| Когда ни появлялись папские легаты в Константинополь с целью водворения в нем порядка, как это было ранее при Фотии, и теперь, не мир приносили они, а разделение – и только разделение. Ссылка ревностного патриарха Николая не навсегда однако разлучила его с Церковью Константинопольскою. Совесть, хотя при конце уже жизни, пробудилась наконец у императора, и умирая он раскаялся в своих грехах и возвратил достойного пастыря пастве Константинопольской 381 . Это было уже в 912 г. Возвращенный патриарх имел возможность с замечательною силою обличить недостойное поведение папского престола в его отношении к Константинопольской церкви. В лице Николая воскрес новый Фотий, обличитель папских притязаний. Гергенретер, характеризуя патриарха Николая, замечает о нем: «благороднейшая сторона духа Фотиева продолжала жить и в ученике его Николае, который более, чем другие, осуществлял собою идеал патриарха , указанный в своем лице Фотием» 382 Эти слова Гергенретера имеют всю свою справедливость, когда мы рассматриваем благородное мужество и замечательную энергию, с которой патриарх Николай дает заметить папскому престолу о тех безобразиях, какими последний заявил себя, вторгаясь в дела церкви Константинопольской и действуя не в видах охранения священных прав церкви, а лишь в видах мирских и своекорыстных. До нас сохранилось несколько писем, с которыми патриарх Николай, по своем возвращении на Константинопольскую кафедру, обращается в Рим, защищая права церкви, поруганные от Римских легатов. В особенности замечательно одно из них, адресованное к папе Анастасию III (Сергия же, виновника Константинопольских смут, уже не было в живых). Впрочем, не одно осуждение и обличение Рима было целью этого письма, – эта была только одна сторона: патриарх имел в виду пробудить чувство справедливости в папах и призвать их в лице легатов в Константинополь для исправления погрешностей, допущенных Римом к соблазну церкви Константинопольской. Уже начальные слова послания Николая, с какими он обращается к папе Анастасию III показывали с человеком какого духа приходится иметь дело папскому престолу. Папство с своими притязаниями нашло в Николае сильного изобличителя и достойного противника. «О чем буду писать тебе? Должен ли я сокрушаться о страданиях, какие претерпела наша церковь , или должен благодарить Бога за благодеяния, за то, что Он помиловал вас? Или же должен я обратиться к вам с братским порицанием за все, что претерпели мы» 383 . |
| Вмешательство пап в дела церкви восточной, или собственно Константинопольской, и на этот раз было делом неправым, как и при патриархе Фотии, и указывает не стремление пап к охранению чести и достоинства церквей, под предлогом которого всегда происходили подобные вмешательства пап, но желание, пользуясь обстоятельствами, расширять личные права власти и усилить свой авторитет. Посмотрим на обстоятельства, при которых произошло это папское вторжение в положение церкви Константинопольской при патриархе Николае, и мы увидим: могут ли папы оправдывать себя, в данном случае, ревностью апостольскою, какую они приписывают себе, когда вторгаются в чужие дела во имя своего абсолютизма. Обстоятельства, при которых случилось это вмешательство пап, – и то положение, какое заняли папы в настоящем случае, не могут их оправдывать и всецело показывают отсутствие в них истинной апостольской ревности. Вот эти обстоятельства: Греческий император Лев VI, Мудрый, в борьбу с которым пришлось вступить патриарху Николаю и сторону которого приняли папы, был во многих отношениях недостойным государем. Он принадлежал к числу тех деспотов на Византийском троне, которые считали все для себя позволенным, готовы были презирать самые священные права церкви. Еще ранее своего столкновения с патриархом Николаем которое дало случай вмешаться в дело церкви Константинопольской Риму, Лев обнаружил свое недостойное поведение. При жизни первой своей супруги Фофании, он вступает в незаконную связь с некою Зоей, муж которой по воле императора был отравлен; смерть Фофании дает повод императору домогаться законного брака с этою его прежнею наложницею. Тщетно Константинопольский патриарх Антоний II противился браку; нашелся один священник, который не отказался благословить брак императора с Зоей, за что патриархом и лишен был сана. Произошел соблазн в церкви, которому конец положила только смерть Зои, последовавшая спустя год и 8 месяцев после брака её с императором. Женолюбивый император, однако не остановился на этом; он вступает в третий брак с Евдокиею; но этот брак был непродолжителен, императрица умерла при рождении первого ребенка. |
| Глава XIV. Эллада (Аргос, Кариуполь, Егина) Житие Петра Аргосского. – Ж. Афанасия Мифонского. – Ж. Луки Елладского. – Ж. Филарета. – Ж. Афанасии Егинской. Между современными памятниками агиографии, относящимися к Элладе, на первом месте должно быть поставлено житие Петра, епископа аргосского, написанное вероятно преемником его по кафедре 606 (§ 25). Вопрос о Петре довольно запутан. Некоторые ученые (Бландити, Lequien, болландисты, позже впрочем отказавшиеся, Вольф, Ballerini и др.) полагали, что святой родился в Катоне и был сицилиец по рождению, смешав его с его современником Petrus Siculus, послом имп. Василия Македонского в армянскую Тефрику для размена пленных (868 г.) и автором истории Манихейской (Павликианской) ереси. Петр, посол и историк, – Siculus, тогда как Петр епископ – уроженец Константинополя, первый жил в 868 г., второй жив был еще в 920 году, в Малую Азию не ездил и т. д. Словом после исследования Cozza-Luzi (р. XXII– XLVI) надо ли теперь опровергать ошибку смешения двух совершенно разных писателей? Наш Петр – уроженец Константинополя (§ 3), сын благочестивых и нищелюбивых родителей (§ 4), у которых было четыре сына: Павел, Дионисий, Петр и Платон, и одна дочь. Павел, живший вне столицы, слыша о подвигах Петра, прибыл в Константинополь; царь (какой?), дивясь его добродетели, просил его прибыть к нему со своими (родственниками) и дал ему очень богатый монастырь для подвижничества, в котором Павел и постригся. За ним принял иночество Дионисий, а потом постриглись в монастырях их родители и сестра. Общим учителем их был инок Павел. По блаженной кончине родителей (§ 5) Павел и Дионисий продолжали подвижничество. Видя это, Петр с младшим братом Платоном также ушли в монастырь, где оба предались аскезе (§ 6). Тогдашний патриарх Николай Итал (Νικλαος δ’ ν ταλς), муж образованный, добродетельный, за что и осужденный на изгнание, хотя потом, согласившись на четвертый брак царя (Льва), снова получил милость при дворе. – Без всякого сомнения, здесь идет речь о патр. Николае Мистике (901–907 или 895–906 и 911–925). В виду того, что вся дальнейшая деятельность Петра протекала в X веке, мы на этом и оканчиваем рассмотрение его биографии. |
| В противоположность этому, ересь – это попытка приходящих в Церковь внести в нее свою собственную систему понимания Бога и мира, основанную на опыте, чуждом опыту евхаристической общины. Предание повествует о святителях Спиридоне Тримифунтском и Николае Мир Ликийских, которые участвовали в I Вселенском соборе (325 г.). Они не обладали столь блестящей философской подготовкой, как их оппоненты, но имели подлинный опыт знания Бога. Они защищали именно этот церковный опыт, а не свои диалектические построения. В этих случаях именно евхаристический опыт общины-Церкви противостоял “авторскому” учению ересиархов. В соборном формулировании истинного учения – церковных догматов – вовсе не диалектика и аристотелевская логика, не создание новых терминов, и даже понятий, как, например “личность” (испостась), были самым последним критерием выявления истины. Выявлялась не некая абстрактная истина, как были уверены ересеархи, а реальность опыта, полученного Церковью от Христа в Его воспоминании – Евхаристии, и хранимого ею. Поэтому-то последним критерием истинности оказывались не логические аргументы, а именно соответствие тех или иных формулировок реальному знанию Бога-Троицы, которым владеет христианская евхаристическая община. Евхаристический опыт Церкви – единственный реальный критерий истинного догматического учения. Понятие опыта – неотъемлемый элемент современного мироощущения Между тем рационализм нового времени и всецелая вера в собственный рассудок как раз базируются на эмпиризме, доктрине, основанной Дж. Локком на закате XVII в. В соответствии с ней все знания выводятся из опыта и не существует ничего, кроме того, что можно ощутить пятью чувствами или воспроизвести в исследовательской лаборатории. Однако на пороге XXI в. мало что осталось от наивной веры в то, что вселенная и сам человек – это простые механизмы, которые от пружинных часов отличаются лишь количеством “шестеренок”; разве что идея, что когда-то в будущем все тайны вселенной будут разгаданы и не останется места никакой мистике… |
| Достигнув одного, Лев VI не замедлил перейти к новым притязаниям; император вздумал обвенчаться с Зоей и возложить на нее царскую корону. Венчание совершил, вопреки воли патриарха, придворный священник Фома 376 . Одновременно с этим, к рассказу патриарха Николая, произошло следующее: император, не довольствуясь тем, что захотел иметь Зою законною женою, решился еще короновать свою невесту; но так как ни патриарх и никто из архиереев не дерзали на такой поступок, то Лев VI осмелился сам своими руками возложить царский венец на свою невесту, и был при таком необычайном действии, по выражению патриарха Николая, и женихом и архиереем, так как сам освящал венец, сам и возлагал его на главу. Вот до чего дошел император в своем презрении к церковным законам. Такие деяния взволновали не только церковный клир, но и весь Константинополь: все находили, что вера поругана императором 377 . Таким образом из этого очерка противоцерковного поведения императора видно, что Лев VI заявил себя и как человек нецеломудренной жизни, и как человек нарушивший церковные правила в домогательстве и посягательстве на четвертый совершенно незаконный брак, и как человек преступивший клятву, данную пред Церковью Константинопольскою, и как человек, дерзнувший принять на себя отправление одного из богослужебных действий. Как должен был отнестись благочестивый патриарх Николай к Льву, презирающему церковные законы и требования совести? Патриарх употребляет все роды увещаний. чтобы побудить императора расторгнуть беззаконное и соблазнительное сожитие его с Зоей. Но он знать ничего не хотел. При таком положении, патриарх решился на крайнюю меру в отношении к императору: они отлучил его от церкви 378 . Между тем и император не оставался в бездействии; он решился обратиться для разрешения своего спора с патриархом к папе в Рим. Нужно думать, Лев VI рассчитывал, что Рим не будет притязателен в данном случае, и ради одного того уже, что папа призывается к суду дел церкви Константинопольской, чем давалась Риму возможность до известной степени восторжествовать над нею, не будет противоречить императору. |
| В 920 г. при патриархе Николае Мистике происходил собор, на котором разрешен был вопрос о четверобрачии царя Льва VI Мудрого. В заключение соборного определения, за многолетием царям и патриарху Николаю, следует анафематствование всем тем, которые писали и говорили против патриархов Германа, Тарасия, Никифора и Мефодия 149 . Здесь нужно бы ожидать, так как эта статья читается в синодиках в Неделю Православия, имен и последующих патриархов: Игнатия, Фотия и Николая, с присоединением анафемы тем, кто писал и говорил против них; но этой прибавки в тексте соборного определения не было. Правда, в изданном у Цахариэ документе находим некоторую путаницу: патриарху Николаю провозглашается многолетие, а ниже то же имя упомянуто наряду с умершими его преемниками по патриаршеству, из коих последний, Антоний, оставил патриаршую кафедру в 979 г., но это объясняется тем, что в нашем документе смешаны две редакции: одна 920, а другая 995 г. Что в основе документа лежит редакция 920 г., видно из указания лиц и из изложения обстоятельств дела 150 , а что в соборном определении 920 г. не встречаем при имени Фотия прибавки об анафеме тем, которые против него писали и говорили, это может служить доказательством, что в первой четверти Х в. память Фотия не была еще очищена и что, таким образом, имя Фотия не могло встречаться в синодике рядом с Германом, Тарасием, Никифором и Мефодием до первой четверти Х в. Высказанные соображения находят себе подтверждение в списке того же соборного определения, хранящемся в Парижской национальной библиотеке 151 . Хотя этот список относится к XII b., ибо из царей последним упомянут Алексей Комнин, а из патриархов Иоанн Иеромнимон, умерший в 1134 г., но в основе его лежит соборное определение 920 г., повторенное в 995 г., что можно заключать из упоминания о девяностолетней борьбе по вопросу о четверобрачии 152 . В этом списке находим уже и статью, отлучающую тех, которые говорили и писали против Фотия. Итак, крайние хронологические указания по отношению к имени Фотия могут привести к заключению, что подразумеваемая статья внесена в синодик не раньше первой четверти Х в. и не позже последних годов того же века. Во всяком случае, в начале XI b. имя Фотия, несомненно, уже пользовалось общепризнанным в Церкви авторитетом, что видно, между прочим, из внесения его имени в древнейшую редакцию синодика. По вопросу об очищении памяти патриарха Фотия позволим себе несколько дополнительных замечаний. |
| Канонисты началом нового периода в истории церковного права считают время издания «Номоканона» в редакции патриарха Фотия – 883 год. В эту эпоху, около двух столетий спустя, произошло отделение Римской Церкви от Вселенского Православия. Вселенские Соборы на Востоке уже не созываются. Западные соборы, почитающиеся там Вселенскими, не признаются таковыми Православной Церковью. Правовые определения Поместных Соборов, даже если они и получают общецерковное признание, не включаются в основной канонический кодекс Церкви, который рассматривается как уже завершённый – его составляет «Синтагма» Фотиева «Номоканона». Константинопольская кафедра осталась первенствующей на православном Востоке, но разгром Византии крестоносцами (1203 г.), территориальное умаление империи, теснимой турками неоднократные попытки заключить унию с Римом подрывают её авторитет в глазах православных негреческой национальности. В этот период появляются Православные Церкви у славянских народов – русских, болгар, сербов, – получивших крещение от Византии. Главным законодательным учреждением Православной Церкви в рассматриваемый период, когда Поместные Соборы созывались нерегулярно и редко, стал Синод эндимуса Константинопольского Патриархата, так называемый домашний собор, участники которого отбирались из архиереев, случайно оказавшихся в столице. Среди важнейших постановлений Константинопольских Синодов – «Томос единения», изданный в 920 году при Патриархе Николае Мистике . Этим постановлением признавался действительным четвёртый брак императора Льва Философа и одновременно подтверждался канонический запрет четвёртого брака. Название постановления связано с тем, что, благодаря ему, восстанавливался мир между церковной и государственной властью, нарушенный незаконным браком императора. При Патриархе Луке (1156 – 1169 гг.) было вынесено несколько постановлений церковно-правового характера: о запрещении священникам заниматься делами, унижающими их достоинство; о том, что для низложения епископа требуется созыв собора не менее двенадцати архиереев; об обязанности епископа, принявшего постриг, ждать решение Синода относительно того, может ли он и дальше совершать епископское служение; о воспрещении клиру присваивать себе церковные вещи. |
| Итак, к хазарам, давним союзникам и друзьям Византии, все эти речи неприложимы. Ни патр. Фотий, современник такого события, ни другие хронисты ничего не говорят о крещении хазар в это время. Христианство в Хазарии имело миссионерские частичные приобретения и раньше этого столетия. В списке епархий VIII в. (де Бора) упоминаются в пределах Готской «епархии» (т. е. митрополии) следующие епископии, или точнее епископы: d Xomzi " rwn, o " _ " Asth " l, d Хоиа " lh_s, o» O " nogou " rwn, o» _ " Рете " g, o» fu " nnwn, o» Tumata " rka. Это епископы большей частью не по имени городов, а по имени народов, т. е. епископы подвижные – миссионеры. Астил можно отождествить с Итил, бывшей столицей Хазарии, Хуалис – это Хвалисское, позднее Хвалынское, т. е. Каспийское море, прибрежье его. Оногуры и Гунны это племена, жившие в Хазарии. Таким образом, на территорию Хазарии распространялось христианство из Византии уже в иконоборческую эпоху. Но , повидимому, бродячее состояние народов Хазарии не могло дать опоры для устойчивых епископских кафедр. Миновало столетие, и следов этих миссионерских епископий мы не видим. Даже при ученике и преемнике Фотия на КП-льской кафедре, при патриархе Николае Мистике (901– 915 гг.), хазары рисуются еще некрещенным народом. Какая-то группа их обращается к патр. Николаю, и он поручает миссионерскую заботу о них епископу Херсонисскому, т. е. коренному и устойчивому центру. Византийская церковь , особенно со времени своих восточных по крови и культуре династий – Исаврийской, Амморийской (т. е. с 710 г.), отрываясь через иконоборчество от Рима и Запада, усиленно развивала христианско-имперскую миссию на своем ближнем Востоке (от Дуная через Черноморье и Кавказ до Волги). Понятно, что великий столп греческого и восточно-церковного патриотизма, патриарх Фотий, горячо иитересовался этой миссией. Он радовался ее успехам и эту идею внушал иерархам его партии. В своем письме к епископу Воспора (т. е. Керчи) Антонию патр. Фотий пишет, что теперь, благодаря крещению разных народов Черноморья, это море, некогда бывшее A_kseino_s, т. е. «негостеприимным», стало Эвксинос – eu: " _kseino_s, т. е. «гостеприимным» (Игра слов в иазвании: «Понт Эвксинский») и даже более – Эвсевис – eusebh " _s т. е. «благочестивым» (Migne P. Gr. t. 102 p. 828). На созванный Фотием КПльский собор 879–880 г. являются епископы: Лука Воспорский и Павел Херсонисский. Несколько позднее Николай Мистик миссионерствует у Авазгов и Алан, т. е. у Осетин, продолжая традицию Фотия. |
| Очертив вообще поведение Римских легатов в Константинополе, по вопросу о браке императора Льва, патриарх вскрывает пред нами и частности неблаговидного поведения этих представителей Рима. Прежде всего легаты уступили императору по вопросу о незаконном браке не тому, что желали сделать угодное императору. Разбирая этот мотив в деятельности легатов, патриарх с ясностью доказывает, как нелеп подобный мотив. С точки зрения Римских легатов выходило: «так как император желает четвертого брака, то должно уступить царскому желанию». В опровержение такого рода воззрений, которыми руководились легаты в видах своекорыстного господствования в церкви Константинопольской, – патриарх говорит: «неужели честь и достоинство императора именно состоят в том, чтобы быть безнравственнее и греховнее всех прочих: не значит ли это обращать больше внимания на чистоту ног, чем на чистоту лица. Должно повиноваться государю, но только тогда, когда он распоряжается как истинный государь, когда его повеления справедливы и нравственны, но не тогда, когда они противны и совести и разуму; нечестивых приказаний императора слушаться не должно. Подданные принимают правителя – в образец; поэтому его обязанность состоит в том, чтобы указывать им путь к добродетели и тем больше побуждать чтить Бога, чем больше он сам Его почитает» 387 . В этих словах Николай показал хвалящемуся своею апостольскою ревностью Риму, что истинная ревность не в том, чтобы уступать злой воле правителей, а в том, чтобы истину и справедливость ставить выше всего. Какое жестокое изобличение политики Рима, которая, льстя при случае страстям земных владык, тем самым хотела привлекать их к призванию авторитета Римской курии! Но с особенным интересом читаем слова изобличения, с которыми обращается патриарх к Римскому епископу, когда этот последний с забвением истинных прав вселенской церкви утверждал, что Рим имеет власть все разрешать, и что, следовательно, в вопросе о четвертом браке императора Римский епископ действовал в силу своей власти. |
| 395 Чтобы понять о каком это обещании и какой лжи говорят здесь Николай, нужно взять во внимание то, что приводимое им правило из Постановлений Апостольских касается собственно вдовиц из диаконис, которые, дав обет служить Богу, потом вступили в брак. 397 Подробности об этом соборе можно находить в вышеуказанной книге г. Попова. Император Лев VI Мудрый, стр. 182–186. 399 Ibidem. Epistola LVI, col. 256–257. Есть еще письмо Николая к папе, существующее с неопределенным адресом – Αδηλφ (Migne, письмо LXXYII), но оно не имеет интереса. При этом мы должны заметить, что до нас не сохранилось ни одного письма, о какими папы в разбираемом споре обращались в Константинополь. 400 Разбор источников, не одинаково передающих известия об этом событии и участии в нем легатов см. в книге г. Попова, стр. 188–189. 401 В доказательство сейчас сказанного укажем на следующий интересный факт: в т. н. «Синодик в неделю православия» есть статья, которой провозглашается вечная память патриархам 9 и 10 века, ознаменовавшим себя борьбой с папством. Статья эта появилась в «Синодике» в конце 10-го века. Она читалась так: «Фотию, Стефану, Антонию, Николаю (конечно, Мистику), православным патриархам – вечная память». При чем вслед затем там же прибавлено: «вся яже на св. патриархи... Фотия, Стефана, Антония и Николая писанная ила реченная да будут прокляты (см. Синодик в неделю Православия. Изд. проф. Успенского. Стр. 9–10. Одесса, 1893. Его же «Очерки по истории Визант. образованности. Стр. 101–103. Петерб., 1891). Ясное дело, что все названные патриархи, составляя особую группу в Синодике, внесены сюда в качестве борцов против папских притязаний. Прибавка же, что, все сказанное и написанное против этих лиц, обрекается на проклятие, более всего направляется против пап, написавших и высказавших много такого, что и раньше было осуждено, и что направлялось особенно против Фотия и Николая Мистика . – Рассматриваемая статья Синодика имеет, по нашему мнению, большое историческое значение. В ней можно находить косвенное анафематствование папства. Факт беспримерный! В самом деле, если ублажаются борцы против папства и подвергаются проклятию папские писания, направленные против этих борцов, то тем самым папство, как историческое явление, предается, очевидно, хотя не явному, а прикровенному, но все же проклятию. Вот черта из 10-го века, свидетельствующая об охлаждении между церковных отношений Константинополя и Рима, вот предел, около которого явно положено начало разделению церквей (см. мою же статью в Чтен . Об. Люб. Духовного Просвщ., 1894, янв. По поводу изданий Ф. Успенского). |
|
|
