| Тимофей 1748–1757 Иосиф III 1509–1521 Арсений 1757–1770 Иосиф IV 1523–1534 Гавриил 1770–1783 Макарий II 1535–1556 Самуил 1783–1796 Сильвестр 1556–1567 Иерофей 1796–1799 Иона 1568–1577 Гавриил 1799–1803 Илия 1577–1579 Серапион 1803–1822 Онисифор 1583–1588 Евгений 1822–1837 Михаил Рагоза 1588–1596 Филарет 1837–1857 Иов Борецкий 1620–1631 Исидор 1858–1860 Исайя 1631–1633 Арсений 1860–1876 Петр Могила 1633–1647 Филофей 1876–1882 Сильвестр Коссов 1649–1657 Платон 1882–1891 Дионисий Балабан 1658–1663 Иоанникий 1891 Иосиф 1663–1676 Феогност 1900 Антоний 1676–1679 Флавиан 1903 Гедеон 1685–1690 Так же преемственно должна передаваться пастырская власть и в будущем, так как только при этом условии Церковь Христова может достигать своего назначения, а потому истинное священство пребудет в ней вечно. Ап. Павел, говоря об установлении таинства причащения, замечает: «всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он приидет» ( 1Кор. 11:26 ), т. е. до второго пришествия Христа на землю. Без совершителей же это таинство не может существовать. Сам Иисус Христос, облекая апостолов благодатною влагою, сказал им: «и се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф. 28:18–20). Но апостолы не пребывали во плоти до скончания века, поэтому обещание Его относится не только к ним, но и к их преемникам, так как пастырское служение, по словам ап. Павла, должно совершаться в Церкви, «доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» ( Еф. 4:11–13 ), а это возможно лишь в будущей жизни. Св. ап. Петр, давая наставления пастырям относительно управления Церковью, говорит: «когда явится Пастыреначальник, вы получите неувядающий венец славы» ( 1Пет. 5:1–4 ), чем также ясно указывает, что исполнение пастырской обязанности пасти стадо Христово должно продолжаться до второго пришествия Христова на землю и страшного суда, когда действительно исполнители заповедей Христовых получат неувядаемый венец славы. 536 |
| Тем не менее, страдальческая кончина Макария окончательно уже отняла у его преемников охоту путешествовать в свой кафедральный город. Только в конце XVI в., именно в январе 1591 г., посетил Киев последний митрополит обозреваемого нами периода – Михаил Рагоза. М. Михаил Рагоза был в Киеве только в течении нескольких дней. Из обстоятельств его пребывания здесь известна жалоба к нему львовских братчиков на Гедеона Балабана. Явившись в Киев, братчики обвиняли Балабана в том, что он «воздвиг гонение везде на христианы церковнаго братства и на вся честныя их священники и запретил всем священником, дабы детей братских не крестити, ниже тела и кровы Христовы людей не причащати, и всякаго обряду по закону не чинити, ни мертвых погребати». Тогда Михаил Рагоза отправил в Львов своего Киевского наместника Афанасия Одонея, вручивши ему послание, в котором увещал львовского епископа, – «да престанет таковаго обычая». Но послание это не имело последствий, и к 18 янв. 1591 г. митрополит самолично прибыл из Киева в Львов для суда над Гедеоном Балабаном 96 . Делами Киевской кафедры в период ее отдельного существования от Московской митрополии, также как и прежде, управляли наместники, назначавшиеся митрополитами. О деятельности этих наместников сохранилось очень мало известий. В актах упоминается только несколько наместников, деятельность которых относится к XVI в.; но и эти наместники известны большею частью только по именам, – о деятельности же их не сообщается почти никаких сведений. Первым известным нам из XVI в. митрополичьим наместником в Киеве был Панько, принадлежавший к Киевским земянам и бывший родоначальником рода Паньековичей, очень известного в Киеве в XVI в. Занявши должность наместника около 1496 г., Панеко заведывал делами кафедры при м. Иосифе I и Ионе II, – вероятно, до 1507 г. Но из его довольно продолжительной наместнической деятельности в актах отмечается только его участие вместе с известным Киевским воеводой Дмитрием Путятичем в отмежевании границ пожертвованной Сигизмундом Пустынно-Никольскому монастырю земли при р. Борщовке, около которой были и владения митрополичьей кафедры 97 . |
| Но, как мы видели, подписи других иерархов под Торчинским манифестом появились не ранее мая 1595 г. Так или иначе, видно, что окончательное решение о вступлении в унию ставилось в зависимость от выполнения королевской властью определенных условий, касающихся статуса и прав православной церкви в Речи Посполитой. Соответственно зимой и в начале весны 1595 г. поддержка унии не была ни безусловной, ни единодушной, и Терлецкий своим оптимизмом, скорее всего, вводил в заблуждение польское правительство. Но зато польская сторона становилась все более и более вовлечена в подготовку унии и, как кажется, в это время была уже уверена в ее успехе. В середине мая Терлецкий встретился в Кобрине с Ипатием Потеем. Михаил Рагоза письменно обещал к ним присоединиться. Однако он на встречу не прибыл и два других епископа вынуждены были разъехаться. Перед отъездом, 20 мая, они послали Рагозе весьма раздраженное и даже агрессивное письмо 742 . Они подчеркивали, что никак не благодарны Рагозе за такое пренебрежение и намекали, что тем самым он оскорбил не только их, но «кого-то более важного, кто хорошо знал о намеченной встрече, а в конце концов получил одни пощечины» 743 . Речь идет, несомненно, о короле, или Замойском, или нунции, оскорбление которого инкриминировалось Рагозе. Потей и Терлецкий напоминали, что были посланы в Краков самим Рагозой, что их внимательно приняли при дворе и что Рагоза получил в итоге все, что хотел: привилей, ордер на арест и баниционную грамоту «на того человека», который должен быть изгнан 744 . Далее Терлецкий и Потей писали, что и сами приехали бы к Рагозе, если бы знали, где он находится. Они просили, чтобы митрополит, «все бросив», как можно скорее приехал в Брест для встречи с епископами – «как ради своих дел, которые не терпят отлагательства, так и для общих». Если же Рагоза не приедет, то тем самым погубит Потея и Терлецкого, практически отправив их к «мяснику в лавку», да и сам не воскреснет, потому что нельзя так «шутить со своим братом». Поэтому необходимо увидеться как можно скорее, ибо «нам постоянно напоминают и при нас находятся посланцы, так что дальше нам нечем оправдываться» 745 . После подписи Потея и Терлецкого следовала многозначительная приписка: «артыкулы теж вси приняты». |
| Она уже давно встретилась с католичеством и с трудом в постоянной борьбе отстаивала свою веру и народность. Католичество кладет вскоре свою печать и на народное образование. Особенно это католическое влияние на западнорусское просвещение усиливается с начала 16-века. С Запада надвигался на католичество Западной Руси враг в лице реформации, и католическая иерархия начинает устраивать для отражения этого врага школы. Вызваны были так сказать янычары католичества – отцы иезуиты. Папский нунций убеждал польского короля устроить в своем государстве иезуитские коллегии, quasi praesidia religionis, как крепости веры. 2591 И вот в течение 16-го века Западная Русь покрывается целою сетью иезуитских коллегий во главе с Виленской академией. Во всех этих школах обучались и православные. Иезуитская педагогика была поставлена так, что большинство воспитанников совращались в католичество. На их глазах католичество торжествовало победу повсюду: и в богослужении, и в догматике, и в полемике, и на примерных диспутах, где вооруженные блестящей диалектикой иезуиты победоносно —102— опровергали все не католическое. 2592 Но даже и тогда, когда воспитанник иезуитской школы оставался верен православию, он выходил из школы пропитанный католическим духом, особенно в области богословия. И как могло быть иное, если при изучении богословия его руководил doctor angelicus Фома Аквинский со своей Summa totius theologiae! В 1592 году киевский митрополит Михаил Рагоза писал в своем окружном послании: «учение святых писаний зело оскуде; паче же Словенскаго Российскаго языка, и вси человецы приложишася простому несъвершенному Лядскому писанию, и сего ради в различныа ереси впадоша, не въдуще в Богословии силы съвершеннаго грамматическаго Словенскаго языка». 2593 Митрополит указывает на недостаток национального православного образования и на вред для православия от обучения «Лядскому писанию». Недостаток православного образования пытались возместить устройством православных школ западнорусские братства. |
| Западная Русь была ведь под польской католической державой. Она уже давно встретилась с католичеством и с трудом в постоянной борьбе отстаивала свою веру и народность. Католичество кладет вскоре свою печать и на народное образование. Особенно это католическое влияние на западно-русское просвещение усиливается с начала 16-века. С Запада надвигался на католичество Западной Руси враг в лице реформации и католическая иерархия начинает устраивать для отражения этого врага школы. Вызваны были, так сказать, янычары католичества — отцы иезуиты. Папский нунций убеждал польского короля устроить в своем государстве иезуитские коллегии, quasi praesidia religionis, как крепости веры. И вот в течение 16-го века Западная Русь покрывается целой сетью иезуитских коллегий во главе с Виленской академией. Во всех этих школах обучались и православные, иезуитская педагогика была поставлена так, что большинство воспитанников совращались в католичество. На их глазах католичество торжествовало победу повсюду: и в богослужении, и в догматике, и в полемике, и на примерных диспутах, где вооруженные блестящей диалектикой иезуиты победоносно опровергали все некатолическое . Но даже и тогда, когда воспитанник иезуитской школы оставался верен православию, он выходил из школы пропитанный католическим духом, особенно в области богословия. И как могло быть иное, если при изучении богословия его руководил doctor angelicus Фома Аквинский со своей Summa totius theologiae! В 1592 году киевский митрополит Михаил Рагоза писал в своем окружном послании: " учение святых писаний зело оскуде, паче же Словенскаго Российскаго языка, и все человецы приложишася простому несовершенному Лядскому писанию, и сего ради в различные ереси впадоша, не ведуще в Богословии силы совершеннаго грамматическаго Словенскаго языка " . Митрополит указывает на недостаток национального православного образования и на вред для православия от обучения " Лядскому писанию " . Недостаток православного образования пытались возместить устройством православных школ западно-русского братства. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КИРИЛЛ (Транквиллион-Ставровецкий (Безбородый) Кирилл; † 1646, черниговский Елецкий мон-рь (совр. Украина)), архим., униат. (первоначально православный) проповедник, издатель. Биография О происхождении, месте и времени рождения К. ничего не известно. Возможно, род Ставровецких происходит из с. Ставров Луцкого повета (ныне Млыновского р-на Ровненской обл., Украина); в документах Ставровецкие почти не упоминаются. По-видимому, К. окончил острожскую школу, хотя, учитывая его хорошее знакомство с католич. богословием, исследователи не исключают его обучение в католич. школе; К. В. Харлампович считал, что К. посещал кафедральную школу при львовском римско-католич. соборе. Не позднее 1589 г. Ставровецкий начал преподавать в школе Львовского братства , будучи «учен в науце писма и языка елинска и словенска» (АрхЮЗР. Ч. 1. Т. 10. 44). 31 окт. 1589 г. в Тарнополе (ныне Тернополь), на совещании 5 западнорус. епископов под председательством К-польского патриарха Иеремии II (Траноса), «дидаскал Кирилл» произнес на греч. языке речь в защиту Львовского братства (ПККДА. К., 1898. Т. 3. 8). Вероятно, именно благодаря усилиям учителя из Львова спор тогда решился в пользу братства. Львовский еп. Гедеон (Балабан) , хотя и подписался под постановлением совещания, продолжал нападения на братство. 1 янв. 1590 г. сторонники еп. Гедеона устроили драку в братской школе, при этом «дидаскалу Кириллу» пытались вырвать бороду. По предположению М. С. Возняка, с этого времени за К. закрепилось прозвище Безбородый. В янв. 1591 г. для разрешения конфликта между епископом и братством во Львов прибыл Киевский и Галицкий митр. Михаил (Рагоза) , К его приезду в братской школе было подготовлено приветственное стихотворение «Просфонима» на греч. и слав. языках, напечатанное в братской типографии; по мнению Возняка, его автором был Ставровецкий. 24 янв. во Львове митр. Михаил благословил «дидаскала Кирилла на проповеданье и благовествование Слова Божиего» как во Львове, так и в др. городах, где ему случится быть, с ведома и благословения местных настоятелей (АЗР. Т. 4. 27); той же грамотой благословение на аналогичную деятельность было дано дидаскалу Стефану Зизанию (см. в ст. Зизании ). |
| С Запада надвигался на католичество Западной Руси враг в лице реформации и католическая иерархия начинает устраивать для отражения этого врага школы. Вызваны были, так сказать, янычары католичества — отцы иезуиты. Папский нунций убеждал польского короля устроить в своем государстве иезуитские коллегии, quasi praesidia religionis, как крепости веры. И вот в течение 16-го века Западная Русь покрывается целой сетью иезуитских коллегий во главе с Виленской академией. Во всех этих школах обучались и православные, иезуитская педагогика была поставлена так, что большинство воспитанников совращались в католичество. На их глазах католичество торжествовало победу повсюду: и в богослужении, и в догматике, и в полемике, и на примерных диспутах, где вооруженные блестящей диалектикой иезуиты победоносно опровергали все некатолическое Но даже и тогда, когда воспитанник иезуитской школы оставался верен православию, он выходил из школы пропитанный католическим духом, особенно в области богословия. И как могло быть иное, если при изучении богословия его руководил doctor angelicus Фома Аквинский со своей Summa totius theologiae! В 1592 году киевский митрополит Михаил Рагоза писал в своем окружном послании: " учение святых писаний зело оскуде, паче же Словенскаго Российскаго языка, и все человецы приложишася простому несовершенному Лядскому писанию, и сего ради в различные ереси впадоша, не ведуще в Богословии силы совершеннаго грамматическаго Словенскаго языка " Митрополит указывает на недостаток национального православного образования и на вред для православия от обучения " Лядскому писанию " . Недостаток православного образования пытались возместить устройством православных школ западно-русского братства. В противовес латинскому католичеству братские школы на первом плане поставляли изучение греческого православия, но без латинского языка и без латинской науки не могли обойтись и православные школы, потому что они были в католическом государстве и готовили граждан католического государства. |
| После этого высшие церковная и светская власти сочли почву подготовленной для того, чтобы предпринять конкретные шаги по подчинению митрополиту Киево-Печерского мон-ря и его владений. Н. был вызван в королевский суд с целью рассмотрения выдвинутых против него обвинений. Пока процесс продолжался, была предпринята попытка подчинить мон-рь и его имения митрополиту. В авг. 1597 г. в Киев был послан маршалок мозырский Стефан Лозка, который должен был передать под власть митрополита и мон-рь, и все его «добра, в Короне будучие». Лозку не пустили в мон-рь, насельники заявили, что Михаил (Рагоза) низложен правосл. Собором в Бресте и они не признают его митрополитом. Тем временем судебный процесс, в к-ром участвовали представители Н., закончился королевским декретом от 18 нояб. 1597 г. о передаче Киево-Печерской архимандритии митр. Михаилу. Для тех, кто попытаются помешать осуществлению декрета, устанавливался высокий денежный штраф - 100 тыс. коп грошей. 2 дек. 1597 г. для передачи Михаилу (Рагозе) «правом доживотным» (пожизненно) мон-ря и его имений в Киев был послан королевский дворянин Ян Кошиц. Одновременно в Киев были отправлены грамоты духовенству и городским властям; духовенству предписывалось подчиниться власти митрополита, городские власти король призывал к тому же, порицая их за то, что «попов з моцы и владзы отца митрополита выймуете». Кошица не впустили в мон-рь, и он даже не пытался занять монастырские владения. Местные органы власти, подчиненные киевскому воеводе кн. Острожскому, не пришли на помощь королевскому посланцу. В борьбе с властью Н. опирался на широкую общественную поддержку. Ему и братии мон-ря оказывали содействие не только клирики, но и горожане и правосл. шляхта Киевской земли, к-рая была враждебна унии и недовольна нарушением своего права участвовать в избрании архимандрита. В этих условиях борьба Н. и митрополита переместилась на север, на земли Литовского великого княжества , где сторонники унии были более влиятельными и митрополичья кафедра имела больший авторитет. Действия митрополита в этом районе имели поддержку органов гос. власти. Так, в сент. 1598 г. литов. канцлер Лев Сапега приказал чиновнику в Могилёве собрать доходы с имений Киево-Печерского мон-ря в округе города и передать их в митрополичью казну. Аналогичное распоряжение направил Сигизмунд III державце Бобруйска. В ряд монастырских имений в Мозырском повете и в Новогрудском воеводстве митрополит прислал своих управляющих. Н. явился туда с вооруженными крестьянами и силой восстановил свою власть. Н. прибегал и к др. приемам борьбы. По его жалобе киевский земский суд принял решение взыскать с митрополита 8 тыс. коп грошей, собранных митрополитом с монастырских подданных. Так благодаря действиям Н. и оказанной ему поддержке планы униатов, направленные на захват Киево-Печерского мон-ря и его владений, потерпели неудачу. |
| «Пристойнее, – сказал он, – управлять им митрополиту киевскому, чем тамошним пьяницам монахам». Он требовал, чтоб мы ехали к вашей милости и обо всем с вами договорились. «А когда вы согласитесь, – сказал он, – то от самого папы будут к вам послы с приглашением к унии, и синод от короля будет назначен; там, на этом синоде, будем с вами трактовать, что прежде всего уладить то, в чем не сходимся; также обеспечим вас в том, что вы сохранить желаете, как относительно веры, так и церемоний ваших». С тем мы и расстались, что обещались ехать к вашей милости, и потому прошу, сделайте милость, дайте знать, где вас можем найти... На патриарха никто не хочет обращать внимания, а нам головою стены не пробить, когда от них никакой помощи не имеем. Ради бога, не презирай этим делом, прикажи нам к себе приехать и переговорить. Бог знает и сами видим, что с нами делается, видим, что наши старшие не только нам, но и себе помочь не могут, только тут на ссоры присылают, выдавая грамоты на грамоты, а порядка нет. Видел я у луцкого владыки грамоту канцлера коронного, в которой пишет, что король желает с вашею милостью видеться; в грамоте говорится, чтоб и он, владыка луцкий, также ехал к королю, но он обещал мне не ездить, прежде чем с вами увидимся. Грамоты этой моей, покорно прошу, никому не показывай, потому что я вверяюсь вашей милости, как старшему пастырю». Но Рагоза решился хитрить, скользить между двумя опасностями, не разрывать ни с теми, ни с другими, выжидать, откладывать решение до последней крайности. Кроме приманок, выставленных Потеем, усиления власти, умножения доходов, выгодна была уния для Рагозы, не ладившего с патриархом, который, как говорят, еще недавно подвергнул его временному запрещению; страшно было не приступить к унии, желаемой, поддерживаемой королем: не простит ему правительство нерасположения или равнодушия к ней. Но, с другой стороны, затевали унию одни епископы без совета с мирянами, с Острожским, Скуминым и остальною знатью, с братствами, а Михаил был избранником мирян. |
| К этому нужно прибавить еще сохранение глухих гласных (ъ и ь) и носовых звуков или юсов, хотя они едва ли имели какое-либо действительное значение для преп. Иова. Устаревшие слова преп. Иов или заменял иногда более новыми и удобопонятными, например речь (rzecz) – вещь, малженъ – супруг; или же, не заменяя их новыми, объяснял их значение в особых списках «неразумных», или «неудобь вразумительных словес» 148 . Напротив, в подражательных и оригинальных произведениях преп Иова почти не встречается устарелых и непонятных слов и мало глухих гласных и юсов; но за то здесь есть другие особенности, заключающиеся в смешении грамматических форм, например деепричастия с изявительным наклонением и второго лица с третьим, и в употреблении новодельных церковнославянских слов, например – лихосуетный, насладимый, неподобнодетельный, хитростружимый и т. п. И нельзя сказать, чтобы эти особенности содействовали возвышению достоинства произведения преп. Иова. Напротив, они до того иногда затемняют речь, что она представляется весьма трудной и неудобопонятной для нашего времени. Язык рукописи преп. Иова был последней пробой удержать церковнославянский язык, разлагавшийся под напором латыни и полонизма, в прежнем его значении и сделать его орудием современного духовного просвещения и проповедничества в православной церкви. Забвение церковнославянского языка считалось тогда одной из главных причин увлечения православных людей ересями. В 1592 году Киевский митрополит Михаил Рагоза, убеждая русский народ содействовать сооружению братской Львовской школы, в своем воззваниии к нему писал следующее: «И учение святых писаний зело оскуде, паче же словенскаго российскаго языка, и вси человеци приложишася простому, несовершенному лядскому писанию, и сего ради в различныя ереси впадоша, не ведуще в богословии силы совершеннаго грамматическаго, словенскаго языка» 149 . Преп. Иов пытался поддержать или восстановить этот язык, но его попытка оказалась не совсем удачной, и, можетъ быть, эта неудача была одной из побудительных причин к прекращению преп. |
|
|
