| Я счастлив, что я этой силы частица, что общие даже слёзы из глаз. Сильнее и чище нельзя причаститься великому чувству по имени – класс! 153 Старшеклассников штриховали по Маяковскому: «С Лениным в башке, с наганом в руке». (А ведь партия большевиков, захватив власть осенью 1917 г., долго не могла поверить своей победе. Ленин торжествовал, отметив 73-й день своей власти, ибо он продержался на день больше, чем парижские коммунары в 1871 г.) Место образа Ленина внутри иерархии коллективных представлений было зримо обозначено в интерьере крестьянской избы. Начиная с 1920-х годов и даже в годы Великой Отечественной войны в крестьянских избах фотопортрет Ленина нередко помещался в красный угол, рядом с иконами. (Сводки о настроениях в «третьем рейхе» также сообщали о сооружении домашних алтарей с фотографией Гитлера.) Особенно тяжело пришлось Санкт-Петербургу, «отштрихованному» в 1924 г. Приходит человек в православный храм, а там за литургией диакон поминает «митрополита ЛЕНИНградского». Первым «меченым» архиереем со «штрих-кодом» стал Иосиф (Петровых ; 1927 г.), митрополит ЛЕНИНградский и Гдовский. И попробуй возрази: его предшественник – митрополит Петроградский Вениамин, в 1922 г. был расстрелян. Пикнешь, и тебя «оформит на 9 грамм» особая «тройка» из сталинских «шестёрок»! (снова число зверя!) Из этого «человеческого материала капиталистической эпохи» предстояло «выработать коммунистического человека» методами «пролетарского принуждения во всех его формах, начиная от расстрела и кончая трудовой повинностью» (Н.И. Бухарин). Тот же «Бухарчик», как ласково называл его Сталин, на вопрос «Где классовые враги и внутренние вредители?» отвечал, что их надо искать в росте «проявления великорусского, великодержавного шовинизма». Идеолог партии призывал видеть врага в русском патриотизме, в осознании народом своего национального достоинства. Особенно тихо надо было сидеть в 1937 г. (Ведь и Пушкина «шлёпнули» в 37-м.) Весной 1937 г., когда митрополит Алексий (Симанский) был буквально выброшен из своих покоев в Новодевичьем монастыре у Московских ворот, он не предпринял никаких шагов к восстановлению справедливости, а скромно нашёл себе приют на колокольне Князь-Владимирского собора, в тесном и тёмном помещении, в котором раньше жили сторожа. |
| – Может быть, – отвечал доктор, садясь на стул в углу комнаты так, чтобы видеть больного, который быстро ходил из угла в угол, шлепая огромными туфлями конской кожи и размахивая полами халата из бумажной материи с широкими красными полосами и крупными цветами. Сопровождавшие доктора фельдшер и надзиратель продолжали стоять навытяжку у дверей. – И у меня она есть! – воскликнул больной. – И когда я нашел ее, я почувствовал себя переродившимся. Чувства стали острее, мозг работает, как никогда. Что прежде достигалось длинным путем умозаключений и догадок, теперь я познаю интуитивно. Я достиг реально того, что выработано философией. Я переживаю самим собою великие идеи о том, что пространство и время – суть фикции. Я живу во всех веках. Я живу без пространства, везде или нигде, как хотите. И поэтому мне все равно, держите ли вы меня здесь или отпустите на волю, свободен я или связан. Я заметил, что тут есть еще несколько таких же. Но для остальной толпы такое положение ужасно. Зачем вы не освободите их? Кому нужно… – Вы сказали, – перебил его доктор, – что вы живете вне времени и пространства. Однако нельзя не согласиться, что мы с вами в этой комнате и что теперь, – доктор вынул часы, – половина одиннадцатого 6го мая года. Что вы думаете об этом? – Ничего. Мне все равно, где ни быть и когда ни жить. Если мне все равно, не значит ли это, что я везде и всегда? Доктор усмехнулся. – Редкая логика, – сказал он, вставая. – Пожалуй, вы правы. До свидания. Не хотите ли вы сигарку? – Благодарю вас. – Он остановился, взял сигару и нервно откусил ее кончик. – Это помогает думать, – сказал он. – Это мир, микрокосм. На одном конце щелочи, на другом – кислоты… Таково равновесие и мира, в котором нейтрализуются противоположные начала. Прощайте, доктор! Доктор отправился дальше. Большая часть больных ожидала его, вытянувшись у своих коек. Никакое начальство не пользуется таким почетом от своих подчиненных, каким доктор-психиатр от своих помешанных. А больной, оставшись один, продолжал порывисто ходить из угла в угол камеры. Ему принесли чай; он, не присаживаясь, в два приема опорожнил большую кружку и почти в одно мгновение съел большой кусок белого хлеба. Потом он вышел из комнаты и несколько часов, не останавливаясь, ходил своею быстрою и тяжелой походкой из конца в конец всего здания. День был дождливый, и больных не выпускали в сад. Когда фельдшер стал искать нового больного, ему указали на конец коридора; он стоял здесь, прильнувши лицом к стеклу стеклянной садовой двери, и пристально смотрел на цветник. Его внимание привлек необыкновенно яркий алый цветок, один из видов мака. |
| - С вашей точки зрения, у современного учителя какие главные качества должны присутствовать? - Знаете, к нам в гости приезжал Василий Васильевич Семенцов, который разработал и преподает метод «корнеслов». На самом деле мы еще до встречи с ним занимались корнесловом, смотрели корни и пытались понять этимологию слова. Допустим, что такое «образование»? Никто даже не задумывается о смысле этого слова. Образование - это придание Образа Божиего. Когда говорят «Ты ведешь себя безобразно!» - значит, ведешь себя как? Без Образа Божиего. Когда ребенок плохо себя ведет, его ставят в угол. А знаете, в какой угол его раньше ставили? В Красный! Стой перед образами - и Образ обрети Божий. Вот когда обретешь - тогда возвращайся в семью. Гениально! Так вот, Василий Васильевич сделал для меня открытие. Иногда выходишь с урока и чувствуешь, что урок удался, а иногда - хочется рвать и метать, чрезвычайно недоволен собой. И я никак не мог понять, от чего это зависит. Василий Васильевич, он сам педагог, мне объяснил: «Для меня каждый урок - это исповедь, когда я исповедую детям то, во что верю сам, неважно - литература это, математика, физика, - если урок проходит, как исповедь учителя - урок удачный. А когда на уроке я просто доношу информацию - тогда урок провальный». Так что для меня главное качество современного учителя - не умение учить и оказывать образовательные услуги. Учитель - это не профессия. Это образ жизни, образ мысли и жертвенное служение. До революции у многих талантливых учителей не было семей, потому что на семью просто не оставалось времени: то, что они могли отдать своим детям, они отдали другим. И второй момент: у учителя жизнь и преподавание должны быть исповедническими, как разговор души с душой. - Что бы вы пожелали нынешним учителям? - Хочется пожелать, чтобы тот предмет, который они преподают, стал инструментом Богопознания. Чтобы они поняли те законы, которые в мире установлены Творцом, и помогли понять эти законы детям. Потому что если дети поймут эти законы, в этом мире им будет жить хорошо. А если не поймут - они всю жизнь будут бороться с этими законами. Дети через их душу смогут познать Творца. |
| 14. Re: Творец современного Казахстана Углич, повторяю для особо одарённых: ни один человек не может быть выше народа и выше страны. Попытки стать выше всех сограждан и выше всех общественных институтов в истории, впрочем, бывали. Одна из них закончилась благодаря усилиям советских солдат примерно в конце весны 45 года. Ещё раз, медленно: человек, будучи частью народа, не может быть выше этого самого народа. Про советских чиновников не надо мне рассказывать, да ещё и с таким апломбом. Своё высокомерие оставьте при себе. А если хотите в красный угол икону с ликом святого Нурсултана Целиноградского повесить, то это дело ваше, вешайте, только агитировать за это тут не надо. Мобилизационная модель не работает хотя бы потому, что Путин и в 2007 и в 2019 году говорит одни и те же слова: времени на раскачку нет. Двенадцать лет разницы!.. 13. Ответ на 10., Углич: Назарбаев: " Казахстан интегрирован в глобальную экономику... глобальные друзья-инвесторы зашли к нам и осуществили глобальные проекты... казахстанцы свободные люди... они будут путешествовать по миру, учиться в лучших заведениях, будут привозить знания, будут патриотами своей страны и своего народа... сделают Казахстан еще краше и будут жить в светлом будущем... " - может быть, в китайском, может быть, в проамериканском. Про глобализм - это, отчасти, дежурные формулы. И потом, у Назарбаева явно звучит, что глобализм - это лишь средство для казахского процветания. Почитайте, что он здесь написал: http://culturolog.ru/content/view/2771/20/Туан ел превыше всего. А Китая боятся, прилепляться к нему не хотят. И это для тюрок совсем другая культура и цивилизация, на самом деле. Запад - с ним тоже всё сложно, особенно сейчас, и он далековато. Исламский же (и вообще религиозный) фактор в тюркском мире большой роли не играет. У них там сильнее что-то своё, исконно тюркское, тенгрианское. Гумилёва, насколько я понимаю, в Казахстане очень уважают. Тюрки же сейчас достаточно сильны, чтобы попробовать сыграть какую-то свою игру. Турция, Азербайджан, Узбекистан, Казахстан, Киргизия, Туркмения - это единый массив с общим населением более 150 млн. (которое ещё подрастёт). Узловое геополитическое положение в сердце Евразии, heartland. Экономика и общее развитие у них тоже уже совсем не ниже плинтуса. Тюрки России (в границах РФ), которых тоже около 10 млн. - тоже их потенциальные клиенты. |
| Вечером мне сказали, что противники строительства Храма собирают народ, сейчас приедет съемочная группа какого-то канала, которую пригласили оппоненты. Конечно, многие православные люди вышли к нашему храму. Мы на всякий случай объехали площадку с Крестным ходом. Многие пришли с детьми, с колясками. Была даже одна пожилая женщина на костылях. Мы решили молиться и не поддаваться на провокации, ждали съемочную группу. Собравшись у ворот стройплощадки стали читать акафист Святым Царственным мученикам. Все время подходили новые люди, возмущались дурацкими листовками, которыми обклеены все подьезды и даже лифты всех соседних домов (вот ведь кто-то не пожалел денег на вражескую пропаганду!). Появились молодой здоровый мужчина с явными следами злоупотребления алкоголем на помятом лице, стал говорить что-то агрессивное, типа убирайтесь своим храмом в парк ну и далее по тексту. Ему, вишь, теперь видимо выпить негде. С ним вроде жена, крашенная блондинка в легкомысленных джинсиках, (как не понимает что вымолить мужа из пьянства можно только в храме?), говорит " стройте где хотите, только не под моим окном " . Они даже рассказали что дома у их есть красный угол и они свечку зажигают. Во как! Но дочка их, лет 10 на вид, очевидно, впитав настроение взрослых, не подтвердила версии о " православности " семьи, а под конец и вообще отличилась, заявив, что они с ребятами пойдут и сожгут нашу часовню. Сердце сжалось от боли. Как можно так уродовать психику ребенка? Впрочем яблочко от яблони...Много еще всякого мы наслушались, грустно было. Такое ощущение, что люди сами не понимают, что собирают горящий уголь на свою голову и головы своих детей и внуков. Повторяют как попугаи одни и те же аргументы из вражеского плаката. Жаль их. Один дедушка, которого я видела на всех слушаниях, где только бывала, все время подходил и заглядывая в глаза спрашивал сколько нам заплатили. Будто боялся продешевить. (Может, мы больше дадим?) Впрочем, он всегда так спрашивает, видимо роль такая. Потом стали подходить какие-то молодые люди (я таких видела много среди оранжистов на их последних митингах, которые мы обходили Крестными ходами) и " цеплять " наших какими-то дразнящими выпадами, вопросами, обидными комментариями. Мне показалось, что ни они, ни появившиеся гламурные девушки с голыми пупками, на вид порядком потасканные, некоторые просто очень сильно похожие на наркоманок, явно не живут в домах вокруг нашего храма. Я их никогда тут не видела. Видимо это были " профессионалы " нанятая массовка, чьей задачей было создание провокации, завести толпу жителей или устроить драку. Среди нас было много молодых мужиков, которые прошли армию, войну, и им ничего не стоило дать по морде этим соплякам. Но им только того и надо было, мы просили не реагировать и от греха подальше вызвали милицию. |
| Вот и не желали идеологи нарушать тишину ритмичными раскатами электрогитар. Отечественная контрпропаганда, высмеивавшая какафонию рок-музыки, дикарские танцы и обезьяньи нравы, разражалась цветными карикатурами и фельетонами испытанных мастеров, разбрасывалась занудно «правильными» выступлениями лекторов… Но эти усилия оказались тщетными. Большая часть молодёжи (даже из наиболее лояльной и патриотически настроенной когорты) была охвачена разными направлениями западной моды. Для одних это выражалось в радикальном нон-конформизме а-ля Вудсток, для других – в мечтах о модных «лейблах», которые стали критериями успеха, для третьих – в футбольном фанатизме с мордобоем «как у них». Старшему поколению оставалось только повторять строки прозорливого Сергея Михалкова: «Я знаю, есть ещё семейки, где с умилением глядят на заграничные наклейки, а сало русское едят!». Жестяная пивная банка, расписанная латинскими буквами, воспринималась как ценность, её берегли, а наиболее увлечённые «семейки» и вовсе ставили в красный угол. Разумеется, «низкопоклонство перед Западом» существовало в России всегда – ещё Суворов высмеивал галломанов: «Давно ли изволили получать письма из Парижа от родных», а Ермолов иронически просил государя: «Произведите меня в немцы!». Грибоедов высмеивал эту манию в монологе про «французика из Бордо». И субкультура молодых людей, неистово увлечённых заморской массовой культурой (от сленга до галстуков, не говоря уж о джазе), существовала в СССР с первых послевоенных лет (позже их назовут стилягами, а особо увлечённых американской фактурой – штатниками). Но в те годы это было увлечение элиты, «страшно далёкой от народа», а после революции шестидесятых можно говорить о всевластии молодёжной моды для всех социальных слоёв. И «проблема отцов и детей» с конца шестидесятых и на Западе, и в СССР обострилась донельзя. Даже склонные к казённому оптимизму публицисты и эксперты чопорных семидесятых писали об этом как об актуальной опасности. А уж писатели и кинематографисты в те годы и вовсе криком кричали о «жестокой молодёжи», о чугунной стене, вставшей между поколениями. Характерный безрадостный конфликт тех лет – омещанившиеся, лояльные отцы и циничные, жестокие дети. Как носители идеалов в семье выступали седовласые фронтовики – тогдашнее поколение ещё активных дедов. |
| Впрочем, бывали и счастливые неслучайности. Однажды вечером мне позвонили. В роддоме, который я окормляю уже несколько лет, случились экстренные роды. Вечер был уже поздний, а родственники мамы, приехавшей на обследование и внезапно вошедшей в роды, просили о крещении незамедлительно. Я созвонился с врачами - в критической ситуации оказался не только ребенок, но и сама мама. И если мама в скором времени поправилась, то мальчик до утра мог не дожить. Собирался я предельно быстро, по дороге нужно было еще добраться до храма и взять все необходимое для таинства. Где-то в одиннадцать вечера состоялось Крещение. Уходя, я попросил своего нового крестника побороться за жизнь. Постараться. Я шел из реанимации вниз, проходил сквозь темный холл, в котором где-то в другом конце горела настольная лампа дежурной медсестры. И хотя жизнь мальчика еще оставалась под вопросом, возникло физическое ощущение того, что мгла отступает. Молитвами и усилиями многих людей мальчик выжил, и сегодня ему уже больше двух лет. Я уверен - нам с ним необходимо было встретиться в тот необычный час. Бабушка Валя из Максимовки Почти весь минувший год, на все двунадесятые праздники мне приходилось ездить служить в Храм Покрова Пресвятой Богородицы (снова Покрова!) в селе Максимовка Базарно-Карабулакского района. Удивительный храм, переделанный из сельского магазина, причем в самом здании не осталось ни единого упоминания о магазине, как будто бы на этом месте с ноля возвели новый храм, прекрасная, дружная община, люди, удивительной внутренней красоты. Ну и само село находится в необыкновенном по красоте месте. Если приходилось оставаться на ночлег, всегда находился человек, который соглашался приютить на ночь священника. Таким человеком в Максимовке является бабушка Валя. Попав к ней домой, я подумал, что оказался в этнографическом музее. Чистый опрятный дом с русской печью в полкухни, деревянные полы, старая ухоженная мебель, красный угол с иконами - все в идеальной чистоте, хотя и живет бабушка Валя уже давно одна. Вечерние беседы за чаем, рассказы о жизни, вопросы. У нее уже подрастают правнуки. Почти что гоголевские старосветские помещики, тихий, спокойный закат в полноте жизни, добрые и немного печальные глаза, окающий говор. Все это уносило куда-то далеко в чье-то почти книжное идеальное детство: деревня, большущий старый, но крепкий дом, настоящая печь, тихая добрая бабушка. Удивительно, но все настолько нереально и прекрасно в таком покое, что за сутки в этом тихом селе успеваешь отвыкнуть от грохочущих ритмов вечно спешащего города. |
| Есть в патериках истории про то, как находить баланс между молитвой и работой. Например, мы взяли молитвослов, встали в красный угол, дочитали до середины третьей молитвы, и вдруг нас отрывают. Как нам поступать? Можно вспомнить из патерика историю про старца, у которого было большое молитвенное правило, который любил молиться, но когда к нему приходили гости, он безо всякого смущения откладывал свое правило. «Правило всегда со мной, — говорил он, — а ты ко мне в гости пришел только сегодня, поэтому я тебя приму, угощу, провожу — и вернусь к своему правилу». Старец Паисий, у которого было очень немаленькое молитвенное правило, его выполнял всё с утра, в том числе и вечерню, и лишь после этого открывал двери своей кельи посетителям. Как открыл, так уж будь добр, прими всех до последнего. И каждого — с особой любовью. В патерике мы можем найти много подобных историй: люди были уставшие, они изнемогали, но приходил какой-то новый человек — и хозяин воскресал, принимал этого посетителя с радостью, дарил ему всю любовь, отдавал последнее, провожал и не скорбел. Из патериков можно увидеть, насколько созвучны между собой и единогласны старцы самых разных веков. И с этими историями абсолютно созвучен владыка Антоний Сурожский, который говорил, что самый важный для тебя человек на свете — это тот, кто сейчас стоит перед тобой. Если огород мешает — выкоси его — Я очень часто оказываюсь в ситуации, когда ко мне кто-нибудь приходит с какими-нибудь суперважными делами, и при этом мой ребенок должен ждать, а у него уже сил никаких нет. Вопрос приоритетов как-нибудь решается? — Есть в нашей книжке история про одного архондаричного, отца Митрофана, который выходил встречать всех гостей и при этом очень заботился о своей внутренней жизни, о том, чтобы не оставлять молитву. Когда ему задавали какие-нибудь вопросы: «Отче, откуда вы? Где вы родились?» — он на это отвечал: «А это игумен знает». Или начинал вслух произносить Иисусову молитву. Такие истории показывают, как старцы, не боясь показаться глупыми или странными в глазах окружающих, свои приоритеты соблюдают достаточно четко. |
| Печорина нельзя воспринимать так, как его «проходят» в школе, – с ореолом романтичности Если говорить о Лермонтове, то это непременно «Герой нашего времени». Но воспринимать его следует только не так, не романтически, как его «проходят» в школе: это герой замечательный, с ореолом романтичности, ну, правда, изгой, «лишний» человек – и всем его жалко. Но почитайте внимательно предисловие Лермонтова к этому сочинению: он свидетельствует, что обобщил все пороки современного ему общества в этом человеке. То есть это самый порочный человек, который только может быть. И тогда посмотрите на образ Печорина через эти пороки. Что мы видим? Я не говорю обо всех девятнадцати заповедях для христианина. Девять заповедей блаженства вообще не касаются Печорина, хотя человек он первоначально был религиозный, во всяком случае воспитывался в той среде. Вспомните «Тамань», когда он заходит в дом и сразу же поворачивается в красный угол, чтобы перекреститься, но не видит икон. «Дурной признак», – думает он. Понимаете, он-то замечает такие детали. Посмотрите: Печорин нарушает все десять ветхозаветных заповедей. Все десять заповедей, которые уберегают человека от греха. Вот болезнь, которую называет Лермонтов. Он говорит, что болезнь им указана, а как из нее излечиться – Бог весть. Понимаете? И, опять-таки, Лермонтов дает поле свободы воображению и сознанию читателя. Я, писатель, указал болезнь, а вот как вы будете из нее выходить, обнаружишь ли и ты, читатель, эту болезнь у себя? Диагноз поставлен. Посмотри на себя, если обнаружил такое – значит, меняйся. Русская литература как раз и способствует изменению человека. У Гоголя – опять же-таки с правильным толкованием – могу рекомендовать и «Ревизор». Что такое финальная сцена в «Ревизоре»? Это картина Страшного суда. Нужно понимать, почему все они замерли. «В чем застану, в том и сужу», – сказал Господь. Когда настанет Божий суд, не сможешь уже пошевелить ни одним членом – ни рукой, ни ногой, и ничего уже не сможешь изменить в своей судьбе. Вот это должно воздействовать, сильно должно воздействовать на зрителя и читателя, полагал Гоголь . |
| Пирог ешь, да хозяина не съешь. Рыбу ешь, да рыбака не съешь. Хочешь быть сыт, садись подле хозяйки; хочешь быть пьян, садись подле хозяина. Пирог ешь, хозяйку тешь; а вина не пить, хозяина не любить. Клич кликать (звать на пир) . Пиво вари да гостей зови! Радуйся, Кирюшка, будет у бабушки пирушка. Что не ешь? Аль крестить звали? А вы нашу-то речь послушайте: прнневольтесь, скушайте! Что рушано, да не покушано,– хозяйке покор. Только кости на собак покидайте, дорогие гости: а опричь того, чтобы все чисто было. Зовут к соседу на веселую беседу. Много пива крепкого, меду сладкого, вина зеленого, всего не приешь, не выпьешь. Опричь хором, со всем двором (т. е. просим) . Кипите, щи, чтоб гости шли. Набралось гостей со всех волостей. Не было ветру – вдруг навянули; не было гостей – вдруг нагрянули. Тащи стол на кут (от печи в красный угол) . Садитесь за скатерти браные, за напитки пьяные. Пошел пир горой, пир на весь мир. Не барину тот пир, куда бредет весь мир. Чаша, что море Соловецкое, пьют из нес про здоровье молодецкое. Где пировать, тут и пиво наливать (и брагу сливать). Пивца ведерочко, по самое перевеселочко. Всем подноси, никого не обноси; доброму для добра, худому для худа. Что кому до нас, коли праздничек у нас? У нашего соседа – веселая беседа: гуси в гусли, утки в дудки, овцы в донцы, тараканы в барабаны. Всякая копейка ребром. Последняя копейка ребром. Прокатися, грош, ребром, покажется рублем ! Гуляй, душа, нараспашку! Танцуй (Пляши), душа, без кунтуша; иди пана без жупана! Пошли наши лучинушки плясать, пляши, печь, пляши, лавочки. Ходи, изба, ходи, печь, хозяину негде лечь! Изба ходит, сени говорят. Кулака на кулак позывают, с хлеба на хлеб перезывают. Что за шум, а драки нет? Коли пировать, так не мудровать. Запило моркотье (лохмотье) , загуляли лоскутки, полетели шебельки. Запили заплатки, загуляли лоскутки. На двор зазывай, а со двора не спускай. Гости как бы со двора, а хозяин запор на ворота. Хорошо напируется, хорошо и воспомянется. Гвозди на столе – и пиру конец (гвозди из бочек, знак, что пиво все) . |
|
|
