| Печать Киево-Могилянской академии. XVIII в. Печать Киево-Могилянской академии. XVIII в. 60-е годы XVIII в. были в истории К.-М. а. тревожными. Состоянием учебного заведения и характером обучения («по назначению своему для духовенства», как утверждал бывш. могилянский воспитанник из мелкой шляхетской семьи Г. С. Винский, к-рый в 60-х гг. XVIII в. обучался в Киеве) были недовольны гетман К. Г. Разумовский и казацкая старшина. В 1763-1764 гг. они предлагали Синоду кардинально реформировать «школы»: отобрать у академии экономические ресурсы и открыть в ее стенах ун-т. Об уровне недовольства академией со стороны шляхетства свидетельствуют наказы, переданные их представителями в Уложенную комиссию 1768 г., в к-рых (в 7 из 10 текстов) предлагалось открыть учебное заведение нового типа. Не менее критическое отношение к «школам» было и со стороны имп. власти. Екатерина II обвиняла воспитанников академии в «ненасытном властолюбии», а после ликвидации гетманства в 1764 г. в особой инструкции советовала новоназначенному президенту Малороссийской коллегии гр. П. А. Румянцеву обратить внимание на академию, где «обучающиеся богословию и определяющие себя здесь к чинам духовным в самых малороссийских училищах по развратным правилам римского духовенства заражаются многими ненасытного честолюбия началами». Но могилянская корпорация сумела получить поддержку киевского генерал-губернатора и напомнила о царском признании заслуг заведения, подтвержденных грамотой 1701 г. В ответ на казацкие претензии и апелляцию старшины, что К.-М. а. была основана гетманом Сагайдачным, профессора привели данные об основании учебного заведения в кон. XVI в. (т. е. до времени Сагайдачного и даже не казаками) и о роли Галшки Гулевичевны в этом процессе. Ректор академии Киевский митр. Самуил (Миславский) в 1763-1764 гг. составил новую инструкцию в ответ на обвинения в консервативном подходе к обучению студентов. Этот документ содержал отдельные положения из проекта реформирования российских епархиальных школ (напр., введение географии, хотя и в «немецкой школе»); Самуил (Миславский) в процесе подготовки инструкции изучал опыт зарубежных учебных заведений и старался его использовать в академии, рекомендовал для обучения студентов пользоваться пособиями, изданными АН, Московским ун-том и Кадетским корпусом. Тем не менее исследователи оценивают документ 1763-1764 гг. не как попытку кардинальной реформы, а как реставрацию и улучшение традиц. модели образования в академии. |
| Основными событиями русской истории XVII в., значимыми с точки зрения последующего развития философской мысли, следует считать, по-видимому, Смутное время и раскол, приведший к возникновению старообрядчества. В это время происходит как бы временное «оскудение» русской святости, однако, необходимость просвещения все больше осознается церковной и государственной властью. В конце XVII в. в России возникают первые духовные школы. В 1687 г. братья Лихуды начинают преподавание в Славяно-греко-латинской школе, из которой выросла впоследствии Московская Духовная Академия. Одновременно борьба православных братств с Брестской церковной унией, проходившая главным образом на территории современной Украины, потребовала активного развития систематической богословской мысли и образования, опиравшихся на философский фундамент. В преобразованной в 1631 г. по образцу иезуитских школ Киево-могилянской коллегии философия становится одним из важнейших предметов преподавания; которое осуществлялось по латинским неосхоластическим образцам, возникшим в эпоху Контр-реформации, пишется большое количество учебников и руководств. Выпускники Киево-могилянской коллегии сыграли большую роль в развитии русской богословской и философской мысли и образования в Москве. §3. Русская мысль XVIII – начала XIX в. Программа европеизации русской культуры, предложенная Петром I, означала вместе с тем и ее радикальную секуляризацию, переориентацию и творческой, и обыденной жизни людей на ценности «земного града». Именно из стремления к осознанному преодолению этих тенденций возникнет впоследствии оригинальная русская философская традиция. Ее духовные истоки следует, в этом отношении искать в движениях, более или менее осознанно противостоявших секуляризации и подражательности: в религиозной практике и мысли преп. Паисия Величковского , св. Тихона Задонского , митр. Платона (Левшина) , оригинальных течениях русской литературы, духовных и мистических исканиях русских масонов (Н.И. Новиков, И.В. Лопухин, Ф.А. Лабзин, М.М. Сперанский). |
| Стефан Яворский (до пострижения Симеон, Семен, 1658–1722) родился в небогатой семье в местечке Яворов Львовской губернии. В 1673 г. поступает учиться в Киево–Могилянский коллегиум, преобразованный в академию в 1701 г. В XVII в. это было единственное учебное заведение, готовящее богословов для России, Украины, Белоруссии. Коллегиум дал этим странам очень много знаменитых людей XVIIXVIII вв. После окончания этого заведения Ст. Яворский принимает униатство и уезжает учиться на Запад: учился в разных, в том числе иезуитских, школах Львова, Познани, Люблина, Вильно. (Такой путь обучения проходили тогда многие ученики Киево–Могилянского коллегиума – Феофил Кролик, Феофан Прокопович и многие другие. Это еще раз подчеркивает, как в людях тех лет и культуре XVIIXVIII вв. соединялись традиции национальные и европейские.) В 1689 г. Яворский в Киев и публично отрекается от униатства. Он выдерживает сложный экзамен и после принятия монашеского чина принимается на работу преподавателем Киево–Могилянского коллегиума. К этому времени он уже имел звание магистра философии и свободных искусств, ученого–богослова. В коллегиуме он стал вести курсы философии, риторики, поэтики, теологии. Учебников и программ тогда не было, каждый преподаватель самостоятельно разрабатывал свои курсы. В итоге они оказывались достаточно цельными и законченными. В историческом плане наибольший интерес представлял курс Яворского по философии. Он назывался очень длинно в традициях тех лет «Философское состязание, открытое на арене Киево–Могилянского гамнасиума российскими атлетами для вящей славы Того, который, будучи свободным от греха путником, единородным Сыном Отца, вступил на путь умножения славы наиблаженнейшей его матери, прошедшей быстро путь по иудейским взгорьям». Естественно, что курс читался на латинском языке. Современный исследователь творчества Ст. Яворского считает, что этот курс сыграл значительную роль в становлении русской философии, логики и психологии (см.: Захаров И. С. Борьба идей в философской мысли на Украине на рубеже XVIIXVIII вв. |
| Состоялось заседание Священного Синода Украинской Православной Церкви Киев, 23 декабря 2014 г. 23 декабря 2014 г. в Киево-Печерской лавре под председательством Блаженнейшего Митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия состоялось заседание Священного Синода Украинской Православной Церкви, сообщает Седмица.Ru . Участники заседания Синода имели суждение о кризисной ситуации, которая сложилась в украинском обществе. Синод постановил обратиться к президенту Украины П.А. Порошенко в связи с кризисной ситуацией в украинском обществе. Опубликовано обращение священноначалия Украинской Православной Церкви к главе Украинского государства. Члены Синода заслушал информацию Блаженнейшего Митрополита Онуфрия о ситуации, связанной с жилищно-коммунальными услугами для религиозных организаций, и постановили обратиться к президенту Украины П.А. Порошенко и премьер-министра Украины А.П. Яценюка по поводу предоставления льгот на природный газ для религиозных организаций. Синод заслушал отчеты Управляющего делами Украинской Православной Церкви митрополита Бориспольского и Броварского Антония о деятельности Управления делами в 2014 г., а также отчеты глав других синодальных отделов и структур. Был заслушан рапорт митрополита Бориспольского и Броварского Антония, ректора Киевской духовной академии и семинарии, о праздновании в 2015 году на общецерковном уровне 400-летия Киевских духовных школ. Киевская богословская образовательная традиция берет начало от 1615 г., когда в Киеве на Подоле была основана Братская школа. В 1632 г. после объединения с Лаврской школой она была превращена в Киевский коллегиум. В 1701 г. коллегиум получил от царя Петра I статус академии. В течение 1817-19 гг. была проведена образовательная реформа, в результате которой на базе Киево-Могилянской академии была создана Киевская духовная академия, Киевская духовная семинария и Киево-Подольское духовное училище. В начале ХХ в. Киевская духовная академия готовилась к торжественному празднованию своего 300-летия, которое было назначено на 1915 г. Однако, события Первой мировой войны не позволили Академии достойно отметить этот юбилей. После установления в Украине советской власти духовные учебные заведения прекратили свое существование. Первая попытка возрождения Киевских духовных школ была осуществлена после Второй мировой войны. Однако, тогда власти разрешили открыть в Киеве только семинарию, которая просуществовала всего 13 лет, и в 1960 г. снова была закрыта. Новое возрождение духовного образования в Киеве началось в 1989 г., когда в стенах Киево-Печерской Лавры начала действовать Киевская духовная семинария, а в 1992г. Был осуществлен первый набор в Киевскую духовную академию. |
| Прот. П. Светлов Киев 12 марта 1903. Голубцов А.П. К вопросу о старых академических тезисах и их значении для археологии 1631 : [Тезисы Киево-Могилянской Коллегии 1713 г.]//Богословский вестник 1903. Т. 2. 7/8. С. 414–430 (4-я пагин.) —414— В небольшом собрании церковных древностей, принадлежащем Московской Духовной Академии 1632 , есть несколько предметов, с дублетами которых нам не приходилось доселе встречаться ни в богатых публичных археологических музеях, ни в коллекциях частных владельцев; не имеется на них указаний и в существующей специальной литературе. В числе этих уников академического собрания находятся два обширных, отпечатанных на шёлке и довольно хорошо сохранившихся тезиса философского диспута, происходившего в июне 1713 года в Киево-Могилянской коллегии, под руководством префекта (Scholarum) её и ординарного профессора философии о. Сильвестра Пиковского. И современные наши коллоквиумы, внося всякий раз заметное оживление в довольно монотонную академическую жизнь и нередко привлекая в учёную среду интересующихся наукой сторонних людей, имеют праздничный, иногда очень торжественный, хотя, к сожалению, и не всех одинаково радующий вид. Но несравненно большей торжественностью отличались в конце XVII – первой половине XVIII столл. публичные богословские и философские диспуты, производившиеся перед окончанием и среди учеб- —415— ного года Киевской и Московской Академиями „для лучшего их прославления, для большего возбуждения прочих ко учению, а паче для защищения веры православные догматов“ 1633 . Уже сама цель этих диспутов, столь отчётливо разъяснённая в 1732 году в донесении св. Синоду о. ректором Московской Славяно-греко-латинской Академии Софронием Мегалевичем, в некоторой мере обеспечивала их успех. Назначая заблаговременно предмет для состязания, профессор вместе с тем намечал и самих участников его (defendentes et impugnantes), в диалектических способностях и отличных знаниях которых был более уверен, а молодые богословы и философы твёрдо помнили, что они не останутся без руководства и поддержки со стороны своих начальников и наставников в критические минуты учёного спора. Начальство, понятно, усиленно заботилось сделать диспут возможно занимательнее и многолюднее. Певчие из учеников, по его распоряжению, заблаговременно разучивали приличные случаю духовные канты, пением которых обычно начинались и оканчивались тогда публичные диспуты; более талантливые и успешнейшие риторы и пииты сочиняли приветственные или благодарственные разноязычные речи и стихи, читавшиеся в честь тех или других известнейших лиц и целых учреждений в промежутки между состязаниями; наконец, сами же воспитанники ездили звать образованных и знатных граждан на свой учёный праздник 1634 . О дне последнего, как и предмете самых диспутов, гласили обширные, нередко красками разрисованные или гравированными изображениями покрытые рукописные или печатные листы с богословскими и философскими положениями, рассылавшиеся до диспута и |
| 4) Иоанникий Галятовский. Избранный в конце 1650-х годов в ректоры киево-могилянской коллегии, Иоанникий Галятовский, спустя несколько лет, удалился из Киева во Львов, побывал затем в Литве, откуда возвратился обратно в Киев (не позже начала 1669 г.). Эти годы (по удалении из Киева до возвращения в оный) считаются «самыми темными в жизни Галятовского, темными в том смысле, что об них почти ничего неизвестно». До последнего времени полагали, что Иоанникий удалился из Киева в 1665 году, и самое удаление поставляли в связь с разорением киево-могилянской коллегии, повлекшим за собой прекращение в ней учения. Но г. Эйнгорн – как мы уже заметили – основательно доказал (см. стр. 323), что коллегия в означенном году «разрушаема не была, и учение в ней продолжалось». Затем, г. Эйнгорном же найдено в архиве письмо Иоанникия Галятовского к царю Алексею Михайловичу (от 27 июля 1669 г.), где он объясняет свой самовольный отъезд из Киева иными побуждениями, именно, что он удалился из этого города вследствие преследований со стороны блюстителя киевской митрополии Мефодия Филимоновича (см. стр. 229, 346). Самый отъезд Галятовского г. Эйнгорн относит к более раннему времени, чем думали доселе, именно к 1663 году, но это последнее мнение не подкрепляет никакими данными, равным образом о пребывании Иоанникия во Львове, – кроме общеизвестных фактов, что здесь им были изданы в 1665 году «Ключ разумения» и «Небо новое», – не сообщает ничего. Нам кажется, что мнение г. Эйнгорна о прибытии Галятовского во Львов к концу 1663 года, – по крайней мере ко времени более раннему, чем предполагалось прежде, – может быть обосновано на положительных данных; а также может быть сообщено нечто, хотя бы и немногое, и о самом его пребывании во Львове. Материал для сего дает внимательное рассмотрение упомянутых сочинений Галятовского. Ключ разумения издан был трижды – в 1659 году в Киеве и в 1663 и 1665 годах во Львове. 33 Львовское издание 1663 г. (Слёзки) есть перепечатка издания киевского, снабженная только обычной посвятительной предмовой (луцкому епископу Гедеону Четвертинскому) от издателя. |
| Историки академии, касаясь преподавания богословия в тот период, обычно отмечают, что в киевском богословии в конце XVII — первой половине XVIII вв. господствовал Фома Аквинат, а также труды наиболее выдающихся католических богословов. Анализируя преподавание богословия в дальнейшем, можно проследить, что на изложение полного курса богословия в Академии полагалось четыре года (в 1775 г. этот курс был сокращен до двух лет) и велось оно исключительно на латыни, которая оставалась в Российской империи главным языком изучения философии и богословия вплоть до 30-х гг. XIX в. Курс богословия в Киево-Могилянской академии на рубеже XVII-XVIII вв. представлял собой набор отдельных тем («трактатов»), каждая из которых преподавалась в течение нескольких месяцев. Порядок последовательного раскрытия тем в каждом «трактате» был примерно одинаков. Сначала определялись ключевые понятия, по отношению к каждому из которых ставились ключевые вопросы. Ответ на каждый вопрос распадался на несколько положений. Каждое положение доказывалось текстами из Св. Писания, отцов и учителей Церкви и из западных схоластов. Затем приводились и опровергались возможные возражения против доказанных положений. Таким образом, богословский курс в обязательном порядке включал в себя полемику и обличение ошибочных взглядов. В рамках почти каждого богословского трактата профессоров Академии присутствовал полемический раздел. Однако полемическое богословие в этот период в самостоятельный предмет не выделялось. Для профессоров того времени ближайшими и непосредственными источниками при составлении их лекций были руководства по преподаванию в латино-польских академиях и коллегиях. Достаточно просто обратить внимание на то, что в подтверждение православных взглядов и положений, неоспариваемых инославными, часто приводятся ссылки на определения соборов Католической церкви (прежде всего, Латеранских и Тридентского), на творения отцов и учителей Западной Церкви (Августина, Иеронима, Илария Пиктавийского, Лактанция, Арнобия и др.); для уяснения некоторых священно-исторических событий берутся примеры из истории Польского государства и т.п. |
| Определенным итогом развития богословской науки в старой Киевской академии стали труды епископа Иринея (Фальковского). Основываясь на системе архиепископа Феофана Прокоповича, он создал свой полный курс богословия, который охватывал, догматику, полемику, а также нравственное богословие. О сочинениях епископа Иринея высказывались различные мнения, в большей же части они были положительные. Так, современный исследователь Н.Н. Лисовой характеризуя положение отечественного богословия в XIX-XX столетиях, писал, что совершенствование богословского образования (после системы Феофана Прокоповича) в Киевской Академии связано с именем архимандрита (впоследствии епископа) Иринея (Фальковского). Он, по словам Лисового, в 1795-1801 гг. осуществил радикальное преобразование всей богословской системы, задуманной и отчасти выполненной архиепископом Феофаном (Прокоповичем), самостоятельно ее переработав, дополнив новыми разделами и превратив в стройный концентрированный «Компендиум христианского православного догматико-полемического богословия». «Компендиум» епископа Иринея, как по содержанию, так и по форме, намного превосходил, по мнению позднейших исследователей, положенную в его основу догматику Феофана и представлял «лучшую догматическую систему своего времени, не имевшую и не боявшуюся никаких соперников». Такие положительные отзывы имеются у митрополита Макария (Булгакова), Н. Глубоковского и у архиепископа Филарета (Гумилевского). Более резкий и негативный отзыв по поводу данного пособия находим в размышлениях священника Павла Флоренского, который обвиняет труд в излишней прозападности, схоластичности и даже в пропаганде католического учения. Однако, исследование источников, положенных в основание «Компендиума» епископа Иринея, показывает, что он вслед за архиеп. Феофаном использовал не только католических, но и лютеранских авторов. Проделав анализ положения обличительного богословия в Киево-Могилянской академии в конце XVII — начале вв., можем отметить следующее: Для профессоров этого времени ближайшими и непосредственными источниками при составлении их лекций были руководства по преподаванию в латино-польских академиях и коллегиях. |
| После того, как в 1632-1634 гг. святитель Петр Могила преобразовал Киевскую братскую школу в коллегиум (по примеру польских латинских коллегий), она стала первой отечественной школой с систематическим учебным курсом. Но, по мнению исследователей, за это пришлось заплатить введением западных схоластических традиций и форм. Она стала в дальнейшем примером для учреждаемых в Российской империи школ и семинарий. Курс обучения в Киево-Могилянской академии делился на несколько последовательных классов, каждый из которых назывался по основному предмету преподавания. С конца XVII и до начала ΧΙΧ вв. в учебный курс Академии входили следующие классы: фара, инфима, грамматика, синтаксима, пиитика, риторика, философия, богословие. Традиции преподавания также были унаследованы от латинских школ: строгая латынь с самых низших классов, разговорные упражнения , в старших классах изучение разнообразных форм речи, тонкости силлогистики, диспуты. Даже после введения в Киеве полноценного богословского класса (с 1689 г. ), коллегия оставалась общеобразовательной школой и была всесословной, не преследуя конкретной цели приготовления юношества «в надежду священства». В то же время, по словам одного из современных исследователей: «Введение Киевской коллегией в 1689 году православного богословия в круг предметов своего преподавания, а также приобретение права внутреннего самоуправления, вновь подтвержденного императором Петром грамотой от 26 сентября 1701 года по просьбе самой академии — возвысили ее образовательное положение и имели чрезвычайно важное значение для нее в первой половине XVIII века. Эти два фактора открыли ей возможность не только более широкого выполнения своей прямой исторической задачи, но и возможность выступить на великое служение просвещению и тем справедливо заслужить себе громкую славу». В ту пору, когда Киевская коллегия была на пути дарования ей статуса академии, наиболее ярким и представительным богословом в ней стал митрополит Стефан (Яворский), который несколько лет преподавал в киевской коллегии и оставил после себя известное догматико-полемическое произведение «Камень веры». Этот труд является исключительным уже хотя бы потому, что в отличие от своих предшественников митрополит Стефан, полемизируя против лютеран, направляет свои аргументы к православным, которые подпали под влияние протестантизма. Произведение представляет собой догматическую систему православной веры и включает все истины, оспариваемые протестантами. Но, к сожалению, как и его выдающиеся предшественники, в работе латинские схемы и аргументы не только присутствуют, но и очень широко использованы. |
| В печати долгое время единственным свидетельством о возведении Мазепой нижнего этажа так называемого теперь старого академического корпуса являлось замечание составленной в названном столетии описи Киево-Михайловского монастыря, что „Киевский митрополит Рафаил Заборовский истощи имение свое на созидание Киевских училищ, яже на древнем Мазепы гетмана основании красно архитектором иноземцем соверши“ 1663 ; а за первоначальный вид этого гетманского сооружения принималось двухэтажное, с таковой же колоннадой перед окнами и тремя на кровле башенками здание, изображённое монахом Иннокентием Щирским на гравюре, предназначавшейся для „заслуженнейшего ректора“ Киево-Могилянской коллегии Прокопия Колачинского (1697–1701) г.), в качестве презента ко дню его рождения 1664 . В недавнее время в одном из рукописных сборников Киево-Софийского собора, содержащем в себе лекции, чи- —429— танные в 1698 и 1701 гг., среди заметок близко стоявшего к Киевской академии современника было найдено известие 1665 , что каменные школы в ней начали строиться весной 1704 г., а самый фундамент заложен был ещё осенью 1703 г. Аскоченский, имевший в виду, вероятно, то же самое свидетельство, прибавляет к нему одну не безынтересную подробность, будто стены выводились „под наблюдением самого гетмана Мазепы, часто посещавшего работы“ 1666 . С точным определением времени построения Мазепинского корпуса должно было бы, по-видимому, измениться и отношение исследователей к представленному на гравюре Щирского зданию: не мог же быть изображён на ней для Прокопия Колачинского, оставившего в мае–июне 1701 года ректорство в Академии, корпус, начатый постройкой при его преемнике Гедеоне Одорском. Продолжая однако же усматривать в изображённом Щирским здании первоначальный вид Мазепинского сооружения, думают устранить отмеченное хронологическое затруднение тем соображением, что гравюра поднесена была студентами Колачинскому, как бывшему ректору Академии, когда он состоял уже настоятелем Киево-Никольского монастыря; что титул: (Collegii) Rector emeritissimus в посвящении к гравюре присвоен ему за прежние заслуги Академии, в бытность в ней начальником 1667 . |
|
|
