| Ответ саддукеям. Саддукеи думали, что при законе ужичества, благодаря которому женщина может в продолжение жизни перебывать женой нескольких мужей, трудно представить жизнь по воскресении, а отсюда заключали, что и воскресения мертвых не будет. Такое представление саддукеев было вызвано грубо-плотским учением фарисеев о жизни по воскресении. Поэтому Иисус Христос говорит, что саддукеи. «не знают писаний», и исправляет это представление, говоря, что по воскресении «ни женятся, ни посягают, но яко Ангеле Божии на небеси суть». Ответ законнику. Нужно думать, что во время вопроса законника фарисеи вспоминали свидетельство И. Христа о Себе, как о Сыне Божием, и теперь ожидали, что на вопрос о большей заповеди в законе Господь выскажет требование веры и любви к Себе, как Сыну Божию. Если бы так ответил Господь законнику, фарисеи объявили бы Его пред всем народом богохульником. Но Господь утверждает единство Бога и требует любви к Богу, как сущности всего нравственного закона, и любви к ближнему, как необходимого следствия любви к Богу. Обличительная речь против фарисеев (Мф.23:1–39; Мр. 12:38–40; Лук.20:45–47) Иисус Христос в обличительной речи против фарисеев, как она вполне передается у ев. Матфея, говорит сначала в тоне предостережения ученикам (2–12 ст.), а потом в тоне угроз фарисеям и книжникам (13–33 ст.); в заключение обращает свою речь сначала к народу иудейскому (34–36 ст.), а потом к Иерусалиму (37–39 ст.). 2–12 ст. Свою речь Иисус Христос открывает признанием за фарисеями власти и авторитета, как за учителями и руководителями народа, повелевая соблюдать все, что они велят. Но тотчас Он дает и предостережение Своим слушателям, чтобы они не подражали фарисеям в образе поведения. После этого Иисус Христос обличает лицемерие и тщеславие фарисеев; строго требуя от народа исполнения закона, фарисеи сами ничего не делают для его исполнения; если же что и делают они, то из-за того, чтобы прославиться пред людьми, т. е. только показывают себя благочестивыми, не будучи таковыми на самом деле. |
| обряд крещения. Обряд, описываемый св. Иустином, еще очень прост, состоит почти исключительно из необходимых для совершения таинства и положительно предписываемых в священном писании . Господь повелел апостолам а) проповедывать во имя Его покаяние и прощение грехов (Лук. 24:47), б) научить все народы и в) уверовавших (Мр. 16:16) крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мф. 28:19). Готовящиеся ко крещению во времена св. Иустина а) постились и молили Бога о прощении прежде совершенных грехов ( каялись), б) были наставляемы в истинах веры и нравственности и в) по изъявлении своего согласия на крещение, были крещаемы во имя Отца и Сына и Святого Духа. Во времена Тертуллиана оглашенный иногда пред самою водою крещения, а иногда в церкви под рукою предстоятеля отрекался от диавола, и прелести, и ангелов его; затем в довольно пространных ответах на вопросы предстоятеля исповедывал свою веру, и таким образом от службы диаволу переходил на служение Христу, поступал в Его воинство. Затем верующий был крещаем троекратным погружением. По выходе из купели новокрещенного «помазывали благовонным помазанием», по подобию помазания елеем ветхозаветных священников, и давали ему (верующему) вкушать смесь молока и меда, в знак того, что верующий стал новорожденным младенцем о Христе (1 Петр. 2:2). Затем на верующего низводилась благодать Святого Духа чрез возложение рук. В течение целой недели новокрещенный воздерживался от обыкновенного ежедневного омовения. Отсюда очевидно, до какой степени обряд крещения развился и осложнился ко времени Тертуллиана. Три идеи, в обряде крещения у св. Иустина даже не намеченные, нашли в обряде крещения времен Тертуллиана достаточно ясное символическое выражение (идея о том, что христианин есть воин Христов,— что он — священник (2 Петр. 2:9), и, наконец,— что он — младенец о Христе (1 Петр. 2:2)). Отречение от диавола «под рукою предстоятеля» и обычай «воздерживаться в течение целой недели от ежедневных омовений» суть тоже новые, неизвестные из писаний св. |
| Это–тайна, которую не может постичь ограниченный рассудок человека!.. Один из лучших немецких комментаторов (Ланге) усматривает в избрании Иуды в число двенадцати апостолов одно лишь смелое дело Божественной любви, которая видела в Иуде зародыш как к дурному, так и ко многому доброму, и делала все возможное, чтобы сохранить его от зла, хотя вскоре же оказалось, что зло в нем гораздо сильнее, чем добро ( Иоан. 6: 69 –71 ), вследствии чего Христос несколько раз предостерегал его ( Мф. 6: 19 – 21 ; Мр. 7: 21–23 ; Лук. 12: 16–20 ), несколько раз отпускал его от себя, давал ему полную свободу ( Иоан.6: 67; 13:27 ) и, наконец, не раз указывал ему на его нечистую душу ( Иоан. 13: 18 ). Возражение это, впрочем, не принадлежит собственно Шлейермахеру; оно слишком старо для того, чтобы принадлежать ему; а потому мы ответим на него также еще и словами древних: „Иной скажет, – говорит Златоуст 627 , – если написано, что Христос так пострадает, то за что осуждается Иуда? Он исполнил то, что написано. Но он делалм, – отвечает на это Златоуст, – не с той мыслью, а по злобе. Если ты не будешь смотреть на цель, то и диавола освободишь от вины“. Впрочем, –каким образом дошел Иуда до того, чтобы предать Иисуса Христа Его врагам, – об этом мы будем говорить впоследствии, при изложении последнего периода земной жизни Господа нашего Иисуса Христа; а теперь перейдем к вопросу о том, почему было избрано именно только двенадцать апостолов. Едва-ли кто может согласиться с мнением Шлейермахера, что число апостолов не имело никакого смысла ни в глазах Христа, ни в глазах самих апостолов. Сам Шлейермахер заметил, что против его мнения резко говорит уже один факт избрания Матфея после отпадения Иуды; сам Шлейермахер заметил, что против его мнения говорит также и обетование Христа, данное апостолам: „сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен израилевых“ ( Мф. 19: 28 ); сам Шлейермахер заметил, что в этом обетовании число апостолов поставлено в связь с числом колен израилевых; но он не хотел допустить, что Израиль, как и число апостолов, здесь разумелись не в собственном смысле, но лишь в переносном или идеальном; говорим: „идеальном“, потому что это обетование Господне, очевидно, не могло касаться Иуды Искариотского. |
| Утешение бури на море. Здесь ев. Марк добавляет рассказ такими частными чертами, которые делают его живее. Так, он один говорит, что во время бури Иисус спал, возлежа на корме на возглавии (38 ст.), и один передает самые слова, которыми Иисус запретил ветру и морю. По евв. Марку и Луке, Иисус Христос, встав, сначала восстановил тишину на море и затем обратился к ученикам с упреком в маловерии, a по Матфею, Иисус Христос, еще возлежа, упрекает учеников в маловерии, а затем, вставши, воспрещает морю и ветру. Исцеление бесноватого в Гадаринской стране. В то время как евв. Марк и Лука говорят об одном бесноватом, ев. Матфей – о двух. Такое различие в повествованиях можно объяснить тем, что для жителей страны был опасен и свиреп, собственно, один из двух бесноватых, о котором и говорят евв. Марк и Лука. Ев. Марк подробнее других изображает свирепость бесноватого. Евв. Марк и Лука сообщают, что в бесноватом было множество бесов – легион, а ев. Марк определяет и число погибших свиней – около 2 000 (13 ст.). Когда бесноватого Господь исцелил, позволивши бесам войти в свиней, собравшийся ко Христу вследствие вести пастухов народ увидел бывшего бесноватого сидящим у ног Иисуса. Жители города пришли к Иисусу и просили Его удалиться от них, – вероятно, потому что боялись, как бы не испытать от Него еще какой беды. Возвращение И. Христа из гагаринского путешествия в Капернаум (Лук.8:40–56; Мр. 5:21–43; Мф.9:18–34) Исцеление кровоточивой и воскрешение дочери Иаира. По ев. Матфею, Иаир говорит Иисусу, что дочь его уже умерла, тогда как по ев. Марку и Луке она была лишь при смерти. Такое разногласие объясняется тем, что первоначально, когда Он уходил из дома, она была еще жива, но потом ему стало известно, что она умерла, и он свою просьбу исцелить дочь переменяет на просьбу воскресить ее. На дороге в дом Иаира произошло исцеление кровоточивой женщины. Она, естественно, стеснялась открыто просить Иисуса о своей нужде, тем более, что болезнь делала ее нечистой по закону; но ее вера была так сильна, что она считала достаточным прикоснуться к одежде Христа, чтобы получить исцеление. |
| Это и вызвало к существованию различные деления Псалтири для богослужебного употребления. Принятое теперь у нас деление по кафизмам — палестинского происхождения. В основе его лежит распределение Псалтири для летнего богослужебного периода — от Фоминой недели до отдания Воздвижения (22 сентября). Тогда Псалтирь употребляется лишь за утреней и вечерней, причем для первой, как для более продолжительной, назначается двойное количество псалмов. В виду этого Псалтирь должна бы быть разделена на 21 отдел. Но вечерня воскресного дня в виду бывшего накануне бдения освобождается от добавочных псалмов, вследствие чего и деление получается лишь 20. Библейские песни пелись лишь на ночной службе и в полном своем составе они употреблялись, по-видимому, тоже или за всенощным бдением, или за более продолжительными и торжественными утренями. Для более же простых служб здесь также существовало распределение, аналогичное распределение псалмов. 2 песни употреблялись постоянно на утренней службе. Это — песни восьмая (вторая половина песни трех отроков. и девятая (песни Богородицы и Захарии), как обычные утрение гимны. Остальные же песни распределялись по 6 будничным дням седмицы, причем на первые пять из них падало по одной добавочной песни, а на субботу две — 6-ая и 7-ая. Трипеснцы св. Андрея и суть ничто иное, как собрание припевов или тропарей к библейским песням в их более простодневном распределении. Содержание трипеснцев св. Андрея соответствует евангельским зачалам, которые полагаются в вышеуказанном иерусалимском евангелистарие синайской библиотеки 210 на утренях и литургиях страстной седмицы. Так трипеснец в. понедельника берет свое содержание из Мр. 11:12 — 18 (о смоковнице; утрен. еванг.) и Мф. 20:17—18 (предупреждение Христом учеников о Своих страданиях; литург. еванг.) и отчасти из соединявшейся с этим днем памяти Иосифа. Трипеснец в. вторника, в котором упоминаются притчи о мелющих, десяти девах, говорится о втором пришествии, а также приводится предупреждение Господа о наступлении чрез 2 дня пасхи и Его страдания, соответствует зачалам этого дня — Лук. |
| Итак, ветхозаветный закон устанавливает за мужеложство, как и за другие извращения - смертную казнь. При этом не нужно думать, что здесь избранный народ был одинок в древнем мире. Персия с величайшим омерзением взирала на растленные обычаи своих западных соседей. И если лучшие умы Греции с сочувствием обращались к Персии и даже видели в ней воплощение своих идеалов, то мы нынче, сочувствуя Персии, уверены, что растленный Запад не сможет ее покорить именно потому, что она нравственно гораздо здоровее его. Да и Рим, из которого впоследствии явилась Византия, поначалу был беспощаден, карая гомосексуализм смертью. На грани III и II вв до Р.Х. lex Scantinia смягчила наказание до штрафа в 10 000 сестреций (примерно 640 000 рублей по нынешней цене золота). В ранней Империи была возможность предъявления иска «об оскорблении»: в это понятие входили и развратные действия, и намерения гомосексуального характера. В таких случаях государство защищало даже рабов. Перейдем к Новому Завету. Латынина ссылается на «молчание» Христа об извращениях и на этом основании приписывает Ему терпимое к ним отношение. Но, как уже сказано, Он подтверждал весь ветхозаветный Закон вкупе и поэтому не имел необходимости ссылаться на множество отдельных его норм. Но универсальные обличения «рода лукавого, прелюбодейного и грешного» (Мф. 12, 39; 16, 4; Мр. 8,38), конечно, подразумевают всевозможные пороки. Нужно иметь поистине извращенное сознание, чтобы увидеть в рассказе об исцелении Христом слуги римского сотника намек на то, что слуга был любовником сотника. Латынина не знает греческого языка, но ссылается на то, что Евангелие употребляет греческое слово pais, которое ей угодно понять по-своему. Это слово имеет не менее четырех значений. В Новом Завете оно значит: 1. мальчик (в том числе и младенец), 2. девочка (с артиклем he), 3. сын, 4. раб. Лука, особенно точный в словах, трижды называет слугу рабом (doulos - Лук. 7, 2-10) и только единожды называет его pais. Лука сообщает, что за сотника ходатайствовали иудейские старшины, сообщившие Христу, что тот любит иудеев и построил им синагогу. Скорее всего, сотник при этом оставался язычником. Но он мог, как это часто бывало, испытывать влияние иудейской веры. Конечно, Всеблагой Господь мог совершить (и совершает) чудо даже ради самого ужасного грешника, нисколько этим не одобряя его греха. Но вот иудейские старшины никогда не стали бы ходатайствовать за содомита. |
| Но это слишком слабое и недостаточное основание для такого утверждения. Лютеране напрасно выпускают из виду благословение хлеба и вина Иисусом Христом. Ведь все апостолы, говорящие об установлении евхаристии, как бы с особенною целью указывают на то, что Иисус Христос, взявши хлеб, благословил его ( Мф. 26, 26 ; Мр. 14, 22 ; Лук. 22, 19 ; 1Кор. 11, 24 ). Если при совершении нами евхаристии благословение и освящение хлеба производит на лютеранский взгляд чудесное соединение хлеба с телом Иисуса Христа, то почему мы должны думать, что благословение Христово было совершенно бесцельно и без всякого значения, не имело никакого влияния на хлеб, так что хлеб, взятый Иисусом Христом в руки, и после благословения остался простым хлебом? Нужно заметить, что повествование евангелистов о совершении евхаристии Иисусом Христом слишком кратко; а кто станет отрицать, что чем короче рассказ, тем больше надобно усвоять в нем значение каждому слову? Кратко повествуя об установлении евхаристии, евангелисты, очевидно, упоминают лишь о главнейших, существеннейших моментах первой евхаристии; упоминать же о чем-либо бесцельном и не имеющем никакого значения для сущности дела они не могли за краткостью повествования. Да и может ли быть здесь что-либо бесцельное и излишнее! Допуская возможность чего-либо подобного, не налагает ли лютеранство святотатственной руки на этот единственный источник христианского вероучения, за которым оно еще признает значение? Если же так, то мы должны признать за упоминаемым евангелистами благословением хлеба особое значение как за важнейшим моментом в евхаристии, имеющим особенное значение для её сущности. Какой же именно смысл имеет благословение хлеба всемогущею десницею Иисуса Христа? Что оно произвело в установляемом таинстве? Нет никакой необходимости задумываться над этим вопросом, потому что его ясно и определенно решают сами евангелисты и апостол Павел, когда говорят, что Иисус Христос, взяв в руки хлеб и преподавая чудесную свою трапезу апостолам, сказал: сие есть тело Мое. |
| Глава 12 . Далее Баур останавливается на тех разностях, которые отличают содержание 12 гл. Марка от параллельных мест в Евангелиях Матфея и Луки вместе. Преимущественно Баур останавливается на 35 – 37 ст. Отличие этого места в 12 гл. Марка от параллельных мест у Матфея и Луки состоит в том, что, по Марку, Спаситель с вопросом о Христе, как сыне Давида, обращается к народу, по Матфею же и Луке – к книжникам и Фарисеям ( Мф. 22, 41 ; Лук. 20, 40 ). В этом то отличии Баур и видит признак зависимости Марка от двух других синоптиков. Вопрос о Христе, как сына Давида, вопрос чисто диалектический, по словам Баура; он мог быть предложен Спасителем лишь своим противникам с целью привести их в затруднение и таким образом посрамить их. Только книжники и фарисеи могли обсудить его, понять его значение и сознательно дать или не дать на него ответ. Поэтому только предложенный им, он мог иметь смысл. По сказанию Матфея и Луки, Спаситель действительно и предлагает его книжникам и фарисеям. По Марку же этот вопрос предлагается народу? Но с какою же целью предлагать его народу? Очевидно, что вопрос этот теряет значение вопроса диалектического в той форме, в какой находим мы его у Марка в этой форме мы получаем лишь слабый отзвук (einen schwachen Nachklang) его первоначального значения 58 . – Но чтобы видеть всю несостоятельность этого объяснения, направленного Бауром против самостоятельности Марка, достаточно привести следующие слова Мейера: «.... вопрос о Христе сыне Давида, предложенный народу, есть не иное что, как возражение, открывающее пред всеми богословское безсилие (theologische Rathlosigkeit) книжников, обнаруженное ими в молчании, к которому они были вынуждены тем, что один из них выразил полное свое одобрение Иисусу ( Мр. 12, 28 – 32 ). Книжники находятся еще здесь. Но Иисус предлагает свой вопрос не им только, но высказывает его пред народом, прямо однако же имел в виду γραμματες. Книжники таким образом имеют возможность и пред народом дать ответ, если только они в состоянии дать его. Если же они не дадут, то тем полнее окажутся побежденными и посрамленными. Но они не могут сказать ничего».... 59 . |
| Свое учение об этом Христос сообщил главным образом в двух притчах: в притче о сеятеле ( Мф 13: 1–23 ; Мр. 4, 1–20 ; Лук. 8:1 –15 ) и в притче о пшенице и плевелах ( Мф. 13: 24 – 30 ). В первой из них Он провел ту мысль, что хотя в царство Его войдут многие, слышавшие евангельскую проповедь, но плодотворность их участия в царствии Божием будет далеко неодинакова, вследствии неодинаковости их расположения и восприимчивости к усвоению благодатных сил царствия Божия. Человек беспечный и невнимательный к делу своего спасения не получит никакой пользы для своей души от евангельской проповеди, потому что он не в силах усвоить себе евангельских истин. Такого человека Христос приточно изображает под образом почвы при дороге, т. е. почвы, затоптанной ногами пешеходов. Человек непостоянный, ветренный – также не получит пользы для своей души от евангельской проповеди, потому что хотя на первый раз он и горячо относится к христианскому вероучению, но при первой беде и напасте оставляет его. Такого человека Христос приточно изображает под образом почвы каменной, которая хотя сначала оказывается и восприимчивой к разного рода произрастениям, но не имеет способности к тому, чтобы корень растения окрепнул и растение не завяло. Человек, всецело поглощенный различными житейскими заботами, также не может получить для своей души от евангельской проповеди никакой особенной пользы, потому что голос евангельской правды у него заглушается множеством мирских забот. Такого человека Христос приточно изображает под образом почвы тернистой, на которой семя упавшее хотя и дает росток, но он скоро заглушается тернием. Только человек, заботящийся о собственном спасении, твердый и совершенно свободный от суетных занятий, с пользой для своей души воспринимает христианское вероучение и приносит добрые плоды, т. е. добрые дела. Такого человека Христос приточно изображает под образом земли доброй (черноземной, плодородной), на которой посеянное семя приносит обильный плод. Себя в этой притче Христос изображает под образом сеятеля, а Свое учение или евангельскую проповедь – под образом семени. |
| 13–28 ст. Первое горе Господь возвещает книжникам и фарисеям за то, что они, сами не веря во Христа, то же внушают и народу и чрез это отрывают его от царства Божия. Второе – за корыстолюбие, не останавливающееся пред такими средствами, как обман и обирание вдов, для чего, между прочим, фарисеи и стараются выказать себя набожными. Третье – за то, что книжники и фарисеи, очень усердные в обращении язычников в иудейство, делали это только ради того, чтобы увеличить число принадлежащих к иудейству и этим расширить область своего духовного владычества. Четвертое – за извращение посредством перетолковываний своих закона. Пятое – за то, что они, исполняя мелочи, пренебрегали существенным в законе: дозволяли несправедливость на суде и не имели истинной веры. Шестое – за то, что они, строго наблюдавшие чистоту посуды, наполняли эту посуду добытым возмутительными способами. Седьмое – за то, что они вообще по наружности только благочестивы, а внутри полны всевозможных пороков. 29–33 ст. Восьмое и последнее горе Господь возвещает фарисеям за убийственные стремления против посланников Божиих. «Дополняйте же, – говорит Иисус Христос, – меру отцов ваших», убивайте и Самого Мессию, служителями Которого были пророки, и Его новых посланников – апостолов. 34–36 ст. Господь изрекает Свой решительный суд над народом иудейским: да приидет наказание на него за невинную кровь, пролитую на земле. Господь уверяет, что суд этот, несомненно, исполнится (исполнением этого суда было разрушение Иерусалима и рассеяние народа). 37–39 ст. Мысль о погибели Иерусалима пробуждает в Господе чувство жалости, и Он со скорбью произносит над ним свой суд – покинуть храм. Пророчество И. Христа о разрушении Иерусалима, кончине мира и о Своем втором пришествии (Мф.24:1–25; Мр. 13:1–37; Лук. 21:5–38) Повод к этой пророчественной речи состоял в следующем: Свою обличительную речь прочив фарисеев и книжников Иисус Христос закончил угрозой храму Иерусалимскому, лишая его Своего присутствия и попечения и предсказывая ему запустение. |
|
|
