| В 1589 г. в России было учреждено патриаршество. Ранее автономия Киевской митрополии сохранялась на основе временного разрыва и неопределенных отношений между Москвой и Константинополем. Теперь же с учреждением патриаршества между обеими Церквами установились нормальные канонические отношения и мог возникнуть вопрос о воссоединении разделенных с Русской Церковью ее частей. Приняв участие в учреждении патриаршества в России, Патриарх Константинопольский Иеремия II в 1589 г. проездом на родину некоторое время находился в пределах Польско-Литовского государства. В Вильно он встретился с королем Сигизмундом III (1587—1631) и согласился возвести архимандрита Михаила (Рагозу) в сан митрополита. 1 августа 1589 г. архимандрит Михаил (Рагоза) был посвящен в сан митрополита в Виленском Пречистенском соборе Патриархом Иеремией II. Вскоре митрополит Михаил (Рагоза) начал созывать ежегодные Соборы в Бресте. Созванный в 1590 г. Собор по примеру всех прежних русских Соборов не был ограничен участием в нем епископов, но на нем были представлены и архимандриты, игумены, священники и миряне. На официальных заседаниях речь шла о благе Православия. А вне сессий Собора в глубокой тайне от народа вершился сговор ряда епископов, соглашавшихся с унией. Введенные в заблуждение, эти епископы намеревались приобрести расположение католического правительства путем принятия унии, внешне почти ничего не менявшей в практике церковной жизни. Подписав тайное обязательство способствовать заключению унии, они рассматривали ее как разновидность формально не отмененной Флорентийской унии 1439 г. В сентябре 1595 г. епископы Кирилл (Терлецкий) и Ипатий (Поцей) отправились в Рим для представления Папе от имени южнорусских епископов акта подчинения их Римскому престолу. 15 ноября они прибыли в Рим и вскоре были приняты Папой Климентом VIII в частной аудиенции «с несказанной милостью и лаской». Папа Климент VIII для официального засвидетельствования западнорусскими иерархами вступления их в унию с Римом поручил митрополиту Михаилу (Рагозе) созвать Собор и осуществить формальное заключение унии. Сигизмунд III разрешил созыв Собора, хотя, по дошедшим до Кракова сведениям, русский православный народ уже так разошелся со своими пастырями, что запоздалый Собор не обещал унии никакой перспективы. |
| Следует отметить, что в соборе 1594 г. из числа иерархов принимали участие лишь митрополит Михаил Рагоза, епископы Ипатий Поцей и Кирилл Терлецкий (41). Причем, последний покинул собор до окончания его работы и не поставил своей подписи под его решениями (42). Таким образом, на соборе представители православной знати и братств оказались в оппозиции отнюдь не отсутствующим епископам, которые и ранее уже конфликтовали с братствами и магнатами, а теперь провели отдельную встречу в местечке Сокаль, где вновь высказались за переход в унию. Новым было то, что началось противостояние между мирянами и теми иерархами, которые еще недавно находились во взаимодействии с православными братствами и магнатами, — Рагозой и Поцеем. Но если Поцей и ранее считал необходимым переход в юрисдикцию Римского Папы, то для Рагозы, вероятно, именно происшедшее на соборе 1594 г. стало фактором, значительно повлиявшим на его присоединение к числу сторонников унии. Версия о том, что проявившееся в 1594 г. обострение отношений между влиятельными мирянами и упомянутыми иерархами толкало последних в сторону унии, подкрепляется и фактом присутствия на Брестском соборе 1594 г. польского иезуита татарского происхождения Каспера Нагая, достигшего крупных успехов в деле обращения в католицизм православных магнатов Речи Посполитой (43). Уже к концу 1594 г. Ипатий Поцей действует заодно с Кириллом Терлецким в направлении подготовки унии, и оба епископа становятся в дальнейшем бесспорными лидерами в деле реализации унионального проекта. Об этом, прежде всего, свидетельствует совместное участие Поцея и Терлецкого в Торчинском совещании с латинским епископом Луцким Бернардом Мацеевским 2–4 декабря 1594 г. и составлении новой Декларации о намерении заключить унию с Римом (44). Митрополит Михаил Рагоза, вероятно, склонился в пользу унии почти одновременно с Ипатием Поцеем. О намерении митрополита заключить унию определенно свидетельствует т.н. «Злеценье»(45) — документ, данный в декабре 1594 г. Рагозой Терлецкому при отправке его к коронному канцлеру Яну Замойскому для переговоров об унии. |
| Патриарх Константинопольский Иеремия II Лишь после приезда Патриарха Иеремии в Речь Посполитую западнорусские архиереи впервые начинают проявлять активность в направлении проведения преобразований в Киевской митрополии. Цель последних, однако, заключалась не в оздоровлении церковной жизни, а в сохранении и укреплении своего влияния в Церкви в противовес православным братствам и магнатерии. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что намеченная епископатом на соборе в Бресте в 1590 г. программа церковных реформ обсуждалась и разрабатывалась втайне от мирян (11). При этом меры, предлагавшиеся архиереями для упорядочения церковной жизни, были способны не столько помочь духовному развитию православного общества, сколько ужесточить в нем дисциплину (12). Едва ли со стороны епископов мог быть действенным и протест против злоупотребления королевской власти правом патроната, который на Брестском соборе 1591 г. архиереи выразили совместно с представителями мирян: ведь большинство иерархов того времени было поставлено на кафедры именно в соответствии с правом патроната. Вообще в самом развитии активности епископата в это время следует видеть не проявление заботы о Церкви, но скорее попытку перехватить инициативу у мирян в деле проведения преобразований. Сомнения такого рода вызывает, прежде всего, одинаково низкий моральный и образовательный уровень архиереев, а главное — тот факт, что параллельно с декларируемыми предложениями о внутренней реформе церковной жизни епископы уже в июне 1590 г. тайно от мирян и остального духовенства начали разработку альтернативного проекта выхода из кризиса с «внешней» помощью — унии. В то же время нельзя говорить о единой позиции епископата по данному вопросу на момент начала переговоров об унии. Например, митрополит Михаил Рагоза в 1590 г. стоял на стороне православных братств, что вполне объясняет его отсутствие среди первых инициаторов заключения унии — епископов Кирилла Терлецкого, Гедеона Балобана, Леонтия Пелчицкого и Дионисия Збируйского (13). Более того, летом 1595 г. епископ Дионисий объяснял свое присоединение к числу сторонников унии несогласием с позицией митрополита Михаила Рагозы, который якобы намеревался усилить свою власть в Киевской митрополии в ущерб епископату (14). Едва ли можно всерьез принимать это обвинение: Рагоза отнюдь не был сильной личностью, способной на подобные энергичные шаги. Скорее в словах Збируйского можно видеть указание на то, что в 1590 г. действия братчиков и митрополита выглядели солидарными, и архиереи усматривали в них угрозу своим интересам. |
| Все вышереченные Епархии со своими Епископами по 1595 год твердо пребывали в благочестии. Но пред тем, когда в 1589 году Патриарх Константинопольский Иеремия, возвращаясь из Москвы, (где первого Патриарха Иова в 1588 г. посвятил) и бывши в Польше, узнал, что бывший тогда Митрополит Киевский Онисифор, прозываемый Девочка, есть из двоеженцев, то лишил его чина; тоже учинить помышлял и с Епископом Луцким Кириллом Терлецким, яко беззаконно жившим: по сему случаю, особливою хитростию помянутого Луцкого Епископа Терлецкого, Митрополит со Епископами собрав Собор в Бресте Литовском, согласились принять Унию, однако не все. Ибо Епископы, Львовский и Перемышльский были противного мнения; а согласившиеся были сии: Митрополит Киевский, вышереченным Патриархом Иеремиею, на место Онисифора, поставленный Михаил Рагоза, Владимирский Епископ Прототроний Ипатий Поцей, Луцкий Епископ Ексарх Кирилл Терлецкий, Полоцкий нареченный только Архиепископ Григорий Герман, Хельмский Епископ Дионисий Збируйский, Пинский Епископ Леонтий Пелчицкий, и Архимандрит Кобринский, нареченный токмо Епископ Пинский Иона Гоголь. Из числа же несогласившихся остались только два Епископа, Львовский Гедеон Болобан, и Перемышльский Михаил Копыстенский, коих однако имена подписав прочие, послали о том прошение к Папе Римскому того времени Клименту VIII, чрез выше упомянутых двух Епископов, Владимирского и Луцкого. С какою у Папы приняты они церемониею, то подробно описал Кардинал Бароний, в конце VII тома своих Церковных Летописей (Annales Ecclesiasticae). Когда возвратились из Рима с Униею те два Епископы, и хотели обнародовать Папские грамоты; тогда состоялись в Бресте Литовском два противные Собора в 1596 году, один из Благочестивых, на котором находились два выше реченные Епископы, Львовский Гедеон, и Перемышльский Михаил, с Протосингелом присланным от Патриарха Константинопольского, Греком Никифором, и со многим числом Духовенства, также шляхетства и знатных Господ исповедания Греко-восточного; а другой Собор составился из Епископов Униятов с их Митрополитом и весьма малым числом Духовенства, согласившегося на Унию: но оный крайне умножили Духовенство Римского исповедания и Сенаторы, от Короля, в подкрепление, им присланные. Сии-то Соборы взаимно один другого анафеме предавали, и один на другого по разным судебным местам протестациями жалобы приносили. |
| И тем не менее на Варшавском сейме (март — май 1596 г.) вопрос об унии впервые был поставлен открыто. Вскоре на сейм стали поступать официальные протесты земских послов (депутатов). Защитник Православия князь Константин Константинович Острожский лично протестовал против самочинно введенной унии. Во всех протестах единодушно высказывалось ходатайство о низложении епископов-униатов. Епископы Ипатий и Кирилл обвинялись в том, что они тайно отправились «в чуждую землю и предались чужой власти». Протест князя К. К. Острожского вызвал открытые протесты православных мирян. В Вильно все члены православного братства отправили послов к воеводе князю Крыштофу Радзивиллу, чтобы он был им «помощью и оборонцем» против пастырей — изменников веры. Виленское духовенство внесло формальный протест в городские книги против беззаконных действий своих иерархов, «безо всякого Синода и соглашения с народом христианским» предавших православную веру. Но, несмотря на это, митрополит Михаил (Рагоза) 21 августа 1596 г. подписал окружное послание о созыве Собора, назначив его открытие в Бресте. Открытие Собора состоялось 6 октября 1596 г. Митрополит Киевский Михаил, а также епископы Луцкий, Владимирский (на Волыни), Полоцкий, Пинский и Холмский, отступив от Православия, готовы были принять унию с Римским престолом. Но двое из семи южнорусских епископов — Львовский Гедеон (Балабан) и Перемышльский Михаил (Копыстенский) — остались на стороне православных. Поэтому вскоре после начала заседаний Собор разделился надвое: на Православный Собор и униатский. Униатский Собор, на котором присутствовали также папские и королевские послы и ряд западнорусских епископов, перечисленных выше, подтвердил унию с Римом, о чем была составлена соборная грамота. Собравшиеся в Бресте православные сочли вправе открыть свой Собор независимо от правительственного униатского Собора. Экзарх великий протосинкелл Никифор имел письменные полномочия от Патриарха Константинопольского председательствовать на местных Соборах, даже если бы в них участвовал митрополит Киевский. Таким образом, присутствие великого протосинкелла Никифора — Экзарха Константинопольского Патриарха, придало канонически правильный характер православному Собору в Бресте. |
| На место его поставлен был Михаил Рагоза, человек ума недальновидного, характера слабого, нрава переменчивого. Едва только уехал патриарх в Москву, как неудовольствие, оставленное им в Малороссии, произвело крамолу. Князь Константин Острожский обвинял Кирилла Терлецкого, епископа луцкого, в важных преступлениях, как-то: прелюбодеянии с невесткою, делании фальшивой монеты, убийстве и проч. Патриарх нарядил следствие, Кирилл оправдался, но все-таки боясь, подущал против патриарха – Рагозу. Обида, нанесенная Иеремиину посланнику, раздражала патриарха: он предоставил Мелетию, епископу владимирскому, созвать собор для наказания преступных, хотя бы в числе их был и митрополит Михаил. Кирилл отклонил Мелетия и, после скорой кончины его, выхлопотал место владимирского епископа своей креатуре Ипатию Поцию, бывшему когда-то брестским кастелляном, человеку ловкому, ученому, расположенному к католицизму. Слабый Михаил сделался их орудием. К этому триумвиратству присоединилось несколько духовных: душой союза был Поций. Хитрый епископ созвал иерархов в свой епархиальный город Брест, и убеждал их отправить посольство к королю и сенату, под видом просьбы привилегии. Изготовлены бланкеты для непредвидимых случаев, и подписаны известным числом епископов. Потом написали на бланкетах два прошения: одно к королю, другое к папе о присоединении греческой Церкви к римской. Вслед за тем, Терлецкий и Поций поехали по епархии склонять духовных и мирских на унию. Во Львове был другой собор, а в Бресте третий. На последнем митрополит убеждал принять унию, уверяя, что иерархи получат место в сенате. Не смотря на жаркое восстание Михаила Копыстенского и Гедеона Балабана, решено было принять унию и отправить к папе посольство. В июле 1595 года король утвердил приговор, подписанный малым числом духовных, – светские как видно ничего не знали, ибо Рогоза и после того обманывал князя Острожского 56 . Из этого первого начала унии видно: 1) Что первый повод к ней вытекал из безнравственности духовенства и слабости иерархов. |
| Виленское братство открыто вело борьбу против готовившейся унии. Стефан Зизаний в 1596 г. издал Слово (казанье) Св. Кирилла, патриарха Иерусалимского об антихристе; из этого сочинения выходило, что время антихристово есть время унии. Король велел митрополиту судить братчиков, как нарушителей его воли и изгнать их из Троицкого монастыря. После ответа митр. Михаила об анафематствовании им Стефана Зизания и двух священников, последовало распоряжение Сигизмунда об их аресте. Братчики подали жалобу в виленский трибунальский суд, который признал права православных. Тогда король отнял у Братства свой привилей, изгнав из монастыря Стефана и его сподвижников. Брестский Собор. Насильственное насаждение унии В октябре 1596 г. начался съезд в Брест участников Собора. Наряду с верными православию иерархами, духовенством прибыли дворяне, выбранные на провинциальных сеймиках и мещане, представители магистратов. Прибыли и сторонники унии. Брестские протестанты открыто высказывали свое сочувствие православным. Главными представителями православных были патриарший экзарх архидиакон Никифор, протосинкел вселенского патриарха, состоявший, во время поездки Иеремии в Москву, местоблюстителем патриаршего престола; протосинкел александрийского патриарха Мелетия Кирилл Лукарис (Лукарь); епископы Гедеон Балабан львовский, Михаил Копыстенский перемышльский, Лука митрополит белогородский из Славонии. Прибыло множество архимандритов и протоиереев. Князь К. К. Острожский с сыном и светская знать были с православными. Церкви Бреста по приказу властей были заперты для православных. Последним 6 октября пришлось собраться в доме протестанта пана Райского. В зале, представлявшем молельню, положены были на аналое крест и Евангелие. Православные предполагали, что они будут приглашены митрополитом на собор. Митрополит Михаил Рагоза собрался с пятью епископами, признавшими уже унию. Главную роль среди них играли Кирилл и Ипатий. 6 октября они служили в кафедральном Николаевском соборе Бреста и там открыли собор. В Брест прибыли видные католики: три бискупа, иезуит Петр Скарга, светские вельможи – Николай Христоф Радзивил, воевода Троцкий, Лев Сапега, канцлер литовский, и Димитрий Халецкий, подскарбий. |
| При этой общей смуте все с нетерпением ждали собора, который бы высказался относительно унии. Собор открылся 6 окт. 1696 г. в г. Бресте. Сюда съехалось множество духовных и светских лиц – православных, католиков, униатов и протестантов. Между ними были: Михаил Рагоза с семью литовскорусскими епископами, множеством архимандритов, игуменов и священников, львовский католический архиепископ Ян Соликовский с двумя латинскими бискупами (луцким и холмским) и 4 иезуитами – в качестве послов от папы, литовский гетман Христофор – Николай Радзивил, литовский канцлер Лев Сапега и др. – в качестве послов от короля, Никифор, экзарх констант. патриарха, Кирилл Лукарис, экзарх александр. патриарха, кн. Константин Острожский с сыном Александром, воеводою волынским, и другие сановники, депутаты от воеводств, поветов, городов и братств и многие другие. Некоторые паны приехали с многочисленной и вооруженной свитой; окрестности Бреста имели вид военного лагеря с шатрами и пушками. Перевес был на стороне православных и униатская партия боялась насилий; но К. Острожский успокоил ее своим словом Съехавшиеся разделились на две половины: униатско – католическую и православную. Та и другая составила свой собор: униатская в соборной церкви св. Николая, православная в частном доме, так как местный епископ Поцей распорядился запереть для православных все церкви в городе. На униатском соборе председательствовал Ян Соликовский, на православном экзарх Никифор; здесь же были отказавшиеся от унии епископы Михаил перемышльский и Гедеон львовский. Православный собор распался на две половины – духовную и светскую. Троекратно позванные сюда митрополит и епископы, согласившиеся на унию, отказались явиться и заседали в соборе униатском. Тот и другой собор пришли к противоположному решению: униатский утвердил унию, объявил лишенными сана Гедеона и Михаила, равно как всех духовных, противящихся унии, и проклял всех, кто впредь будет противиться унии или принимать, осужденных за противление унии, духовных. Православный собор всецело высказался против унии, как нежелательной народу, незаконной и несогласной с православием , лишил сана митрополита и других иерархов, ее принявших, и оправдал, прежде осужденных противников ее, Зизания, Василия и Герасима. |
| Это дело тянулось почти год. Под актом один за другим подписались епископы всех литовско – русских епархий: Кирилл, Поцей, Гедеон, Леонтий, Дионисий, Михаил перемышльский, нареченные епископы: Григорий полоцкий (занявший кафедру с именем Германа в 1595 г.) и Иона Гоголь пинский (занявший кафедру в 1595 г.); подписался, хотя после колебаний, и митр. Михаил Рагоза, которому Поцей постарался выставить все выгоды унии и опасность противиться ей в виду сочувствия ей короля. Гедеону Львовскому удалось (на львовском соборе 1595 г.) уговорить к унии многих архимандритов, игуменов, иеромонахов, протопопов и священников своей и других епархий, даже нескольких представителей Греции и Сербии. Определены были и условия унии, главнейшие из них: неприкосновенность православной веры и обрядов, недопущение перехода в католичество для униатов, дозволение смешанных браков (православных с католиками), замещение православными южно – русских кафедр и других духовных должностей, освобождение новопоставляемых епископов от обязательства ездить в Рим за утверждением, предоставление православному духовенству прав и вольностей наравне с католическим, в частности митрополиту и епископам – почетных мест на сеймах и в сенате, ограждение от власти констант. патриарха, освобождение от вмешательства светских лиц в церковные права, возвышение церковной власти епископов (над братствами и монастырями) и т. п. Наконец составлено было и послание к папе от лица южно – русских иерархов, где излагалась просьба оставить в целости для православной Церкви ее веру и обряды и давалось обещание всегдашнего послушания папе. Теперь оставалось Кириллу и Поцею ехать в Рим для заключения унии. Но обстоятельства вынудили их еще помедлить. В народе стали ходить слухи об измене православию митрополитов и епископов. К. Острожский, получив от Поцея копии с унионных условий и послания к папе ясно увидел теперь, о какой унии хлопочат епископы, и решился ей воспротивиться. Он обратился с воззванием ко всем православным Литвы и Польши, сообщая здесь, что митрополит и епископы «претворились в волков и, отвертись единой истинной веры св. |
| митр. Михаил (Рагоза) и еп. Ипатий (Потей). В февр. 1595 г. К. передал «Артикулы» в Кракове королю «тайно, из-за страха перед князем Острожским, киевским воеводой» (см.: Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 481. Коммент. 232). В сплочении правосл. архиереев вокруг замысла об унии активную роль играл католич. Луцкий еп. Бернард Мацеёвский , поддерживавший тесные отношения с К. Важные решения были приняты на встрече Мацеёвского, К. и Ипатия (Потея) в кон. 1594 г. в Торчине, имении Мацеёвского под Луцком. На съезде правосл. епископов в июне 1595 г. был составлен окончательный текст условий, на к-рых они соглашались подчиниться власти папы (из 33 статей); условия были обращены к папе и к кор. Сигизмунду III. Окончательному тексту условий унии предшествовал документ под заголовком: «Соглашение духовенства латинского и русского при посредничестве еп. Кирилла Терлецкого, епископа Луцкого, с ведома его королевской милости и панов сенаторов» (Там же. С. 482-483. Коммент. 237). Изменивший планам унии Львовский еп. Гедеон (Балабан) 1 июля 1595 г. внес во владимирские гродские книги протестацию с обвинением К. в фальсификации документов: якобы К. как патриарший экзарх получил от епископов, в т. ч. от Гедеона, чистые бланки с подписями («мемраны», «бланкеты») и в 1590 и 1594 гг. вписал в них требования заключения унии с католич. Церковью без ведома еп. Гедеона. По-видимому, Львовский епископ подал протестацию против К. под влиянием кн. Острожского, стремившегося остановить процесс подготовки унии: в июне 1595 г. состоялась встреча Гедеона (Балабана) с кн. Острожским, на к-рой князь убедил епископа помириться с Львовским братством и остаться в Православии. Известно о намерении Гедеона пикетировать гродский уряд, чтобы обжаловать «тые мамрамы, которие не в то дал, но на што другое». Аналогичную протестацию против К. подал Перемышльский еп. Михаил (Копыстенский), также пересмотревший свои взгляды на унию. На обвинения отвечали К. (протестация не сохр.) и Дионисий (Збируйский). Несостоятельность обвинений Гедеона (Балабана) и Михаила (Копыстенского) против Луцкого епископа была раскрыта исследователями в XIX в., показавшими, что в 1590-1594 гг. |
|
|
