| Нам уже давно казалось, что второе положение высказано и принято без достаточного изучения именно того византийского писателя, который в этом случае был важнее других. Мы разумеем Атталиата или Атталиоту, который жил и писал действительно в XI веке и не был компилятором, как Зонара и Кедрин, писатели более поздние. Летом нынешнего года издан наконец и другой самостоятельный и оригинальный источник для византийской истории XI века. В Bibliotheca graeca medii aevi (t. IV) напечатана история Михаила Пселла . Все ученые, занимающиеся византийскою или русскою историей, должны будут принести глубокую благодарность ученому греку Сафе (Sathas), неожиданно подарившему их таким дорогим и ценным сюрпризом. Пселл, как известно, был не только первым ученым своего времени, но и играл первостепенную политическую роль при Византийском дворе Константина Мономаха и его преемников. Он описывает то, чему сам был свидетелем, в чем сам был главным деятелем. Из его истории мы узнаем, что вместе с императором Константином Мономахом он следил своими глазами за ходом морского сражения Византийцев с Русскими в 1043 году. Рассказ егоопоходе Владимира Ярославича, представляющий некоторые особенности против других ранее известных источников, мы приводим в конце статьи в виде приложения, и оставляем за собою право поговорить впоследствии подробнее о всем IV томе «Греческой средневековой Библиотеки», где, кроме истории, находятся и некоторые другие мелкие сочинения того же Пселла. В настоящее время мы воспользуемся теми данными, какие можно извлечь из истории Пселла относительно значения слова Βραγγοι у Византийцев, и относительно состава варяжской дружины в XI веке. Любопытно то обстоятельство, что Пселл, окончивший свою историю около 1088 года, ни однажды не употребляет выражения «Варанги», хотя несомненно говоритосамом предмете и даже описывает одну сцену, в которой сам он был главным действующим лицом, а Варяги представляли грозную обстановку. Кроме Пселла и Атталиоты, мы должны будем приводить места, относящиеся к XI столетию, еще из четырех писателей: Иоанна Скилицы или Иоанна Фракисийского, Никифора Вриенния, Кедрина и Зонары. |
| Святой Пахомий, последовавший апостольским путем вслед за Антонием, собрал вокруг себя притяжением действующего в нем Духа тысячи монахов и устроил первые общежительные монастыри, которым передал несколько более пространные правила. В своем окончательном виде они достигают числа ста девяносто четырех. «И так, согласно житию, он установил им образец безупречный и составил душеполезные предания от Божественных Писаний». Они начинаются так: «Устав отца нашего Пахомия, человека Божия, который основал общежитие монахов по повелению Божиему». Этот устав был составлен на основании первого опыта общежительного монастыря, по Божиему повелению и воплощал заповеди Священного Писания . Вероятно, поэтому и существует предание о получении Пахомием правил от ангела на медной пластинке. Правила Пахомия имели законодательный, но вместе с тем и духовный характер. Василий Великий произвел дальнейшую систематизацию монашеских канонов и в своих «Пространных и Кратких монашеских правилах» дал им более философский, духовный и выразительный характер. С тех пор все составители уставов ориентировались главным образом на правила Василия Великого . Особенно часто уставы составлялись ктиторами монастырей – так называемые «ктиторские уставы», или «завещания». Приведем несколько примеров: «Устав, и предание, и закон лавры святого Саввы» (написан в начале VI века; дошедшая до наших дней редакция устава датируется XI веком); «Завещание преподобного Феодора Студита » († 826); «Канонические начертания общежития восточных монахов» аввы Кассиана (420–424); «Устав преподобного Венедикта» (535 г.); «Типик преподобного Афанасия Афонского » († 1004), датируется 970 г.; «Изложение и начертание жизни монахов в монастыре Пресвятой Богородицы Евергетиссы, написанное Тимофеем, вторым ктитором» (датируется ок. 1065 г.); «Завещание Михаила Атталиата» (1077 г.); «Завещание преподобного Христодула на острове Патмос»(1091 г.); «Тайное завещание» его же (1093 г.); «Устав монастыря Пресвятой Богородицы Кехаритомени, написанный госпожой Ириной Дукеной» (время создания предположительно определяется немногим ранее 1118 г.); |
| Лит.: Krumbacher. Geschichte. 1897. S. 269-271; Cahen C. La campagne de Mantzikert d " après les sources Musulmanes//Byz. 1934. Vol. 9. P. 613-642; Moravcsik G. Byzantinoturcica. B., 19582. Bd. 1: Die byzantinischen Quellen der Geschichte der Türkvölker. S. 427-429; Tsolakis E. Aus dem Leben des Michael Attaleiates (Seine Heimatstadt, sein Geburts- und Todesjahr)//BZ. 1965. Bd. 58. S. 3-10; Carile A. Il Cesare Niceforo Briennio//Aevum. Mil., 1968. Vol. 42. P. 429-454; idem. La «Υλη στορας» del Cesare Niceforo Briennio//Ibid. 1969. Vol. 43. Fasc. 1/2. P. 56-87; Fasc. 3/4. P. 235-282; Lemerle P. La Diataxis de Michel Attaleiate (mars 1077)// Idem. Cinq études sur le XI siècle Byzantin. P., 1977. P. 65-112; Hunger. Literatur. 1978. Bd. 1. S. 382-389; Gautier P. La Diataxis de Michel Attaliate. P., 1981. P. 5-16, 131-143; Kazhdan A. Attaleites Michael//ODB. 1991. Vol. 1. P. 229; idem. The Social Views of Michael Attaleiates// Idem. Studies on Byzantine Literature of the XIth and XIIth Cent. Camb., 1984. P. 23-86; Любарский Я. Н. О составе исторического сочинения Михаила Атталиата//ВИД. 1991. Вып. 23. С. 112-117; он же. Михаил Атталиат и Михаил Пселл: Опыт короткого сопоставления//АДСВ. 1992. Вып. 26: Византия и средневек. Крым. С. 92-102; Markopoulos A. The Portrayal of the Male Figure in Michael Attaleiates//The Empire in Crisis: Byzantium in the XIth Cent. (1025-1081). Athens, 2003. P. 215-230; Vryonis S. Michael Psellus, Michael Attaleiates: The Blinding of Romanus IV at Kotyaion, 29 June 1072 and his Death on Proti, 4 August 1072//Porphyrogenita: Essays on the History and Literature of Byzantium and the Latin East in Honour of J. Chrysostomides/Ed. C. Dendrinos et al. Aldershot, 2003. P. 3-14; Krallis D. Attaleiates as a Reader of Psellos//Reading Michael Psellos/Ed. Ch. Barber, D. Jenkins. Leiden, 2006. P. 167-191; idem. Sacred Emperor, Holy Patriarch: A New Reading of the Clash between Emperor Isaakios I Komnenos and Patriarch Michael Keroularios in Attaleiates " History//Bsl. 2009. Vol. 67. P. 169-190; idem. Michael Attaleiates and the Politics of Imperial Decline in XIth Cent. Byzantium. Tempe, 2012; Kaldellis A. A Byzantine Argument for the Equivalence of All Religions: Michael Attaleiates on Ancient and Modern Romans//International J. of the Classical Tradition. New Brunswick, 2007. Vol. 14. N 1/2. P. 1-22; Острогорский Г. А. История Визант. гос-ва/Пер. с нем.: М. В. Грацианский; ред.: П. В. Кузенков. М., 2011. С. 395, 419-429; Kaldellis A., Krallis D. Introd.// Michael Attaleiates. The History. Camb., 2012. P. VII-XX; Vratimos A. Was Michael Attaleiates Present at the Battle of Mantzikert?//BZ. 2012. Bd. 105. N 2. S. 829-839. |
| 12 Отрицается возможность применения самого понятия «эпоха средневековья» к истории восточной части Римской империи, и поскольку со ссылкой на учение о «вечности империи» (aeternitas imperii) и ее translatio обосновывается непосредственный континуитет между античным Римом, вторым Римом (Константинополем) и Третьим Римом (Москвой), то оказывается, что и русское государство (причем не только во времена Ивана III и псковского монаха Филофея, провозгласившего знаменитый лозунг: «Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать», но и позднее – вплоть до Петра Великого и даже еще позднее) – это лишь заключительный этап в истории Римской империи. 13 Это, по-видимому, правда, что в средние века не существовало Византийского государства как такового, что те, кого мы, современные ученые, по взаимному и, как казалось раньше, не требующему особого обоснования согласию, именуем византийцами, предпочитали называть себя иначе – " Ρωμαοι, т. е. собственно romani, римляне, граждане «римского государства», обозначавшегося по-гречески широким спектром не очень-то строгих в техническом отношении словосочетаний – τ κρτος Ρωμαων (у Михаила Пселла ), τν Ρωμαων ρχ (у Михаила Атталиаты), τ τν Ρωμαων πργματα (у Никифора Григоры), вообще ´ Ρωμανα (у Кекавмена), но чаще всего, пожалуй, названием, как бы претендующим на роль официального, – πολιτεα τν Ρωμαων. 14 В первом титуле 46-й книги Василик (византийский законодательный свод X в.) утверждается, что «проживающие на римской земле суть римские граждане», а чтобы не было двусмыленности в толковании этого отрывка, схолиаст разъясняет: «Все проживающие в римском ареале, т. е. обязанные налогами римлянам, даже если они не живут в самом Риме, по закону императора Антонина являются все же римскими гражданами ». 15 Имеется в виду, конечно же, знаменитая constitutio Antoniniana, по которой римское гражданство жаловалось и жителям провинций. Позднее конституция была подтверждена новеллой 78 Юстиниана, причем если раньше право римского гражданства и другие привилегии жаловались индивидуально, то Юстиниан своей новеллой ввел коллективное гражданство целых народностей, предпосылками которого были обращение в христианство , признание суверенитета императора, принятие на себя всех обязанностей, подобавших подданным императора и прежде всего обязанности жить в соответствии с нормами римского права. |
| В приложении К. поместил очерк о крепостях визант. эпохи в груз. восточнопричерноморском царстве Лазика. 4-й том был издан в 2 выпусках с интервалом в 11 лет (1941 и 1952). В 1-ю часть вошли фрагменты сочинений историков VII - нач. IX в. Иоанна Антиохийского, Феофилакта Симокатты , пресв. Феодосия Гангрского , Епифания К-польского, Георгия Синкелла , Феофана и др.; во 2-ю часть - тексты авторов IX-X вв. Василия Софенского, Никифора К-польского , визант. имп. Константина VII Багрянородного , К-польского патриарха Николая I Мистика , Георгия Амартола , Продолжателя Феофана и др. В приложении ко 2-й части К. поместил очерки, посвященные сведениям, содержащимся в древнегруз. лит-ре о визант. церковной кафедре в Сев.-Вост. Причерноморье (Зиганеви), а также фрагменты «Истории» Никифора К-польского. В 1961 г. вышел в свет 1-й том «Георгики», в к-рый были помещены наиболее ранние источники по истории Грузии: акты Вселенского I Собора , отрывки сочинений раннехрист. писателей Ипполита Римского , еп. Кесарии Палестинской Евсевия , еп. Антиохийского свт. Евстафия , Кесария Назианзского свт. Епифания Кипрского , Фемистия , Ливания , Аммиана Марцеллина , Евнапия Сардского , , еп. Кирского Феодорита , Приска Панийского и др. В приложении К. рассмотрел сообщения о грузинах в сочинениях евр. историка I в. Иосифа Флавия и еп. Гидатия. В 5-й том (1963) вошли произведения историков X - нач. XII в. Льва Грамматика , Георгия Кедрина , Никифора Вриенния, Кекавмена , а также Типик (Устав) груз. Петрицонского (Бачковского) мон-ря (на территории совр. Болгарии). В приложении К. привел сочинения из истории рода основателя Петрицонского мон-ря - Григория Пакуриана (Бакурианис-дзе). 6-й том (1966) был посвящен сочинениям поздневизант. авторов XI-XII вв. Михаила Пселла, Михаила Атталиата , визант. имп. Анны Комнины , Никиты Хониата , Иоанна Киннама , Продолжателя Скилицы , митр. Навпактского Константина Манасси и др. В 7-м т. (1967) содержатся документы историков и хронистов кон. XII-XIV в.: греч. |
| «Обозрение» Скилицы, например, в изложении событий третьей четверти X в. опирается на два не дошедших до нас произведения, одно из которых прославляло феодальный род Фок, а другое было ему враждебно — поэтому в «Обозрении» мы встречаем то хвалу в адрес императора Никифора Фоки, то самое суровое осуждение его политики . С XI столетия появляется новый тип исторического произведения: историк перестает быть безличным регистратором событий, он ведет рассказ от первого лица, повествует о своем участии в военных действиях или в политической борьбе, дает оценки современникам. «Хронография» Михаила Пселла Первым памятником этого типа является «Хронография» (Χρονογραφα) Михаила Пселла, посвященная событиям 976—1078 гг. Большая часть описанных им событий (начиная со второй четверти XI в.) разворачивалась перед глазами самого автора, во многих из них он принимал активное участие. Пселл не стремится представить в собственном смысле историю своего времени: некоторые важнейшие события он опускает, о других говорит бегло. Его задача — дать характеристику византийских императоров, их фаворитов и любовниц, дворцовых переворотов и интриг, которая внезапно перемежается философскими рассуждениями. Пселл — внимательный наблюдатель и беспощадный судья, под его пером возникают одна за другой сценки из жизни бездарных правителей, окруженных шутами и интриганами. Поклонник античной культуры, Пселл высмеивает суеверия и астрологию. Он не питает особого уважения и к императорской власти: хотя царствующего императора (Михаила VII Дуку) 109 Пселл осыпает щедрыми похвалами, он склонен считать, что императорская власть губит человека, превращая самого властителя в мелочного и злобного деспота. Выходец из среды мелкого чиновничества, Пселл высоко поднялся по служебной лестнице, не брезгуя ни низкой лестью, ни участием в заговорах. О народных массах он отзывается с пренебрежением, но и мир вельмож не вызывает у него уважения, и поэтому все его повествование пронизано пессимизмом и бесперспективностью. «История» Михаила Атталиата Иной характер носит «История» (Ιστορα), написанная современником Пселла Михаилом Атталиатом и рассказывающая о событиях 1034—1079 гг. Атталиат больше связан традицией, чем Пселл: это сказывается и в том, что он отводит своей персоне куда меньше места, чем это сделал Пселл, и в том, что он решительно отстаивает церковно-богословскую концепцию о прямом вмешательстве Бога в исторические события. Атталиат — откровенный сторонник феодальных кругов, выдвинувших на престол императора Никифора III Вотаниата, и книга его полна прославлений рыцарских доблестей Вотаниата и его щедрости (в то время как Пселл в безудержной щедрости константинопольского двора видел одну из существеннейших причин упадка империи). |
| Михаил Атталиат (1030/10351085/1100) выходец из Атталии в Малой Азии, историк и юрист, внесший вклад в юридическую науку, историографию и церковную канонистику. В его сочинении «История» описаны события 10341079 гг., происходившие не только в столице, но и на окраинах империи, в Каппадокии, Киликии и Армении, начиная с правления Михаила IV Пафлагона (10341041) и кончая восшествием на престол и первым годом царствования Никифора III Вотаниата (10781081). Хотя Михаил Атталиат исходит из концепции о влиянии Бога на ход исторических событий, он уделяет много внимания наряду с военной аристократией и столичной знатью простым горожанам и выходцам из различных провинций, которым необходимо стать «истыми ромеями», чтобы занять высокое положение в обществе. Главное место в сочинении Михаила Атталиата отводится императорам, от которых, по его мнению, зависит благо страны и подданных. С точки зрения историка, недостойный правитель, предающий «интересы ромеев», неугоден Богу, и мятеж против него является законным. В описании своихгероев-императоров («трехгрошового мужика» из менял Михаила IV Пафлагона, Михаила V, Константина IX Мономаха, Михаила VI, Исаака I Комнина, Романа IV Диогена, Михаила VII Дуки) Атталиат рассматривает их достоинства и недостатки в связи с меняющимися историческими условиями (вторжения турок-сельджуков и печенегов, сражения с арабами, мятежи, голод в столице в 70-х гг. XI в. и др.). Идеальным героем в его сочинении выступает Никифор III Вотаниат, избранный Богом как орудие борьбы против Михаила VII Дуки. Автор «Истории» прославляет древность его рода, восходящего к древнеримским патрициям Фабиям, доблесть и щедрость императора, возглавившего борьбу против ловкого интригана – евнуха Никифорицы, который после ослепления Романа IV передал в государственную собственность столичные причалы, конфисковал церковную утварь и реорганизовал хлебную торговлю. Труд завершался энкомием (хвалебной речью) Алексею I Комнину. По сравнению со своим современником Пселлом Михаил Атталиат более традиционен, но менее субъективен: он выступает как истолкователь событий и лишь изредка высказывает свою точку зрения. |
| 123 О вражде Михаила V к своей родне сообщает и Атталиат, по словам которого царь велел оскопить многих своих родичей, как мальчиков, так и уже зрелых мужей (Аттал., 11–12). 126 Иоанн Орфанотроф вначале был удален в один из монастырей, оттуда переведен на Лесбос, а в мае 1043 г. ослеплен по императорскому приказу. 127 Пселл дает весьма любопытную оценку политической позиции Михаила V, чье царствование продолжалось 5 месяцев. Михаил пренебрегает людьми знатными и вельможными и ищет поддержки народа. То же самое говорят о Михаиле Скилица и Атталиат. Пселл пишет. как об «избранном городском люде», так и о «простом народе». О привилегированной части рыночного народа упоминает в сходном с «Хронографией» контексте и Атталиат (Аттал., 11 ел,). Можно ли отсюда делать вывод о торгово-ростовщических кругах, на которые опирался Михаил? Подробно см. Литаврин Г.Г. Восстание в Константинополе в апреле 1042 г./ВВ, 33, 1972, с. 33 сл. Говоря о том, что народ не позволял Михаилу ступать по голой земле, Пселл имеет в виду совершенно конкретные факты: собравшись отстранить от власти царицу Зою, Михаил во время своих выходов испытывал настроение народа, а тот устилал ему путь дорогими тканями (Аттал., 12; Скил., 536). 128 Об астрологии Пселл подробней рассуждает ниже. Здесь речь идет о способах составления гороскопа с целью определить судьбу человека или исход какого-либо предприятия. Астрологи устанавливали точку эклиптики, восходящую в определенный момент (например, рождения того или иного лица) над горизонтом. Начиная от этой точки все небо делилось на 12 «домов» («счастья», «богатства», «братьев», «родства» и т. д.). Затем фиксировалось положение главных планет по отношению к «домам», а также соотношение этих планет между собой («фигуры»). Каждая из планет считалась «хозяином» какого-то определенного «дома», степень близости к своему «дому» обусловливала силу ее влияния. Сами «дома» в разные периоды также обладали разной силой: максимальной – те, которые находились в «центрах» – четырех главных пунктах эклиптики. |
| 272 Столь фигурально Пселл выражает ту простую мысль, что Константин простудился и заболел – очевидно, воспалением легких. 273 Скилица сообщает некоторые подробности этих событий. Перед смертью царя (Константин умер 11 января 1045 г.) его приближенные (в том числе логофет Иоанн) решили отдать власть наместнику Болгарии Никифору Протевону. Однако не успел последний достичь Константинополя, как сторонники Феодоры доставили царицу в Большой дворец (Скил., 477 сл.). 275 Таким образом завершает Пселл рассказ о Константине Мономахе – самый интересный и самый противоречивый из всей «Хронографии». Обширные характеристики этого императора содержатся также в исторических трудах Атталиата (Аттал., 51 сл.) и Скилицы (Скил., 476 сл.). Несмотря на разные позиции всех трех историков, их оценки Константина Мономаха во многом совпадают. Атталиат пишет об истинно царской щедрости императора, о его строительной деятельности и о его военных успехах. В то же время он отмечает ненасытную жажду удовольствий Константина и жестокость царя при взыскании поборов. Смерть Константина, по его словам, подданные расценили как божественную кару. Скилица хвалит Мономаха за строительство церквей, но осуждает за распущенность и чванство и считает, что он оказался виновником упадка государства. 276 Скилица и Атталиат в один голос жалуются на то, что Феодора возвела на высшие государственные посты своих евнухов – спальников и через них управляла империей. 277 Феодора имела в виду свое совместное царствование с Зоей, конец которому положил приход к власти Константина Мономаха. 278 Пселл пишет о протосинкеле Льве Параспондиле (Стравоспондиле, по другим источникам). Отпрыск знатной фамилии. Лев начал государственную службу еще при Михаиле IV и был возвышен царицей Феодорой благодаря своей «многоопытности» (Скил., 479). Михаил Атталиат (в отличие от Пселла) считает Льва человеком разумным и опытным, который ввел строгий порядок в государственные дела (Аттал., 51 сл.). Сохранилось несколько писем и риторические произведения Пселла, обращенные к Льву Параспондилу, часть из них написана в период правления Феодоры и сменившего ее на престоле Михаила VI Стратиотика. |
| Сравнение героя с Гераклом – распространенный прием в византийской литературе этого времени. Атталиат уподобляет Гераклу Никифора Вотаниата (Attal., р. 235. Ср. Μιχαηλ κομιντου τα σωζμενα, 1, σελ. 312, 324). 112 Титул севаст («священный», в прошлом эпитет римских императоров), широко распространенный в правление Комниных, был введен еще до воцарения Алексея. Скабаланович («Византийское государство и церковь в XI в.», стр. 151) знал лишь двух севастов того времени: Алексея Комнина и его брата Исаака. Несколько раз этот титул упоминает Пселл: так, севастом назван им племянник патриарха Михаила (Кирулярия), по-видимому, великий друнгарий Константин (Psellos, Scripta minora, II, 254 – письмо написано, должно быть, после смерти Константина Χ Дуки, при Евдокии, т. е. в 1067 г.). Севастой названа неизвестная нам по имени теща какого-то императорского племянника (Sathas, Bibl. gr., V, р. 369); υπερσβαστος κεφαλ именует Пселл кесаря Иоанна Дуку (PG, 122, col. 1172). Таким образом, титул этот был довольно распространен в третьей четверти XI в. (ср. также Bréhier, Les institutions..., р. 139), о пожаловании Алексею титула севаста сообщают также Атталиат (Attal., р. 299) и Вриенний (Nic. Br., IV, 28). Согласно Атталиату, Алексей носил этот титул уже во время войны с Василаки. 113 Анна начинает рассказ о знаменитом Роберте Гвискаре (годы жизни 1015–1085). 114 После захвата Бари норманнами в 1071 г. византийцы, осознав мощь Норманнского государства, стали стремиться к союзу с Робертом Гвискаром, рассчитывая получить от него помощь для борьбы с сельджуками. Правительство Михаила VII Дуки готово было скрепить союз династическим браком: дочь Роберта Елена была привезена в Константинополь как невеста юного Константина Дуки, сына и номинального соправителя Михаила (впоследствии Константин былженихомАнны). После прихода к власти Никифора Вотаниата положение изменилось: феодальная аристократия, окружавшая этого императора, не одобряла норманнских симпатий Михаила VII. Низложенного императора даже обвиняли в том, что он собирался предать страну норманнам. Дочь «тирана» изолировали от ее жениха, остававшегося и при Вотаниате наследником престола, и бросили в византийской столице без средств к существованию. Естественно, что эти обстоятельства были использованы Робертом как предлог для вмешательства в византийские дела (см. об этом: Безобразов, Хрисовул императора Михаила VII Дуки; поправки Kurtz, BZ, 9, 1900, S. 280; Bibicou, Une page histoire diplomatique..., p. 43 sq.;cp.Mathieu, Guillaume de Pouille..., pp. 306, 352). |
|
|
