| Когда святой Симеон Новый Богослов однажды прочитал эти слова присутствующим монахам и мирянам, они все, улыбнувшись, в один голос сказали: «Отныне мы никогда не будем причащаться, но все останемся без причастия» (Cat . 4, 1–18). Из жития святого Симеона, написанного Никитой Стифатом , известно, что сам святой ежедневно причащался со слезами, однако, очевидно, далеко не все монахи из его окружения были способны подражать ему в этом. По мысли преподобного Симеона, слезы – это дар Божий, однако он подается каждому, кто желает этого, вне зависимости от его природных свойств. Для того, чтобы быть в состоянии ежедневно причащаться со слезами, монах должен во всякое другое время плакать и сокрушаться (Cat. 4, 26–38; 812–622). В сущности, говоря о слезах, преподобный Симеон опять-таки не вводил ничего нового – духовные слезы были знакомы аскетическим писателям прежних веков. В знаменитых «Главах о молитве» Евагрия, ошибочно приписываемых Нилу Синайскому , встречаются следующие наставления: «Во-первых, молись о получении слез, чтобы, умягчив слезами присущую душе твоей грубость, исповедать беззаконие твое Господу и получить от него отпущение (грехов)... Ибо весьма радуется Владыка, когда ты молишься со слезами» (Φιλοκαλα, τ.A’, 177). В «Лествице» специальная глава посвящена «радостотворному плачу» (Κλμαξ, λγ. 7, 140). Особенно много писал о плаче преподобный Ефрем Сирин : несколько его трактатов носят название «О сокрушении», «Слово умилительное», «О покаянии». В одном из них он говорит: «О сила слез! до чего ты простираешься? В самое небо с великим дерзновением ты входишь беспрепятственно. О сила слез! Чины ангелов со всеми (небесными) силами непрестанно радуются о твоем дерзновении... О сила слез! Во мгновение ока ты взлетаешь на небо и получаешь от Бога то, что просишь, ибо Он с радостью встречает тебя, принося прощение» (φρ. Σρ. ργα, τ. A’, σελ.382). В другом слове он рассказывает о себе, что однажды, встав рано утром, он взглянул на небо и подумал о той славе, которой удостоются святые в день второго пришествия Господа . |
| Приписываемые Паламе три другие «Главы» того же происхождения; это также выписки из «Огласительных слов» Симеона Нового Богослова . Так, «Глава вторая» – лишь довольно большая выписка из «Огласительного слова» 16-го, строчки 7–165. Здесь речь идет о хорошо известном эпизоде из жизни Симеона Нового Богослова , описанном его биографом Никитой Стифатом 8 . Святой Симеон говорит о своем мистическом видении света в то время, когда был он еще послушником в Студийском монастыре под руководством своего духовного отца Симеона Благоговейного . Это – личная, искренняя и вдохновенная исповедь о великих благодатных дарах Божиих, полученных в самом начале монашеского пути, без предварительных усилий систематического аскетического делания, как дар, просто за послушание духовному отцу и доверие к нему, за смирение и непреклонное желание соединиться с Богом. Все это – характерные черты духовного устроения Симеона Нового Богослова , в силу которых он занимает особое и даже уникальное место в духовном святоотеческом Предании. Подлинность 10-го «Огласительного слова» (включительно с извлеченным из него, как «Глава вторая», местом) также подтверждается всей рукописной традицией 9 . «Глава третья» – это большая выписка из 17-го «Огласительного слова» Симеона Нового Богослова (с. 25–90; 99–111). Она почти целиком включена в эту «Главу», кроме начала и конца (1, 111–127), а также нескольких мест из середины, в числе которых одно имеет особо важное значение (1, 90–99) 10 . Это как бы духовное завещание Симеона, в котором он рассказывает ученикам о пути своего духовного восхождения и полученных благодатных дарах. Композиция «Главы четвертой» очень отличается от предшествующих. Это ряд выписок из 6-го «Огласительного слова» (11, 22–30, 40–71, 102–134, 204–258). В противоположность тому, что мы находим в предшествующих «Главах», в частности в первых двух, составитель делает значительные пропуски в тексте и не всегда следует порядку изложения (например, часто возвращается назад). Именно в «Главе четвертой» Симеон Новый Богослов говорит о своем духовном отце Симеоне Благоговейном , а не о самом себе, как предполагает отец Иоанн Мейендорф 11 . |
| О первой, реальной жизни святого мы иногда знаем кое-что, иногда — очень мало, иногда — почти ничего. Мы знаем о жизни святого больше, если он оставил автобиографические сочинения (как например, святитель Григорий Богослов ), или если он совершил такие деяния, о которых сохранились сведения в исторических источниках (например, в “Церковной истории ” Евсевия Кесарийского , где упомянуты многие святые), или, наконец, если святой близок к нам по времени и память о нем еще жива среди наших современников (например, преподобный Силуан Афонский , многие мученики ХХ века). Вторая жизнь святого — это его житие, написанное в некоторых случаях много столетий спустя и нередко лишенное исторической достоверности. Житие святого — это его словесная икона, некий идеализированный образ: оно всегда пишется в соответствии с каноном, за пределы которого автор позволяет себе выйти лишь в исключительных случаях. Житийный канон заключается в том, что из одного жития в другое переходят одни и те же словесные штампы, одни и те же эпизоды, описания чудес. Едва ли не каждый герой агиографической литературы рождается от благочестивых родителей и уже в раннем детстве проявляет признаки особого христианского благочестия, избегает обычных детских игр. Едва ли не каждый святой прилежно учится в школе, но отказывается от высшего образования; претерпевает искушения от диавола, но всегда их преодолевает; борется с какой-либо злостной ересью своего времени и одерживает над ней победу; совершает многочисленные чудеса и исцеления. Лишь в редких случаях — например, если житие написано одним из ближайших учеников святого, знавшим его при жизни — оно сохраняет черты фактической и исторической достоверности (как например, Житие преподобного Симеона Нового Богослова , написанное его учеником Никитой Стифатом , или житие преподобного Сергия Радонежского, написанное Епифанием Премудрым ). Однако во многих случаях житие даже и не претендует на историческую достоверность, как не претендует икона святого на портретное сходство. Если мы сравним житие Григория Богослова, составленное в VII веке, с его автобиографическими сочинениями, то без труда увидим разницу между его реальным и идеализированным образами. Нередко написанное в житии даже противоречит той информации о жизни святого, которую мы имеем из других источников. |
| Сохранились 5 противоармянских «Слов» Н. С. Последнее из них автор расширил и переделал в обращенное к зап. христианам «Слово об опресноках, субботнем посте, браке иереев и совершенном возношении всесвятым и священным постом». (В рукописях Vat. gr. 680 и Laurent. IX 24 оно несет краткий заголовок «Об опресноках».) А. Михель называл этот памятник «Сборником» (Συλλογ), а его выполненную тем же Н. С. сокращенную редакцию - «Антидиалогом». Однако эти названия не имеют обоснования в рукописной традиции. Не позже XIII в. краткая редакция антилат. сочинения Н. С. была переведена на древнерус. язык (РНБ. Кир.-Бел. 76/1153. Л. 205-215). В разных рукописях сохранилось принадлежащее Н. С. «Понятное очертание суточного последования часов» (Υποτπωσις εσνοπτος το μερονυκτου τς κολουθας τν ρν), написанное им для Студийского мон-ря и изданное в патрологии Миня среди произведений прп. Феодора Студита. Также к монашествующим обращено соч. «О посте по средам и пятницам» (Περ νηστεας τς τετραδοπαρασκευς). Обычаям студийских монахов посвящены небольшие сочинения Н. С. «О поясе студийских диаконов», «О приветствии руками» и «О [пении] «Но аллилуия позволила» [при исполнении] степенных». Пять противоармянских «Слов» Н. С., сочинения «О душе» и «Созерцание рая» вместе с обращенным к синкеллу Никите посвящением, переписка Н. С. с синкеллом Никитой, письма к «софисту» Григорию (названному в груз. переводе Василием) были переведены на грузинский и в кон. XI в. включены прп. Арсением Икалтойским в его «Догматикон». В том же сборнике под именем Н. С. сохранились не встречающиеся в греч. рукописях сочинения «О ступенях добродетелей», толкование отрывка Рим 8. 29 и обращенное к Василию толкование отрывка 1 Кор 6. 18, согласно к-рому прелюбодействующий грешит против собственного тела. Этот последний текст Н. С. упоминается в сохранившемся отрывке 2-го письма синкелла Никиты. М. Касрадзе представила доводы в пользу того, что соч. «Об образцах добродетелей» действительно было написано Н. С. ( Kasradze M. La traduction géorgienne ancienne des écrits («Sur les Échelons», «Sur l " âme», «Sur Paradis») de Nicétas Stéthatos dans le «Dogmatikon» d " Arsène d " Iqalto XIe siècle//Dogmatikon. 2013. P. 193-209). |
| Согласно «Исповеданию веры» Н. С., написанному им в глубокой старости (ες τδε τ περιν γρας), тогда он уже был игуменом Студийского мон-ря. Между тем известно, что в 1048 и 1066 гг. игуменом Студийского мон-ря был Михаил, в 1075 г.- Косма, в 1092 г.- Иоанн. Исходя из слов Н. С. о его возрасте в то время, Ж. Даррузес отнес игуменство Н. С. к временному промежутку между двумя последними датами ( Darrouzè s J. Introd.// Nic é tas St é thatos. 1961. P. 10, 22). Также в «Исповедании веры» Н. С. писал, что в это время иконы и мощехранительницы были предметом споров. Очевидно, имеются в виду споры вокруг поддержанного патриархом Евстратием Гаридой решения имп. Алексея I Комнина в 1081 г. о переплавке священных сосудов, когда митр. Лев Халкидонский выступил против этой меры. Отсюда следует, что в нач. 80-х гг. XI в. Н. С. был игуменом Студийского монастыря. Сочинения Среди сохранившихся произведений Н. С. одним из наиболее ранних является его предисловие к «Божественным гимнам» прп. Симеона. Возможно, в работе над гимнами Н. С. сотрудничал с иеромонахом мон-ря Прекрасного Источника (τς Ωραας πηγς) Иерофеем, философом Алексеем, получившим впосл. титул вселенского учителя (οκουμενικς διδσκαλος), с диаконом Великой ц. Никитой, с протасикритом и ктитором Евергетидского мон-ря Василием, посвящения к-рых помещены вслед за предисловием Н. С. Первым крупным сочинением Н. С. стало Житие св. Симеона Нового Богослова. До наст. времени сохранилась лишь краткая версия этого текста. Возможно, в защиту прп. Симеона Нового Богослова Н. С. написал соч. «Против обвинителей святого» (Κατ γιοκατηγρων), сохранившееся (по всей видимости, фрагментарно) в рукописи Ath. Iver. 388. Наиболее известным творением Н. С. являются его «Сотницы практических, физических и гностических глав». В рукописи Paris. Suppl. gr. 28 к «Сотницам» примыкает небольшое произведение «В виде вопросов и ответов» (Κατ πεσιν κα πκρισιν), изданное И. Осером вместе с Житием св. Симеона Нового Богослова ( Nic é tas St é thatos. 1928. P. XXXIV-XXXV). |
| Как духовный вождь святой Симеон является наследником великих духовных руководителей, Пророков, Апостолов, Мучеников, Вселенских Учителей, изначально являясь носителем аскетического и мистического духа преподобных Антония, Арсения, Пахомия, Евфимия и Саввы, как он сам об этом и говорит. Однако он в особенности ощущает свою близость к своей местной традиции, Константинопольской, и прежде всего Студийской. Как некая отрасль этой традиции, каковой он и был благодаря традиции старца Симеона Благоговейного Студита, и как связывающий ей даже и после своей кончины с духовным его сыном, Никитой Стифатом , он сам является этой горячо светящейся традицией для его чудесного ученика Арсения, его преемника по игуменству в монастыре святого Маманта. Необозримое духовное богатство святого Симеона, его божественного опыта и познаний, не могло бы появиться без присносуществующей личности прп. Симеона Благоговейного . Несомненно то, что вклад в формировании и изложении системы киновиального жительства, передаваемого от одного поколения другому, является богатым наследием. Однако, как, спрашивает наш Святой, можно вдохновить и вновь исправить членов киновии живым, вдохновенным словом какого-то богоносного человека, некоего пастыря, отца, наставника? На духовном пути самого Нового Богослова равноангельный смиренный облик прп. Старца Симеона Студита имел для него огромную силу. Еще в самом начале, когда юноша был в миру, будучи подросток в императорском дворце, он шаг за шагом и разнообразными способами с помощью которых, как он сам об этом говорит, вспоминая с легкой иронией, смогли бы создать ложное мнение о его нравственности, он познавал Бога через этого преподобного Старца, Благоговейного. Посещая широко известный Студийский монастырь, наш юноша-мирянин принимает из рук святого Старца книжечку прп. Марка Подвижника , которая была, как оказывается, излюбленным чтением для благоговейнейших христиан в Византии, вместе с заповедью исследовать свою совесть, внимая тому, что ему говорится из уст Божииих. Таким образом, длительное время находясь в бдении вплоть до глубокой ночи, внезапно является с неба ослепительный свет, который наполнил все то место, где он стоял, совершая молитву словно »облако божественной славы«. И в этом Божественном Свете молился и его духовный отец и он сам. |
| 20. Прп. Макарий Египетский (см. Макарий Великий ). «150 глав» (ΡΝ κεφλαια. ИАБ, 4. 568. Изд.: Θιλοκαλα. 1782. P. 699-751; 1960. Τ. 3. Σ. 171-234). Впервые изданы П. Пуссеном в составе 7 слов как слова 2-7: «О совершенстве», «О молитве», «О терпении», «О возвышении ума», «О любви» и «О свободе ума» (Thesaurus Asceticus, sive Syntagma Opusculorum. P., 1684. P. 18 sq.). «150 глав» принадлежат обширному корпусу сочинений, автором к-рых в визант. традиции считался прп. Макарий Великий, что в наст. время подвергается сомнению ( Прп. Макарий Египетский. Духовные слова и послания/Изд.: А. Г. Дунаев. М., 2002. С. 12-158; таблица соответствий «150 глав» др. сочинениям «макариевского корпуса»: Там же. С. 914-917). В рус. «Д.» вместо «150 глав» помещены выдержки из духовных бесед, приписываемых прп. Макарию Великому (Наставления св. Макария Великого о христианской жизни, выбранные из его бесед//Добротолюбие. Т. 1. С. 155-276). 21. Прп. Симеон Новый Богослов. «Главы практические и богословские» (Κεφλαια πρακτικ κα θεολογικ ρμε - указание количества глав (145) в заголовке ошибочно, их действительное число в тексте греч. «Д.» - 153. ИАБ, 6. 22-23. Изд.: Θιλοκαλα. 1782. P. 755-782. 1960. Τ. 3. Σ. 237-270; PG. 120. Col. 604-688; SC. 51 bis. Рус. пер.: Добротолюбие. Т. 5. С. 7-60 - 184 главы). «Главы...» составлены из сочинений 2 авторов. Главы 1-118 извлечены из 225 богословских, умозрительных и практических глав прп. Симеона ( Sym. N. Theol. Cap. theol.), 119-152 - из «Подвижнического слова» Симеона Студита , его духовника ( Symeon Le Studite. Discours Ascetique. P., 2001. (SC; 460)), 153-я - из Жития Симеона (главы 31-30), составленного его учеником Никитой Стифатом ( Hausherr I. , Horn G. Un grand mystique byzantin: Vie de Syméon le Nouveau Théologien (949-1022) par Nicétas Stéphatos//OrChr. 1928. Т. 12. P. 1-228; Koutsas Symeon, archim. Νικτα το Στηθτου Βος κα πολιτεα το ν γοις πατρς μν Συμεν το Νου Θεολγου Εσαγωγ, κεμενο, μετφραση, σχλια. Νεα Σμυρνη, 1994). В новогреч. переводе, изданном Д. Загореем (Το σου... Συμεν... τ ερισκμενα... Venetiis, 1790), было помещено большее число глав (181), нек-рые из них свт. Феофан присовокупил к переведенным главам из греч. «Д.». При этом свой перевод с древнегреч. он сличал с новогреч. переводом (Добротолюбие. Т. 5. С. 39. Примеч.; таблица соответствия глав: ИАБ, 6. 23). |
| Поистине, трудно отрицать, что «термин» порфира является неотъемлемой частью античного эпоса, в котором он несет в себе указание на неизреченную красоту. Например, у Ксенофонта сравнение ланит возлюбленной с пурпуром приближается к идиоме и в русском языке соответствует выражению «кровь с молоком». Наконец, уже в античности термин порфира становится нарицательным: любая красота, например цветы, называется пурпуром (порфира). Наконец максимальной образности этот термин достигает в античной брачной символике . Свадебный наряд также называется порфира: мужское сочетание золото в пурпуре , женское – пурпур в золоте… В православной аскетике, пупурная символика становится характерна вообще для студийской традиции. Обращаясь к гимнографии прп. Феодора Студита можно обнаружить такое воззвание к Пресвятой Богородице: «Пурпурный Пояс» (Homiliae et nativitatem Mariae, v., 96, 693: 2714.001). Где понятие «пурпура» обозначает вообще пурпурную одежду. Далее встречается компаративный образ: пурпуро-блистательный пояс и др. (Ibid.). Для прп. Феодора Студита Божия матерь носит пурпурную одежду и пурпуро-блистательный пояс. Вообще-то пурпур в традиции относился только ко Христу. Здесь пурпур - указание на красоту Ведь метафоры, выражающие такое качество предметов как цвет , в аскетике почти не встречаются. Их функцию выполняет разнообразная и весьма сложная световая символика, указывающая на свет - нетварный. Отсюда понятно, почему пояс Богоматери – пурпурно-святящийся. Так Пояс Пресвятой Божией Матери указывает на аскетизм ее жизни. Это символ трезвения, внимания и воздержания. Потому что в античности и в святоотеческой традиции «перетянуть пояс» значило наложить на себя строгий пост. В дальнейшем аллегорический образ пояса будет равзит прп. Никитой Стифатом с присущим ему символизмом в трактате «Об опоясании», обращаясь к Евангелию “И препоясався служи Ми” (Лк. 17. 8) и Corpus Areopagiticum: «…диаконам надлежит вместе с девством сочетать и хранение чувств и умерщвление плоти, которое они обозначают поясом» Об опоясании, 3, 5 (пер. иером. Дионисия (Шленова)) |
| По окончании первого заседания, в 13.00 участники конференции проследовали в трапезную, а затем для них была проведена краткая экскурсия, во время которой все желающие смогли познакомиться с историей обители и ее главного храма, а также поклониться монастырским святыням. На втором заседании конференции, начавшемся в 14.00, были прочитаны доклады, посвященные монашеским традициям Византии, Древней Руси, Сирии и Западной Европы. Открыл заседание доклад игумена Дионисия (Шлёнова) «Приобщение “знанию и мудрости” (по выражению прп. Никиты Стифата) как основополагающий принцип монашеской жизни». Иг. Дионисий обратился к учению об иерархии, содержащемуся в творениях прп. Никиты, и детально рассмотрел тезис этого подвижника о том, что «не все высшие и низшие силы равно причастны Божественной мудрости и ведению». Особое внимание иг. Дионисий уделил образу херувимов (по преимуществу соотносимых Никитой Стифатом с ведением и мудростью) и его святоотеческим толкованиям, что позволило уяснить контекст мысли прп. Никиты. Также в докладе была показана взаимосвязь учения Никиты и его наставника — прп. Симеона Нового Богослова. В заключение сообщения иг. Дионисий предложил ряд вопросов, которые еще нуждаются в разрешении, и подчеркнул особый статус мудрости и ведения не как внешних показателей эрудированности, а как добродетелей. Доклад сопровождался красочной презентацией, что облегчало восприятие материала. В докладе А.В. Муравьева «Наука и научные исследования в сирийских монастырях накануне и во время арабского завоевания» была рассмотрена малоизученная тема ученых занятий, культивировавшихся в сирийских монастырях различных традиций b VI–IX bb. Расцвет наук в монашеской среде пришелся на эпоху арабского завоевания и заложил основы «университетской» культуры арабского Востока, сформировавшейся в тех же землях в дальнейшем. Особое внимание было уделено медицинским знаниям и их отражению как в повседневной жизни сирийских иноков, так и в аскетической литературе, в частности, в творениях прп. Исаака Сирина. По окончании доклада состоялась краткая дискуссия между докладчиком и иг. Дионисием (Шлёновым) по поводу статуса «медицинских аналогий» в сирийской аскетической книжности и возможного отражения в них реальных практик. |
| В нашей работе мы будем различать между «Преданием-Традицией» и «преданиями-традициями». Под Преданием с прописной буквы мы будем понимать Предание-Традицию вообще, восточно-христианское Предание, церковное Предание, святоотеческое Предание. Преданиями-традициями со строчной буквы мы будем называть различные составляющие этого Предания – литургическую, аскетическую, студийскую, византийскую, сирийскую и другие «традиции». 1 Hausherr. Mystique, 1–128 (Vie). Изложение жизни Симеона см. в: Василий (Кривошеин) , архиепископ. Симеон, 15–58; Krivocheine e. SC 96, 15–54; Turne г. Fatherhood, 16–36; Moda. Christ, 105–120; McGuckin. Symeon (последний главным образом занят опровержением Никиты Стифата ). Здесь и далее, ссылаясь на литературу, мы приводим лишь имя автора, сокращенное до одного-двух слов название сочинения, номер тома (если есть) и номер страницы. Ссылаясь на источники, мы приводим имя автора, сокращенное название сочинения, номер тома (книги, части), главы (раздела) и стиха (строки), а также, в квадратных скобках, номер страницы того издания, которым мы пользовались. Полностью имена авторов, названия их произведений и выходные данные использованных изданий приведены нами в Библиографии. 2 Его критический текст был издан в SC 400. Можно также сравнить «Житие Симеона», написанное Никитой, с «Житием преп. Феодора Студита », автором которого считается монах Михаил, см. PG 99, 113–232 (один вариант) и PG 99, 233–328 (второй вариант). 4 Тот факт, что Никита писал, стремясь реабилитировать Симеона, не является достаточным основанием для того, чтобы ставить под вопрос (как то делают некоторые современные ученые) достоверность «Жития» в целом. Говоря о Симеоне, Никита порой допускает явные противоречия, однако его произведение – единственное свидетельство человека, лично знавшего Симеона. Ясно, что в тех местах, где Никита расходится с Симеоном, предпочтение следует отдать Симеону. Но там, где современные ученые выдвигают противоречащие Ни ките гипотезы, мы скорее склонны отдавать предпочтение Никите. |
|
|
