| Я впервые пришел в православный храм в Крещенский сочельник 18 января. Помню, что меня поразил контраст: вот только что была улица, где все спешили непонятно куда с непонятными лицами, где стояли шум и ругань, и вот я переступаю порог храма и окунаюсь в другой мир, с другими людьми. Я пришел тогда, чтобы посмотреть на службу . Только посмотреть. Чувствовал, что еще не готов к тому, чтобы поставить свечку, помолиться перед иконой, вообще совершать какие-то действия. Честно скажу, я до сих пор не ставлю свечи, потому что боюсь, что это превратится для меня в выполнение какого-то ритуала. Ощутимой преградой для меня, как, наверное, и для многих на первом этапе, является язык богослужения. Но знаю, что эта преграда вполне преодолима это не повод повернуть обратно, а повод двигаться вперед. Я хочу всерьез разобраться в богослужении и участвовать в нем осознанно. В первый же день я подошел к свечнице в лавке и спросил, есть ли у них в продаже богослужебные книги, и она посоветовала мне посещать занятия по изучению устава , которые идут в нашем храме. Сейчас мне несложно понять логику богослужения, если говорить только о правилах, по которым составляется служба. Сложно осмыслить богослужебные тексты духовно, понять глубокий смысл, который в них вложен. Сложно научиться полноценно молиться. Если еще говорить о том, что мешает… Мне трудно сосредоточиться, когда меня что-то отвлекает, а в храме, к сожалению, не всегда бывает абсолютная тишина, кто-то может начать переговариваться за спиной. А еще, несмотря на то, что я изучаю богослужебные тексты, мне непонятно на слух почти всё, что читается на клиросе . Когда священник громко дает возглас или диакон произносит ектенью , я их понимаю, а вот текст Евангелия и Апостола распознаю с большим трудом. Я уже выучил Символ веры и пытаюсь петь вместе со всеми. Но церковное пение тоже дается тяжело, в какой-то момент начинаю просто задыхаться. При этом вещи, над которыми нецерковные люди подчас просто смеются, напротив, не вызвали никаких трудностей или смущения. Например, преклонение колен или целование руки священника. Это со стороны кажется, что мы склоняемся «перед какими-то рисунками», целуем руку «какого-то попа». А на самом-то деле все глубже: вставая на колени, мы преклоняемся перед жертвой Христа, а целуя руку священника, целуем десницу Христа. Таким образом мы выражаем нашу преданность и любовь к Нему. |
| Допустим даже на минуту, что крещены Вятской епархии составляют не опасный элемент; но отсюда не вытекает, что они должны оставаться в таком состоянии; счастье миссионера, если его инородцы представляют счастливое исключение: тем легче ему утверждать их в Христовой вере; но необходимо неустанно работать, чтобы показать им свет Евангелия, привлечь к храму Божиему теми средствами, кои считаются наиболее радикальными с точки зрения миссионерства, а не теми, какие предлагаются некоторыми почтенными деятелями на ниве Божьего дела, к сожалению считающими Богослужение на инородческом языке «роскошью для них». Но, как выше было сказано, всякий мухаммеданин по требованию своей религии, веками выработанному своему обыкновению, проповедник и миссионер; его жизнь без этого не полна, не удовлетворяет его духовным потребностям; по этому ни одного крещенина нельзя считать свободным от этого влияния до тех пор, пока крещены сами не в состоянии будут отражать наносимые им удары ислама сильнейшим орудием христианства. Какие же средства могут считаться самыми действительными в деле просвещения инородцев? Миссионерская литература давно уже ответила на этот вопрос: родной язык в начальной школе, Богослужение на родном языке, распространение полезных брошюр на родном языке и т. д. Таким образом миссия старается о создании в инородце души христианской, истинный же христианин не может не русеть в русском государстве. Следовательно, условием является христианизация инородца, обрусение же вытекает, как следствие; обратное построение ведёт к грубейшим и непоправимым ошибкам. Между тем есть люди и даже их большинство (хотя не из миссионерского мира), возражающие против такого основоположения, выставляя на вид отпадения, происшедшие как раз при инородческих священниках. По ассоциации, такое возражение может вызывать представление о строгом хозяине, укоряющем рабочего за то, что тот не решился остановить тяжесть, которую не могли удержать при спуске по наклонной плоскости десять дюжих рук. Однако, честь и хвала молодому миссионерству, что оно решилось противопоставить себя стремительности натиска отпадений; если нельзя сказать, что оно удержалось на своих позициях, то в этом не его вина: легче и часто полезнее делать что-либо новое, чем склеивать разбитое и чинить старое. Весь процесс отпадений строго связан с отношением духовенства к вопросу об инородческой миссии: в этом вопросе между миссионерами и не миссионерами никогда не было единства: пока происходили суд да дело, татары не теряли времени, до того, что положение крещен стало наконец до очевидности опасным». |
| Есть церковные праздники, которые неизменно несут в себе некий элемент испытания. Испытания для священников, для прихожан и для тех, кто заходит в храм нечасто, а исключительно в эти — праздничные — дни. И первое место в ряду таких праздников-испытаний принадлежит, вне всякого сомнения, Крещению . И не потому, разумеется, что народная (а не церковная!) традиция предписывает в этот день погружаться в иордань — специально вырубленную во льду купель. Это как раз не обязательно: хочешь — купайся, а хочешь нет. Испытания тут совсем другого рода... Я служу в храме в удаленном от центра Саратова районе города. Прихожу в праздничный день задолго до начала богослужения и сразу вижу множество незнакомых мне людей, чего-то напряженно ожидающих. Ожидают они воды. Не богослужения, не проповеди, раскрывающей суть воспоминаемого сегодня события Священной истории, а только лишь воды. Еще человек сто, по словам диакона, приехав ни свет ни заря и убедившись, что воду еще не освящали, тут же отбыли в различных направлениях, кто куда, надеясь, что, может быть, им повезет, и в других храмах водосвятие уже совершилось. Напрасно надеясь, конечно. Они не знают, в чем смысл этого обряда, каково его происхождение, что это вообще такое — крещенская вода . Специально для них мы отпечатали листовки с рассказом о празднике и объяснением, что есть агиасма или вода великого освящения. Но они их не берут, они спешат — вдруг там, куда они от нас уходят, воду разберут без них?.. ...Служба заканчивается. После литургии мы освящаем воду, кропим ею храм и прихожан. С амвона, уже после проповеди, я обращаюсь к людям (а их около трехсот человек) с просьбой: — Братия и сестры! Вы бываете в храме часто, многие из вас живут поблизости... Очень вас прошу: у кого есть такая возможность, не берите воду сейчас, прийдите за ней позже. Вы ведь знаете, что сейчас на улице уже выстроилась огромная очередь из тех, кто приходит сюда совсем не часто — в лучшем случае несколько раз в год. Уступите, пожалуйста, место им, чтобы не было толкотни, свалки, обид, чтобы всем этим не омрачился сегодняшний светлый праздник. И еще: обязательно будьте готовы отвечать на вопросы, если вас о чем-то спросят, а также помогать, проявлять заботу и терпение. |
| – Да, отец Матфей привлекал постановщиков голоса. Сейчас этого, к сожалению, нет. Хотя регентская школа есть, и там существуют вокалисты, но занимаются они, в основном, только с учащимися регентской школы. А в остальном все это пущено на самотек, к сожалению. – Есть такое мнение, что «сейчас нам не до этого»: не до хора, не до какого-то особенного отношения к богослужению. Нам бы только восстановить стены, сделать ремонт, потому что нет средств ни на что. А уж коллектив – если есть три человека, то это уже считается нормальным хором. Если в храме хорошо поют, то и люди в храм будут приходить, потому что молитвенное пение привлекает людей – К сожалению, это так: все нам не до этого, не до этого… А ведь если в храме хорошо поют, то и люди в храм будут приходить. Потому что молитвенное пение привлекает людей. В том храме, где хорошо поют, там всегда много народу. А где «полтора человека» поет, там и нет почти никого… – Помню один Крещенский сочельник. Пел хор отца Матфея – непередаваемые ощущения! А спустя много лет – такой же сочельник. Отец Матфей – и примерно семь-восемь семинаристов. И на удивление – эти восемь человек звучали удивительно! Я сопоставляю сейчас эти две службы с разницей почти в 20 лет, с совершенно разным составом певчих, и невольно задаюсь вопросом: как ему это удавалось? – Это и есть именно тот талант, данный ему от Бога. И не каждому это дано. – А как вам кажется, в каждом человеке есть некий внутренний камертон? Когда ты слышишь пение и уже не замечаешь ни голосов, ни регента, а лишь погружаешься в молитву? Мне кажется, это каждому человеку открыто, правда? – В принципе, когда звучат церковные песнопения, то конечно! Но в зависимости от того, как поют. Если хотя бы немножко стараются, то это уже создает молитвенное настроение. А если просто «тарахтят», то это лишь раздражает. Потому что ты ведь понимаешь, как это «должно» прозвучать. Даже простое «Господи, помилуй!» нужно спеть с умением: ведь мы просим у Господа что-то, а не бормочем скороговорку… |
| А еще окружающие делают большие глаза, услышав, что наш собирательный Сайфутдинов (за которым на самом деле – много-много конкретных людей!) – православный. Ведь ему ПОЛОЖЕНО быть мусульманином. Почему положено? Неужели не понятно – по фа-ми-лии. «Начинать с того момента, когда родился, когда крестился?», — весело спрашивает Ильдар Габдуллович, когда ему выдают анкету для заполнения при устройстве на работу (в весьма солидное учреждение). В отделе кадров удивленно пожимают плечами: «А разве вы можете быть крещенным?». Потом, когда он уже за дверью, – с раздражением переговариваются: «Лезут вот в наше православие!» Объяснять этим гражданам «мелочи» вроде наднациональности христианства как-то даже не хочется: по большей части они в последний раз в храме были на Богоявление, где путем неимоверных физических усилий смогли заполучить две пятилитровых канистры крещенской воды. Тем их духовная жизнь и закончилась. А наш герой – в храме каждое воскресение, и притом что не «стоит на службе», а принимает живое активное участие в богослужении… Но и от многих воцерковленных братьев пощады ждать не приходится. Выскажи он, скажем, мысль, хоть на одну сотую градуса отличающейся от той, что они придерживаются – в социальных, политических вопросах, — обвинений в «борьбе против русского народа» и одновременно снисходительного пожимания плечами: «чего ждать от инородца?», — не избежать. И все это встречается настолько часто, что становится, увы, чуть ли не общим местом. Так что « национальный» вопрос – действительно проблема в России. Если мы, русские… Стоп, куда это я лезу – со своей украинской фамилией, доставшейся от украинских бабушки и дедушки, с прабабушкой – немкой? Ну, да ладно, рискну продолжить: если мы, русские не в состоянии принять даже тех, кто считает себя частью нации и всячески работает для ее блага! Искренне уважать людей других национальностей, живущих бок о бок с нами – это, получается, — вообще не выполнимо? Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. |
| «Вредные привычки» прихожан – кто виноват? Если прихожане разговаривают во время богослужения – значит, чего-то на приходе не хватает? 20 августа, 2015 Если прихожане разговаривают во время богослужения – значит, чего-то на приходе не хватает? Прихожане разговаривают во время богослужения, устраивают давку за крещенской водой или за вербой, не могут утихомирить своих детей, бегающих по храму… Кто виноват в этой ситуации и как ее можно исправить? Отвечает протоиерей Игорь Фомин, настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО. Нет ни плохих, ни хороших прихожан, но, наверное, есть плохой организатор приходской жизни. Если прихожане разговаривают во время богослужения – неважно, в какой из его моментов – значит, чего-то на приходе не хватает. Протоиерей Игорь Фомин Может быть, приход сосредоточился только на богослужении, а вне богослужения общения у прихожан, скорее всего, нет. И естественно, что потребность в общении друг с другом и выливается в разговоры в то время, которое нужно посвящать исключительно молитве. Приход не должен быть клубом Если приходская жизнь организована правильно, если приход живет как единая семья, этих проблем не возникает. Если приход живет как клуб по интересам, тогда, наверное, они могут появиться. Потому, что люди пришли на какое-то единое собрание и в этом едином собрании решают свои проблемы: давно не виделись, давно не знались и тому подобное. Выйдите после службы, попейте вместе чаю, который вместе организуете, и проблема мешающих разговоров во время службы отпадет сама собой. Мешают во время службы дети, шумят, бегают по храму? Организуйте воскресную школу во время богослужения для маленьких детей, и они не будут уставать, и даже будут приносить пользу своим родителям, когда станут с интересом рассказывать им об услышанном в воскресной школе. Мне кажется, плохие привычки у прихожан – это как привычки у наших детей, которые формируем мы, взрослые. Маленький человечек родился в нашей семье, он дарован нам, он радостный, улыбается, он такой замечательный, прекрасный в первые дни, месяцы, в первый-второй год своей жизни. А потом вдруг у него начинают появляться капризы и тому подобное. С кем он общается, на каком языке он говорит? Он говорит на том языке, на котором говорят родители. И вот из этого ангелочка вырастает то, что в общем-то вырастает. |
| В 1871 году по инициативе бывшего ученика Н. Ильминского, инспектора народных училищ Оренбургской губернии Кудеевского, в поселках Верхнеуральских нагайбаков были открыты пять начальных инородческих училищ: в Остроленке, Касселе, Требии, Париже и Фершампенуазе. В эту последнюю школу, получившую статус центральной, был определен учителем Игнатий Тимофеев, с солидным по тем временам содержанием – 400 р. в год, назначенных ему управлением Оренбургского казачьего войска. Вскоре на молодого талантливого преподавателя обратил внимание военный губернатор Оренбурга К. Н. Бобарыкин, поручив ему непосредственное наблюдение за окружающими Фершампенуаз инородческими школами . 18 августа 1873 года Игнатий Тимофеев сочетался браком с Мариной Софроновой, родом из с. Мелекесы. Дети: дочь Пелагея (1884 г. р.; замужем за свящ. Александром Крепкогорским), сын Михаил (1888 г.р., умер во младенчестве). По прибытию в Фершампенуаз Марина открыла у себя на дому первую школу для нагайбакских девочек. И. Тимофеев вместе со своими учениками совершал поездки в порученные его попечению поселки. Особенно часто И. Тимофеев и его ученики посещали Остроленский поселок, где принимали участие в богослужении, исповедовались и причащались Св. Таин. Здесь же в Остроленской Покровской церкви нагайбаки впервые услышали молитвы и отдельные песнопения на своем наречии в исполнении учителя и учеников Фершампенуазской школы. В одном из писем к брату Василию, написанных в это время, Игнатий делился своими миссионерскими достижениями: " В каждый воскресный день мы собираемся читать часы; очень много бывает посторонних людей. Прочитавши часы, я говорю о вере, читаю «Угет» [Наставление свят. Тихона Задонского]; очень нравится… Пошел посмотреть на школы в Кассель. И здесь в крещенских школах читают крещенские книги " . Священник нагайбакских приходов 18 октября 1880 года Игнатий Тимофеев был рукоположен в сан диакона , а 22 ноября - в сан священника . Оба рукоположения совершил еп. Оренбургский Вениамин (Быковский) . О. Игнатий был определен к Покровской церкви Остроленского поселка Верхнеуральского уезда. Матушка Марина возглавила центральную женскую школу в этом поселке. |
| Я заметил, живя среди крещеных, какие огромные услуги оказывала и оказывает школа для христианства. Целые семейства, в которых появляются дети, учившиеся в этих школах, обращаются к ревностному исповеданию христианства, между тем как раньше они были близки к отпадению, а некоторые даже исполняли втайне мухаммеданские обряды. Я знаю несколько таких семейств в Шемуртбашах, Томасовом-Починке и других деревнях. Такое явление весьма понятно, – дитя, приходя из школы, рассказывала своим родителям учение христианства и знакомила их с ним. Родители, слушая детей, незаметно для самих себя, мало-помалу, меняли образ своих мыслей относительно религии. Мало того, целая деревня держится в христианстве, благодаря только школе. Нужно заметить притом, что крещеные с большей симпатией относятся к обучению своих детей. Мне случалось видеть, с каким умилением родители – крещеные смотрели на свое дитя, которое читало им какую-нибудь книгу. Кроме того, крещеные в деревнях, отделенных от церкви, в воскресение и праздничные дни утром заставляют своих грамотных детей читать и петь те или другие молитвы, а сами в это время молятся и, таким образом, совершают домашнее богослужение, за трудностью посетить Божий храм. Я не раз был очевидцем этого. Притом дети – ученики, владея татарским языком, как своим природным, под влиянием учителя, могут вести и ведут удачную борьбу с заблуждением старших. В д. Томасовом-Починке мне очень часто приходилось слышать, как один мальчик, обучавшийся в казанской крещенской школе, вел постоянную полемику с татарами и изо всей татарской деревни он один мог дать отпор татарам, часто приходившим сюда и заводившим споры. Все остальные жители дер. Томасова-Починка оставались немы при споре, потому что не знали надлежащим образом, один мальчик-ученик оберегает целую деревню от татарского влияния. После этого едва ли возможно сомневаться, что крещено-татарские школы служат рассадником христианства среди крещеных. Можно сказать – от них зависит судьба христианства среди крещеных. Особенно плоды этих школ будут очевидны тогда, когда мальчики и девочки, обучавшиеся в этих школа, сделаются отцами и матерями семейств, и с самого раннего детства будут внушать своим детям учение христианства, с которым они познакомились в школе. Тогда плоды школы будут осязательны для всякого и видны даже для слепого. В настоящее время крещено-татарским школам предстоит слишком много трудностей. Они должны бороться с закоренелыми предрассудками целой массы крещеных, что весьма нелегкое дело. Потому не удивительно, если теперь случаются отпадения крещеных. Странно будет, если лет через тридцать случится отпадение в мухаммеданство целых семейств и деревень. Теперь же, когда школы лишь только успели появиться на свет, христианство, как мы видели, находится среди крещеных на самой низкой степени и в самом печальном положении. |
| Я знаю много примеров, что крещеные, которые раньше были более нежели индифферентисты в отношении к христианству и даже чувствовали сильную наклонность к мухаммеданству, отвращаясь от обрядов православной церкви, но с введением крещено-татарского чтения и пения при богослужении, те же самые крещеные сделались ревностными исполнителями обрядов православной церкви. Так в д. Верхних Машляках крещеные, и особенно женщины, никогда не заглядывали в христианские храмы, а если и приходили, то стояли совершенно безучастны к общей молитве. Но лишь только было введено богослужение на родном их языке, они стали одними из сравнительно ревностных посетителей храма. Я не считаю нужным перечислять все факты, которые доказывают, что со времени введения богослужения на крещено-татарском языке, крещеные стали усерднее относиться к богослужению и чаще прежнего стали посещать храмы, так как это предмет такого рода, в котором не может быть никакого сомнения. Потому я ограничиваюсь вышеприведенным указанием на одну крещенскую деревню. Другое благотворное явление – это крещенско-татарские школы. Уровень религиозного развития у крещеных стоял очень низко; они не имели крайнею нужду в обучении. Откуда же они могли почерпать учение? От пастырей церкви? Но пастыри, по указанным выше причинам и, главным образом, по отдаленности деревень от села, не могли заняться постоянным обучением своих прихожан. Притом трудно обучать христианской вере взрослых крещеных, в которых много уже семян мухаммеданства. Несравненно лучше начать обучение с детей, чтобы с раннего возраста укрепить в их сердцах св. веру и с корнем уничтожать мухамеданство. Само собой разумеется, что пастырям этого сделать невозможно. Это может сделать только школа. Правда, крещено-татарские школы не отличаются богатством сведений, сообщаемых по разным предметам, но за то они устроены именно так, как того требует цель, т.е. утверждение христианства среди крещеных при постоянном столкновении их с татарами. Главный предмет этих школ закон Божий. |
| - В таких местах, где черепа находятся, рассказы о русско-турецких войнах звучат совсем иначе, чем в комнатах для занятий, - убежден отец Андрей. Самый тяжелый день в Гюмри был, когда отпевали погибших в ДТП солдата и офицера. - В храме тогда еще ни одного венчания не было, крестины были, а венчаний нет, - вспоминает священник. А самый радостный день - это освящение знамен. - Мы его совершили по чину, который был в царской армии, это очень важный, особенный, торжественный день. А еще мы тут заложили традицию крещенских купаний, тоже очень радостное событие было... Ну а как же с дедовщиной? Ее на базе в Гюмри нет - там солдаты одного призыва. Конфликты случаются, драки бывают. Архимандрит, конечно, разъясняет греховную сущность таких неуставных отношений. Но убежден, что если кто-то видит в появлении военного духовенства панацею от казарменной уголовщины - то зря. - И драки будут, и самоубийства... Они и в царской армии были, - рассуждает архимандрит Вац. Сам он на базе в Гюмри уже два года. Раньше был военным психологом. А теперь помощник командира. Зарплата выросла почти в два раза. А заботы прежние. Простые, земные заботы. Создать хор из солдат. Хор для богослужения непременно нужен. Найти второго священника. У солдата время ограничено - он долго в очереди на исповедь стоять не может. - Но второго священника сюда не назначат, - вздыхает отец Андрей. - Всего одна штатная единица-то. А сколько душ на базе эта «единица» обязана облегчить, батюшка не сказал. Даже удивился вопросу такому - это же военная тайна! КСТАТИ Чему учить армейского батюшку? В прославленном Рязанском десантном училище собрались открыть курсы подготовки военных священников. У архимандрита Андрея Ваца есть свое мнение, какие навыки нужны армейскому батюшке: - С парашютом прыгать уметь необязательно, а вот здоровье и физическая сила нужны. Например, чтобы с поля боя раненых в госпиталь тащить. Поэтому перевязать раненого священнику надо уметь. В оружии тоже надо разбираться, чтобы нужные патроны мог подавать (стрелять православным священникам запрещается церковными правилами, даже за случайную гибель человека, например в ДТП, батюшку, хоть он и не виноват будет, все равно лишают сана. - Прим. ред.). |
|
|
