовел. Был определен епископом Новогеоргиевским, викарием Варшавской епархии. 1 дек. того же года принял монашество с именем Иоасаф, 2 дек. возведен в сан архимандрита. 9 дек. 1912 г. хиротонию И. в С.-Петербурге в Александро-Невской лавре возглавил Киевский и Галицкий митр. Флавиан (Городецкий) . Во время первой мировой войны в связи с отступлением рус. войск эвакуирован из Варшавы. В связи с кончиной 20 дек. 1915 г. Варшавского и Привисленского архиеп. Николая (Зиорова) на И. были возложены формальные обязанности по управлению Варшавской епархией, оккупированной немецкими войсками. После Февральской революции 1917 г. и смещения по решению Синода Московского митр. св. Макария (Невского) и викарного еп. Дмитровского Алексия (Кузнецова) 20 марта И. был назначен епископом Дмитровским и временно управляющим Московской епархией. Также за И. было оставлено и управление Варшавской епархией. Как временно управляющий Московской епархией дал поручение расследовать обстоятельства явления 2 марта 1917 г. |
| Письма митрополита Антония (Храповицкого) митрополиту Арсению (Стадницкому). Часть 3 Воистину воскресе Христос! Митрополит Антоний (Храповицкий) Взаимно приветствую достолюбезного святителя и собрата; избрали в Государственный Совет Вас, архиепископа Николая [Зиорова] из Ялты и епископа Никона [Рождественского] Серпуховского. А будут выбраны туда конечно те, кого пожелает видет князь и [неразборчиво]. Прошу молиться за любящего епископа Антония 4 апреля 1906 года Покорнейше прошу Ваше Преосвященство известить меня сегодня или завтра до часа дня, будет ли речь об учебных заведениях в заседании Святейшего Синода 4 августа? То есть, скажите: будет, или может быть будет или наверно не будет. Антоний, архиепископ Волынский и Житомирский 2 августа 1906 года 31 Друже и святителю! Законоучитель женской гимназии в Глазове священник отец Андрей Гуляев прислал Вам прошение о назначении его помощником смотрителя духовного училища. Проситель окончил курс академическим кандидатом в 1900 году; — итак претензия его весьма скромная. Прилагаю его письмо вполне правдивое и убедительно прошу явить ему участие, коего он вполне достоин. После завтра еду на Житомир до 10 сентября, а затем уже в Санкт-Петербург. Прошу святых молитв за преданного сердечно собрата Антония 32 Друже и иерарше! Если Вы еще председатель, то примите мою просьбу, если Вы только член, то не откажитесь передать ее своему преемнику. Не без известный Вам мой приятель Н. З.Голубцов преподаватель Благовещенской духовной семинарии по богословию, назначенный Вами в преподаватели латинского языка в Тобольск, узнал о сем, будучи на родине на Волыни, где он похоронил отца и навязал себе на шею семью сирот, имеющих небольшую землю, которая не дает ему возможности далеко уезжать от родины. Он желал бы служить преподавателем семинарии невдалеке от Луцка и Житомира. Охотно представить бы его в Житомирскую семинарию, но нет вакансии. Примите в нем участие. Он интеллигентный и добросовестный человек, за что и навлекал на себя иногда неприятности на Амуре, но не за амурские дела, а за правду. |
| Историк Дмитрий Бохонский: Иоанн Царскосельский - символ голоса правды ноября 2017 В день памяти священномученика Иоанна Кочурова, 13 ноября, на сайте Пушкинского благочиния опубликовано интервью с историком, руководителем паломнической службы благочиния Дмитрием Бохонским о личности царскосельского святого: темой подвига Иоанна, пресвитера Царскосельского, он занимается с момента его канонизации в 1994 году. - Дмитрий Олегович, когда вы как историк знакомились с биографией отца Иоанна, каково было ваше первое впечатление? - Необычность. Мы привыкли к " стационарной " жизни наших святых, миссионеров среди них очень мало. Когда читаешь житие отца Иоанна, понимаешь , что в Америке его почитают даже больше, к сожалению, чем у нас, в России, узнаешь о его деятельности на Эстонской земле, о его подвиге здесь, в Царском Селе... - Какие черты его характера привлекли ваше внимание? - Видите ли, я с жизнью отца Иоанна познакомился с нестандартной стороны, не столько через житие, которое было опубликовано сразу же после канонизации. Практически параллельно появились его письма. Когда с ними знакомишься, тебе открывается человек с его неудачами, предпочтениями. Можно сказать, что я познакомился с отцом Иоанном ближе, чем те, кто просто прочитал житие. Мне запомнилось, что в Америке он волновался, что потерпит неудачу, не успеет достроить дом и храм... Как он переживал, что при первой встрече архиерея, тогда еще владыки Николая (Зиорова), заработавшись, он лег спать и проспал. Но его горение было заметно всем, оно все покрывало, и архиерей, даже если хотел его пожурить, останавливался, потому что видел, как отец Иоанн болеет за свое дело. Такое же горение у него было и в Нарве. Мы, к сожалению, очень мало знаем о царскосельском периоде, но понимаем, что и тут этот человек был активным, ведь именно его расстреляли, а не других священников, которых тогда тоже арестовали. - К этому вопросу мы вернемся, а сейчас затронем другую тему: отец Иоанн в Царском Селе служил только год. Чем он памятен для царскоселов, успел ли здесь что-то сделать? |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла НИКАНОР (Надежин Николай Алексеевич; 27.11.1858, с. Брейтово Мологского у. Ярославской губ.- 6.11.1916, Петрозаводск), еп. Олонецкий и Петрозаводский. Род. в семье священника, в 1881 г. окончил Ярославскую ДС, в 1885 г.- СПбДА, кандидат богословия (кандидатское соч. «Фотий, Патриарх Константинопольский, и его «Библиотека» как источник для истории христианской литературы и в частности для истории христианской проповеди»). 4 апр. 1884 г., в конце 3-го курса, Надежин принял монашеский постриг, 24 марта 1885 г. рукоположен во иерея. С 3 авг. 1885 г. преподаватель гомилетики, литургики и нравственного богословия в Литовской ДС. 6 нояб. 1886 г. «во внимание к примерно-полезной деятельности и доброму влиянию на воспитанников семинарии» возведен в звание соборного иеромонаха Донской иконы Божией Матери московского мужского монастыря . С кон. марта 1888 г. состоял в должности инспектора Тифлисской ДС. Обстановка в семинарии была непростой (24 мая 1886 был зарезан ее ректор, прот. Павел Чудецкий). Н. составил Правила поведения для воспитанников Тифлисской семинарии и завел лошадь, чтобы как можно оперативнее следить за студентами, проживавшими на частных квартирах. В период службы Н. в Грузинском Экзархате в 1890 г. случился т. н. великопостный бунт семинаристов. Главной причиной конфликта стало «русификаторское» распоряжение ректора архим. Николая (Зиорова) исключить из рациона юношей рыбу, которую им всегда подавали по местной традиции. 20-23 февр. 1891 г. Н. был назначен ректором Томской ДС, 10 марта того же года в кафедральном Сионском соборе Тифлиса возведен в сан архимандрита. Вступил в должность 30 мая 1891 г., почти одновременно с назначением на Томскую и Семипалатинскую кафедру свт. Макария (Невского) . Еп. Макарий часто посещал семинарию, проводил беседы с преподавателями и воспитанниками, давал указания по ее внутреннему и внешнему благоустройству. Томская семинария, открытая в 1858 г., находилась в стесненных условиях; она занимала 2 деревянных здания, помещение б-ки представляло собой «безобразный холодный сарай». Н. начал наводить порядок в семинарском хозяйстве с реконструкции библиотечного флигеля в 1892 г. Затем на предоставленные Синодом средства был арендован дом в 2 кварталах от семинарии, куда 1 сент. 1894 г. перевели классы. Одновременно велась работа над проектом собственного здания семинарии, но его закладка, в которой участвовал Н., состоялась только 21 сент. 1896 г. Выпускником Томской ДС 1897 г. был архиепископ Херсонский и Николаевский сщмч. Прокопий (Титов) . 12-18 июня 1896 г. Н. был утвержден в должности председателя Томского епархиального училищного совета. В июле того же года был командирован в Н. Новгород на педагогические курсы для учителей церковноприходских школ. |
| Искренне вас любящий и преданный Вам, Мих. Зиоров. PS О[тцу] Ректору, А[ркадию] Д[осифеи]чу 30 , Е[влампию] Н[иколаеви]чу 31 , П. Ачу, диакону, Алфеюшке 32 и всем преподавателям и воспитанникам мой поклон и привет. Напишите мне поскорей и побольше. ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 146. – 147 об. Рукопись. 3 15 апреля 1886г. (л. 415) Пусть Ваше благородное сердце, мой добрый друг, само Вам скажет, насколько я благодарен Вам за Вашу ко мне любовь: мое же слабое перо не в состоянии этого выразить. С любовью облобызал я Ваши милые черты и тысячи благожеланий и благословений послал Вам мысленно в ответ на Ваше приветствие! И вот, пиша это письмо, я все посматриваю на Ваш портрет, который стоит на моем письменном столе: как он прекрасен! Дай Бог , чтобы то благородное сердце, которое Вы носите в своей груди и которое полно таких хороших стремлений, чтобы оно навсегда осталось таким же не только в отношении меня лично, но и в отношении всех людей! Не теряйте, мой друг, веры (л. 415 об.) в хорошее и светлое, не давайте засориться мелочами житейскими тому святому чувству, которое зовется любовию. С верою и любовию и на краю света, и в самой ужасной обстановке не погибнете и не заблудитесь. Воскресший Господь да сохранит Вас от всяких искушений и напастей отныне и до века. Всем своим друзьям, а следовательно, и моим, привет и поклон до земли! Последних три недели я сильно хворал расстройством нервов, а потому не мог отвечать Вам на Ваше любезное письмо от 25 марта. К сожалению, присланным бланкам я не мог дать того назначения, какое хотел дать, за краткостью времени для их напечатания; придется уже пред вакациями пустить их в ход. Праздники я встретил вместе с воспитанниками: служил только духовник, не было даже диакона; певчие пели прескверно. Не было ничего того, что было в Вологде в последний год. Ректор всю страстную служил в соборе с архиереем, а мы обходились сами по себе. Чтецы (л. 416) здесь из рук вон плохие. С удовольствием вспоминал Вас. На первый день в 10 ч. утра, после визита к архиерею и ректору, все преподаватели семинарии, дух[овного] училища, члены консистории и некоторые из духовенства, два хора певчих – семинарский и архиерейский – прошли ко мне. Так как ни у архиерея, ни у ректора стола не было, то закусывали и пили чай у меня. Вышло довольно порядочно. Затем и Преосвященный посетил меня. Вчера я отдавал визиты во время дождя и слякоти. |
| Искренно Вас любящий и преданный, М. Зиоров. ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 158 об. – 159 об. Рукопись. 7 Без даты (л. 175) Благодарю Вас, мой милый и добрый друг, что не забываете меня своими письмами; жаль только, что не часто балуете меня ими. В последнее время за ревизией и своей злобой дня вологжане что-то перестали ко мне писать, а между тем и для меня весьма важно знать, что и как делает С. В. Керский 46 ? Ведь он вместе с этим и меня ревизует по Вологодской семинарии. Что узнаете – напишите, пожалуйста, и подробнее. Вологжане настолько не любезны, что и до сих пор не сумели исполнить моей просьбы – послать выдержки обо мне из отчета Зинченко; ну, Бог с Вами! (л. 175 об.) Я отсюда писал С. В. Керскому на 6-й неделе поста, рекомендуя Вас, А. Д. Брянцева и В. С. Карпова как самых надежных и самых преданных долгу службы людей! Передайте почтение о. ректору и скажите, что я глубоко сочувствую его скорби, ибо и сам был искушен по всяческим. Пусть не падает духом, а возмогает о Господе! А ведь недаром же влетел пред моим выездом из семинарии филин в спальни ученические: вот он – этот филин! Требовал ли ревизор кондуитные книги и читал ли мои рапорты? У нас он брал копии, а у вас? Напишите подробно. Есть ли хозяйственная книга, которую я завел, и была ли она представлена ревизору? В. С. Карпова благодарю за привет с праздником, но этого мало: жду письма! Съездите в Прилуки и передайте мое почтение о. Константину Маслову 47 и о. Варнаве 48 за (л. 176) и любовь ко мне, скажите, что не пишу теперь потому, что решительно не имею времени, так как с выездом ректора в Москву и Питер, равным образом и помощника, я один исправляю три должности. Прощайте! Обнимаю Вас крепко и любовию лобызаю, с сердечным пожеланием всего лучшего в жизни. Искренно Вас любящий, Мих[аил] Зиоров. ГАВО. Ф. 5250. Оп. 1. Д. 1. Л. 175 – 176. Подлинник. Рукопись. 8 Без даты (л. 190) Не писал Вам доселе, мой друг, потому что (л. 190 об.) частию был не совсем здоров (больше двух недель лихорадка), а частию – по множеству разного рода дел. Ваше вчерашнее письмо застало меня в постели: у меня были сильные гастрические боли. Вообще, здоровьем своим я похвалиться не могу: под влиянием житейских невзгод храмина моя дает трещины то там, то здесь. |
| Л. 173 об. Зиорова. У меня сейчас же явилась догадка, уж не Михаилу ли Захаровичу я обязан настоящим вызовом к ревизору? Моя догадка оправдалась, что будет видно из нижепомещаемого письма ко мне Зиорова. Между тем до слуха моего дошло, что ревизор перебирает и перелистывает бумаги. «Что бы это значило», — подумал я. Но в это время ревизор вышел, имея в руках какую-то бумагу. «Вам известна эта бумага?» — спросил он меня, поднося ее к моим глазам. С крайним смущением я смотрел на эту бумагу. Не было никакого сомнения, что эта бумага была та самая, которую я вручил ректору. На вопрос ревизора конечно пришлось ответить утвердительно. «Может быть вы ее и писали?» «Да», — сказал я. «Вы писали с ведома и согласия ваших товарищей на службе?» — продолжал допрашивать меня ревизор. Этот вопрос, по правде сказать, меня очень смутил. Дело в том, что Л. 174 в предыдущую ревизию Е.Н. Спасский был на стороне инспектора, и у меня не было полной уверенности в том, подпишет ли он в случае надобности бумагу, которая теперь находится в руках ревизора. Но размышлять и колебаться было некогда и я решительно и твердо сказал, что все, что написано об о. инспекторе, писано с согласия помощников инспектора. «Хорошо, эту бумагу вы перепишите и чрез о. ректора подадите мне, а теперь скажите, на что особенно вы желали бы указать в этой бумаге, у вас тут есть разделение по пунктам, помните вы их?» — спросил меня Керский. Я сказал, что по моему мнению следует обратить особенное внимание на п. 4, где говорится о массовом опущении учениками уроков и при этом сделал некоторые добавления к тому, что у меня было написано. «Да, это явление крайне ненормальное и печальное», — сказал Керский. «Я постараюсь со всеми вами поговорить об этом вместе, а теперь вы свободны». О своем разговоре с ревизором я тотчас же по возвращению в семинарию сообщил ректору. Как у ректора, так и у меня теперь была одна забота — подпишет ли бумагу Спасский. Ректор просил меня теперь же переговорить об этом с Ев[лампием] Н[иколаеви]чем и постараться убедить его в необходимости не расходиться во взглядах на деятельность инспектора с нами, т. е. с Брянцевым и со мною. Я отправился в учительскую, где Спасский находился по обязанности дежурного. Я начал с того, что ревизор чрез ректора требует от нас письменно представить сведения о деятельности о. Климента и согласен ли он будет с тем, что у меня написано по этому поводу, причем дал ему для прочтения написанную мною бумагу. Спасский, прочитав поданную ему бумагу, сказал, что все, что написано, он находит справедливым и, конечно, если требуется, подтвердит своей подписью. Я вздохнул свободно. О результатах моих переговоров |
| Л. 169 ученики, которым разрешается уходить от этих уроков, за редким исключением, бывают здоровы. О. инспектор вполне удовлетворяется, если ученик был в больнице и записан в амбулаторную книгу, но болен ли он на самом деле или нет, — это для него не важно. В самое последнее время можно было наблюдать и такого рода явление. Накануне подачи сочинения некоторые из учеников сидят долго и на другой день обращаются к о. инспектору с просьбой освободить их от уроков, ссылаясь на головную боль, или же попросить наставников не спрашивать их уроки по тем предметам, по которым они не приготовились. О. инспектор всегда удовлетворяет просьбы таких учеников. По этой причине в январе месяце половина учеников IV кл[асса] 2 отд[еления] отказалась отвечать урок. В последнюю подачу сочинений несколько учеников также просили о. инспектора об освобождении их от уроков. О. инспектор приказал им явиться в больницу, где болезнь их, однако, не была признана уважительною, дающею право не быть им на уроках, о чем фельдшером Л. 169 об. была сделана помета в книге, но о. инспектор параллельно с пометой фельдшера написал: «Причина многоуважительная. На все свое время». Л. 170 жаров, которые из личных счетов и недоброжелательства к бывшему инспектору нашей семинарии г. Зиорову всеми мерами старались очернить деятельность последнего по нашей семинарии. Много раз приходилось слышать в учительской комнате, как преподаватели Лаговский и Можаров осуждали пред о. Климентом систему воспитания г. Зиорова. Что касается деятельности последнего, то помощники инспектора и надзиратель, имевшие честь служить под руководством г. Зиорова, считают нравственным долгом засвидетельствовать, что г. Зиоров всецело был предан священной обязанности воспитывать вверенное ему юношество в правилах доброй нравственности, и, когда он оставлял Волог[одскую] семинарию, то нельзя было не видеть хороших результатов его деятельности. После отзыва о нравственном состоянии нашей семинарии мы вправе были рассчитывать, что о. инспектор поставит ее в воспитательной ее части на высокую ступень. К сожалению, наши надежды не оправдались. Прежде всего нас |
|
|
