| Тогда князь сказал мученику: — Откуда у тебя такое красноречие? ты всё время был воином, каким же образом ты умеешь говорить, как человек, прочитавший много книг? Святой отвечал на это князю: — Господь наш Иисус Христос сказал нам: «И поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать» (Мф. 10:18–19). Князь спросил святого: — А ваш Христос знал, что вы будете за Него терпеть такие мучения? Мученик отвечал: — Поелику Он Истинный, то имеет и ведение будущего. Ведал и ведает всё, что есть; и всё имеющее быть Ему известно, и Он знает наперед все наши мысли. Князь, не зная, что отвечать на сие святому, сказал ему: — Оставь. Мина, свое празднословие и избери себе одно из двух: или будь нашим, и мы перестанем тебя мучить, или будь Христовым, и мы тебя умертвим. На это святой громким голосом отвечал: — Я Христов был, и есмь, и буду Христов. Князь сказал: — Если ты пожелаешь, я отпущу тебя на два или на три дня, чтобы ты хорошенько поразмыслил, и сказал нам последнее слово. Но святой отвечал: — Не два и не три дня, но много лет я исповедую веру Христову, но у меня никогда и в мыслях даже не было отречься от Бога моего, посему и теперь мне не подобает размышлять о сем. Не надейся, князь, слышать от меня что-нибудь другое, но вот мое последнее слово: от Бога моего я не отрекусь, вашим бесам не принесу жертвы и не преклоню колен моих перед бездушными идолами. Такой твёрдый ответ мученика сильно разгневал князя, и он повелел разбросать по земле крючки, трезубцы и различные железные гвозди, и влачить по ним связанного святого мученика. Но сей, как будто влачимый по мягким цветам, еще сильнее порицал многобожие язычников и смеялся над безумием людей, прельщенных бесами. А князь повелел влачимого святого еще бить оловянными прутьями. И так святого Мину мучили долгое время. В это время один из бывших при сем воинов, по имени Илиодор, сказал мучителю: |
| Тогда князь сказал мученику: — Откуда у тебя такое красноречие? ты всё время был воином, каким же образом ты умеешь говорить, как человек, прочитавший много книг? Святой отвечал на это князю: — Господь наш Иисус Христос сказал нам: «И поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать» (Мф. 10:18–19). Князь спросил святого: — А ваш Христос знал, что вы будете за Него терпеть такие мучения? Мученик отвечал: — Поелику Он Истинный, то имеет и ведение будущего. Ведал и ведает всё, что есть; и всё имеющее быть Ему известно, и Он знает наперед все наши мысли. Князь, не зная, что отвечать на сие святому, сказал ему: — Оставь. Мина, свое празднословие и избери себе одно из двух: или будь нашим, и мы перестанем тебя мучить, или будь Христовым, и мы тебя умертвим. На это святой громким голосом отвечал: — Я Христов был, и есмь, и буду Христов. Князь сказал: — Если ты пожелаешь, я отпущу тебя на два или на три дня, чтобы ты хорошенько поразмыслил, и сказал нам последнее слово. Но святой отвечал: — Не два и не три дня, но много лет я исповедую веру Христову, но у меня никогда и в мыслях даже не было отречься от Бога моего, посему и теперь мне не подобает размышлять о сем. Не надейся, князь, слышать от меня что-нибудь другое, но вот мое последнее слово: от Бога моего я не отрекусь, вашим бесам не принесу жертвы и не преклоню колен моих перед бездушными идолами. Такой твёрдый ответ мученика сильно разгневал князя, и он повелел разбросать по земле крючки, трезубцы и различные железные гвозди, и влачить по ним связанного святого мученика. Но сей, как будто влачимый по мягким цветам, еще сильнее порицал многобожие язычников и смеялся над безумием людей, прельщенных бесами. А князь повелел влачимого святого еще бить оловянными прутьями. И так святого Мину мучили долгое время. В это время один из бывших при сем воинов, по имени Илиодор, сказал мучителю: |
| Эта притча – о нашей жизни и смерти, и о Втором Пришествии Христовом. Когда Христос вознесся на небо, Он был подобен этому человеку, отправившемуся в дальнюю страну, чтобы получить себе царство. Отправляясь в путь, Он позаботился о том, чтобы снабдить Свою Церковь всем необходимым во время Своего отсутствия. «Призвав же десять рабов своих, дал им десять мин». Мы знаем, что мина – это денежная единица того времени, как и «талант», про который мы слышим в параллельной притче Евангелия от Матфея. Ни один человек не лишен своей мины, своего таланта. Господь никого не забывает, от каждого желая получить отдачу по его силам. Он хочет, чтобы мы не пребывали в праздности, а умножали Его дарования. Далее мы слышим о гражданах страны, ненавидевших этого господина «высокого рода» и продолжавших враждовать против него, даже после его ухода. «Не хотим, чтобы он царствовал над нами», – сказали они. Это исполнилось в неверности богоизбранного народа после Вознесения Господня. Иудеи в большинстве своем не захотели склонить свою выю под иго Христово. И это относится ко всем неверующим во Христа. Они не возражают, чтобы Христос спас их, но не хотят, чтобы Он был их Царем. Участь этих людей – вечные муки и смерть: «Врагов же моих тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте предо мною». И вот мы видим из притчи, что один из рабов оказался ленивым и лукавым. Он возвращает своему господину всего лишь одну мину, которая была ему дана и которую он «хранил, завернув в платок». Кажется, что он как будто ничего плохого не сделал, но Господь выносит ему строгий приговор: «Возьмите у него мину и дайте имеющему десять мин… сказываю вам, что всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет». Дар и ответственность – нераздельны. Неверный раб думал только о себе и о своей безопасности. Он ничем не рисковал и ничего не достиг. Его не интересовало дело Господа, он не думал о спасении своей души, а только о спасении своей шкуры. Тот, кто боится подвергнуть опасности свою жизнь, не будет рисковать ради Господа. |
| Мы положили девочку на стол и уселись вокруг. И все почему-то молчали. Мама пила чай. Папа дал мне слизнуть пену с пива. Мы сидели рядом, смотрели друг на друга, касались друг друга, смеялись и плакали, смеялись и плакали. И тут в дверь тихонько постучали. Я открыл. Там оказалась Мина. Робкая, тихая, я такой ее прежде не видел. Она начала было что-то говорить, но получилось невнятное бормотание, и она так и не договорила. Просто стояла и глядела на меня. — Заходи. Можешь посмотреть. Я взял ее за руку и привел на кухню. Она вежливо поздоровалась с моими родителями. Извинилась за непрошеное вторжение. Папа подвинулся, и Мина присела к столу. — Какая красивая! — выдохнула она. — Просто потрясающая. — Мина обвела нас глазами, и все мы дружно засмеялись. А потом, насмотревшись, Мина сказала: — Я принесла подарок. Если вы не против. Она размотала рулон с портретом Скеллига. За спиной его вздымались крылья, а на мертвенно-бледном лице нежно мерцала улыбка. Мама охнула. Посмотрела на меня. Потом на Мину. Мне показалось, что она вот-вот о чем-то спросит. Но она просто улыбнулась. — Я это сама придумала, — пояснила Мина. — Мне показалось, девочке понравится, если повесить это на стенку у нее в комнате. — Чудесная картина, Мина. — Мама приняла подарок из рук в руки. — Спасибо. — Мина неловко переминалась с ноги на ногу. — Ну я пойду… Я проводил ее к двери. — До завтра, Мина. — До завтра, Майкл. Я смотрел ей вслед. Сгущались сумерки. Шепоток поднялся ей навстречу с обочины. Когда Мина наклонилась погладить кота, я на мгновение но явственно увидел за ее спиной тень крыльев. Я вернулся на кухню, где родители решали, какое все-таки имя дать девочке. — Персефона, — предложил я. — Не выговоришь, — поморщился папа. Тогда мы еще немножко подумали и решили назвать ее просто Джой. Потому что она — наша радость. notes Примечания 1 Блюдо китайской кухни из мяса и тушеных овощей; подается горячим, часто с лапшой. 2 Блюдо китайской кухни из мяса и тушеных овощей, подается с рисом. 3 Строки из стихотворения -Ученик " . 4 |
| Закрыть С книги «О законах войны Сунь-цзы» Хо Ши Мина началась славная история Вьетнамской народной армии Об этом заявил директор Института Хо Ши Мина Санкт-Петербурского Государственного университета профессор В.Н. Колотов после успешного перевода на русский язык книги «О законах войны Сунь-цзы» Владимир Колотов 05:41 19.12.2021 937 Время на чтение 9 минут Директор Института Хо Ши Мина Санкт-Петербургского университета профессор Владимир Н. Колотов. Недавно в Ханое в Государственном политическом издательстве «Правда» вышла на вьетнамском и русском языках книга Хо Ши Мина «О законах войны Сунь-цзы». Её перевод на русский язык осуществил заведующий кафедрой истории стран Дальнего Востока, директор Института Хо Ши Мина СПбГУ доктор исторических наук, профессор Владимир Николаевич Колотов. Издание состоит из двух трудов, которые были тщательно изучены, переведены на вьетнамский язык и составлены Президентом Хо Ши Мином в начале войны Сопротивления французским колонизаторам. Эти ценные материалы используются не только в военных целях, но и в других областях, таких как дипломатия, экономика, политика, культура... В связи с этим корреспондент электронной газеты Коммунистической партии Вьетнама взял у профессора В.Н. Колотова интервью относительно перевода на русский язык и выпуска вышеупомянутой книги. Война за историю Корреспондент: Уважаемый Владимир Николаевич! Недавно в Ханое в Государственном политическом издательстве «Правда» вышла на русском языке книга Хо Ши Мина «О законах войны Сунь-цзы», переведенная Вами на родной язык. Не могли бы Вы сказать несколько слов о содержании этой книги? Профессор В.Н. Колотов: Этим вопросом я впервые заинтересовался в 2014 году, когда по случаю празднования 60-й годовщины победы в исторической битве при Дьенбьенфу я стал внимательно изучать стратегические замыслы генерала армии Во Нгуен Зяпа и французского генерала Анри Наварра. Знакомство с источниками и исследованиями укрепило мою гипотезу об использовании вьетнамским командованием стратагематики при планировании данного сражения. Затем я стал больше интересоваться источниками по военной истории Вьетнама и прочитал оба перевода Хо Ши Мина трактата Сунь-цзы «Законы войны». Первый был сделан в 1945 году «Phép dùng binh ca ông Tôn T», накануне Августовской революции, а второй «Binh pháp Tôn T» был по частям напечатан в газете «Cu Quc» («Спасение Родины») в 1946 году перед самым началом Первой индокитайской войны. Эти работы сначала были изданы под псевдонимом Q. Th. В издании “Bàn v binh pháp Tôn T” содержится перевод обоих этих трудов. |
| Тут Минина мама прервала мои размышления. — Я послежу за птенцами, — сказала она. — А вы бы пошли, побродили чуток. Мина взяла меня за руку и повела за собой. Я шел точно во сне. Дома вокруг пошатывались и кренились. Солнце резко било по крышам. Встрепанные птицы чертили на пронзительно-синем фоне неба. Асфальт маслено блестел, словно поверхность глубокого торфяного пруда. Немолчно гудело и всхрапывало близкое, но невидимое шоссе. Мина цепко держала меня за руку. — Майкл, ты как? — то и дело спрашивала она. — Ты уверен, что все в порядке? Миновав заветную калитку, сад, мы подошли к двери с надписью " Опасно для жизни " . Темнота внутри пахла пылью. Мы молча поднялись наверх. Мина поддерживала меня под локоть, точно инвалида. На последней площадке она сказала: — Он очень ждет нас, Майкл. И очень по тебе соскучился. Мина нажала ручку, мы вошли на залитый светом чердак. И встали как вкопанные. Его тут не было. Мина поспешно обежала весь дом. Голые доски скрипели под ее быстрыми шагами, хлопали двери. Она звала: — Скеллиг! Скеллиг! Скеллиг! Наконец я услышал, что она поднимается обратно, очень медленно. Лицо ее побледнело — куда больше обычного. В глазах блестели слезы. — Нигде нет, — прошептала она. — Исчез, бесследно. Мы подошли к арочному окну и уставились в пустое небо над городом. И вдруг меня стало клонить наружу. Едва успев ухватиться за подоконник, я приложил руку к груди. — Мина… — испуганно выдохнул я. — Что? Что такое? — У меня сердце остановилось. Потрогай. Там пусто. Она охнула. Протянула руку. Потом остался только голос: — Майкл! Майкл! И наступила полная тьма. Глава 39 — Только не доктор Смертью, — бормотал я. — Не зовите доктора Смертью. Я лежал на полу точно куль. Рядом, на коленях, сидела Мина. Гладила мой лоб, повторяла мое имя. — Только не доктор Смертью, — сказал я снова. — Нет, не бойся. Конечно нет. Я попытался сесть. Подтянулся, оперся головой и плечами о стену под окном. — Потрогай сердце, — велела Мина. Оно билось. — Вот видишь! — радостно сказала Мина. |
| Тут в дверь постучали, и вошла Мина с Шепотком на руках. — Мне нужна твоя помощь, — сказала она с порога. Папа согласно закивал: — Вот и отлично. Я заеду за тобой ближе к вечеру. После операции. Беги с Миной. Мина привела меня к себе в сад. Шепотка с рук она так и не спускала. Сидевший на гребне крыши дрозд тревожно закричал, захлопал крыльями. — Ты плохой, шкодник, — сказала Мина коту, вбросила его в дом и захлопнула дверь. — Там и сиди. Птенцы покинули гнездо, — пояснила она. — Не шевелись, не разговаривай. И следи, чтоб сюда не забрались кошки. Мы уселись на крыльцо и замерли. — Они там, у забора, — шепнула Мина. — И еще возле дома, под розовым кустом. Я хотел было спросить, как они выглядят, кого мне, собственно, высматривать, но тут же увидел в тени, у забора, первого птенца: маленький коричневато-бурый шарик. Из мягких пушистых перьев торчал клюв. — Вот так они начинают самостоятельную жизнь, — сказала Мина. — Летать еще не умеют. Родителям по-прежнему приходится их кормить. Но в остальном они справляются в одиночку. Ходят-бродят, прячутся от опасностей в густую тень и ждут кормежки. В это мгновение дрозды-родители слетели пониже: мамаша с коричневым оперением — на нижнюю ветку, иссиня-черный отец — на забор. В клювах у них извивались червяки. Родители окликали детей коротким клекотом, птенцы попискивали в ответ. — Сегодня у них первый самостоятельный день, — сказала Мина, — а Шепоток одного уже сцапал! Представляешь? Взрослые дрозды еще подождали, опасливо косясь на нас, но в конце концов им это надоело, и они слетели на землю. Из-за розового куста вперевалку вышел птенец и подставил матери широко раскрытый клюв. Заглотив червяков, он снова удалился в свое укрытие. Отец точно так же накормил птенца, хоронившегося под забором. И дрозды-родители улетели прочь. — Так они и снуют целый день. Таскают деткам корм до самых сумерек. Не один день, не два, а много — пока птенцы не научатся летать. Мы так и сидели не шелохнувшись. — Того и гляди, коты задерут, — вздохнула Мина. — Или вороны заклюют. Или собаки… |
| — Но это только мое. А ее — не бьется. — Майкл! Силы постепенно возвращались. Я глубоко вдохнул, зажмурился, сжал кулаки. А потом снова нащупал сердце. — Бьется только одно сердце, Мина. Мое. А девочка умерла. — Ты не можешь знать наверняка! Я с трудом поднялся на ноги. — Наверняка, Мина. Я знаю точно. Мы двинулись с чердака в темное нутро дома. Мина вела меня под локоть. — Где же он может быть? — спросил я, когда мы спускались по лестнице. Она промолчала. — Ты везде смотрела? — Везде. Я снова пощупал: бьется. Одно. — Она умерла, — прошептал я. — А может, вовсе наоборот. — Надо позвонить в больницу, — сказал я, но знал, что вряд ли осмелюсь. Мы вышли в залитый весенним солнцем сад. И тут же заметили птенцов, которые спешили схорониться в тени, под забором. За калиткой, на тропинке, притаился незнакомый кот. Спрятавшись за мусорным контейнером, он провожал нас враждебным взглядом. — Скоро за тобой приедет папа, — ласково говорила Мина. — И скажет, что у нее все в порядке. — Только не рассказывай, что со мной было. Еще не хватало обо мне волноваться. Она улыбнулась и еще крепче сжала мою РУКУ- — Куда же запропастился Скеллиг? — спросил я снова. Мина только головой покачала. И мы пошли дальше. Высоко-высоко над нами огромная птица рассекала голубизну неба тяжелыми редкими взмахами крыльев. — Уильям Блейк тоже иногда терял сознание, — сказала Мина. — Он говорил, что душа может ненадолго покидать тело, а потом возвращаться назад. Так бывает от сильного страха или невыносимой боли. А иногда — от слишком большого счастья. Его переполняло счастье, потому что в мире столько прекрасного! Мы шли. Только тело мое было неуклюжим, чужим, словно я тоже болен артритом и постепенно обращаюсь в камень. — Ты ведь понимаешь, — добавила Мина. — Наверняка понимаешь! Я не мог отвечать. Во рту было сухо и кисло, будто я наелся этих шариков из костей и перьев, которыми был усеян чердак. — Да, Блейк так и говорил. Душа выпрыгивает из тела, а потом впрыгивает обратно. — Она засмеялась. — Похоже на танец. |
| Я пожал плечами. — Так всегда. Чем больше играешь в футбол — тем лучше получается. Чем больше рисуешь, тем лучше выходит. Мы ждали и ждали. Стало совсем темно. По деревьям и заборам пели дрозды. Минина мама включила свет. Зазвонил телефон, но звонил не папа. Минина мама дала нам по кусочку шоколада, и он таял у меня на языке долго и сладко. Минина мама много пела. Иногда — на стихи Блейка, иногда — старые народные песни. Мина подпевала высоким чистым голоском. Скрылось солнце в сонной дали. Горит вечерняя звезда. Птицы в гнездах замолчали, Я своего ищу гнезда. Я молча слушал. Мина улыбнулась. — Скоро будешь петь вместе с нами, — сказала она. Темнота все сгущалась. — Я тебе кое-что покажу, — предложила Мина. Она налила в мисочку теплой воды и поставила на стол. Потом потянулась и достала с полки комочек из кожи, косточек и меха, вроде тех, которыми был усеян пол в гараже. Мина бросила его в теплую воду. Растерла меж пальцев. Шарик расползся на клочья темной шерсти и голой кожи. Мина вынула косточки. На ее ладони лежал череп! Череп какого-то мелкого животного. Ее мама наблюдала за нами с улыбкой. — Опять совиная отрыжка? — сказала она. — Да. Совы заглатывают свои жертвы целиком, — пояснила мне Мина. — Переваривают все, что могут. А что не могут — выплевывают обратно. Кожу, кости, мех. Изучая совиную отрыжку, можно понять, чем они питаются. Эта сова, как большинство других сов, питается мелкими животными, мышами или землеройками. Ее мама отвернулась к раковине и принялась мыть посуду. — Этот шарик я принесла из гаража, — прошептала Мина. — Их там столько! — Скеллиг? Она кивнула. — Что это значит? Она пожала плечами. — Кто он? Она опять пожала плечами. Я буквально онемел. — Фантастика! — выдохнула она. И опять запела. Выглянув на улицу, я увидел свет в окнах да черные кроны деревьев на фоне серо-лилового неба. Последние птицы, допев, разлетались по гнездам. Наконец телефон зазвонил снова. На этот раз папа. Минина мама протянула мне трубку. А я боялся ее взять. — Не дрейфь, — сказала Минина мама. — Мы с тобой. |
| Каталог икон на сайте PravIcon.com Православные иконы Богородицы, Христа, ангелов и святых Мина Котуанский, Египетский, вмч. - житие Святой воин Мина, «мира мирови испроси» 11/24 ноября почитается великомученик Мина Котуанский (Египтянин) Святой Мина принадлежит к чину так называемых святых воинов вместе со святыми Георгием Победоносцем, Дмитрием Солунским, Артемием, Феодором Тироном, Феодором Стратилатом. Это один из наиболее почитаемых и любимых святых не только в России, где его в новейшие времена не очень-то и знают, а и в Египте, в Греции и на Кипре, где ему посвящены многие храмы и монастыри, где его часто призывают верующие в своих молитвах и получают скорую помощь. Святому Мине молятся об исцелении от немоты, болезни глаз и ног. Святой великомученик Мина, родом египтянин, был воином и служил в городе Котуане под началом центуриона Фирмилиана во время царствования императоров Диоклитиана и Максимиана (284-305). Когда соправители начали жесточайшее в истории гонение на христиан, святой не пожелал служить гонителям и, оставив службу, удалился в горы, где подвизался в посте и молитве. Однажды в главном городе Котуанской области был устроен праздник в честь языческих богов, на который по обычаю собиралось множество народа. К этому дню блаженный Мина спустился в город. Он вошел туда, где проводились конские ристалища, поднялся на возвышение и перед всеми исповедал истинного Бога и обличил поклонение бездушным идолам, за что был брошен в темницу, а на допросе отвечал: " Я называюсь Мина и происхожу из Египта. Некогда я был воином. Но, видя пытки, которым вы, язычники, подвергаете христиан, я оставил воинское достоинство и тайно жил христианином на горе. Теперь я пришел исповедовать перед всеми, что мой Христос есть истинный Бог, чтобы и Он исповедал меня в Царстве Своем " . После отказа вернуться в языческую веру, Мина был подвергнут страшным мучениям: четыре воина растянули тело святого и без пощады били его воловьими жилами, затем повесили на дереве и строгали железными когтями, после чего опалили горящими свечами. Со словами: " Я со Христом был и есмь и буду " на устах Мина был усечен мечом одним из воинов местного правителя Пирра, а его многострадальное тело брошено на костер. Это произошло в 296 или 304 г. (по разным источникам). Когда пламя потухло, тайные христиане, собрав оставшиеся от сожжения части мощей, обернув их чистою пеленою и помазав ароматами, перенесли в город Александрию, где положили в храме, позднее получившем имя святого Мины. |
|
|
