| Harnack считает нынешний вид «Климентин» произведением кафолика, который пользовался иудео-христианским источником уже в кафолической переработке; С. Bigg считает «Беседы» эвионитской переработкой древнейшего кафолического оригинала. Между мужами апостольскими преимущественно сильный интерес возбуждает личность и литературная деятельность антиохийского епископа Игнатия Богоносца благодаря важному догматическому и церковно-историческому значению связанных с его именем посланий: несмотря на свой сравнительно незначительный объем, эти послания заключают в себе столько ценных христианских мыслей в весьма оригинальной сжатой форме, столько указаний на церковные отношения того времени, что на них обращено исключительное внимание исследователей разных богословских и церковно-исторических направлений. Тем более достойно сожаления, что, несмотря на славу св. Игнатия, достоверно известны только обстоятельства, предшествовавшие мученической кончине его. Его прежняя жизнь совершенно неведома; его смерть описана только по предчувствиям самого мученика. Немногие сведения о нем у достоверных писателей позднейшего времени ничем не восполняют недостатков современной ему истории. Самое ранее упоминание о св. Игнатии находится в Послании Поликарпа Смирнского к филиппийцам, написанном около времени мученической кончины св. Игнатия; но заключающиеся в нем сведения весьма кратки (cap. 13). Ничего не сообщают и Ириней и Ориген , которые знают послания и приводят из них некоторые места. Даже Евсевий, которому мы обязаны первым связным известием о посланиях Игнатия, имеющим весьма важное историко-литературное значение, дает сведения только о конце его жизни (Hist. eccl. III, 36). Позднейшие писатели, упоминающие о св. Игнатии, или заимствуют свои сообщения из Евсевия и Оригена , или же, при отсутствии определенных фактов, предоставляют широкий простор воображению, как это в настоящее время доказано относительно актов мученичества св. Игнатия. Древнейшие подробные известия о страданиях Игнатия заключаются в греческом повествовании, изданном (в 1689 г. |
| Но некоторый недостаток раздельности в названиях не препятствует однако же видеть сущности дела. Так, сами апостолы, передавая предстоятелям церквей свое полномочие и церковное управление ( 1Тим.3:15 ; Тит.1:5 : 1Пет.5:2 ) и отличая их преимущественным названием епископа ( Деян.20:21 ), указывают в числе священных лиц таких, которые также «труждаются в слове и учении» ( 1Тим.5:17 ), но принимают рукоположение от епископов (Тим.1:5) и состоят под их властию и судом ( 1Тим.5:19 ); этим лицам усвояется названием пресвитеров (там же). Наконец, отличают и таких, которые, не имея полномочия в слове, назначаются собственно к служебным должностям в церкви или для вспоможения старейшим лицам в священнодействии; впрочем, они также получают священное рукоположение ( Деян.6:6 ; 1Тим.3:8–10 ). Эти последние от самих же апостолов наименованы диаконами. Такое же точное разграничение этих степеней мы находим и у ближайших мужей апостольских – у святого Климента, епископа Римского 40 , святого Игнатия Богоносца 41 , Иустина мученика 42 . Таким образом, возражение, что при апостолах названия епископа и пресвитера часто усвоялись одним и тем же лицам и употреблялись смешанно, нисколько не подрывает апостольского происхождения рассматриваемого нами правила. Скорее можно было бы против апостольского происхождения этого правила указать на то, что в нем предписывается епископу, кроме пресвитеров и диаконов, поставлять прочих клириков, между тем как несомненно известно, что апостолы не знали никаких других лиц, принадлежавших к клиру, кроме пресвитера и диакона. Но и это возражение нисколько не говорит против апостольского происхождения правила, потому что в нем ясно же высказано апостолами право и власть епископа поставлять на важнейшие степени церковные, каковы пресвитерская и диаконская, – следовательно, и право поставления и в другие низшие должности и служения в клире под общим именем клириков. А потому с совершенною вероятностию нужно допустить, что упоминание о поставлении прочих клириков внесено было мужами апостольскими впоследствии в существующее уже апостольское правило о том, что только один епископ имеет право поставить пресвитеров и диаконов, и внесено на том основании, что такое правило прямо вытекает из учения и практики апостолов, так как они решительно ни в каком случае не передавали права поставления на какую-либо священную должность пресвитерам и тем более диаконам. |
| Хлеб, ежедневно просимый в Отче наш в каждодневном предощущении последнего Сегодня, — хлеб, названный в евангельском тексте epioysios, то есть хлеб «сверхсущностный», «хлеб грядущего мира», — этот хлеб, очевидно, есть Евхаристия. Речь не идет о том, чтобы «заслужить» Евхаристию, как можно было бы неверно понять из текстов, говорящих о необходимости доверия и смирения: «Недостойный вкушать Евхаристию всякий день окажется таковым и раз в году», — говорил Амвросий Медиоланский. Речь идет об осознании своей недостойности, о том, чтобы знать свое место среди «немощных», ради которых и пришел Иисус, по Его собственным словам, и которые для того, чтобы выжить, нуждаются в «хлебе жизни», «хлебе насущном», «врачевстве бессмертия». Только некоторые аскеты–пустынники могли причащаться раз в жизни, в конце пути, но тогда их причащение свершалось в просветлении и было подобно молнии обожения. Народ же христианский, не будучи народом аскетов, жил внутри Евхаристии, заключенной в жизни Другого. Его не смущала «банализация» причастия, так как он знал, что таинство и парадокс христианства состоит именно в явлении Бога среди кажущейся банальности нашей повседневной жизни. В этом принципиальном пункте нет расхождений между латинскими и греческими отцами. Св. Амвросий говорит о ежедневном причастии, придающем каждому дню духовную атмосферу присутствия Царства. Итак, ты слышишь о том, что всякий раз во время принесения жертвы воспоминается смерть Господа, Его воскресение и вознесение и дается отпущение грехов, — и не вкушаешь этот хлеб жизни ежедневно? Раненый ищет лекарства. Наша рана заключается в подвластности греху; лекарство же — пречестное и небесное таинство… Если ты получаешь его каждый день, то каждый день становится для тебя днем Сегодняшним. Если Христос сегодня с тобой, Он сегодня воскресает для тебя… День Сегодняшний наступил. Амвросий Медиоланский О таинствах, 5, 25—26. Св. Василий не говорит ничего противоречащего этому. Его письмо показывает, что в IV веке, то есть уже в « " Константинову» эпоху, когда в христианство обращались толпами, продолжал существовать древний обычай (засвидетельствованный мужами апостольскими, и прежде всего Дидахе), согласно которому позволялось уносить из Церкви по воскресеньям освященные хлеб и вино и хранить их у себя. |
| Но такой разности нет. Достойно замечания и г) то, что, если бы Иудеи, из ненависти к Христианам, решились поднять святотатственную руку на свою Божественную библию, они, без сомнения, всего прежде испортили бы в ней те разительные пророчества, которые служат одной из коренных основ нашей веры и первым обличением их неверия и ожесточения; но такие пророчества все целы 369 . § 117. Подлинность Четвероевангелия а) доказательства внешние Внешние доказательства подлинности четвероевангелия слагаются из свидетельств о нём православных учителей Церкви и из свидетельств её врагов язычников и еретиков. Тех и других свидетельств чрезвычайно много, и непрерывную цепь их можно было бы провести через весь ряд веков от появления Христианства до настоящего времени. Но в таком предприятии нет нужды: потому что самые упорные противники подлинности наших евангелий соглашаются, что с начала третьего века они существуют. Значит, нам достаточно представить свидетельства о четвероевангелии, относящиеся только к двум первым столетиям. I. В последней половине второго века четвероевангелие несомненно существовало и было общеизвестно во всём Христианском мире, на востоке и на западе: ибо здесь и там мы видим употребление наших евангелий не только в самой Церкви, но и у врагов её. 1) В самой Церкви. Климент Александрийский , сделавшийся главой знаменитого Александрийского училища с 189-го года, приводит многочисленные места из всех наших четырёх евангелий 371 , как из таких описаний, Божественная важность которых не подлежит ни малейшему сомнению, упоминая иногда, притом, имена самих евангелистов 372 . Чтобы понять важность этого свидетеля, надобно взять во внимание, во-первых, то, что он был ученик Пантена и обращался с древнейшими учителями Церкви, мужами Апостольскими, от которых, конечно, и узнал о подлинности четвероевангелия. А во-вторых, то, что Климент, как пресвитер Александрийский и как наставник училища, откуда исходили пастыри для всего тамошнего края, в настоящем случае служит для нас представителем верования всей церкви Александрийской касательно евангелий, которое ещё определённее выразил ученик его Ориген (по воспитанию относящийся к концу второго же века) в следующих словах; «о четырёх евангелиях я узнал из предания, что они только одни, без всякого противоречия, приемлются во всей церкви Божьей, находящейся под солнцем, и именно: первое евангелие написано Матфеем, второе... |
| Правда, они предостерегают также от слишком высокой оценки земных благ и указывают на темные стороны богатства. В силу тесной связи богатства с властью, установившейся в римском государстве, борьба против накопления богатства являлась в то же время борьбой против стремления к почестям и власти. Соблюдая учение Спасителя, христиане раз навсегда лишали себя таким образом доступа к общественным и государственным почестям. Запрещение стремиться к обладанию богатством поэтому могло казаться некоторым слишком суровым. Христиане не должны смотреть на свое имущество как на исключительно свою собственность, а должны быть готовы всегда употребить его на помощь бедным. Последним однако не следует рассчитывать на благотворительность богатых. Каждый, по мере сил, должен зарабатывать свое пропитание честным трудом, и никто без нужды не должен делаться бременем для других. Учение о том, что работа есть для каждого долг, каковое преподано было Господом на собственном примере, а ап. Павлом словом и делом так усердно внушается верующим, воспринято было и мужами апостольскими в их сочинениях. Самое лучшее использование имущества это – обращение его на дело благотворительности. Награда за это велика, ибо этим путем душа освобождается от оков греховности. Однако это надо делать с толком: надо давать милостыню только достойным. Особенно рекомендуют они гостеприимство и заботы о вдовах и сиротах; при случае упоминается также о выкупе рабов, а именно вполне в духе апостола Павла. Они увещевают рабов не слишком домогаться свободы. 9. Как христианину следует относиться к потере имущества, вытекает в учении Евангелия и посланий апостолов из оценки земных сокровищ. Мужи апостольские решительно высказываются на этот счет. Ведь они жили во времена суровых гонений. Христиане тогда могли постоянно ожидать внезапной потери имущества и разорения. Отцы Церкви советуют поэтому с радостью переносить потерю имущества, тем более, что это является часто Божьей карой за прежние грехи. Право получать содержание от верующих за труд их назидания, присвоенное апостолам, распространяется теперь и на других; рядом с апостолами оно прежде всего усвояется для так-называемых пророков, а позднее и для клириков. Они принимают приношения верующих. Злоупотребление этим правом считается очень тяжелым преступлением, как вообще грехи, вытекающие из корыстолюбия, считались всего ужаснее у лиц, посвятившим себя служению Богу. На взносы, поступавшие от верующих к властям общины, содержались также бедные вдовы и сироты. Руководство церковной благотворительностью принадлежало епископу. По примеру апостолов он пользовался при этом услугами дьяконов. В тех местах, где не было никаких христианских властей, приношения передавались непосредственно бедным. 3. Дальнейшее развитие в греческой Церкви |
| Об этих пьяных говорит Иоиль 33 : «горе пьяным без вина». И они не только пьяны, но и изрыгают ярость драконов и неисцельную ярость аспидов, чтобы после изрыгания подобного рода вина уразумели свое опьянение и сознали, что пока они будут пьяны, то не будут иметь ни начала, ни конца, то есть ни головы, ни хвоста; но будут как животное, обрубленное с обеих сторон. Вместо начала и конца, как перевели Симмах и LXX, Феодотион поставил по своему обычаю самые слова еврейские chaphphe и agmon , что Акила перевел кривой и превратный, желая, чтобы под кривым понимали стариков, а под превратным – резвящихся детей, которые все делают превратно, и что поэтому здесь тот смысл, что в Египте не будет не только головы и хвоста, но и стариков и детей, то есть и начала и конца. Ст. 16–17. В день тот Египет будет как женщины, и вострепещет и убоится пред движением руки Господа воинств, которую Он подвигнет на него. И будет земля Иудина в веселие для Египта: всякий, кто вспомнит о ней, вострепещет от определения Господа воинств, которое Он постановил о нем. В то время, – ибо это значение, как мы часто говорили, имеет день, – когда Господь замешает дух заблуждения и круговращения, чтобы Египет изрыгал вино драконов и неисцельную ярость аспидов, в то время Египет, уразумев свое заблуждение и прежнее опьянение, устрашится как женщина, не страхом внезапным, испытываемым обыкновенно мужами, которых Египет не любит, а задушает и умерщвляет, но страхом свойственным женщинам, которых одних только желает Фараон оставить в живых. Убоится же движения или поднятия руки Господней, которою указываются наказания и которую подвигнет и поднимет Он, чтобы поразить Египет. Тогда земля Иудина, то есть знание Писаний, закон и пророки, Евангелия и послания апостольские будут Египту в веселие, если он познает их и если из сравнения их учения и истины он поймет, что имел ложь. Всякий, кто вспомнит об этой земле, вострепещет тем трепетом, который ведет к жизни: ибо начало премудрости страх Господень ( Притч. 9, 10 ). |
| Появление этих новообразований в христианском вероучении служит обычно для ричлианских богословов основанием к утверждению об отсутствии в первоначальной Церкви твёрдых вероучительных основ и образовании их только с половины II века. Однако, в данном случае нужно: 1) отличать воззрения частных лиц, выступающие в отдельных литературных произведениях, от веры Церкви; 2) нужно отметить, что уже в век Мужей Апостольских, как мы видели, установились нормы апостольского Предания, и притом так, что они составляли достояние общецерковной веры, о чём говорит согласное исповедание Мужами Апостольскими Правила веры. Отклонения от Правила веры у писателей II в. объясняются тем, что почти все они были харизматиками, то есть, с одной стороны, учителями случайными и потому не всегда хорошо подготовленными в богословском отношении, с другой – людьми, считавшими себя стоящими если не выше [церковной иерархии], то, по крайней мере, не стеснявшимися в своей вдохновенной проповеди (уже «Дидахи» сообщает, что пророки говорили много соблазнительного, для Ерма уже считается необходимым контроль пресвитеров); притом харизматики предлагали своё учение в загадочной форме притч и символов, в которых и сами не могли до конца разобраться; естественно, что этот символизм вносил в область догматики большую путаницу, а страсть к причудливым аллегориям (Clem. Rom. 2Ер. ad Cor., 14//TLG. 1271; р. п.: C.402–403) у проповедников ещё более увеличивала её. Таким образом, уклонения от догмы сами собой должны были возникнуть, когда религиозными вопросами стали заниматься люди сердца, когда вопросы исторического предания отошли на второй план, когда мистицизм и символизм стали более привлекать внимание, чем простая, но твёрдая вера. Впрочем, если за перо брались даже и лица с иерархическим положением и с историческими, а не общеназидательными задачами, как, например, Папий, то они также не избегали ошибок, но в силу своей малообразованности и наивности, не могли уже понять истинный смысл тех образов, которые к их времени наплодил христианский символизм и неопределённое и расплывчатое религиозное чувство. При всём том элементы Предания известны и в рассмотренной письменности II века. Противоборства принципу иерархизма ни в одном из памятников данного времени мы не видим. Что касается весьма важной нормы – новозаветных Писаний, то значение их, как Писания и догматической инстанции, выступает теперь ещё ярче, чем у Мужей Апостольских (особенно у Папия, а также у Варнавы и во 2 Климентовом Послании). |
| Отсюда видно, что во времена св. Афанасия не только римскую кафедру называли апостольским престолом, но и римских епископов апостольскими мужами. Но апостольским престолом римскую кафедру называли, как выше объяснено, потому, что римская церковь основана и епископство в ней учреждено св. апостолами Петром и Павлом. А апостольскими мужами римских епископов называли, без сомнения, или в той же мысли, что т. е. римские епископы ведут свое преемство от апостолов, или в той, что некоторые из римских епископов отличались апостольскими доблестями, твердостью в вере, чистотой жизни, пастырской мудростью, и т. п., или в обоих этих смыслах. Так, перечислив в одном месте многих епископов, и в том числе двух римских – Юлия и Ливерия, св. Афанасий говорит: «у единомысленных с ними в писаниях нечего было подозревать, потому что не льстив и прост нрав сих апостольских мужей " 1239 . Отсюда видно, во-первых, что св. Афанасий называет православных епископов апостольскими мужами за их православие, не льстивость и простоту; во-вторых, видно то, что называет апостольскими мужами многих епископов, а не римских только. Отсюда видно, что от наименования римских епископов «апостольскими мужами», как и от наименования римской кафедры «престолом апостольским», до римского главенства еще далеко. Римский епископ Юлий, в письме, помещенном в апологии св. Афанасия против ариан 1240 , говорит о многих «церквах, которыми управляли сами апостолы через себя», и к таким церквам, по преимуществу, причисляет церковь александрийскую. По выражению св. Афанасия, «Игнатий – в Антиохии епископ, поставленный после апостолов " 1241 . Замечательно, что там же, в вышеприведенном рассматриваемом нами выражении св. Афанасия, называется «Рим – митрополией Романии, т. е. римского округа: тогда как по течению мыслей св. отцу весьма естественно и нужно было бы сильнее выразиться о римской церкви, как главенствующей над всеми церквами, если бы он знал что-нибудь об этом главенстве. Вообще в творениях св. Афанасия, римский епископ есть такой же, как и все прочие епископы 1242 , епископ 1243 , епископ города Рима 1244 , римский епископ ( των Ρωμαων) 1245 , епископ великого Рима 1246 , епископ римской церкви 1247 , епископ старого Рима 1248 , брат, соепископ, сослужитель. |
| Заключая затем свою речь обращением к восставшим против иерархии коринфянам, он говорит: «Итак, почитаем несправедливым лишать служения тех, которые поставлены были самими Апостолами или после них другими достоуважаемыми мужами, с согласия всей Церкви» 200 . Таким образом, святой Климент ясно говорит, что поставление в иерархические степени в древней Церкви совершалось «достоуважаемыми мужами», то есть преемниками святых Апостолов. Апостолы же – это полномочие получили чрез Христа от Самого Бога. Кроме этого, святой Климент указывает, что, хотя поставление в иерархические степени происходило с согласия всей Церкви, однако акт поставления совершенно отличался от такого избрания, так как он совершался «достоуважаемыми мужами», по своим полномочиям схожими с Апостолами. То же самое подтверждает в своих Посланиях святой Игнатий Богоносец . Так, например, в Послании к Филадельфийской Церкви он говорит: «Приветствую ее Кровию Иисуса Христа, которая есть вечная и непрестающая радость для верующих, особенно если они находятся в единении с епископом и его пресвитерами и диаконами, указанными по мысли Иисуса Христа, которых по благоволению Своему Он утвердил непоколебимо Святым Духом Своим» 201 . Характерною особенностью данного свидетельства являются слова, которыми святой Игнатий указывает, что иерархические лица поставляются чрез указание по мысли Иисуса Христа, а затем утверждение их в иерархическом достоинстве совершается собственною волею Иисуса Христа чрез Духа Святого. Под «указанием по мысли Иисуса Христа» в данном месте, вероятно, разумеется свидетельство верующих о известном лице, как бы голос Самого Бога, которое затем чрез апостольских преемников облекалось благодатию Святого Духа в иерархическое звание. Святой Ириней в своем сочинении также довольно ясно свидетельствует о богоучрежденности как Таинства Священства, так и иерархического служения. Раскрывая учение о Церкви против гностиков, он попутно касался и учения об иерархии. Хотя он главным образом раскрывал преемство иерархии от Апостолов в отношении учения, тем не менее, на основании его слов, можно предполагать, что под преемством он разумел и тот таинственный акт Таинства Священства, сообщающий избранному лицу дары благодати Божией. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Кто такие мужи апостольские? 2 мин., 21.03.2024 21 марта Церковь празднует память святого Ерма, раннехристианского епископа, автора и проповедника. Ерма и некоторых других его современников, Церковь называет мужами апостольскими. Откуда такое странное название? Кем были эти люди и чем занимались? Давайте разбираться! Служение апостолов, которые после Воскресения Христова разошлись по всему миру с проповедью Евангелия, не ограничивалось просто передачей людям благой вести. Они основывали христианские общины, ставили епископов и пресвитеров, заботились о чистоте христианского учения и правильном устроении церковной жизни. И практически у всех апостолов были ученики, сподвижники и последователи. Тех из них, кто продолжил апостольскую миссию, оставив после себя значимые богословские и духовно-нравственные сочинения, наставления и послания, Церковь назвала апостольскими мужами. К ним обычно относят Варнаву, который входил в число 70 апостолов, составлявших следующий после 12 апостолов круг учеников Христа, Ерма, Игнатия Богоносца, Поликарпа Смирнского, Дионисия Ареопагита, Папия Иерапольского, Климента Римского. Само название «апостольские мужи» — лишь одно из именований. Греческие и латинские христианские авторы называют их также апостольскими отцами (patres apostolici) или апостольскими учителями (διδσκαλος ποστολικς) . Как и апостолы, апостольские мужи оставили после себя бесценные произведения, ставшие духовным руководством для будущих поколений христиан. Их творения пользовались большим авторитетом в Церкви и в древности даже читались на богослужениях после книг Священного Писания. Большая часть из них — это послания, написанные в ответ на конкретные вопросы и просьбы общин (например, Послание апостола Варнавы или Послания св. Климента Римского), поэтому в них нет строгой системности и четкой богословской структуры. Они довольно просты по содержанию, написаны с любовью и отеческой заботой, за которыми стоит глубокий духовный опыт, основанный на апостольской традиции. |
|
|
