| Неуважение к патриархам мы видим также со стороны раскольников при Никоне: «у вас православие пестро, говорил протопоп Аввакум бывшим на соборе в Москве восточным патриархам, и впредь приезжайте к нам учиться» 90 . Для поддержки православия на Востоке, как говорит Филарет, Алексей Михайлович основал славяно-греко-латинскую академию 91 . Потерявши уважение к патриархам, и вообще к православным грекам, потому что у них очень мало процветало просвещение, Малоруссы имели теперь возможность видеть, что и нравственность у греков стоит на весьма низкой степени. Ещё задолго до того времени малороссийские козаки заставили польское правительство дозволить приезжать в Малороссию и жить подолгу различиым греческим архиереям. Пользуясь этим дозволением, многие, по преимуществу недостойные пастыри греческой церкви, явились в Малороссию и переходили здесь из одного города в другой, ища привольной жизни. «Не меньшей помехой к священному единству, писал о них некогда Рутский, и славе Божией в королевстве бывают и иностранные владыки – греки и сербы, которые, когда им угодно – приезжают, когда угодно – уезжают, никому не сказавшись, никому не показывая своих охранных листов (litteras conservationis), посвящают попов и исправляют в наших епархиях все епископские обязанности. Поэтому тут легко могут быть такие обманщики, которые посвящают попов, не имея сами епископского посвящения, и таким образом попы без надлежащего рукоположения служат св. литургию и исполняют все священнические обязанности, с великим оскорблением Бога и обманом душ человеческих» 92 . Имея пред глазами таких недостойных пастырей греческой церкви, Малороссы должны были переменить то высокое понятие о греках, которое они имели тотчас после унии, когда были им запрещены всякие сношения с греками. Это, например, мы видим из отзывов Лазаря Барановича о греках, которых он часто к себе принимал. «Греки, – писал он однажды из Москвы в Малороссию – и в Москве живут по гречески, т.е. весело» 93 . В другом письме он осуждает Паисия Лигарида, митрополита Газского, за то, что тот потакал какому-то старику малороссу в волокитстве; «что отец митрополит Газский, писал Баранович, будучи сам стариком, старику потакает, то у каждого – свой разум. Приличнее нам, старикам, помышлять о гробе, а не о свадебном весельи; стоило бы этому двоеженцу выколоть то, чем он смотрит; да и другой двоеженец (т.е. Лигарид) не далеко видит, а как слепец слепца водит, то оба в яму и упали» 94 . Даже сами восточные патриархи сознавали, что в Малороссию являются греческие архиереи, люди бесполезные, только распространяющие худую славу о востоке, и Досифей Иерусалимский советовал построже к ним относиться 95 . |
| западнорусских иерархов с правосл. шляхтой, которая, наряду с католической, стала объектом ненависти восставших. Создалась парадоксальная ситуация: Хмельницкий угрозами заставлял митр. Сильвестра отстаивать права правосл. Церкви в Речи Посполитой. На переговорах с польск. властями после победы войск Б. Хмельницкого под Зборовом митр. Сильвестр (Косов) выполнял инструкции Хмельницкого и одновременно поддерживал королевских послов в лагере гетмана. До кампании 1651 г. митрополит не решался выступить против гетмана. В июле 1651 г., когда польское войско приблизилось к Киеву, Сильвестр высказался за капитуляцию, что привело к конфликту с гетманом. Во главе киевского духовенства митрополит приветствовал в Киеве польск. войско под командованием гетмана Я. Радзивилла. Накануне митр. Сильвестр обратился с письмом к Радзивиллу, в к-ром писал о своей верности Речи Посполитой, оправдывал свои действия в предыдущие годы страхом перед казаками. 31 авг. 1651 г. митрополит получил королевский универсал, который гарантировал протекцию православному духовенству. Несмотря на обострение отношений с митрополитом, Б. Хмельницкий просил его благословения перед битвой под Берестечком. Митр. Сильвестр и его окружение отнеслись отрицательно к соединению Украины с Россией (несмотря на это, в июле 1654 митрополит послал грамоту царю, прося о подтверждении прав западнорус. духовенства). Страшась подчинения Киевской митрополии Московскому Патриархату, Сильвестр пошел на компромисс с гетманом и согласился на патронат Б. Хмельницкого над Церковью. Т. о., поставление епископов, настоятелей мон-рей, а в перспективе и митрополита, стало прерогативой гетмана (27 мая 1657 гетман утвердил на кафедре Лазаря (Барановича), избранного Черниговским епископом). Митр. Дионисий (Балабан). Портрет. XIX в. (НКПИКЗ) Митр. Дионисий (Балабан). Портрет. XIX в. (НКПИКЗ) В русско-польск. войне после первоначальных успехов рус. армия стала терпеть неудачи, осложнились и отношения рус. правительства с разными группами казачества. |
| 1087 Например, к Коринфянам, Ефесянам, Филиппийцам, Колоссянам, Солунянам; «Благодать вамъ и миръ Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа» (Библия 1581, л. 32об., 43, 45об.. 47об., 49об., 51об., 53); Тимофею и Титу: «Благодать, милость и миръ от Бога Отца нашего Иисуса Христа, Господа нашего» (Библия 1581, л. 54, 56, 57об.). 1088 См. также: 6, л. 78а; 10, л. 118а; 13, л. 12; 18, л. 167; 19, л. 119а; 21, л. 167а; 22, л. 149а; 23, л. 187а; 25, л. 198; 26, л. 8; 27, л. 154; 29, л. 181; 32, л. 201; 34, л. 214; 35, л.225; 36, л. 229; 38, л. 238. 1095 «Слова-сигналы выполняют двоякую роль: с одной стороны, они указывают на сам факт диалогической соотнесённости названных текстов, т. е. действительно являются сигналами цитирования, с другой – они же и выполняют функцию цитат, т. е., будучи перенесёнными из „чужого“ текста... в „свой“.., приводят к приращениям смыслов в авторском тексте, взятых из текстов-предшественников или возникших в процессе диалога с последними» – Козицкая 1999, 43. 1099 См. аналогичный пример: «Великому государю царю и великому князю Алексю Михайловичю всея Великия и Малыя и Блыя Росии самодержцу. Иже жыв сый, привмень бых с нисходяшими в ровъ, бых, яко человкъ без помощи (ср.: Пс. 87:5 ), сдяи во тм и сни смертней, оковань нищетою, паче желез (ср.. Пс. 106:10 ), богомолец вашъ, государевъ, смиреный Никон, милостию Божиею патриархъ, Господа Бога моля, челом бью да извещаю теб, великому государю, слово твое великое за собою» 4, л. 57). 1146 Среди келейных книг старца Германа были киевские издания стихотворных трудов архиепископа Черниговского Лазаря Барановича «Аполлон христианский» (1670) и «Лютня Аполлонова» (1671). Первая книга, воспевающая жития святых, была напечатана «на южнорусском наречии польскими буквами» – Леонид 1876, 364. В личной библиотеке архимандрита Никанора хранились издания на польском языке, в том числе – польская грамматика, а также рукописные книги «Толкование еврейского языка», «Аритъметика», «Лечебник» В записях на книгах и в других текстах архимандрит Никанор часто употреблял латинскую скоропись и полонизмы – Мельников 2004, 294–295, 310. |
| Рано обнаружилась в Данииле склонность к жизни созерцательной и подвижнической. Воспитываясь в школе, он не принимал участия в детских играх, бегал товарищей, по легкомыслию и праздности позволявших себе нарушать правила благонравия. Любимым его занятием во время, остававшееся свободным от школьных упражнений было чтение Св. Писания, творений и житий святых мужей и молитва , преимущественно церковная 11 . Только иноческого образа недоставало ему, чтобы быть действительным иноком; и Даниил не долго, по выходе из училища, медлил принять монашество. На восемнадцатом году своей жизни (1668), испросив благословение у родителей, Даниил избрал для подвигов иноческих и ученых занятий Киевский Кирилловский монастырь , которым управлял тогда бывший его ректор по училищу Мелетий Дзик . Давно уже имевший случай знать Даниила, Мелетий теперь еще более мог усмотреть его достоинства и в том же году 9 июля постриг его в монашество, переименовав Даниила Димитрием . Подвижнические добродетели молодого инока, опыты его смирения, послушания и нищелюбия еще больше расположили к нему начальство, и он на другой год, марта 25, без сомнения по представлению игумена, посвящен был во иеродиакона нареченным на митрополию Киевскую Иосифом Нелюбовичем-Тукалъским , жившим в Каневе 12 . Иерархия Киевская находилась в это время в самом неопределенном положении. Тукальский, избранный на митрополию киевским духовенством и шляхетством в 1664 г., не признан был русским правительством, которое еще прежде назначило блюстителем митрополии Киевской Мефодия, Епископа Мстиславского, а по удалении его – (1668 г.) Лазаря Барановича, – Архиепископа Черниговского. Впрочем, Тукальский, страдалец за веру и отчизну, два года находившийся в плену у поляков, поддерживаемый гетманом правой стороны Днепра, Дорошенко, пользовался правами оспариваемой у него власти. Киевское духовенство иногда прямо обращалось по делам своим к нему, мимо московских наместников 13 . Вот почему и св. Димитрий посвящен во иеродиакона не Лазарем Барановичем, а Тукальским. – Последующие события заставляют думать, что св. Димитрий, преспевая в подвигах иноческих, в то же время продолжал свои ученыя занятия, особенно в роде проповедническом. Руководителя в этом он мог иметь в своем игумене Мелетии, который был искусным проповедником слова Божия 14 . |
| Еще большее разнообразие переводам Подлинника было придано гравированными изображенями в старопечатных книгах и в особенных Лицевых Сборниках. Сборные Подлинники графа Строганова выказывают явственно свою позднейшую редакцию довольно частыми ссылками на Киевские печатные листы, и таким образом узаконивают печатные на них изображения 385 . Между тем тут уже помещены и постоянные противоречие этих последних изображений древнейшим, прежде принятым нашими иконописцами. Но еще гораздо важнейшее противоречие и разномыслие вносилось в наши Подлинники из старопечатных книг. Не только львовские, но и киевские старопечатные издания половины XVII века отличаются замечательным изяществом приложенных при них гравюр на дереве. Неровность в художественном достоинстве рисунков в одной и той же старопечатной книге происходила от того, что иные рисунки печатаны были старыми досками, неискусной домашней работы, другие же – или целиком были из иностранных, немецких и итальянских гравюр, переделанных польскими мастерами, или же составлялись самостоятельно южно-русскими художниками, но под влиянием искусства западного. Таким образом, как в литературе, так и в живописи русской XVII века оказалось благотворное влияние Запада через Польшу. В лучших гравюрах южно-русского и польского изделия, при старопечатных церковнославянских книгах, нельзя не удивляться тому гармоническому тону, какой художники умели дать, казалось бы, чисто случайному соединению древнерусской простоты, строгости и некоторой грубости с легкостью и изяществом западной техники. Образцы этой живописи можно видеть не только в Львовских изданиях уже первой половины XVII века, но и в киевских старопечатных книгах того же времени. Так называемая Лицевая Библия , изданная в Киеве, в 4-ку, в 1648 г., содержит в себе много рисунков, заслуживающих полного внимания в художественном отношении. Рисунки из этой Библии помещались в разных и позднейших киевских изданиях; например, в изданиях сочинений Лазаря Барановича: Меч духовный 1666 г., Трубы словес 1674 г., в книге Антония Радивиловского: Огородок Марии Богородицы 1676 г., и в некоторых других. Если в конце XVII века и в Москве гравюра получила изящный характер, например, в рисунках Ушакова, то в половине того же столетия – надобно сказать правду – старопечатные книги на северо-востоке России далеко уступают южно-русским в изяществе политипажей. Таким образом, южная Русь, по своему образованному сочувствию к успехам художеств на Западе, получает самое видное место в истории древнерусской иконописи, процветание которой в XVII веке – как известно по преимуществу зависело от обаятельного влияния западного искуства на простодушное воодушевление русских мастеров, еще не утративших тогда благочестивого настроения духа эпохи древнейшей. |
| Старшина давали также знать, что Иван Серко, отделясь от Ханенка. гетмана королевской милости, приехал в полк Полтавский для всеяния между народом бунтов; но полковник Жученко схватил его и прислал в Батурин. Наконец, старшина били челом об указе Ромодановскому оборонять их от своевольников. Князю Ромодановскому и думному дворянину Ивану Ржевскому велено было отправиться в Конотоп на раду для гетманского обиранья; но в начале июня Ромодановский дал знать государю. что в Батурине между старшинами начинается бессоветство: да у Батурина стоят козаки табором, и 26 мая приходило их человек 400 в город к старшине и говорили: «Прежнего гетмана вы неведомо где дели, другого гетмана нет: мы под Батурином стояли для гетманского обиранья долгое время, испроелись, выходите с войсковыми клейнотами из города в поле на раду!» Старшины отказали, боясь, что в поле козаки их побьют. Козаки приходили к Неелову с тем же требованием; Неслов, видя шатость, велел запереть малый город и не пускать вперед козаков. Кроме того, пришла в Москву весть, что хотят выбирать в гетманы Серка. Знаменитого запорожца под караулом отправили в Москву, а оттуда подальше, в Сибирь. Ромодановский и Ржевский двинулись к Конотопу, и 15 июля верстах в трех от Козачьей Дубровы встретили их старшина и говорили, чтобы великий государь пожаловал, велел им сделать раду, не ходя в Конотоп, в Козачьей Дуброве, на речке Красене, потому что под Конотопом стояли козацкие войска и конские кормы потравлены около города верст по десяти и больше. «Что ж, – сказал боярин, – учиним раду и в Козачьей Дуброве, по вашему прошенью». Ромодановский стал по одну сторону Красены, старшина по другую. На следующий день старшина приехали к боярину с просьбою не медлить радою. «По указу великого государя надобно подождать архиепископа Лазаря Барановича», – отвечал Ромодановский. «Нельзя ли без архиепископа?» – просили старшина. Боярин согласился и велел сходиться для рассуждения о статьях. Старшина вошли в государев шатер, потом отобрали половину козаков, бывших при старшине, и велели им идти на раду; когда козаки собрались в шатер и к шатру, боярин объявил верющую грамоту и спросил старшину о здоровье, объявил, что государь милостиво похваляет их за неучастие в измене Демки и жалует прежними правами и вольностями. |
| С этого времени начинаются его иноческие подвиги и неусыпная ученая богословская деятельность, которая продолжалась с лишком 30 лет. В разных местах и монастырях, в исполнении разных поручений и дел, которые постепенно возводили его выше и выше по степеням духовного сана и религиозно-нравственного совершенства. Печальная судьба Малороссии, как видно, содействовала такому настроению: кругом себя он видел кровь, слезы, нищету; одна беда влекла за собой другую беду, и не предвиделось исхода плачевному состоянию края. В Киеве даже учение не могло идти своим обычным порядком. Естественно было предаться мысли о непрочности земных благ и искать пристанище в иноческой жизни 23 . После принятия иночества свят. Димитрий «нача приходити иноком приличное житие, поучаясь смирению, послушанию и братолюбию, и елико возможно, тщашеся в добрых делах подражати преподобным отцам, Антонию, Феодосию и прочим Печерским чудотворцам, отнюдь же не печашеся о снискании имений и богатств временных, но все тщание ему бяше, дабы угодить Богу, и по званию своему верно Ему служити» 24 . Но кроме этих чисто иноческих трудов, свят. Димитрий не оставлял в монастыре и научных занятий. Он «в велии… писаше повеленная от игумена и от других высших начальников; прилежаше и чтению книг душеполезных» 25 . Из этих слов видно, что свят. Димитрий первые годы иноческой жизни употребил на самообразование, на чтение книг и составление различных сочинений под руководством игумена Мелетия (Дзика) и других «высших наставников». Принятие диаконского и священнического сана (25 марта 1669 г.) Через год после принятия иночества, свят. Димитрий по представлению игумена Мелетия (Дзика) был рукоположен во иеродиакона (нареченным на метрополию Киевскую) митрополитом Иосифом (Нелюбовичем-Тукальским), жившим тогда в Каневе 26 . Иерархия Киевская находилась в это время в самом неопределенном положении. Митрополит Иосиф (Тукальский), избранный на митрополию русским правительством, которое еще прежде назначило блюстителем Киевской митрополии епископа Мстиславского Мефодия, а по удалении его в 1668 г. Лазаря (Барановича), архиепископа Черниговского. Митрополит Иосиф Тукальский, два года находившийся в плену у поляков и поддерживаемый гетманом Дорошенко, пользовался правами оспариваемой у него власти. Киевское духовенство иногда прямо обращалось по делам к нему, минуя московских наместников 27 . Вот почему свят. Димитрий был посвящен во иеродиаконы не архиепископом Лазарем (Барановичем), а митрополитом Иосифом (Тукальским). |
| Подобною же скудостию отличаются и сведения об отношениях Симеона к Иоанникию Голятовскому, хотя существование этих отношений и их общий дружественный характер не подлежат ни малейшему сомнению. О них можно заключать уже из приведенной нами просьбы к Симеону архиепископа Лаврентия относительно передачи чрез него какого-то «писаниица» Иоанникию Голятовскому и из упоминания о последнем в письме Лазаря Барановича как об уважаемом и хорошо известном Симеону человеке. При этом известно, что в 1671 году Иоанникий Голятовский посетил Москву и здесь, без сомнения, возобновил старые отношения свои к Симеону, установившиеся еще в Киевской коллегии. Последнему он, может быть, обязан тем, что в 20-ю неделю по Пятидесятнице говорил при дворе проповедь и затем поднес ее государю с приветственною речью 254 . В бумагах Симеона можно находить косвенные указания на существование между ними дружественных сношений и в последующее время. Между прочим, в некоторых позднейших произведениях его находятся следы пользования сочинениями Иоанникия Голятовского, очевидно, присылаемыми ему этим последним, по мере выхода 255 . Эти близкие отношения Симеона к южно-русским ученым могут служить, как мы сказали, прямым доказательством значительного влияния, приобретенного им в Москве; и действительно, из представления их очевидно, что со стороны последних они основывались главным образом на сознании той пользы, какую он чрез это влияние мог доставить им в том или отношении 256 . Но пользуясь в Москве силою и значением, достаточными для содействования в предприятиях давнишних друзей своих, Симеон, несомненно имел здесь и многих недругов, с зависитию и недоброжелательством относившихся к его успехам и деятельно стремившихся подорвать их в самом основании. Правда, при известной ловкости его и несомненных заслугах, все усилия их в этом отношении оказывались тщетными; но все-таки, очевидно, что «житье его близ солнца, близ его величества царя» вовсе не было таким светлым и тихим, каким оно представляется доселе и каким оно казалось даже его ближайшему другу, Лазарю Барановичу. Враги Симеона были многочисленны, и их нетерпимость к нему была тем ожесточеннее и непримиримее, что основывалась не на каких-либо личных отношениях и счетах, а на радикальной разности образовательных начал, разделявших здесь враждующие стороны. |
| Оба – Гвинтовка и Василий Многогрешный поехали в местечко Седнево к гетману Демьяну Многогрешному и стали ему говорить, чтобы учинился в подданстве у царского величества по-прежнему. Демьян обрадовался этому совету и отпустил их в полк к князю Ромодановскому; в той же думе с ними был и стародубский полковник Петр Рословченко. Когда они приехали к Ромодановскому, то между ним и Демьяном пошли пересылки, и кончилось дело тем, что Демьян и Рословченко в присутствии двоих московских полковников, присланных Ромодановским, поцеловали крест, а потом в городе Девице Демьян имел свидание с Ромодановским Гвинтовка прибавил к своим показаниям: «Слышал я от полковников, Демьяна и Рословченка, и от иных, чтобы у них вперед в войске гетман был данный от царского величества, а не избранный козаками; если государевы ратные люди станут под черкасские города подступать и промысл чинить, то города все станут сдаваться». Рассказавши свои похождения, Гвинтовка и Василий Многогрешный объявили, что Демьян Многогрешный и Рословченко приказывали им накрепко домогаться царской милостивой обнадеживательной грамоты да особо от патриарха московского прощальной грамоты в нарушении крестного целования. Как скоро они возвратятся к Демьяну и Рословченку, то немедленно к царскому величеству придут козацкие послы, чтобы государь изволил быть у них гетману русскому с войском, и стоять ему в Коробове, а козаки будут кормить царское войско всяким довольством. Доходы бы государь указал собирать с полков оптом, а не так, как до сего времени было: у кого и не было, и на тех правили; а они сами между собою обложатся, что с которого полка дать; обо всех этих статьях Демьян и Рословченко уже говорили с князем Ромодановским. В то время как Многогрешный и Гвинтовка рассказывали в Москве такие приятные новости, приходит грамота от черниговского архиепископа Лазаря Барановича, из которой нельзя было заключить о такой безусловной покорности наказного гетмана и о желании видеть над собою русского гетмана, данного царским величеством. |
| III. Антииудейской теме посвящено опубликованное в 1669 г. в типографии Киево-Печерского мон-ря соч. И. «Мессия правдивый Иисус Христос Сын Божий, от початку света през все веки людем от Бога обецанный, и от людей очекиванный, и в остатныи часы для збавеня (спасения.- Авт.) людского на свет посланый…» - 1-е антииудейское произведение, созданное в Западнорусской митрополии. Трактат при жизни автора был издан на 2 языках: на простой мове (К., 1669) и по-польски (Mesjasz (Messyasz) prawdziwy Jezus Chrystus Syn Boy, od pocztku wiata przez wszystkie wieki ludziom od Boga obiecany... К., 1672). Польск. версия, являющая собой переделанный вариант, вышла по благословению настоятеля Киево-Печерского мон-ря архим. Иннокентия (Гизеля). Об актуальности своего сочинения автор рассуждает в предисловии, где пишет, что на Украине, в Литве и в Польше в 1665-1666 гг. получило широкое распространение учение Саббатая Цеви (Шабтай Цви, Сабет Себи, Забатай Зеби), который большинством евр. общин в Европе и в Азии в 1-й пол. 60-х гг. XVII в. был провозглашен мессией. И. писал о том, что обещания Цеви восстановить Иерусалим и возродить Израильское царство нашли благодатную почву не только среди евреев, к-рые либо торжествовали, покидая дома и имущество, либо целыми днями постились, готовясь к наступлению царства мессии, но и среди христиан «малого сердца и достатка», многие из которых, отринув веру в истинного Мессию Иисуса Христа, стали склоняться к вере в лжемессию. Движение саббатиан оказало значительное влияние на христиан в т. ч. благодаря эсхатологическим ожиданиям, связанным с 1666 г. И. своим сочинением стремился опровергнуть известия о мессианстве Цеви и убедить как евреев, так и христиан, что истинный Мессия - это Иисус Христос. Сочинение создавалось после отъезда И. из Киева, до осени 1668 г. (отзыв архиеп. Лазаря (Барановича) на законченный текст датируется 6 нояб. 1668), когда И. находился на укр. Правобережье. В предисловии автор сообщает, что он собирал материал для книги во время поездок по городам и селам Украины и Литвы, ведя беседы о Мессии в т. ч. с учеными евреями. Предположительно И. мог быть свидетелем евр. погрома во Львове и ознакомиться с распространявшимися погромщиками антисемитскими текстами. |
|
|
