| Авторы специально не комментируют эту тему, а только представляют читателю некоторые февральские публикации парижского издания: « Х III отделение Парижского исправительного суда. Зала полна. Слушается ряд маленьких дел. Наконец, в четвертом часу дня настает очередь дела, которое уже раз откладывалось. О нем краткие сведения приводились «Возрождением» несколько раз. Это дело состоит из двух частей: убийца Великого Князя Михаила Александровича, Мясников, бывший председатель Пермского комитета коммунистической партии, живущий в настоящее время в Париже, предложил через некоего Палкина, перекочевавшего тоже в Париж, сотруднику «Возрождения» Н.Н. Алексееву приобрести дневник Мясникова, где описываются последние часы жизни и смерти вел. кн. Михаила Александровича. При передаче в кафе Палкиным документов и после получения им 1750 франков Палкин подменил бумаги, показанные им ранее Н. Алексееву, и заменил их связкой старых газет. Н.Н. Алексеев подал на Палкина жалобу в полицию, обвиняя его в мошенничестве. В ответ на это Мясников предъявил обвинение Н.Н. Алексееву и Палкину, обвинение в краже у него со взломом важных для него документов. Встречное обвинение Мясниковым Н.Н. Алексеева явно имело целью запутать его в неприятную историю. … (…) Начинается допрос участвующих в деле лиц. Палкин объясняет, что он три года находится во Франции. Теперь не работает, пользуется пособиями от советского консульства, на это живет. Допрашивается через переводчицу, русскую даму. Доставлял Алексееву документы и сообщал ему информацию. Из слов его вытекает, что в кафе около Одеона 4 ноября 1930 года он действительно получил от Алексеева 1750 франков и передал ему связку, в которой были газеты. Но Алексеев не проверял содержимого в связке, «так что никакого подмена» он, Палкин, «не совершил». Затем суд переходит к возбужденному по частному обвинению Мясникова делу о мнимой краже у него документов Палкиным и Алексеевым. Палкин отрицает свое участие. Он говорит, что не крал документов. Председатель указывает, что на дознании Палкин сознался в этой краже. Тогда Палкин меняет свое объяснение: да, он был у Мясникова в номере и взял документы «вместе с Алексеевым». По словам Палкина, Алексеев взял документы, сказав, что просмотрит их, и унес с собой. |
| 904 Ibid. Т. VI. Р. 121; Ср.: Χριστιανικα θναι. Δλτιον θνολ. κα στορ. ταιρ ας τς λλδος. Τ. III. 1890. Σ. 66. 912 Ibid. Р. 28, 31. – Скала монастыря Мануила вторично была утверждена за венецианцами в 1202 г. императором Алексеем III (Ibid. Р. 50.), который дал им также и дома, принадлежавшие монастырю Высокому (Ibid. Р. 49). 921 Choniat. De Andronico Comneno. Lib. I. Cap. 2; De Isaacio Angelo. L. III. Cap. 8; Ephraemius. P. 256. 924 Le Quien. Oriens Christianus. T. I. P. 275; Banduri. Imperium Orientale sive antiquitates Constantinopolitanae. T. I. Parisiis, 1711. P. 298. 939 Choniat. De Manuele Comneno. Lib. VII. Cap. 3; De Andronico Comneno. Lib. I. Cap. 6; Montfaucon. Bibliotheca Coisliniana. P. 105. 940 Choniat. De Alexio Comneno, Manuelis filio. Cap. 17; Montfaucon. Bibliotheca Coisliniana. P. 105; Eustathius. De Thessalonica urbe a latinis capta. Cap. 35//PG. T. CXXXVI. C. 40. 944 Choniat. De Isaacio Angelo. Lib. I. Cap. 7; De Alexio Comneno Isaacii Angeli fratri. Lib. III. Cap. 6; Montfaucon. Palaeographia graeca. P. 51; Montfaucon. Bibl. Coisl. P. 105. 945 Choniat. De Alexio Comneno Isaacii Angeli fr. Lib. III. Cap. 10; Alexius Ducas Mursuflus. Cap. 2. 948 Leunclavius. Jus graeco-romanum. Vol. I. P. 317; Tafel. De Thessalonica ejusque agro. P. 351. Nota. Berolini, 1839. 958 Ibid. Из вышеупомянутых монастырей чаще других в истории XI-XII вв. упоминаются следующие: Студийский ( Choniat. De Isaacio Angelo. Lib. II. Cap. 4: Μιχαλ κομιντου το Χωνιτου τ σωζ μενα. Τ. II. Σ. 91, 115; Montfaucon. Bibl. Coisl. P. 105); Пантократора, в который Иоанном Комнином был заключен его брат Исаак из опасения, чтобы он не стал домогаться престола (Choniat. De Manuele Comneno. Lib. I. Cap. 1); здесь же была погребена первая супруга Мануила, родом алеманка (Ibid. Lib. III. Cap. 5. См.: Ibid. Lib. VII. Cap. 7; De Alexio Manuelis filio. Cap. 13); Пантепонта (Choniat. De Alexio Manuelis filio. Cap. 8; Alexius Ducas Murzuflus. Cap. 3), куда был заключен императором Андроником военачальник Лопарда, поднявший против него восстание с целью отомстить за умерщвление Алексея II ( Choniat. De Andronico Comneno. Lib. I. Cap. 1.). |
| В весьма близкой связи с моливдовулами находятся сделанные недавно дополнительные находки в рукописях, вызвавшие пересмотр прежних взглядов на административную систему Византии. Именно здесь разумеется, во-первых, перечень важнейших чинов империи, относящийся ко времени царя Михаила III и представляющий в себе любопытный и важный материал для сравнения с известной табелью о рангах Константина Порфирородного; во-вторых, гораздо полнее изложенный тот же предмет в знаменитом клиторологии Филофея, составленном на основании разных источников в 899–900 гг. 2 и внесенный Константином в его «Обрядник». Для гражданской и военной администрации, таким образом, представляется в настоящее время обильный и вполне достоверный материал, который, к тому же, на пространстве целого столетия может быть подвергаем сличению и сопоставлению по трем редакциям, относящимся к трем разным периодам. В этом нельзя не усматривать большого преимущества, которое позволяет даже вникнуть в процесс постепенных изменений в порядке управления разных ведомству и подметить самые мотивы происходивших перемен. Кроме того, этот достоверный и в хорошем виде дошедший до нас источник, естественно, должен служить не только проверкой для точного определения значения тех византийских учреждений, о которых нет таких полных и специальных сочинений, какое мы имеем в клиторологии Филофея, но вместе с тем дополнением для изучения внутренней истории империи в самом широком смысле. Так, нельзя сомневаться, что наиболее характерное учреждение изучаемого периода-т. е. византийские фемы-может быть понято и в достаточной мере освещено в связи с византийской табелью о рангах; в свою очередь военное устройство, составлявшее одну из важнейших особенностей государственного устройства империи, находит себе достаточное объяснение в организации фем. В смысле важности заключений, к-кото- рым может приводить параллельное изучение данных в трактате Филофея и в Тактике, принадлежащем ко времени царя Михаила III, следует указать следующее. В тактике, например, упомянут уже в числе стратигов стратег Климатов, т. е. Херсона, между тем, как введение этой должности относится ко времени Феофила (ок. 834 г.) 3 . В особенности следует придавать значение тому обстоятельству, что в тактике находим упоминание о таких чинах, которых нет в «Обряднике». Именно здесь находит себе место представительство чинов провинциальной администрации 4 . § II. |
| Но каких других Руссов можно будет подразумевать в них, кроме Азовско-Таврических 93 ? . Итак, повторяем, вопрос о Руссах, нападавших на Константинополь в правление императора Михаила III и потом принявших крещение, остаётся нерешённым, и представляется весьма сомнительным или лучше сказать – совсем невероятным то, чтобы они были наши киевские Руссы с князьями Аскольдом и Диром. Но если, таким образом, весьма невероятно, что Руссы, нападавшие на Константинополь в правление императора Михаила III и потом принявшие христианство и даже епископа, были наши киевские Аскольд и Дир, то, с другой стороны, нет ничего невероятного и невозможного в том, что христианство впервые явилось в Киеве именно ещё при них. Подобно тому, как в Новгороде оно могло явиться ещё при Рюрике. Аскольд и Дир, княжившие в Киеве в продолжение 20 лет (862–882), совокупили около себя, как говорит летописец, многих Варягов. Но между этими Варягами, как скажем ниже, могли быть и христиане. Прокопий Кесарийский говорит, что, до удаления восточных или Понтийско-Таврических Готов на запад, некоторая часть их осталась на прежнем месте жительства. Об этих оставшихся Готах он говорит в двух сочинениях – в De aedificiis и в De bello Gothico. В первом сочинении 94 он говорит, что когда Феодорих удалился в Италию (в 454 году), то некоторая часть Готов, живших на Таврическом полуострове или в Крыму, не решились следовать за ним и навсегда остались на своём прежнем месте жительства, именно – что остались жить в приморской области Дори, которая указана нами прежде. Во втором сочинении 95 он говорит об оставшихся от восточных Готов на прежнем месте жительства Готах Тетракситах ( Γτθοι Τετραξται). Последних Готов (Тетракситов) обыкновенно принимают за одних и тех же Готов с Готами области Дори, но это совершенно несправедливо. Готы Тетракситы, оставшиеся в небольшом числе у Чёрного моря после удаления их родичей на запад, потом принуждены были Гуннами переменить несколько место своего жительства; но как до этой перемены, так и после неё они жили «на самом берегу, где начинается излитие Меотийского лимана» (Азовского моря в Чёрное море) 96 . |
| Впрочем, в литературе нередко высказывается обоснованное мне ние, что образ этого царя, действительно являвшегося далеко не самым блистательным в череде Римских императоров, излишне стилизован и демонизирован представителями Македонской династии 681 . Подтверждением тому, что Михаил III был вовсе не бесталанен, служат очевидные успехи царя, как и его предшественников, на западном фронте. В течение IX века Византия постепенно начала выравнивать свое положение на Балканах, что выразилось в создании там 10 новых фем, обеспечивавших политический контроль над территориями 682 . Согласимся, это была большая стратегическая победа императоров-иконоборцев, положивших своими трудами основу этому успеху, и лично Михаила III. Узнав о нестроениях в Арабском халифате (а дипломатическая служба Византии традиционно была чрезвычайно информированной), император решил начать военные действия против сарацин. Уже в 853 г. византийский флот в количестве 300 судов напал на порт Дамьетта в дельте Нила и, одержав победу, взял в плен более 20 тыс. человек, которым предложили перейти в христианство. Часть пленников была выкуплена халифом, некоторые погибли, приняв смерть за веру, но основная масса поддалась на уговоры. Желая взять реванш, в этом же году полководец Али ибн Йахйа предпринял поход против Византии, но потерпел неудачу. Этот же результат ожидал арабов и в следующем году, и в 859 г., когда полководец аш-Шараби, получивший приказ аль-Мутаваккиля наказать византийцев, потерпел тяжелое поражение. Как следствие, в этом же году император предложил заключить новый мирный договор, но на более выгодных для Константинополя условиях, и произвести обмен пленными 683 . Но если война с Аббасидами складывалась пока успешно, дела на Сицилии были не очень хороши. В 842 г. арабский полководец аль-Фадл ибн-Джафар-аль-Хамадани хитростью взял Мессину – грозную крепость, один из ключей от острова. В этом же году сарацины продолжили наступление на юго-востоке и захватили крепость Модику. Встревоженная поступающими известиями, императрица направила в 845 г. на Сицилию войско из далекой Харсианской фемы, но в сражении с агарянами оно было разбито; погибло более 10 тыс. византийцев. А затем дела пошли еще хуже. На протяжении 846–847 гг. аль-Фадл-ибн-Джафар-аль-Хамадани осаждал важнейший для Сицилии город Лентинин, который, увы, пал. В следующем, 848 г. сдалась крепость Рагуза. |
| Кроме того, всем было прекрасно известно, что императрица имела большое влияние на супруга. Она умела теплотой и кротостью смягчать его гнев в некоторых, даже очень непростых ситуациях. Царь уважал не только свою жену, но и ее родителей. Так, например, теща Феоктиста была возвеличена в сан патрицианки и имела право свободного голоса. Иными словами, возможность давать собственные оценки тем или иным распоряжениям царя и напрямую высказывать их своему царственному зятю 653 . Прожив 11 лет в браке, царица стала вдовой и матерью-регентшей при малолетнем императоре Михаиле III. Но, надо сказать, что и в последние минуты своей жизни Феофил проявил благоразумие и рассудительность. Понимая, что одной св. Феодоре будет едва ли по силам примирить все разногласия, таящиеся в византийском обществе, и обеспечить стабильность царствования их сына, император в помощь царице назначил опекунов. Ими стали первый министр двора евнух Феоктист, брат царицы патриций Варда и дядя св. Феодоры магистр Мануил. Как видим, двое из трех опекунов являлись этническими армянами и обеспечивали мощную поддержку могущественной армянской партии 654 . Поскольку положение дел в государстве заметно улучшилось стараниями императора Феофила, на повестку дня встал самый главный вопрос – об отношении к иконам. Византийское общество уже настолько устало от церковного раскола, что деятельность императрицы в этом направлении, что называется, была обречена на успех. Тем не менее прошел почти год, пока ожидания переросли в реальность – и как обычно, устранение разногласий связали с чудесными событиями, которые придали примирению наиболее красочную и мистическую форму. Рассказывали, что внезапно магистр Мануил тяжело заболел и уже не чаял остаться в живых. К нему явились студийские монахи, с которыми Мануил имел дружеские отношения, и пообещали, что его здоровье быстро восстановится, как только он поклонится святым иконам и убедит в том же правителей Римского государства. Действительно, так и случилось. Тогда монахи вновь явились к выздоровевшему Мануилу и настойчиво побуждали того сохранить верность ранее данному слову. Но Мануила не нужно было уговаривать: он, давний почитатель икон, отправился к остальным опекунам маленького царя Михаила III, и вместе они решили обратиться с соответствующей просьбой к св. Феодоре. Стоит ли говорить, что в ее лице они нашли горячего сторонника? Императрица ответила, что уже давно мечтает только об этом, но многие сановники и епископы (!) препятствуют ей. На это откровение опекуны разом высказали мысль, что, как полноправная августа, она сама может принять решение: «Раз ты, госпожа, так похвально рассуждаешь и мыслишь, что мешает тебе привести все в исполнение и велеть совершить это всенародное торжество?» |
| После настояний Суворина и его телеграммы, посланной в ответ на письмо от 30 декабря 1888 г., Чехов снова приступил к доработке пьесы. 4 января 1889 г. он писал Суворину: «Я окончательно лишил свою пьесу девственности». И с тем же письмом выслал на отдельных листах «две вставки и одну поправку» – видимо, это были «Вариант 6-го явления I акта», «Вариант 7-го явления I акта» и дополнение «К 4 явлению II акта» (текст после слов Лебедева: «не венчаться мне ехать»). В течение последующих десяти дней Суворину были высланы переписанные рукой Михаила Павловича остальные вставки и дополнения – на отдельных листах, которые уже в Петербурге вклеивались в цензурный экземпляр пьесы. Сверх того, для цензуры были изготовлены еще две самодельные тетрадки с полным сводом тех же вставок и дополнений. В первой тетрадке часть текста была написана рукой самого Чехова, остальное – Михаилом Павловичем и Иваном Павловичем; во второй весь текст – рукой Михаила Павловича. Оба рукописных свода в Петербурге были использованы в контрольном экземпляре пьесы, сохранявшемся с 1888 г. в архиве драматической цензуры (литографированное издание 1887 г.); при этом «лишние», дублирующие листы срезаны под корешок – в том числе и страницы, написанные рукой Чехова: вариант 7-го явления I акта, добавление к 4 явлению и варианты 6 и 10 явлений II акта, добавление к 5 явлению и вариант 7 явления III акта (ЛГТБ, «Каторжную» работу над пьесой Чехов продолжал до 15 января 1889 г. В этот день он сообщил А. Н. Плещееву: «Всю неделю я возился над пьесой, строчил варианты, поправки, вставки, сделал новую Сашу (для Савиной), изменил IV акт до неузнаваемого, отшлифовал самого Иванова и так замучился, до такой степени возненавидел свою пьесу, что готов кончить ее словами Кина: „Палками Иванова, палками!“» В исправленной редакции пьесы подчеркнуты драматизм положения Иванова и его преждевременная «усталость». В сцене с Лебедевым добавлен его рассказ о рабочем Семене, который надорвался под непосильным грузом: «Мне кажется, что я тоже надорвался», «Взвалил себе на спину ношу, а спина-то и треснула» и т. д. (д. III, явл. 5). В последнем монологе Иванова введены признания, показывающие всю глубину его разочарованности и опустошенности. |
| Очевидно, первое столкновение с воинственными северными варварами произвело на жителей Константинополя сильное впечатление; о необъяснимых для византийцев жестокостях и массовых убийствах свидетельствует и «Житие Игнатия» (см. раздел ЖИ). 79 Принятая С.Аристархисом конъектура А.Наука mhd? [NnOmati] … ginowskOmenon ”неизвестное [по имени]» едва ли оправдана. Здесь и далее Фотий делает упор не на полную неизвестность напавшего народа, но на его безвестность; поэтому для того, чтобы считать, что русь была совершенно незнакома Фотию и его аудитории, в тексте гомилий нет никаких оснований: напротив, патриарх не только осведомлен о местах обитания руси, но и постоянно говорит о малозначительности в прошлом этого народа как о вещи общеизвестной. 80 Указание на вероятные контакты нападавших с империей до набега. 81 В этом замысловатом пассаже Фотий, видимо, прибегает к медицинской терминологии, чтобы иносказательно обличить паралич военных властей, оказавшихся не в состоянии защитить мирных жителей. 82 По мнению Манго, в данном контексте ?nar…qmhton ?qnoj означает не ”народ, которому нет счета, бесчисленный», но ”народ, с которым не считаются, не берущийся в расчет, маловажный». Ср.: Euripid. Ion, 837; Idem. Helena, 1679; Scholia ad Theocr. XIV.48 (оракул советует жителям Мегары быть oUt " ™n lOgJ, oUt " ™n ?riqmu [Phot. Hom. P. 98. Note. 12]. 83 Эпитет ?gnwston употреблен здесь именно в смысле ”незнатный, неименитый»; ср.: Eisagoge, XI.35: o? ?gnwstoi tin martUrwn ka? basan…zesqwsan e“ de»soi ”незнатные свидетели пусть подвергаются и пытке, если потребуется» [Васильевский В.Г. Труды. Т. III. Пг., 1915. С. CXXV–CXXVII]. Слова ”получил имя от похода на нас» едва ли следует понимать в буквальном смысле как свидетельство того, что само имя руси до этого не было известно в Византии: вспомним хотя бы известное по ”Бертинским анналам» посольство к императору Феофилу, отцу Михаила III. Более подходит по контексту смысл ”сделался именитым, прославился». Сопоставляя этого выражения со словами русской летописи о том, что именно со времен Михаила ”нача ся прозывати Русьска земля» (см. раздел ПВЛ), можно отметить, что и древнерусская традиция связывает выход руси на историческую сцену с походом 860 г. 84 |
| В 730 г. Лев III решил созвать совет из 19 человек, на который был приглашен и патриарх. Девяностопятилетний старец явился к царю, но, несмотря на угрозы, не изменил своим убеждениям. Когда император заявил, что низвергает его с престола, св. Герман сложил омофор, отказался от епископства и удалился в Платаниум, откуда был родом, где и отдал Богу душу. Вместо него Лев III назначил столичным архиереем патриаршего синкелла Анастасия (730–754) – лицо сомнительных нравственных достоинств. Он предал своего патриарха, затем, после смерти Льва III, предаст и его дело. Как гласит предание, вызванный некогда по одному делу к царю вместе со св. Германом, Анастасий так спешил, что начал наступать Константинопольскому архиерею на мантию. На это св. Герман пророчески произнес: «Не спеши, еще успеешь поездить по ипподрому». Пророчество сбылось, и спустя несколько лет Анастасий был справедливо обесчещен – об этом мы скажем в следующей главе 77 . Но еще большие неприятности ждали императора Льва III на Западе, где против его указа ополчился понтифик. Столкновение с Римским престолом началось буквально сразу после получения там императорского эдикта. Папа Григорий II отказался выплачивать налоги и подати с Рима и всей Италии – фактически отверг верховную власть императора над собой. В ответ царь своим указом переподчинил митрополии Эпира, Дакии, Иллирии, Фессалии, Македонии Константинопольскому патриарху 78 . Это был сильнейший удар по власти и авторитету Римского епископа. Заметим, что передел границ патриархатов произошел не потому, что Лев III был недоволен оппозицией папы – император и не пытался распространить иконоборчество по территории всей Римской империи. Просто он действовал в контексте своей стратегии управления государством. Император к тому времени не имел иного способа контроля над Италией, кроме как из ненадежной Равенны. Но Сицилия и Иллирия являлись провинциями Римской империи, и было вполне логично распространить полномочия Константинопольского патриарха на те территории, где царская власть имела пока еще твердые позиции 79 . |
| 129 «истинной православной хрестьянской вере на разоренье за их многие грубости к Московскому государству побити их» Б. 131 Дословно тоже самое, что в грамоте из Москвы от 10 марта 1613 г. к польскому королю Сигизмунду III, с пропуском некоторых находящихся там мест. Собрание Государств. Грамот и Договоров, т. III, стр. 23 и след. Эти же сведения и в грамоте от июля 1613 г. к римскому императору Рудольфу. См. Памятники дипломатич. сношений древней России с державами иностранными, ч. II, стр. 1015 и след. 136 Дальнейшей вставки со словами митроп. Филарета нет в грамотах к польскому королю и римскому императору. 147 вст.: «и обличает всем явне злаго и проклятаго богоотступника и волхва и разорителя истинные нашея непорочные веры» Пос. 148 Пос. далее: «отемненных и ослепленных прелестию крестьянского народа всего Московского государства, и возрыдав, и востенав от сердца, и слезы от очию их, яко быстрина вод, изливашеся. Видя таковая злая бываема и до конца разрушаему крестьянскую веру и церковное осквернение, и честных икон обругание, и злаго и смердящего пса богоотступника и волхва на царском славнем престоле седящаго, и совокупившеся и обличивше» и пр., см. выше. 159 Конец 3-го листа и 3-я склейка в А; далее 4-й лист писан более мелко, чем предшествующий лист. 208 Излагаемые здесь сведения о переговорах в Ипатьевском монастыре ср. с отпиской посольства Московскому Земскому Собору, напечатанной в I томе «Дворцовых Разрядов» стр. 52–66 и в III томе Собрания Государств. Грамот и Договоров, стр. 39–45. 222 Из отписки посольства. См. Дворцовые Разряды т. I, стр. 53–54; Собрание Государств. Грамот и Договоров т. III, стр. 40 а. 225 Из отписки посольства. См. Дворцовые Разряды, т. I, стр. 55–58; Собрание Государств. Грамот и Договоров т. III, стр. 40б–42а. 321 В Собрании Государственных Грамот и Договоров (т. I, стр. 635) к этому слову сделано следующее примечание: «В копии с сея Грамоты тогдашняго же времени, писанной, как и подлинная, местами золотыми буквами (хранящейся также в Архиве Государственной Коллегии Иностранных дел), вместо слова Пастухи употреблено Пастырие. Соблюдая в полной мере точность оригинала, издатели не смели переменить онаго». Слово «Пастухи» читается в обоих экземплярах грамоты, а «Пастырие» – в современном списке Архивского экземпляра (в книге, писанной подьячим Посольского приказа. В грамоте 1598 г. обращаясь к патр. Иову бояре и др. называют его: «пастуше»). |
|
|
