| У меня нет всех, то есть есть, но я не могу вам, слишком долго было бы, если бы просмотрели весь этот цикл, но вы можете найти это, в интернете есть этот прекрасный цикл. Там весна, лето, осень и зима. «Зима» знают все наверняка – это охотники такие на первом плане. Это очень часто у нас показывают. Совершенно замечательная зима. А это вот осень – такая мирная жатва, такая мирная природа. Если дело идет к старости, но к старости мирной, спокойной такой, которая не пугает, смерть не пугает еще пока человека. Вот они отдыхают. Это жатва. Здесь они лежат, отдыхают. И вот этот вечный круговорот природы очень успокаивает. Нидерланды, если вы историю помните, это была страна, которая разделилась в результате возникновения протестантизма на две: на протестантскую Голландию и католическую Фландрию. Они являют собой неопровержимое доказательство того, что именно религия, ее духовные установки формируют искусство. В Голландии возникает пейзаж не как изображение природы вообще, а как национальной природы. Голландия плоская, как тарелка, лежит ниже уровня моря, никакие гор, ничего нет, есть дамба, которой она окружена со стороны моря, поэтому самого моря даже с земли просто не видно. Много ветряных мельниц. Ветряные мельницы – это тоже символ вечной жизни, круговорота. Всякое вращение – это символы круговорота природы, поэтому очень любимы голландскими художниками, потому что на самом деле художники во все видят нечто символическое, никогда это не бывает случайный домик, случайные задворки, случайное дерево. Засохшее дерево – это тоже, например, символ умирания природы. Наоборот, дерево расцветающее – это тоже определенный символ. Об этом мы поговорим, если вы придете на четвертую мою лекцию «Что такое натюрморт как изображение Евхаристии». Там каждый предмет, каждый фрукт, вино. Об этом поговорим потом символически. А здесь дюны, каналы, ветряные мельницы – все это символы тоже родной природы, родной своей нации. Много неба, много равнин, много полей. Далее Испания. Перенесемся сейчас в Испанию. Там расцветает живопись эпохи Возрождения, падает на XVII век. Яркий представитель искусства Испании конца XVI, начала XVII века – это художник Эль Греко. «Гроза в Толедо». |
| Грозовое небо тревожное, мрачное, темное. Серая холодная гладь воды. Вообще пейзаж, не сулящий никаких таких радостей. Но на этом островке маленькая церковка и при ней избушка, и там теплится огонек, то есть тепло есть, надежда есть. Удивительно, как он это всегда дает нам почувствовать и своим современникам в первую очередь. Он был очень популярен и дружен с Чеховым, хотя Чехов поиздевался над ним, они был очень такой ранимый человек. Чехов изобразил его очень зло в рассказе «Попрыгунья», если вы помните, и обидел его очень сильно этим рассказом. Он гениальный художник. Гениальность его прежде всего в том, что он так воспел среднюю вот эту нашу скромную природу и давал нам всегда надежду и утешение. Казалось бы, да? Интересно, что в русской живописи появляется тема дороги. Уйти, куда-то уйти или, наоборот, к кому-то прийти. Молодежь, студенты, курсистки отправляются с Евангелием на груди в деревню учить, лечить, проповедовать Евангелие. Мы этого не знали. Нас в школе учили, что они идут призывать крестьян к революции, но это неправда. Они ушли к ним как к «малым сим», они шли к ним как к истинным христианам. Но эти истинные христиане ничего другого не делали, как тут же сдавали их урядникам, и эти юноши, и девушки полные благих намерений совершали по этой самой дороге уже путешествие в Сибирь в кандалах. Такова судьба первых наших проповедников Евангелие. Это были передвижники, которых у нас изображают у нас как борцов за социальную справедливость, на самом деле они были борцы и проповедники Евангельских истин и, конечно, изображали жизнь крестьян так, как она есть. По этой Владимирке… Она сама за себя говорит. Ничего другого не скажешь. Кажется, что ты слышишь звон кандалов идущих, бредущих по этой дороге в Сибирь по этапу людей. Это эпическая картина очень великая, я считаю. Но постепенно в конце уже XIX, начале ХХ века появляется ощущение близящегося заката, появляется интерес к экзотике, к сказке. Общая атмосфера эпохи – это тоска, меланхолия, вызванная вот этой утерянной связью с Богом. Гармония исчезла. Предчувствие надвигающейся катастрофы пронизывает и природу. |
| Вот как пишет об этом наш русских художник Крамской в письме к Репину. Русские художники еще не знают, что это такое. Он едет в Париж и видит там выставку импрессионистов, они его поражают и он пишет: «…там есть нечто такое, что нам нужно намотать на ус самым усердным образом – это дрожание, неопределенность, что-то нематериальное в технике, эта неуловимая подвижность натуры, которая, когда смотришь пристально на нее, — материальна, грубо определенна и резко ограничена; а когда не думаешь об этом и перестаешь хоть на минуту чувствовать себя специалистом, видишь и чувствуешь все переливающимся, и шевелящимся, и живущим. Контуров нет, света и тени не замечаешь, а есть что-то ласкающее и теплое, как музыка». Замечательно, по-моему, он выразил сущность импрессионизма. Французские художники, казалось бы, этого направления были далеки от социальных и уж тем более от религиозных задач. Сама живопись была для них высшей ценностью. Они искали и находили в ней ту радость, красоту и гармонию, которую вложил Бог в этот язык, хотя они этого и не осознавали. Для импрессионистов поэзия везде. Ее источник заключается в способности смотреть и видеть. Они хотели своей живописью научить людей видеть реальную, непридуманную красоту и тем вернуть им радость видения божьего мира. Хотя философ Шпенглер иронично сказал о них так: «Пейзажи Рембрандта лежат в мировом пространстве, а ландшафты Моне около железнодорожной станции». То есть понимаете, как меняется масштаб. Но мы будем благодаря им… Потому что весь мир создан Богом, и мир возле железнодорожной станции тоже создан Им же. Благодаря Эдуарду Мане, Клоду Моне, Базилю, Писсарро, Дега мы будем славить Бога везде, в том числе, и около железнодорожной станции Эдуарда Мане. Вот такая жизненная сценка. Просто художник в лодке пишет пейзаж и всё. И вместе с тем это совершенно прекрасно. Мы смотрим на это и наслаждаемся. Теперь мы выбрали самые яркие проявления. У нас нет возможности, к сожалению, насладится огромным количеством живописи, созданной на Западе, но теперь нам нужно поговорить о русском пейзаже. |
| Это природа как золотая чаша. Это «Золотая осень». Она удивительна. Мы находимся как бы внутри. Вы помните, что художники высокого Возрождения предпочитали смотреть на природу из окна, а сами находится в городе, то сейчас Левитан погружает нас внутрь этой золотой чащи. Мы внутри нее. Природа – это золотая чаща. Вот так он эту золотую осень видит. Это приют. Мы здесь на берегу. А этот желаемый приют, этот вечерний звон, который несет нам успокоение, утешение, какое-то примирение, он находится за рекой, но его можно достигнуть. Почему? А вот две лодочки на этом берегу. Мы можем достигнуть этого приюта, есть надежда. Левитан был страшно болен. Всю жизнь у него была тяжелая болезнь сердца, и умер тоже молодым, но поражает его оптимизм. Это человек, который был вечно преследуемым. Черта оседлости. Ему не разрешали жить как еврею в столице. Он должен был учиться вместе с тем в столице, в академии. Вечный страх, нищета. Вот он надорвал сердце. При этом он необыкновенно влюблен в эту русскую природу, в эти церкви, в этот вечерний звон. Он понимает, что успокоение и утешение он мог бы найти здесь. Была очень большая замечательная выставка его года два назад на Крымском валу, и там все последние картины, уже написанные в год смерти, это просто гимн русской природе, это такой взлет радости, как будто освобождение какое-то. Они просто сияют, источают солнечный свет. Никакого этого полумрака, какой-то тревоги в них нет. Что-то он почувствовал, видно, перед смертью. Вот в этой картине обитель, где можно найти утешение. На первом плане две лодочки. Этот приют достижим. Все залито вечерним теплым светом. Следующая картина «Омут». Такой тревожный, страшноватый, темный лес. Небо тоже вечернее и сулящее непогоду. Здесь река и там омут. Все тревожно, все страшно, но мостик. Есть мостик, и мы можем уйти из этого страшного куда-то, где есть свет, где есть тепло и люди. Это всегда у него. У него всегда есть надежда. Он никогда не оставляет нас в тоске. Вот это его знаменитая картина, которая называется «Над вечным покоем». |
| Вот характерное состояние – надвигающаяся ночь, непогода, мысли о приюте. Где-то после революции 1905 года этот мотив приюта уходит из живописи, начинаются совсем другие темы. Вот Рылов, Рерих, то есть бурная природа. Петров-Водкин и так далее. Интересно, что идея приюта, как я уже сказала, вошла в обиход в камерной музыке. Рахманинов. Наверное, вы знаете такие романсы, как «Сон», «Сирень», «Здесь хорошо». Помните? «Здесь хорошо, здесь нет людей, здесь только Бог да я… да старая сосна». «Растворил я окно, — стало грустно невмочь, опустился пред ним на колени». Вот такие мотивы тоже и в музыке. Это потребность найти тихий уединенный уголок природы, приют для хрупкой, одинокой души. Одиночество, тишина. Постепенно эта тема менялась, превращаясь из обители для жизни в неосуществимую мечту. Вот, например, такой романс: «И у меня был край родной. Прекрасен он, там ель качалась надо мной, но то был сон», – перевод Гейне поэтом Плещеевым. Вот такой природный приют – это не обретенный покой, а только мечта о нем, мечта о счастье полная печали. Вот такие художники тоже были. На этом я хотела закончить. Участвуйте в Лектории « Правмира » и следите за событиями в нем на нашем сайте , а также на страничках в Фейсбуке и Вконтакте . Видео: Виктор Аромштам Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. Поделитесь, это важно Выбор читателей «Правмира» Подпишитесь на самые интересные материалы недели. Материалы по теме 7 апреля, 2020 28 октября, 2019 21 марта, 2014 8 апреля, 2014 27 мая, 2014 3 ноября, 2023 8 июня, 2022 5 августа, 2021 24 апреля, 2021 7 апреля, 2020 28 октября, 2019 21 марта, 2014 8 апреля, 2014 Лучшие материалы Показать еще Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее! |
| Вот XIX век. Франция XIX века – это совершенно другая страна с другими задачами, с другим видением действительности. Пережив эпоху героизации, (пейзажу в этой эпохе даже места не оставалось) она начинает открывать для себя новое направление в искусстве реализм. Это направление выдвинуло ряд замечательных художников, активно выступивших против так называемого неоакадемизма с его псевдо романтизмом и сентиментальностью. Это были Курбе, Милле – художники-барбизонцы. Это от маленького пригорода Парижа, Барбизон, куда они съезжались летом, коммуной жили там вместе и писали окрестные пейзажи. Вот перед нами картина Милле. Эта картина называется «L’Angélus». Это название такой молитвы, которой обязательно человек призван молится где-то на исходе дня, когда день кончается, но день еще не начался, все читают молитву, где бы человек не находился: дома, в поле. Это крестьяне, это их жизнь, для них это свято. Они хранят эту веру. И вот этот момент, когда они оставили свою деятельность и предаются молитве «L’Angélus». Это замечательный художник Камиль Коро. Он писал природу, тоже несколько ее романтизируя, но она у него живет какой-то совершенно особой жизнью, она как бы не зависит от человека, она полна тайн, полна каких-то удивительных мифов. И часто он населяет эту природу действительно мифологическими существами. То какая-то богиня Диана у него появляется. Вот здесь просто крестьяне собирают что-то с дерева. Природа всегда в ожидании перемен, она всегда не спокойна, не статична, она взволнована. Вот такой Коро замечательный художник. Все эти художники считали и осуществляли в своей творческой деятельности, что писать надо только современность, что необходимо отрешиться от образов античности, образов средневековья, образов XVI, XVII6 XVIII столетий в то время, как XIX век запрещен абсолютно, говорили они. Художники этого направления стремились к верности. Еще никто не умел писать с натуры, еще пленэр не был изобретен, никому не приходило в голову. Писали в мастерской по памяти, делали маленькие набросочки, а потом в мастерской писали эти картины. Появляется вскоре такое направление, которое вам наверняка хорошо известно, как импрессионизм. Эти художники писали уже на природе непосредственно, причем они старались схватить момент и запечатлеть тот момент, который через секунду изменится. Это была их главная задача. |
| На Западе искусство говорило уже давно другим языком, ища новые формы, совершенно забыв, по сути дела, о содержании. Человеческая душа, потерявшая Бога, занялась формотворчеством. Ее интересовал уже ни мир природы, не мир, созданный Богом, а тот мир, который человек создавал уже по образу своему и подобию. Я закончу эту нашу беседу картиной современного художника Эрика Булатова, где как раз здравница некая, бодро идущие к морю люди, а вот, как вы видите, линия горизонта там, где море смыкается с небом закрыто орденской лентой. Я видела эту картину. Я видела вообще его картин много. Это смотреть невыносимо, потому что не видеть линию горизонта человек не может. Для него это просто пытка. Вот он эту пытку воспроизводит. Причем картина написана заведомо так плохо, как будто это плохая репродукция из «Огонька» журнала плохая цветная, когда несовпадение цветов. Сознательно. Он сам прекрасный живописец на самом деле. И у него много таких картин. Это так называемый соцарт. Это уже такая ирония. Это уже природа на службе у анти-, так сказать… протестных таких тем. У него есть такая картина, где сидят пара пожилых людей в Поллинарии, где-то на травке расположились. Яркая, ядовито-зеленая трава, такое же ядовито-голубое небо с белыми облаками, а кругом такими красными буквами с четырех сторон слово «опасно». Вот такая картина. В конце XIX, начале XX века появляются темы приюта, жажды приюта. Например, мотив большой дороги в русском искусстве XIX, ямщицкие песни, если вы помните. Образ дороги – это символ народной доли, крестного пути народа. Но были мотивы, отражающие не пути народа, а путь индивидуальной личности, человека, который сам избрал служение добру и хочет посвятить себя этому, но его тогда ожидает хохот толпы. Толпа не принимала. Как я сказала, что крестьяне сдавали этих юных курсисток и студентов урядников, и они потом в кандалах ехали или шли пешком по Владимирке в Сибирь. Так хохот, издевательства ждали даже человека, который просто хотел служить добру. Это распространенный мотив в искусстве. Вообще бесприютное одиночество человека среди природы появилось в начале ХХ века. |
| Вот представьте себе, что если Бога нет, то значит, нужно брать от этой жизни как можно больше всего. Если она одна, если нет никакого воскресения, если нет никакой вечности, нужно хватать все, что можно, можно жить, как мне хочется – наслаждать, наслаждаться и наслаждаться. И появляется вот такое искусство наслаждения. Это удивительно совершенно жанр. Маленькие картины изумительно красивые по живописи, изысканные, утонченные, всегда какая-нибудь маркиза, переодетая пастушкой, и какой-нибудь ее кавалер пастушок танцую, музицируют на лоне природы, а природа – это просто театральные кулисы. Жизнь только театр, и в ней все люди актеры, и они призваны играть какие-то роли, а на самом деле они хотят жить в свое удовольствие. Любви нет, потому что любовь предполагает жертву, подвиг (настоящая любовь). Это игра в любовь. Вот сейчас перед нами картина, которая называется «Путешествие на остров любви». Это античный миф о таком острове любви. Вот общество разнообразное, пестрое, галантное, кавалеры, дамы, которые отправляются на этот остров, чтобы предаться там наслаждениям всевозможным. Это игра в любовь. Это, конечно, не настоящая любовь. Художники этого направления не могли расписывать храмы, как вы понимаете. Какой может быть храм, если такая философия под ним и такая религия, какая может быть роспись? Интересно, что из Библии тоже извлекаются такие сюжеты, которые щекочут нервы там «Сусанна и старцы», например, один из излюбленных сюжетов. Или «Похищение Европы». Это, правда, античный мир. Это не Библия. Но все равно это тоже один из излюбленных сюжетов этого времени. В общем, вот это становится важным событием в человеческом сознании. Но, как вы понимаете, Бог поругаем не бывает, и вот это человеческое сообщество, которое сознательно лишило себя опоры, потому что единственная опора на земле – это, конечно, Бог. Представьте, что нужно перейти через пропасть канатоходцу по узкому канату, и если впереди идет Иисус, и канатоходец смотрит на Него, он перейдет эту пропасть, но если Иисуса нет, то неизбежен взгляд вниз и падение. И падение-таки наступило очень скоро – это Французская революция, которая смела, уничтожила весь этот кружевной, вымышленный мир вместе с художниками. Появилось совершенно новое искусство – героизированное искусство, потому что в нас вложен крест. Крест в нашем существе. То есть горизонталь – это наша земная жизнь. Вертикаль – это наша связь с Богом. Вертикаль всегда необходима. И если ни Бог, потому что французские революционеры Бога начисто тоже отрицали, то тогда герой, человек-герой. Появляется такое искусство: «Свобода на баррикадах» Делакруа, всевозможные героические мифы Греции возрождаются, и множество картин пишется на эту тему. Но и это тоже долго не существует. Стили сменяют один другой. |
| Никто не надрывается в нищете и в страшных трудах. Что такое крепостное право? Это пусть думает Радищев или Новиков, пусть они пишут об этом, сходят с ума, а мы будем дремать и ждать перемен вот так, будем стараться, чтобы наша прекрасная природа оставалась всегда вот такой завороженной как бы в таком светлом оцепенении, в такой дремоте. Но дальше XIX век происходит, перемены все равно идут, их нельзя остановить. Вот крупнейший русский пейзажист Шишкин. В его творчестве совершенно другая природа – это сильность и цельность народа. Он воспел это. Это Шишкин. Это могучие сосновые рощи, могучие поля ржи – это сила народа. Это он воспевал. Его природа тоже незыблема. Он тоже верит в то, что это никогда не изменится. Эта поразительная наивная вера, что изменений не будет или я не хочу, чтобы они были, я хочу их остановить – Шишкину это свойственно. Александр Иванов пейзажей специально не писал. Его тема – это «Явление Христа народу». Это знаменитая картина. Мы говорили о ней в первой лекции. Но как нечто подсобное для картины ему нужны были пейзажи, и он создал великолепную серию совершенно замечательных пейзажей, где его талант проявился, может быть, гораздо ярче, чем в его картине даже. Картину он слишком долго писал. Это так называемая Аппиева дорога – это античная дорога; дорога, по которой шли варвары на Рим, шли римляне, чтобы завоевывать. Здесь вдали виден силуэт собора Святого Петра, а здесь остатки античных каких-то памятников вдоль этой дороги. Вы видите красноватая земля как бы пропитана кровью. Кровь проливалась здесь, битвы на этой земле были бесконечны, она впитала в себя эту кровь. Такой закатный воздух создает эту кровавость удивительную. Теперь посмотрим другого живописца. Это Саврасов. Замечательный художник, замечательный пейзажист. Все знают его «Грачи прилетели». Мы их тоже сейчас увидим. А у него множество прекрасных пейзажей. Он был необыкновенно влюблен в русскую природу такую совершенно не притязательную, без всяких особых красот; никаких гор, никаких скал, никакого моря, а вот эта скромная природа трогает в его пейзажах бесконечно. Иногда смотришь какой-то пейзаж, какие-то задворки, сарайчик, заборчик – и это прекрасно. Каким-то видением художественным увидел. Здесь вот ранняя весна – то время, когда уже зацветают отдельные деревья, а другие еще нет. Вот такой пейзаж. |
| Русский пейзаж, как я вам говорила в прошлый раз, как самостоятельный жанр возник только в конце XVIII и начале XIX веков. Вообще русское искусство как бы не существовало до этого, была только икона. Петр I сделал все, чтобы Россия ничем не отличалась от западноевропейских стран, он прорубил это свое знаменитое окно в Европу и начал посылать русских простых крепостных за границу учиться. Они учились и потом возвращались сюда уже зрелыми готовыми художниками, оставаясь еще крепостными, что, конечно, страшно даже представить себе, как поживши в свободной Европе и учась прекрасному языку живописи, они снова попадали в это свое зависимое крепостное состояние, в состояние почти вещи. Но это другая тема, хотя какой-то, безусловно, отпечаток на искусстве эта тема тоже отложила, потому что искусство, которому так мало лет, ведь мы отставали от Запада примерно на три века, на триста лет. За пятьдесят каких-то лет нужно было пройти путь, который Запад прошел за три века, понимаете? Что такое смена стилей? Это ведь не просто так меняется один стиль. Стиль зависит от множества причин: экономических, социальных, духовных, военных, исторических. Не просто так возникает новый стиль. Вообще трудно понять, что именно лежит в основе создания нового стиля. А тут нужно было догонять, нужно было эти стили копировать, нужно было стать не хуже их. В результате в одно и то же время существовало несколько одинаковых стилевых направлений, что совершенно противоестественно. Они не были прожиты нацией, народом русским, они не были переварены. В результате такое некое несварение желудка было обязательно, но тем не менее через два века, через пятьдесят, как я уже сначала сказала. В XVII веке возникла, в XIX веке уже создается искусство, которое вполне может соперничать с западноевропейским. Уже может любой хороший, настоящий пейзажист висеть в таком музее, как Лувр, например, вполне законно. Это загадка нашего менталитета. Мы вечно отстаем, потом догоняем. Но это другая тема. Может быть, когда-нибудь историки разберутся в этом. |
|
|
