| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание МИЛИЙ Мученичество сщмч. Милия Персидского и его учеников. Миниатюра из Минология имп. Василия II. 1-я четв. XI в. (Vat. gr. 1613. P. 179) Мученичество сщмч. Милия Персидского и его учеников. Миниатюра из Минология имп. Василия II. 1-я четв. XI в. (Vat. gr. 1613. P. 179) [Милес; сир. ; греч. Μλης] († 341), сщмч. Персидский (пам. 10 нояб.), еп. Сузский. Восточная традиция Первоначально Мученичество М. было написано на сир. языке (BHO, N 772) и вошло в собрание Актов сир. мучеников, составление к-рого традиционно атрибутируется свт. Маруфу , еп. Майферкатскому (Мартиропольскому; † после 410). Первое издание сир. Мученичества было осуществлено С. Э. Ассемани в 1748 г. по неск. рукописям из б-ки Ватикана (Vat. syr. 96 и 160, V в.; Vat. syr. 161, IX в.), второе - в 1891 г. П. Беджаном, который использовал текст Ассемани и поздний список из Марбургской б-ки 1257, 1879 г.), сделанный с рукописи VII-VIII вв. Также были выполнены полные переводы сир. Мученичества на греческий (в наст. время утрачен) и армянский языки. Л. А. Тер-Петросян показал, что существует 2 арм. перевода Мученичества: один выполнен с сирийского, другой - с греч. языка. Перевод с сир. языка, осуществленный в V в. Авраамом Зенакским в рамках перевода сборника свт. Маруфа, сохранился в рукописях 1522 (XII в.) и 3777 (1185-1188 гг.) Матенадарана имени Месропа Мештоца и был подготовлен к изданию Г. Тер-Мкртчяном (опубл. посмертно в 1921); предисловие сир. Мученичества было подвергнуто переработке и сокращено; окончание текста утрачено. Второй арм. перевод, восходящий к греч. версии, содержится в неск. поздних списках, древнейший из которых датируется 1224 г. (Venez. Mechit. 200). На этом основании, а также исходя из особенностей языка Тер-Петросян датировал этот перевод периодом не ранее IX в. и не позднее XII в. ( Тер-Петросян. 1971. С. 50-52); перевод публиковался в 1813 и 1874 гг. (BHO, N 773). Эта версия более краткая и значительно отличается от сир. оригинала и его арм. перевода. |
| Отец Милий оказался довольно худеньким и несильным монахом, полуседым, с мелкими чертами простонародного лица, маленькими глазками, тоже серыми, глядевшими спокойно, не без равнодушия. Мы поздоровались с ним, и он с нами – с таким видом, что вот он путников таких каждый день возит, и все одинаковые, плохого не сделают, а просто мелькнут на минутку, и конец – вновь куда-то исчезнут. Он греб спокойно, ровно, на озере чувствовал себя, как дома. Мы подплывали. Кроме церкви, ясно виден был теперь большой белый дом, двухэтажный. – Тут братии раньше порядочно жило, – сказал отец Милий, указывая на него. – А теперь я один. – Совсем один? На всем острове? – спросила моя жена. – Вам не страшно? Он посмотрел на нее маленькими своими глазками как бы с удивлением, точно на ребенка. – А, конечно, один. Чего страшно? Ничего не страшно. Вечером зажгу маяк, да помолюсь, да лягу. Вот тебе и страшно. Мы сошли на берег. Медленно, подымаясь по дорожке, направлялись к церкви. Отец Милий, в лодке казавшийся немного пасмурным, оживился. – Эта у меня церква хорошая, – говорил, отпирая ключом дверь. – Она даже прямо как следоват строена. Купец денег дал, Солодовников. Хорошо. Чисто, тихо. Вон, иконы-то какие! И на стенах писали, трудились. Тут тебе в кумполе Нерукотворный Спас, там Андрей Первозванный, он тут у нас был ведь на острове… все в порядке. Разумеется дело, Царица Небесная… Отец Милий в храме чувствовал себя совсем дома. Для нас храм этот чужой и пуст, а для него наполнен святыми добрыми существами, среди которых протекает одинокая его жизнь. Он относится к ним благоговейно, но просто, как к знакомцам высшего мира. Апостол Андрей первый водрузил крест на скалах Валаама – значит, он для отца Милия тоже родной, свой, валаамский. А что это могло произойти чуть не две тысячи лет назад, для него значения не имеет – точно вчера. Но главный покровитель, конечно, святой Николай. Отец Милий подвел нас к образу Святителя и потом вдруг отворил его. За иконою оказалась ниша, в ней резное деревянное и как бы по-католически раскрашенное изображение святого Николая: он в митре, в одной руке держит меч, в другой – церковь. |
| О. Милий оказался довольно худеньким и несильным монахом, полуседым, с мелкими чертами простонародного лица, маленькими глазками, тоже серыми, глядевшими спокойно, не без равнодушия. Мы поздоровались с ним, и он с нами — с таким видом, что вот он путников таких каждый день возит, и все одинаковые, плохого не сделают, а просто мелькнут на минутку, и конец — вновь куда-то исчезнут. Он греб спокойно, ровно, на озере чувствовал себя, как дома. Мы подплывали. Кроме церкви, ясно виден был теперь большой белый дом, двухэтажный. — Тут братии раньше порядочно жило, — сказал о. Милий, указывая на него. — А теперь я один. — Совсем один? На всем острове? — спросила моя жена. — Вам не страшно? Он посмотрел на нее маленькими своими глазками, как бы с удивлением, точно на ребенка. — А, конечно, один. Чего страшно? Ничего не страшно. Вечером зажгу маяк, да помолюсь, да лягу. Вот тебе и страшно. Мы сошли на берег. Медленно, подымаясь по дорожке, направлялись к церкви. О.Милий, в лодке казавшийся немного пасмурным, оживился. — Эта у меня церква хорошая, — говорил, отпирая ключом дверь. — Она даже прямо как следоват строена. Купец денег дал, Солодовников. Хорошо. Чисто, тихо. Вон, иконы-то какие! И на стенах писали, трудились. Тут тебе, в кумполе Нерукотворный Спас, там Андрей Первозванный, он тут у нас был ведь на острове… все в порядке. Разумеется дело, Царица Небесная… О. Милий в храме чувствовал себя совсем дома. Для нас храм этот чужой и пуст, а для него наполнен святыми добрыми существами, среди которых протекает одинокая его жизнь. Он относится к ним благоговейно, но просто, как к знакомцам высшего мира. Ап. Андрей первый водрузил крест на скалах Валаама — значит, он для о. Милия тоже родной, свой, валаамский. А что это могло произойти чуть не две тысячи лет назад, для него значения не имеет: точно вчера. Но главный покровитель, конечно, св. Николай. О. Милий подвел нас к образу Святителя и потом вдруг отворил его. За иконою оказалась ниша, в ней резное, деревянное и, как бы по-католически раскрашенное изображение св. Николая: он в митре, в одной руке держит меч, в другой — церковь. |
| Казанской, 8 июля, 22 окт. Киевопечерской, 3 мая. Колочской, 9 июля. Коневской, 10 июля. Миасинской, 1 сент. Неопалимой Купины, 4 сент. Ржевской, 11 июля. Смоленской Одигитрии, 28 июля. Страстной, 13 авг. Тихвинской, 26 июня. Тодгской, 8 авг. Утоли моя печали, 25 янв. Фидермской, 12 окт. Феодоровской, 14 марта. Соборы вселенские события: Никейский 1,325 г. 29 мая и 7 неделя по Пасхе. Константинопольский 1, 381 г. 22 мая. Ефесский 431 г. 9 сент. Халкидонский 451 г. июля 16 (все 6 соборов). Константинопольский 2, 553 г. 25 июля. Константинопольский 3, 681 г. 23 янв. Никейский 2, 787 г. 11 окт. Возобновление иконопочитании при импер. Михаиле и матери его Феодоре, первая неделя великого поста. Обновление Царяграда в 330 г. 11 мая. Падание праха из воздуха, 6 нояб. Трусы 26 янв., 17 марта, 25 сентября, 26 окт. Избавление от врагов, акафист в субботу 5 недели Великого поста. Пожар в Царьграде, 1 сент. Чудо в Вирите, 11 окт. Полтавская победа, 27 июня. Избавление Церкви и Державы российской от нашествия Галлов и с ними двадесяти язык в 1812 г. 25 дек. Святые Аввакум (обнятие т. е. любовь Божия. евр.) пророк, 2 дек. Аввакум муч. римский, 6 июля. Августа (священная, лат.) царица мученица, 24 нояб. Авда (слуга, хадд.) еп. персидск. 31 марта. Авделай (Абдалаикла) пресв. муч. персидск. 17 апр. Авдикий диак. муч. персидск. 10 апр. Авдифакс персиянин, муч. рим. 6 июля. Авдиес (слуга Иисуса, евр.) муч. персидский, 9 апр. Авдий (слуга Господень, евр.) пророк, 19 ноября. Авдий , или Авид , мучен. персидский, 5 сент. Авдон , (слуга, евр.) князь персидский, муч. римский, 30 июля. Авенир , царь индийский, отец св. Иоасафа царевича, 19 ноября. Аверкий (удерживающий, удадяющий, дат.), 26 мая. Аверкий , еписк. иерапольский, 22 окт. Авив , (колос, евр.) сын Гамалиила, 2 авг. Авив , диакон, муч. александрийский, 6 сент. Авив , муч. едесский, 15 ноября. Авив , муч. персидский, 28 марта. Авив , (у грек. Авип) из 26 мучч. готфских, 26 марта. Авив , муч. самосатский, 29 янв. Авид , или Авдий , муч. персидский, 5 сент. |
| — Вон какой! — говорил о. Милий. — Меч-то в руке, гляди… Потому защитник Церкви. Там, на Соборе, Арий очень бунтовался. Ну, он ему прямо даже по уху дал. Это, мол, ересь. Видишь, с мечом-то с небольшим, но уж как праведник, так за Святую Церковь горой [ 39 ]… Да, он уж такой был. О. Милий покачал головой и почти с восхищением, но и очень серьезно смотрел на Святителя. Вполне можно было поверить, что он его знал лично. — А откуда же у вас тут эта статуя, о. Милий? — Не могу знать. Давнее дело. Это, более ста лет. Говорят, волнами ладожскими прибило, монахи нашли, еще во-о когда, при царе Александре Первом. Он закрыл опять иконою статую в нише, стал показывать изображения на стенах чудес Святителя. — Патриарх был Афанасий… понятное дело, хоть и патриарх, а что ж тут поделаешь, тоже не без греха. Скуповат, значит. Николай-то, Угодник-то, его предупреждает: ты, мол, не скупись, нехорошо! А тот без внимания. И молебнов не служит, одно слово — нерадение. Ладно, вот поехал… ну, там зачем-то по службе, что ли, по морю, глядь, буря. Тонуть стал. Ах ты, Господи! — тут и вспомнил: это мне за грехи. Сейчас и взялся Николаю Угоднику молиться. Совсем уж утопает, а ничего, молится. Ну, Угодник видит, что ж, ведь христианская душа, да и в прегрешеньях кается… и там все же таки патриарх, как будто уж оно тово… он милостивый ведь о-очень был! Какой милостивый! Ну, видишь, и показано, здесь, как он его от утопления спасает. Очень даже был добрый. А другой раз вышло такое дело, — он показал на соседнюю фреску, — ехали муж с женой, в Киеве, по Днепру в лодке, и младенчик у них на руках. Да что-то разговорились, зазевались, младенчик-то и упади в воду… И так ловко упал, его сейчас завертело, понесло, туды-сюды, ищут — где там! утоп. Родители расстроились страсть как, чуть не плачут. Ну и подумать, собственное дите в пучину бездонную уронили. И ночь-то, можно сказать, одним глазом спали. Где уж тут спать? О. Милий очень выразительно на нас взглянул оживившимися, сочувственными глазками: переживал горе родителей. |
| Не прошло и трех месяцев, как предсказание это исполнилось. На этот город сильно разгневался царь [ 4 ], вследствие злоупотреблений и заговора градоправителя и других знатных Еламитян, и выслал войско, которое разрушило в конец самый город, а жителей избило мечами. Святой же отправился в Иерусалим, а оттуда к Аммону [ 5 ], ученику великого Антония, в пустыню Нитрийскую [ 6 ]. Пробывши там два года, он возвратился в Персию. По дороге он зашел к одному иноку, проживавшему в пещере. Войдя в вертеп, он увидал огромного змия и сказал: — Оружие Господне да погубит тебя, змий! И, сотворив крестное знамение, святой дунул на змия, и змий тотчас умер. Отсюда он отправился в свой город, где построил церковь, для того, чтобы выпросить прощение непокорившемуся и уже претерпевшему строгое наказание народу. По прошествии многих лет, он отправился в Ктезифон [ 7 ], где в это время происходил собор против одного епископа, по имени Папы [ 8 ]. На этом соборе Милий обличил епископа сего в его неправильных притязаниях. И после того, как епископ Папа сталь укорять и унижать святого, похваляясь своими трудами, святой предрек ему имевший вскоре постигнуть его суд Божий. И действительно, на следующий же год осужденный Папа умер. Из Ктезифона Милий отправился в другой город. Князь этого города быль сильно болен уже два года. Узнав о пришествии святого, он послал просить его, чтобы он посетил страждущего и помолился о нем. Когда посланной передал это святому, последний сказал ему: — Иди и скажи пославшему тебя больному: так велит епископ: во имя Иисуса Христа, Коего я, недостойный, проповедую, препояшь, не взирая на болезнь твою, чресла свои и приди ко мне, чтобы я увидал тебя. Как только посланный воротился и передал князю повеление святого, болезнь князя прошла, и он выздоровел, как будто никогда и не болел. Пришедши ко святому, он припал к честным стопам его и, обнимая их, целовал. При этом он воссылал благодарение Богу, прославившему так святого мужа. Это преславное чудо обратило многих ко Христовой вере. Святой Милий в стране той изгонял из людей бесов; расслабленную жену, в течение 10 лет не сходившую с одра, исцелил, взявши за руку; одного мужа, ведшего неправильный суд и даже давшего ложную клятву и ни во что поставившего слова святого, он, для назидания многим, наказал проказою, как Елисей Гиезию (4 Цар. 5). В виду этого, многие приходили к нему и исповедывали христианскую веру. Много чудесных знамений сотворил святой Милий и в других местах. |
| А потом мимо храма Святителя, вновь пошли к пристани. Мотора уже не было. О.Милий шел нам навстречу. Он опять не совсем был доволен. — Ту-ристы! Все не по-русскому говорят. Им чего тут делать? Подъехали, посмотрели, дескать, остров как остров — и дале… некогда, вишь. Направо, недалеко от берега, гранитный крест, какая-то избушка. Совсем над водой, из голого камня наклонно растет столетняя сосна — совершенный зонтик. — Прежде таможня монастырская была, — сказал о. Милий. — Как из Сердоболя пароход с гостями, так сюда и заходил. У кого табачок там, папиросы, то пожалуйте… в монастырь ввозить не дозволялось. А на обратном пути отдавали. Если уж только кто скрыл, и нашли у него, тот табак прямо в воду. Вот как было… О. Милий засмеялся. Монастырь, мол, так монастырь. Нечего с монахами шутить. Он показал нам большой двухэтажный дом — впору помещичьему — теперь один он живет тут внизу, в маленькой комнатушке. В верхнем этаже церковка, но все это безмолвное, запущенное. Около дома столик, скамейка. — Подь-ка сюда, подь, — сказал о. Милий моей жене. — Посиди. Сейчас ягодок принесу. И, действительно, принес. Это была валаамская клубника, некрупная, ничего особенного с виду, но такой сладости и благоухания, что ей лежать бы не на убогой тарелочке о. Милия, а на роскошном блюде. Впрочем, может быть, плод святой земли и хорош именно в святой бедности своей… Жена все расспрашивала о. Милия о «страхованиях». Но он вряд ли мистик, и особым страхованиям не подлежит. Молится Богу и занимается домашним хозяйством — огородик, яблони. «Полумирончик», такой сорт есть у него, но, к огорчению, когда поспевает, то по ночам на лодке приедут карелы и отрясут. Бесами он их не считает, но что же с ними поделать одинокому старику на островке? Если ночью услышит что, прочтет молитву Николаю Угоднику, перевернется на другой бок, да и заснет. Мы простились с ним очень дружески, и на своей лодке он отвез нас обратно. Как и столько других, мы мелькнули в его однообразной жизни мгновением, а там опять полумирончики, чудеса Святителя, клубника, черные дикие утки на озере. Но для нас этот простой старичок как-то связан со своим скитом, с удивительным островком, тишиной и поэзией его — остался в памяти: верный слуга Святителя. Не будет дерзостью подумать, что такой Угоднику угоден. ПРОЩАНИЕ С ВАЛААМОМ |
| – Вон какой! – говорил отец Милий. – Меч-то в руке, гляди… Потому защитник Церкви. Там, на соборе, Арий очень бунтовался. Ну, он ему прямо даже по уху дал. Это, мол, ересь. Видишь, с мечом-то с небольшим, но уж как праведник, так за Святую Церковь горой… Да, он уж такой был. Отец Милий покачал головой и почти с восхищением, но и очень серьезно смотрел на Святителя. Вполне можно было поверить, что он его знал лично. – А откуда же у вас тут эта статуя, отец Милий? – Не могу знать. Давнее дело. Это более ста лет. Говорят, волнами ладожскими прибило, монахи нашли, еще воо когда, при царе Александре Первом. Он закрыл опять иконою статую в нише, стал показывать изображения на стенах чудес Святителя: – Патриарх был Афанасий… понятное дело, хоть и патриарх, а что ж тут поделаешь, тоже не без греха. Скуповат, значит. Николай-то, Угодник-то, его предупреждает: ты, мол, не скупись, нехорошо! А тот без внимания. И молебнов не служит, одно слово – нерадение. Ладно, вот поехал… ну там зачем-то по службе, что ли, по морю, – глядь, буря. Тонуть стал. Ах ты, Господи! – тут и вспомнил: это мне за грехи. Сейчас и взялся Николаю Угоднику молиться. Совсем уж утопает, а ничего, молится. Ну, Угодник видит, что ж, ведь христианская душа, да и в прегрешеньях кается… и там все же таки патриарх, как будто уж оно тово… он милостивый ведь оочень был! Какой милостивый! Ну, видишь, и показано здесь, как он его от утопления спасает. Очень даже был добрый. А другой раз вышло такое дело – он показал на соседнюю фреску – ехали муж с женой, в Киеве, по Днепру в лодке, и младенчик у них на руках. Да что-то разговорились, зазевались, младенчик-то и упади в воду… И так ловко упал, его сейчас завертело, понесло, туды-сюды, ищут – где там! утоп. Родители расстроились страсть как, чуть не плачут. Ну и подумать: собственное дите в пучину бездонную уронили. И ночь-то, можно сказать, одним глазом спали. Где уж тут спать? Отец Милий очень выразительно на нас взглянул оживившимися, сочувственными глазками: переживал горе родителей. |
| «Около же 3-го часа (т. е. после утрени) – говорится в Уставе – исходит лития из Великой Церкви и начинают певцы: «Радуйся благодатная Богородице», и проч. и сходит патриарх – κα κατρχεται πατριρχης δι το Μολυβουργο ες τν Μλην ες τ Χαλκοπρατεα κα εςρχεται ες τν νρθηκα, κα μετ τν συμπλρωσιν το ψαλλμενου τροπαρου ρχεται τ ρφαν τ ρατε πλας ο ρχοντες μν, κα νογετι κκλησα. κα δοξζουσιν ο ψλται. ντφωνα δ ο γνονται, λλ’ εθς τ τρισγιον... и т. д. Здесь мы имеем дело с особым случаем. Обыкновенно все другие литии начинаются после уже пришествия патриарха в Великую Церковь , откуда он и шествует вместе с литией к назначенному месту; но в данном случае дело происходит нисколько иначе. Патриарх не приходит утром в Великую Церковь , и лития, начинаясь здесь, отправляется в Халкопратийский храм без него; он же присоединяется к ней после в нарфик этого храма, куда приходит не из Великой Церкви, а из другого какого-то места, идя через Моливург и Милий. Здесь непонятным представляется термин μολυβουργς, которого мы не находим у византологов. Судя по словопроизводству это было какое-то здание или часть здания, к украшению или устройству которой в обилии применен был свинец; а судя по тому, что патриарх утром в день праздника обновления Халкопратийского храма не сходил в Великую Церковь и следовательно оставался до выхода в своем помещении в патриархии, должно думать, что Моливург составлял часть патриархий или пристройку к ней со стороны Милия. Это довольно хорошо согласуется с тем, что нам известно о патриархии. Она до некоторой степени входила в комплекс зданий Большого Дворца и состояла из нескольких весьма обширных размеров триклинов. Один из этих триклинов, самый важный, называвшийся Θωματης, выходил своим фасадом на площадь Августеон и Милий, 57 так что, когда патриарх хотел из своих помещений пройти в Милий, он естественно должен был пройти чрез Θωματης. Что касается названия: Моливург, в приложении к патриархии то для объяснения его может, кажется, служить известие Никиты Пафлагонского о замечательной свинцовой кровле Патриархии. |
| В XIII веке папа Иннокентий III, не менее значимая фигура в становлении папства, формальный инициатор разгромившего Константинополь четвертого крестового похода, заявляет, что Римский Понтифик «не есть просто человек, но занимает на земле место истинного Бога» (...Romanus Pontifex, qui non puri hominis, sed veri Dei vicem gerit in terris...) . Здесь уже ясно видны начала того учения, которое приведет к принятию на I Ватиканском соборе догмы о папской непогрешимости и к долго дискутируемому документу «De Ecclesia» на недавнем II Ватиканском соборе. Со времен папы Иннокентия III римские канонисты активно принимаются за развитие теории папства. Интересно и показательно последующее толкование процитированного текста писем папы Иннокентия III в Декреталиях . В издании XVI века находим на полях обычный комментарий, раскрывающий это «veri Dei vicem gerit», что папа есть «небесный судия, могущий менять саму суть вещей через их соединение одной к другой» (...coeleste arbitrium… et ideo etiam naturam rerum immutat substantialia unius rei applicando alii...) . Вероятно, из-за такого ощущения мистического могущества папы римо-католики не нуждаются в Святом Духе для пресуществления святых Даров, эпиклеза отсутствует на евхаристической мессе: «Эпиклеза в строгом смысле слова не является обязательной» (L’Epiclèse au sens strict du mot n’est pas nécessaire – фр.) , и если римо-католики и допускают освящающее действие Святого Духа, то Он в их понимании лишь «Сослужитель», συλλειτουργς , то есть Богу уделяется вспомогательное место в главном богослужении Церкви, в общем деле Пресвятой Троицы и людей , что меняет саму его суть. Но эпиклеза – неотъемлема, вся Литургия движется к ней, она существовала в Литургиях изначально , и ныне православные также взывают ко Святому Духу о приложении святых Даров Его святой силой . Православные нуждаются в Боге. Итальянский канонист второй половины XIII века кардинал Генри Сузский (Enrico da Susa), как бы продолжая тему той превосходства папской власти над «сутью вещей», заявил, что папа «кроме греха как Бог как бы законно всемогущ» (excepto peccato quasi omnia de iure potest ut Deus) и даже «может делать квадраты круглыми» (potest mutare quadrata rotundis) . Заподозрить высокопоставленного канониста в иронии по отношению к его «как бы всемогущему» высшему священноначалию не представляется возможным, то есть сузский кардинал сформулировал принятое в его время действительное религиозное верование в папскую божественность, могущее уже представлять интерес также для специалистов древнейшей религиозной истории. |
|
|
