| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ДЕСТУНИС Дестунис Гавриил Спиридонович, (16.03.1818, С.-Петербург - 19.03.1895, там же), рус. византинист греч. происхождения. Сын С. Ю. Дестуниса . В 1818-1826 гг. жил в Турции и Италии, где его отец служил в российских дипломатических представительствах. В 1834 г. поступил в С.-Петербургский ун-т, где изучал греч. словесность, его учителями были акад. Ф. Б. Грефе (один из основателей школы классической филологии в России) и исследователь античности М. С. Куторга . В 1838 г. Д. окончил университет со степенью кандидата. По ходатайству Куторги ему была предоставлена возможность отправиться в командировку за границу, однако из-за слабого здоровья поездка откладывалась 8 лет. После пребывания в 1846-1847 гг. в Афинах греческий язык и история Греции стали предметом его изучения. В 1848 г. Д. поступил на службу в Азиатский департамент МИД в качестве переводчика с греч. языка. Вскоре он был приглашен преподавать новогреч. язык в Ин-т вост. языков, а также начал читать курсы всеобщей и рус. истории в Александровском и Павловском жен. ин-тах. С сер. 50-х гг. активно сотрудничал с различными учреждениями АН, установил научные контакты с акад. А. А. Куником , подготовил ряд изданий по византиноведению (Исторические сказания инока Комнина и инока Прокла о разных деспотах Эпирских и о тиране Фоме Прелумбове Комнине, деспоте: Пер. с греч. СПб., 1858; Ватопедский снимок Птолемеевой географии; Мат-лы для рассмотрения вопроса о следах славянства в нынешнем греч. языке. СПб., 1860, и др.), готовил издание переводов своего отца. К 50-м гг. относятся и первые историко-этнографические работы Д. (Очерк клефтского быта//Геогр. вестн. 1855. 3. С. 27-46; Очерки Константинополя//Вестн. Имп. РГО. 1857. Кн. 1. Отд. 3. С. 1-11; Кн. 2. Отд. 3. С. 5-36, и др.). Подъем интереса к лит-ре, культуре и истории Византии в России позволил Д. при поддержке Куторги в 1859 г. обратиться в ун-т с предложением организовать кафедру визант. древностей и лит-ры и новогреч. языка. Решение о создании кафедры было принято 15 марта 1860 г., 23 сент. того же года Д. прочел вступительную лекцию «О значении византийской образованности». В 1860-1861 гг. им была прочитана значительная часть разработанного им курса визант. древностей и лит-ры, но с закрытием ун-та (1861) лекции Д. прекратились. Они возобновились в 1864 г., когда Д. получил место приват-доцента (26 авг. 1864). В 1865 г. стал д-ром греч. филологии, в 1867 г. избран экстраординарным профессором по кафедре греч. филологии, вскоре назначен ординарным профессором. В 1879 г. Д. был избран профессором еще на 5 лет, но не смог воспользоваться этим правом и через неск. месяцев отказался от преподавания из-за ухудшения здоровья. После отставки он остался почетным членом Совета ун-та и принимал активное участие в его заседаниях, обсуждении византиноведческих исследований, продолжал научную работу. |
| Александр Николаевич (4.02.1838, Москва-10.10.1906, С.-Петербург), филолог, историк и теоретик лит-ры. Из дворян, отец - генерал, военный педагог. Окончив 2-ю московскую гимназию, В. в 1854 г. поступил на словесный фак-т Московского ун-та, где его научным руководителем был Ф. И. Буслаев , среди др. учителей - О. М. Бодянский и П. Н. Кудрявцев. После окончания курса в 1858 г. В. был награжден золотой медалью за дипломное соч. «О волке и собаке в греческой и римской символической мифологии» (на лат. языке) и оставлен при ун-те. Одновременно преподавал в московском 3-м кадетском корпусе теорию словесности. В 1860 г. поступил гувернером в семью рус. посла в Испании кн. М. А. Голицына и прожил ок. года в Мадриде, посетил Италию, Францию и Англию, откуда посылал корреспонденции в «Санкт-Петербургские ведомости» и др. издания. В 1862 г. по рекомендации Московского ун-та был командирован за границу, слушал лекции в Берлинском ун-те, изучал слав. языки и лит-ру в Праге. В 1864-1867 гг. жил в Италии, работал в архивах и б-ках и собирался писать историю итал. Возрождения. Участвовал в собраниях кружка рус. интеллигенции в доме художника Н. Н. Ге, встречался с А. И. Герценом. В 1868 г. опубликовал найденный им в Риккардианской б-ке во Флоренции роман Дж. да Прато «Вилла Альберти» (XV в.), сопроводив его обширным исследованием. Осенью 1868 г., получив предложение преподавать на кафедре всеобщей лит-ры Московского ун-та, вернулся в Россию. В 1870 г. защитил магист. дис. «Вилла Альберти: Новые мат-лы для характеристики лит. и обществ. перелома в итал. жизни XIV-XV столетия», в том же году стал доцентом на кафедре истории рус. лит-ры С.-Петербургского ун-та. В 1872 г. защитил докт. дис. «Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и зап. легенды о Морольфе и Мерлине» (СПб., 1872), получил звание профессора. С 1876 г. являлся членом-корреспондентом имп. АН по отд-нию языка и словесности, с 1880 г. академик, с 1901 г. возглавлял отд-ние рус. языка и словесности имп. АН. В 1885 г. по инициативе В. в С.-Петербургском ун-те впервые в России было создано романо-германское отд-ние историко-филологического фак-та, начало работу Неофилологическое об-во. |
| В.В. Виноградов Специальный, специальность СПЕЦИАЛЬНЫЙ, СПЕЦИАЛЬНОСТЬ. Слова специальный, специальность укрепились в русском литературном языке XVIII в. Это были научно-профессио-нальные термины, тесно связанные с основным значением лат. species, specialis. Специальный обозначало: «относящийся к отдельным частям, представляющий отдельные части чего-нибудь», «отдельный, исключительно для чего-нибудь предназначенный». Например, специальная карта (см. сл. 1867–1868, 4, с. 417). Слово специальность определялось как «качество специального». Такое употребление этих слов продолжалось до середины XIX в. См. в «Записках о жизни и сочинениях Н. А. Полевого»: «”Благонамеренный“ журнал А. Е. Измайлова сделался чуть ли не специальностью этого рода сочинений, как сказали бы в наше время, когда, заботясь об оригинальности, искажают язык» (Н. Полевой. Мат-лы по ист. русск. лит.). У Тургенева в письме к Л. Толстому (от 17 января 1858 г.): «...всякому человеку следует, не переставая быть человеком, быть специалистом; специализм исключает дилетантизм – (извините все эти ”измы“), – а дилетантом быть – значит быть бессильным» (Толстой, 1928, Переписка, с. 44). У Маркевича в романе «Бездна»: «Пусть доктор, специалист,скажет на сколько... я виновата, стараясь удержать вас от того, что вам вредно». У Д. В. Григоровича в воспоминаниях: «Несмотря на разность наших специальностей и состояний, мы жили весьма дружно». «Такие люди... всегда оставляют после себя результат в том или другом роде, смотря по своей специальности» (Григорович, с. 19 и 165). У П. Д. Боборыкина в романе «Василий Теркин» (1892): «Эх, голубчик! С тех пор много воды утекло. Моя специальность – бабы да девки». Заметка ранее не публиковалась. В архиве сохранилась рукопись на двух листках пожелтевшей бумаги. Здесь печатается по рукописи с некоторыми необходимыми уточнениями и поправками. К словам специальный и специальность В. В. Виноградов обращается и в других своих работах. Так, в «Очерках» В. В. Виноградов отмечает: «Изменения в костюме, светском обращении, воспитании, формах быта и т. |
| Подчиненная Новгороду территория была основным источником его благосостояния. Опорными пунктами для освоения земель были основанные новгородцами погосты — судебно-податные центры. Отдаленные территории, как правило населенные неслав. народами, могли сначала не включаться непосредственно в адм. плане в состав Новгородской земли, с них лишь собиралась дань (Пермь, Печора, Югра, Терский берег, часть территории современных Эстонии и Финляндии) (Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерус. гос_ва: Ист.-геогр. исслед. М., 1951. С. 69–115). Под властью Новгорода или в даннической зависимости от него оказалось значительное финноязычное население, среди которого были карелы, водь (вожане), ижора, саамы, вепсы, на какое-то время — эсты. Имена с фин. этимологией нередко встречаются в новгородских берестяных грамотах: по данным на 2007 г., их известно от 40 до 60, что составляет 4–5% всего именослова этих документов (Saarikivi J. Finnic Personal Names on Novgorod Birch Bark Documents//Slavica Helsingiensia. 2007. Vol. 32. P. 196–246). С сер. VIII в. значительное скандинавское присутствие отмечается в низовьях Волхова, где возникло поселение Ладога (в сканд. сагах: Aldeigja, Al deigjuborg). Скандинавы жили там и позднее, в XI–XII вв., что подтверждается археологическими и антропологическими данными. Исключительно богато сканд. находками основанное уже в IX в. в 2 км южнее Новгорода Рюриково городище. Их обилие и разнообразие свидетельствуют о том, что скандинавы селились там целыми семьями (Носов. 2012. С. 102–118). Вероятно, именно это поселение скандинавы называли Holmgardr, позднее они перенесли это название на Новгород. Первые новгородские князья охотно нанимали варяжские дружины, существенно усиливая этим свои войска. Начиная с XII в. в источниках фиксируются тюрк. имена, носителями к-рых были, вероятно, люди из княжеского окружения — выходцы из Юж. Руси (Гиппиус А. А., Михеев С. М. Заметки о надписях-граффити новгородского Софийского собора. Ч. 3//ДРВМ. 2011. 2(44). С. 46; Гиппиус А. А. «Ильдятино селище»: Коммент. к новгородской берестяной грамоте 71//Проблемы дипломатики, кодикологии и актовой археографии: Мат-лы XXIV междунар. науч. конф. М., 2012. С. 231–234; Новгородские грамоты на бересте. 2015. Т. 12. С. 99–100). Проживали в Новгородской земле и выходцы из Литовского великого княжества. Никаких данных о дискриминации неславянского населения нет, напротив, в XIV–XV вв. по являются сведения о проникновении представителей карел в новгородскую элиту и о довольно крупном землевладении карел. знати («корельских детей») (Lukin. 2017. Р. 297; Чибисов Б. И. «Дети корельские» в контексте этнической истории Сев.Зап. Приладожья XV в.//ДРВМ. 2017. 2(68). С. 18–25). |
| Басменный угольник Евангелия с изображением ап. Марка. 2-я пол. XVII в. (ЯИАМЗ) Басменный угольник Евангелия с изображением ап. Марка. 2-я пол. XVII в. (ЯИАМЗ) В узоре серебряной Б. на протяжении XV-XVII вв. заметны ярко выраженные вост. мотивы. Большое влияние на орнаментацию рус. тиснения оказали привозные иран., тур. ткани XV-XVI вв. с пышным красочным растительным орнаментом. В XV - 1-й пол. XVI в. наиболее часто встречающийся тип Б. плетенка, имевшая новгородские истоки. Такой серебряный басменный орнамент из ремневидных сдвоенных стеблей, закрученных в спирали на гладком фоне, украшал «свет» икон праздничного ряда, а также нимбы Деисусного ряда Софийского собора в Новгороде (1-я пол. XVI в.). Для композиции рус. серебряной Б. XV-XVII вв. характерна симметрия, не строго геометрическая, а основанная на общем эстетическом впечатлении равновесия, согласованности различных частей. Ручное тиснение по фольге получило широкое распространение во всем правосл. мире, в России имело непрерывное развитие вплоть до кон. XVIII в., однако в последний период произошло заметное снижение художественного и технического уровня. Многообразие иконографических сюжетов, богатство и разнообразие орнаментации, особенности стиля и своеобразие технологии изготовления Б. тесно взаимосвязаны со временем создания произведения. Однако широкое распространение аналогичных образцов тиснения, простота перевоза матриц и легкость изготовления затрудняют ее атрибуцию и связь с тем или иным художественным центром Др. Руси. В XIX в. Б. вытесняет штамповка, более производительная и дешевая по себестоимости техника. Отдельные мастера, близкие к старообрядчеству, работали в технике ручного тиснения вплоть до нач. XX в. Были попытки возродить технику Б. и у отдельных ювелирных фирм в XIX - нач. XX в., напр. «Т-во П. И. Оловянишников С-вья». Лит.: Постникова-Лосева М. М. , Платонова Н. Г. , Ульянова Б. Л. Золотое и серебряное дело XV-XX вв. М., 1983; Гордиенко Э. А. , Трифонова А. Н. Каталог серебряных окладов новгородского музея-заповедника//Музей 6. М., 1986. С. 209-261; Игошев В. В. Символика окладов икон XV-XVII веков//Искусство христианского мира. М., 1999. Вып. 3. С. 113, 118-119; он же. Опыт атрибуции серебряной и золотой басмы XV-XVII вв.//Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного и декоративно-прикладного искусства: Мат-лы 4 науч. конф. ГТГ. М., 2000. С. 30-39; Стерлигова И. А. Драгоценный убор древнерусских икон XI-XIV вв. М., 2000. С. 132, 198, 221-223. |
| Принимая участие в заседания Русского собрания в Санкт-Петербурге и бывая в нашем Российском общенародном союзе, он всегда являл собой старейшину русского национального движения. Таким он останется и у нас в памяти». Краткая биография: Любомудров Марк Николаевич Л-д] писатель, публицист, критик, историк русской культуры и государственности, обществ. деятель. Родился в семье инженера. Дед по отцовской линии пресвитер Николай расстрелян в 1918 в период «красного террора», причислен к лику святых новомучеников РПЦ. Отец арестован в июле 1941 по политич. статье, отбывал заключение в Краслаге. В блокаду находился в эвакуации в Казахстане. Окончив в 1950 среднюю 107) и муз. школы, продолжил муз. образование в Лен. училище им. М. Мусоргского (завершил два курса по классу скрипки). В 1951–56 учился на театроведч. фак-те Лен. театрального ин-та им. А. Н. Островского. По окончании работал завлитом в Ярославском драмтеатре им. Ф. Г. Волкова, собирал мат-лы по истории театра. В 1963 в ГИТИСе защитил канд. дис. « Творч. путь ярославского драматического тетра имени Ф. Г. Волкова » (кн. « Старейший в России ». М., 1964). По возвращении в Л-д в 1958 работал в молодежной ред. Лен. телевидения (рук. ред. И. Масленников), преподавал в Лен. культпросветучилище. С 1959 науч. сотр. ЛГИТМИК, где в 1972–87 возглавлял Сектор театр. искусства. Под его рук. вышла из печ. серия науч.-исслед. сб. Коллектив сектора создал уникальный труд « Очерки истории русской сов. режиссуры » (1974–82, отв. ред. - Л.), кот. остался неопубл. Ревнитель русской национальной школы В 1960-е Л. регулярно выступает на страницах ж. «Театральная жизнь» и «Театр». Печ. статьи о ведущих росс. Актерах - А. Борисове, В. Честнокове, Б. Фрейндлихе, Е. Лебедеве, А. Миронове, Ю. Родионове и др. Публикует перв. журн. очерки-портреты будущих звезд русского театра - актрисе Т. Дорониной (1960), художнике Э. Кочергине (1969). Выходят в свет статьи Л. о драматурге А. Вампилове, о режиссерах Ю. Завадском и И. Ростовцеве. Внимание Л. обращено и к истории театра нач. ХХ в.: к тв-ву К. Станиславского, Вл. Немировича-Данченко, А. Таирова, К. Марджанова, к театр. программе А. Блока. В 1960–80-е Л. плодотворно сотрудничает с Лен. радио и телевидением. Создатель дискуссионного театр. клуба молодежи при Выборгском ДК (1966), из кот. позднее возник театр-клуб «Суббота». |
| А. в отличие от своих предшественников, епископов Гаия (Такаова) и Моисея (Близнецова-Платонова) , прилагал много усилий для борьбы со старообрядчеством , широко распространенным в Саратовском крае, где помимо Иргизских мон-рей существовали сотни старообрядческих общин, а также с сектантством, особенно с молоканами . А. пресекал попытки строительства старообрядческих часовен и молитвенных домов, рекомендовал благочинным при обозрении храмов епархии приглашать с собой «учительного» священника, т. е. миссионера. По инициативе А. впервые в епархии начали составлять обличительные антистарообрядческие и антисектантские сочинения: в 1816 г. А. направил в Московский цензурный комитет основанное на документальных источниках соч. «Догматы, молоканскую ересь содержащие», однако цензура не дозволила печатать книгу из-за ее резкого тона. Во многом благодаря А. в янв. 1818 г. Сенат издал указ, запрещавший строительство старообрядческих часовен. В 1816 г. А. учредил Пензенское, в 1817 г.- Саратовское отд-ния Российского Библейского об-ва для распространения Свящ. Писания «между магометанами и язычниками, в епархии обитающими». Заботясь о материальном положении Пензенских архипастырей, А. ввел налог на ставленников. Часть этого налога поступала на содержание певчих и лиц, входивших в архиерейскую свиту, др. часть А. откладывал на приобретение дома для архиерея; собранные т. о. 3 тыс. р. при удалении на покой он сдал в консисторию. 8 сент. 1819 г. А. по собственному прошению был уволен на покой с пребыванием в Пензе. После приезда в епархию нового еп. Иннокентия (Смирнова) А. оказывал ему помощь в делах епархиального управления. А. похоронен в кафедральном соборе Пензы. Арх.: Здравомыслов. Словарь иерархов. Л. 261. Ист.: Саратовская летопись//Саратовский край: Ист. очерки, восп., мат-лы. Саратов, 1893. С. 59-61. Лит.: Пензенские духоборцы в 1816 году//РА. 1889. Кн. 2. С. 189, 383; РБС. Т. 2. С. 371; Ефимов А., свящ. Черниговский Елецкий мон-рь. Чернигов, 1903. С. 134-136; Котович А. Духовная цензура в России. СПб., 1909. С. 48-49; Мануил. Русские иерархи, 992-1892. Ч. 1. C. 314-315; Ермолаев В. Пензенский край в Отечественной войне 1812 года. Пенза, 1945. С. 11-13; Новиков А. П., Барзилов С. И. Святители земли Русской: Биогр. очерки Саратовских архиереев. Саратов, 2000. С. 109-137. |
| К.- один из представителей позднего славянофильства. В служении славянофильским идеалам К. видел долг всей жизни. 5 июля 1885 г. в дневнике он записал: «…Я воспитывался и рос среди славянофилов, и теперь обстоятельства поставили меня (за неимением достойнейшего) во главе славянофильской мысли» ( Киреев А. А. Дневник (1884-1887)//РГБ НИОР. Ф. 126. Картон 10. Л. 24-26 об.). К. считал свои взгляды близкими к идеям Хомякова, братьев Киреевских и Аксаковых, Самарина, Н. Я. Данилевского . К. был знаком с Ф. М. Достоевским , считал его писателем, «очень близким» себе «по убеждениям и чувствам» (отрывки из дневника К., касающиеся Достоевского, собраны в: Ф. М. Достоевский: Новые мат-лы и исслед. М., 1973. (Лит. наследство; 86)). Среди современных ему политических деятелей К. особенно выделял гр. Н. П. Игнатьева , положительно оценивал его панславистскую дипломатическую миссию в К-поле и поддержку болгар во время греко-болг. схизмы. Особые теплые отношения связывали К. с И. С. Аксаковым, с которым у К. были схожие взгляды на миссию России на Востоке и среди славянских народов. Из консервативных мыслителей К. симпатизировал М. Н. Каткову, к-рого относил вместе с И. С. Аксаковым к одному идейному лагерю врагов парламентаризма и интеллигентов ( Киреев А. А. Дневник (1884-1887)//РГБ НИОР. Ф. 126. Картон 10. Л. 151 об.). Критиковал сочинения К. Н. Леонтьева , не признавал их «произведениями славянофильского пера» ( Киреев А. А. Спор с западниками настоящей минуты//Учение славянофилов. 2012. С. 324). В свою очередь Леонтьев считал, что разница во взглядах между ним и К. несущественна: «...мы оба желаем одного и того же - осуществления новой славяно-восточной культуры на православных основах» (цит. по: Там же. С. 348). После публикации Манифеста 17 окт. 1905 г. среди возникших политических объединений консервативного толка К. считал близким себе «Кружок москвичей» братьев Ф. Д. Самарина и А. Д. Самарина . Симпатизировал взглядам Л. А. Тихомирова и Д. А. Хомякова . Славянофильство Д. |
| Авидья - причина зависимости, существенно отличающаяся от идеи греха в монотеизме, имеет статус общеинд. архетипа; в буддизме же смысл авидьи видится в том, что это ложное самоотождествление сознания своего «я» («я» в буддизме также является ложной конструкцией и следует из учения об анатма-ваде - отсутствии индивидуальной души-атмана) с желаниями и жаждой «становления», которые неизбежно ведут к страданию. Потому достижение Н. в буддизме связано с высшим знанием (видья, праджня), уничтожающим авидью, к-рое составляет важную часть восьмеричного сотериологического пути, своеобразным «локомотивом» достижения религ. идеала, по крайней мере для искусных в йоге адептов. Такое «гностическое» содержание буддийской сотериологии согласуется с тем, что инд. идеалы Н. и мокши находятся «по ту сторону» добра и зла, или нравственного закона, включенного в цепь кармы - сансары. Будда вещает: «Я называю брахманом [мудрецом] того, кто здесь избежал привязанности и к доброму, и к злому, кто беспечален, бесстрастен и чист» (Дхаммапада. 1960. С. 128). Это показывает, что сотериологический идеал в буддизме находится вне сферы нравственности, хотя на пути достижения Н. невозможно обойтись без этических норм. Ист.: Дхаммапада/Пер. с пали, введ. и коммент.: В. Н. Топоров. М., 1960; Вопросы Милинды («Милинда паньха»)/Пер. с пали и коммент.: А. Парибок. М., 1989; Шохин В. К. «Поттхапада-сутта»//Первые философы Индии. М., 1997. С. 278-296; Васубандху. Энциклопедия Абхидхармы, или Абхидхармакоша. Раздел I: Дхату-нирдеша, или учение о классах элементов. Раздел II: Индрия-нирдеша, или учение о факторах доминирования в психике/Пер. с санскр., введ. и реконструкция системы: Е. П. Островская, В. И. Рудый. М., 1998. Лит.: Stcherbatsky Th. The Conception of Buddhist Nirvana. Л., 1927; он же. (Щербатской Ф. И.) Философское учение буддизма//Восток - Запад: Исследования. Переводы. Публикации. М., 1989. Вып. 4; Смирнов Б. Л. Нирвана, кайвалья, мокша в филос. текстах «Махабхараты»//Мат-лы по истории и филологии Центр. Азии. Улан-Удэ, 1968. Вып. 3. С. 14-21; Klostermaier K. K. Liberation, Salvation, Self-Realization: a Comparative Study of Hindu, Buddhist, and Christian Ideas. Chennai, 1973; Розенберг О. О. Труды по буддизму. М., 1991; Лысенко В. Г. Опыт введения в буддизм: ранняя буддийская философия. М., 1994; Makransky J. Buddhahood Embodied: Sources of Controversy in India and Tibet. Albany (N. Y.), 1997; Аникеева Е. Н. Основы индийской религиозности: диалектика личного - безличного. М., 2010. С. 121-164. Е. Н. Аникеева Рубрики: Ключевые слова: |
| Благодаря трудам М. археологические исследования древнерус. деревни позволили выработать новые приемы методики и создать научную школу. Он организовывает проблемные дискуссии по средневек. археологии, продвигает новые формы монографических обзоров, такие как «Русь в IX-X вв.: археологическая панорама», является главным редактором («Краткие сообщения Ин-та археологии РАН», с 2005) и членом мн. редколлегий («Российская археология» (Москва), «Археология, этнография и антропология Евразии» (Новосибирск), «Проблемы истории, филологии, культуры» (Москва, Магнитогорск, Новосибирск), «Археологические вести» (С.-Петербург). К числу особых заслуг М. относится выстраивание важнейших гос. направлений в археологии России: научной регламентации полевых археологических исследований, развития экспертной деятельности, совершенствования нормативной базы для охраны археологического наследия. Им приложены значительные усилия для защиты от застройки и разрушения древнерус. Клещина (предшественник Переславля-Залесского) на Плещеевом оз. и придания ему статуса музейной территории. Исключительную роль М. сыграл в налаживании эффективной системы охраны археологических памятников, противодействии нелегальным (грабительским) раскопкам и «коммерциализации», приносящим вред археологии как фундаментальной науке, во многом определил успехи в области законодательной деятельности, направленной на разработку федерального законодательства по охране культурного наследия (ФЗ 245 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты в части пресечения незаконной деятельности в сфере археологии»). Лит.: Беляев Л. А., Гайдуков П. Г. Н. А. Макаров: Страницы науч. биографии//Города и веси средневек. Руси: археология, история, культура: К 60-летию акад. Н. А. Макарова/Ин-т археологии. М.; Вологда, 2015. С. 5-13; они же. К 60-летию Н. А. Макарова//Рос. Арх. 2016. 1. С. 5-10; они же. Краткий очерк научной, научно-организационной и общественной деятельности//Н. А. Макаров/Сост.: П. Г. Гайдуков, Л. А. Калашникова. М., 2016. (Мат-лы к биобиблиогр. ученых: История; Вып. 40) (в печ.). |
|
|
