| Он не токмо по разным местам насеял свои еретические догматы , но издал и книгу, которую наименовал «Истина», содержащую в себе разные ереси и суеверия, например: что едино есть во Христе естество; что тело Его с небес снизошло; что тремя перстами, то есть двумя последними и первым, креститься надлежит; дважды после псалмов должно петь «Аллилуия»; ходить надлежит посолонь в процессиях; что не должно знаменовать просфоры знамением креста; не должно почитать четвероконечного креста – и иные двадесять ересей. Но когда позван был от православных архиереев, собравшихся в Киеве, и допрошен, то все свои написанные ереси изъяснил и притом признался, что он не грек, ни православный, ни патриарший сродник, но родом и ересью армянин, и с клятвою обещал всего отрещися, кроме Армянской ереси, в которой он рожден и воспитан был. Того ради помянутые архиереи отправили его в Константинополь, к патриарху Константинопольскому Луке Хризовергу, во времена которого, то есть в 1166 году, по повелению императора Мануила Комнина собравшийся собор судил за достойно оного Мартина огню предати. О сем синоде пишет Иоанн Киннам в 6–1 книге Истории и Никита Хониат в 7-й книге Истории императора Мануила Комнина, а рукописные деяния оного собора даже до сих пор находятся в Риме в Ватиканской библиотеке, почерком преизрядным начертанные и собственноручным подписанием епископов утвержденные, как свидетельствует очевидный свидетель Аллатий в своей книге, нарицаемой «Беспрерывное Восточной и Западной Церкви согласие». После сего льстеца были еще в Сибири в 1660 году ваши главные три учителя раскольнические, их же имена: Иосиф Астомен, армянин же, Иаков Лепихин и лжемонах Авраам Венгерский, родом жидовин, из коих первый и последний между прочими нелепостями противу естества и разума учили страшный и Богу прегнусный грех делать, то есть учили ужасному и богоненавистному самого себя сожиганию. Из сего следует, что вы, будучи таких учителей учениками, не можете быть единодушны и согласны в вашем благочестии и обрядах, но противны и разногласны, подобно как строители столпа Вавилонского, составляющие разные толки. |
| Текст И. К. разделен на 7 книг, из которых 1-я посвящена правлению имп. Иоанна II Комнина (1118-1143), остальные - деятельности Мануила I. В соответствии с традициями жанра главное внимание историк уделяет военно-политическим событиям; большую часть текста занимает описание многочисленных походов и кампаний византийцев, 2-го крестового похода. И. К. неустанно подчеркивает таланты и успешность решений и поступков имп. Мануила, изображает его в соответствии с представлениями того времени об идеальном правителе. Мануил И. К.- мужественный воин, герой, неоднократно лично вступающий в схватки с врагами и в одиночку побеждающий их войска. Одновременно он же мудрый гос. муж, организующий военные кампании, ведущий переговоры, заботящийся о подданных, защищающий правосл. веру и Церковь от посягательств еретиков. Наряду с военной историей И. К. уделяет внимание и жизни Церкви. Он кратко характеризует К-польских патриархов, которые занимали престол в правление Мануила: Михаила II Куркуаса , Косму II Аттика , Николая IV Музалона , Феодота II , Луку Хрисоверга , в связи с упоминаниями о богословских спорах той эпохи описывает также К-польские Соборы 1157 и 1166 гг. Вместе с «Историей» Никиты Хониата работа И. К. считается одним из основных источников по истории Византийской империи XII в. Она содержит широкую картину жизни империи, прежде всего деятельности гос. власти, придворной культуры, мн. аспектов международных и межрелиг. отношений в Европе и на Ближ. Востоке в ту эпоху. Стиль сочинения И. К. сложен, текст перегружен многочисленными риторическими оборотами, часто шаблонными, заимствованными автором из античных греч. образцов. И. К. явно стремился показать свою образованность и знание классической лит-ры. Сохранилось также небольшое риторическое соч. «Этопоия» (Ηθοποια), вероятно написанное И. К. в годы ученичества. Оно посвящено речи некоего художника, к-рый пишет изображение Аполлона и Дафны. Тема сочинения и его стиль также отражают увлеченность самого И. К. и культурной элиты Византии того времени греч. |
| Достигнув высокого служебного положения своей литературной известностью, Пселл преобразовал университет и обучал в нем философии, а его ученик Ксифилин преподавал право. Даже арабы приходили слушать его. Правда, успех его имел печальный конец: университет был закрыт и сам Михаил Пселл удалился в монастырь, но его слава, как замечательного ученого, перешла в следующие царствования» 250 . Длинный ряд известнейших византийских писателей и ученых, в разных областях знания, относится к этому времени – ко времени жизни нашего Кирилла Туровского : Феофилакт Болгарский , Евфимий Зигабен (богословы), Феодор Вальсамон (канонист), Евстафий, митрополит Никейский (изучал философию Аристотеля), Григорий, митрополит Коринфский (грамматик), Михаил Акоминат (ритор и поэт), Евстафий, митрополит Фессалоникийский (философ-гуманист), Феодор Продром (знаменитый поэт), – много прекрасных летописцев-историков (Иоанн Зонара, Михаил Глика, Константин Манассия) и авторов любопытнейших мемуаров (Никифор Вриэнний, Анна Комнина с ее «Алексиадой», Иоанн Киннам, Иоанн и Мануил Комнины, Никита Акоминат) и пр. 251 Неужели же все это знание и просвещение и этот ряд блестящих византийских писателей и ученых XI–XII вв. так и оставались совершенно чуждыми всякого влияния на наше умственное и литературное просвещение, в то время, когда мы вступили в столь близкое и непосредственное сношение и общение с Византией? Неужели Византия и за это время из богатых запасов своих знаний и мысли могла передать нам только то, как полагают некоторые, что сохранили наши сборники, известные под названием «Пчел» и т. под., и лишь при посредстве таких сборников и переводов творений святоотеческих наши писатели получали свои знания и общее литературное образование? Мы не верим этому, хотя и не имеем возможности утверждать что-либо положительное, за отсутствием документальных доказательств. Во всяком случае сопоставление Византии и древней Руси XI–XII вв. открывает перед нами ту высшую умственную и культурно-образовательную среду, с которой посредственно или непосредственно должны были соприкасаться наши древние писатели и к которой, как к высшей, естественно должны были тяготеть и в своем собственном литературном творчестве. |
| А это чаще, – разъясняет историк, – случается с людьми необразованными: будучи невеждами во слове, они не способы на смелое слово и преклоняются перед императорскими распоряжениями» 255 . Историк Никифор Григора почти теми же словами говорит о своекорыстных намерениях императоров, какими они руководились в выборе патриархов. Он пишет: «Цари на такие высокие места (патриаршие) выбирают людей (простых, необразованных), чтобы они беспрекословно повиновались их приказаниям, как рабы, и чтобы не оказывали им никакого противодействия» 256 . Византийские историки и писатели настолько свыклись с такими и подобными фактами в истории византийского государства, что перестали видеть у этом что-либо ненормальное, несообразное с правилами. Так, Георгий Акрополит нисколько не удивляется тому, что император Феодор Ватац умышленно выбирает в патриархи лицо необразованное, хотя имел возможность поставить на этот высокий пост человека, достойного по своим умственным дарованиям 257 . Иоанн Киннам находит самым обыкновенным делом, что один из описанных им императоров давал сообразное со своими личными желаниями направление в решении некоторых богословских вопросов; этот историк был уверен, что «исследовать божественное имеют право лучшие из иереев да цари» 258 . Писатель и оратор XIII в. Никифор Хумн прославляет одного императора за самовольное низвержение им одного патриарха, уподобляя его за это Слову Божию ( Λγε Φεο) и именуя его архиереем 259 . Если одни из византийских императоров присваивали себе в Церкви права, какие им не принадлежали в этой области, и в таком же роде обнаруживали свои притязания, если многие церковные писатели со своей стороны высказывались более или менее в пользу самых широких привилегий для императора в церковных делах, то, однако же, это не было каким-либо правилом без исключения. Иные из византийских императоров, иные из писателей Восточной церкви высказывались в другом роде. Они ясно понимали, где в видах блага церковного должна кончаться власть императора в делах религии и начинаться исключительно сфера Церковной деятельности. |
| Посылает флот в Анкону, а сам идет походом в Далмацию; неудачная экспедиция флота; опустошение Далмации; взятие многих городов и города Галича и выселение тамошних жителей в Сардику (6). Мануил ведет войну с Далмациею и с поспешившею ей на помощь Венгриею (7). Одерживает победу над сербами и далматами (8). Преследует неприятелей, единоборствует с Вакхином и берет его в плен; возвращение римского флота из Италии; преданность далматов Мануилу (9). Царь идет войною на гуннов; опустошает неприятельскую землю между Дунаем и Савою; выводит оттуда множество народа; поселяет его внутри своей империи; осаждает и берет Зевгмин (10). Возвращается в землю гуннов, чтобы сразиться с самим королем; посылает Бориса для фуражировки; мирится с гуннским королем и возвращается в Византию (11). Отвергает мирные условия Вильгельма и снаряжает флот для войны с Вильгельмом; идет с войском против гуннов; оканчивает войну с гуннами миром (12). Неудачное нападение Константина Ангела на сицилийский флот и плен самого военачальника (13). Отправление Андроника в Киликию и Исаврию для обуздания Тероза; поход и смерть антиохийского князя Раймунда; путешествие кесаря Иоанна в Антиохию (14). Неудачная осада Мопсуестии и поражение Андроника (15). Обращение Мануила с Андроником; замысл Андроника против царя; примерные сражения (16). Причина Андрониковых замыслов; коварные сношения Андроника с восточными и западными соседями римской империи; равнодушие Мануила; дерзость Андроника (17). Посягательство Андроника на жизнь царя; хладнокровие и сообразительность Мануила (18). Мануил спешит вывести войско на Дунай для отражения гуннов; бегство их; битва Василия с гуннами и поражение его; Гейза просит мира у Мануила (19). Книга 4. Мануил ведет переговоры с Фридериком по случаю сватовства Фридерикова за Мариею; замышляет покорить Италию (1). Для достижения этой цели Палеолог вступает в условия с Басавилою; Дука завоевывает Флавиану (2). Палеолог овладевает Вестиею и Баром (3). Берет Тран, Ювенант и, поразив Ричарда, вступает в Антр (4). |
| Прием крестоносцев в пределах византийской империи; вражда между крестоносными войсками и византийскими подданными; сражение византийского войска с крестоносцами (13). Движение крестоносцев к Византии; меры к охранению Византии; сражение крестоносного и византийского войска; гибель крестоносцев на долинах Хировакхийских; высокомерие Конрада; осматривание укреплений Византии; переход крестоносцев в предместье Пикридион (14). Переписка Конрада с Мануилом; сражение крестоносцев с византийцами; письмо Мануила к Конраду и угрозы Конрада (15). Новое письмо Мануила к Конраду; переправа крестоносцев чрез Геллеспонт; проводник их от византийского двора и предложение союза со стороны царя; разбитие крестоносцев персами; упадок духа в крестоносцах (16). Крестоносцы германские (галльские); дружеские отношения Мануила и Людовика VII; пребывание Людовика VII в Византии (17). Возведение на патриарший престол Николая Музала и отречение его от престола; на место Николая возведение Феодота; возвращение алеманов от Филомелиона в Никею и встреча их с германцами; взаимная вражда крестоносцев; письмо Мануила к Конраду (18). Возвращение Конрада к Геллеспонту; пребывание его в Византии; отправление его в Палестину; отплытие из Палестины в Фессалонику и свидание там с Мануилом; возвращение Людовика VII из Палестины и случайности на пути (19). По смерти Конрада, власть его наследует Фридерик и причина этого события (20). Книга 3. Сицилийский граф Рожер домогается лонгобардского королевства и изгоняет из Италии Лотария (1). Провозглашается лонгобардским королем; просит невесты своему сыну из царского рода Комниных; не получив желаемого, разоряет греческие области и берет Корциру (2). Мануил идет войною на скифов; переправляется чрез Дунай и другие реки; вступает в битву со скифами разбивает их (3). Опаздывает морским походом в Сицилию; отправляет флот и войско для возвращения Корциры, но не достигает своей цели (4). Отправляется сам под Корциру; посылает часть флота против Рожера; употребляет новые усилия для взятия Корциры и показывает свою неустрашимость; разбивает сицилийский флот и принуждает к сдаче Корциру (5). |
| 512 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 3, глава 3. С. 80, 81. 515 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 3, глава 5. С. 83, 84. 535 Грегоровиус Фердинанд. История города Рима в Средние века (от V до XVI столетия). С. 721, 723. 539 Катанский А. История попыток к соединению церквей Греческой и Латинской в первые четыре века по их разделении. С. 59, 60. 558 Грегоровиус Фердинанд. История города Рима в Средние века (от V до XVI столетия). С. 738–740. 569 Катанский А. История попыток к соединению церквей Греческой и Латинской в первые четыре века по их разделении. С. 63–66. 579 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 3, глава 6. С. 86. 581 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 3, глава 7. С. 87, 88. 583 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 3, глава 10. С. 94, 95. 589 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 5, глава17. С. 195, 196. 603 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 4, глава 18. С. 145. 606 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 3, глава 15. С. 102. 608 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 4, глава 23. С. 156, 157. 610 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 4, глава 18. С. 146. 614 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 5, глава 4. С. 166, 167. 627 Михаил Сириец. Хроника. Книга 19. Глава 11//Из хроники Михаила Сирийца: Письменные памятники Востока. 1976–1977. М., 1984. С. 77. 645 Лебедев А.П. Исторические очерки состояния Византийско-восточной Церкви от конца XI до середины XV века. СПб., 1998. С. 99, 100. 646 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 4, глава 16. С. 141, 142. 649 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов. Книга 6. Глава 2. С. 200. |
| Согласно Катрарию, о будущем города можно судить по местоположению соответствующей ему звезды. Эта концепция легла в основу астрологических предсказаний Иоанна Катрария, достоверность которых он пытался доказать в своей книге. Иоанн Киннам (ок. 1143после 1176) – приближенный и сподвижник Мануила I Комнина (11431180), создатель панегирического сочинения, восхвалявшего императора. Современники называли его «императорским грамматиком», то есть придворным историографом. Иоанн Киннам, по его словам, принимал участие в военных походах Мануила I «на обоих материках», прежде чем «достиг юношеского возраста». Его «История», написанная в 11801182 гг., открывается «кратким обзором» царствования Uoahha II Комнина (11181143). Основное содержание этого сочинения составляет «рассказ» или «повествование» о деяниях Мануила I вплоть до 1176г. Иоанн Киннам создает идеальный образ монарха – доблестного воина, легко угадывавшего замыслы противника, милосердного, высоко интеллектуального человека, который занимался врачеванием, увлекался, как и автор, оккультизмом, вел беседы об Аристотеле, принимал участие в философских диспутах. Мануил I – смелый наездник, на рыцарских турнирах по итальянскому образцу и на охоте нет ему равных в физической силе, ловкости и выносливости. Иоанн Киннам одобрительно отзывается о политике императора в отношении Запада, замалчивая его политические и военные просчеты. Историк негативно относится к латинянам, к папскому престолу и к варварам-крестоносцам. Единственным образцовым государством для него является Византия. Иоанн Киннам следует принципу хронологического изложения событий, но нередко использует вставные экскурсы, различные предзнаменования и предсказания. Иоанн Кириот (X в.) – прозванный Геометром, поэт, математик, государственный деятель, занимавший высокий военный пост при Никифоре II Фоке (963969), в последние годы жизни он был митрополитом. Ему принадлежит большое количество эпиграмм на различные темы: литературные, исторические, географические и др. В них Иоанн воспевал древнегреческих философов Платона и Аристотеля, их заслуги (Платон «душу объявил бессмертною», у Аристотеля «природа о природе и о мысли мысль/Рекли свой суд»), «их могилы славные». Поэт восхищался мудростью Гомера, талантом Эсхила, Еврипида, Софокла, в «сладостных» стихах которого смешаны «полыни горечь с медом»; выступал против аскетизма монахов в эпиграммах (99) дидактического характера; клеймил свою эпоху, когда «все изгнано: отвага, разум, знанье, невежество царит ... и пьянство». Обличая людские пороки, Иоанн Кириот противопоставлял им «три блага», ведущих к нравственному усовершенствованию: «чистоту» в «сердце своем», «тихую скромность в очах, сдержанность в речи спокойной». |
| 340 См.: Никита Хониат. История//Византийские Историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской Духовной Академии СПб, 1860. Т. 1. С. 76–91. 341 Никита Хониат. История//Византийские Историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб, 1860. Т. 2. С. 324–325. 342 Хотя в своих хрониках историки «восстанавливали справедливость», так, Иоанн Киннам упорно называет Конрада III не βασιλες (титул исключительно для императора ромеев), а ργα (греческая калька термина rex), см.: Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов (1118–1180)//Византийские историки, переведенные с греческого при С. Петербургской духовной Академии. СПб., 1859. С. 73 и далее. Кроме того, повествуя о приеме в Константинополе короля Франции Людовика VII, Киннам отмечает (с. 89), что император сидел на троне, а король – на небольшом креслице (sellium), скамеечке, тогда как, по словам западного хрониста Одо Дейльского, им были поданы одинаковые сидения. 343 См. повествование о кесаре Конраде Монферратском: Никита Хониат. История//Византийские Историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб, 1860. Т. 2. С. 34–42, также с. 231–232, также с. 258–259. 345 Иоанн Киннам Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов (1118–1180)//Византийские историки, переведенные с греческого при С. Петербургской духовной Академии. СПб., 1859. С. 118–122. 346 Никита Хониат. История//Византийские Историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской Духовной Академии. СПб., 1860. Т. 1. С. 135–138. 348 Никита Хониат. История//Византийские Историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской Духовной Академии СПб, 1860. Т. 1. С. 254–255. 350 См. Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов (1118–1180)//Византийские историки, переведенные с греческого при С. Петербургской духовной Академии. СПб., 1859. С. 90–91. 351 Выше уже упоминалось о нововведениях в тактику и вооружение кавалеристов при Мануиле Комнине. |
| Как и все его современники, Киннам в должной степени был осведомлен в богословских вопросах, всегда ими интересовался. Поэтому даже в своем «Сокращенном изложении» он касается и ереси Евфимия, епископа Новых Патр, и споров о двух сущностях бога–сына и т. п. Иоанн Киннам продолжает развивать старую концепцию о том, что Византия является наследницей Рима и поэтому власть византийского императора превосходит власть германского императора (которого он для унижения его называет королем, а не василевсом) и папы. К последнему он в своем труде даже обращается с речью от своего собственного имени (редкий прием), в которой антилатинские настроения Киннама ощущаются совершенно явно. Сквозят эти настроения и в таком со вкусом и сочувствием рассказанном историком эпизоде (II, 4): сестра Мануила, бывшая замужем за кесарем Рожером, претендовавшим на константинопольский престол после смерти императора Иоанна и его двух сыновей Мануила и Алексея, выдала мужа византийским сановникам, лишь бы не нанести ущерба своему роду. Дань традиционному византийскому консерватизму отдает Киннам и этнонимами. В этой области он пользуется премущественно архаическими, как бы канонизированными в исторической литературе, терминами: персы (вместо турки); далматы (вместо сербы); гунны или пэоняне (вместо венгры); русские земли называет тавроскифскими, но печенегов, для которых нет подобной литературной традиции, он обозначает их обычным термином, хотя он и нового происхождения. К вещим снам (например, приснившиеся в детстве Мануилу, младшему сыну императора, императорские красные туфли) и предзнаменованиям Киннам относится с полной серьезностью, особенно когда речь идет о таком деле, как престолонаследие. А во всем остальном Иоанн Киннам показывает себя трезвым политиком. У него довольно рационалистический взгляд на движущие силы исторического процесса: судьбы людей предопределяются не столько божественной волей, сколько судьбой, промыслом, необходимостью. Несмотря на то, что Второй Рим для Киннама выше Первого, в «Сокращенном изложении» больше сведений о событиях, происходивших к западу от Константинополя, чем на Востоке, так как удельный вес Запада в политике Мануила был больше. |
|
|
