| Положение Шестова — «беспочвенного», странного, непонимаемого мыслителя, шагнувшего на свой собственный страх и риск в неведомый мир, которому он оставался верен до конца, исключительно. Всю жизнь он занимался философией, все глубже погружаясь в труды ее великих творцов, но справедливо был назван антифилософом, поскольку занимался этим только для того, чтобы развенчать разум и обратить человека к вере. Всю жизнь он утверждал, что открыть реальность можно только верой и никогда не принадлежал ни к одной конфессии. Жизнь Шестова — еврея в России, русского эмигранта за границей, уединенного мыслителя в эпоху всеобщего безумия, вынужденного обеспечивать себя и множество близких собственным литературным трудом,— была сравнительно благополучна, но одним из немногих на заре века он постиг всю незащищенность и необеспеченность человеческого существования, всю иллюзорность естественных, социальных или божественных законов. Постиг он и то, что Бог откликается только на зов «из глубины». 3адолго до того, как вступил в силу настоящий XX век, Шестов расслышал его весть. Лев Исаакович Шестов (Иегуда Лейб Шварцман) родился 31 января (13 февраля) 1866 г . в Киеве в семье крупного коммерсанта. Купец первой гильдии Исаак Моисеевич Шварцман помимо деловых качеств отличался также незаурядным знанием древнееврейской письменности и, несмотря на известное вольнодумство, пользовался авторитетом в еврейской общине. Он проявлял живую заинтересованность в зарождавшемся сионистском движении, общался с учредителями его и помогал им. Шестов, однако, остался внутренне чужд и миру коммерции, и миру иудейских древностей, и специфическим проблемам еврейской диаспоры. Поступив в Московский университет сначала на математический факультет, он перевелся затем на юридический факультет, который закончил уже в Киеве в 1889 г . В университете Шестов занимался под руководством видных экономистов и общественных деятелей И. И. Янжула и А. И. Чупрова. Предмет его штудии— рабочий вопрос. Как видим, путь Шестова напоминает путь его будущих друзей. Он ведет от социально-экономических проблем к проблемам религиозно-философским. Характерно, однако, что и на этом этапе реальное положение рабочих занимало его больше, чем всеобъясняющие теории. |
| Не в лучшем положении находится историк в рассуждении Диодора и Трога Помпея (=Иустина), сродство с которыми Иосифа указывает если не на непосредственное влияние их на него, то во всяком случае на общность их источника в Посидонии и не лишено – в силу этого – важного значения. Первый из названных авторов, современник Цезаря и Августа, оставил нам большой труд по универсальной истории всех времён и народов, названный им Βιβλιοϑη – из 40 книг, обнимающих период от древнейших времён до 60 г. до Хр. Из дошедших до нас книг (I–V первоистория Египта и Эфиопии, Ассириян и др. народов Востока, как и Греков, XI–XX от начала 2-й персидской войны 480 г. до Хр., до истории преемников Александра В. – 302 г. до Хр.) и фрагментов (Müll. II, VII–XXVI) этого историка более заслуживают нашего внимания книги от XXIX, где в 32 г. впервые упоминается имя Антиоха Епифана, но целость и содержательность источника здесь-то в особенности и начинают оставлять желать лучшего. Другой современник Августа, Трог Помпей – должен был быть весьма любопытным и полезным для нас в своей универсальной истории, ведённой им от Ninus " a до своего времени в 44 книгах, содержавших тщательно обработанный по лучшим греческим источникам материал по истории Македонии и царств „диадохов.“ От всего —188— этого сокровища уцелели ныне только prologi и „извлечение“ известного Иустина, настолько всё же содержательное, что даёт для нас важный источник для истории Селевкидов. Наконец, однажды только упомянутый Иосифом и, по-видимому, случайно – Тит Ливий (59–17 г. до Хр.) имеет известность, как автор „истории Римской“ от основания Рима до смерти Друза (9 г. по Хр.) в 142 книгах. Этот капитальнейший труд, несмотря на то, что его отказываются назвать учёным (написанным по источникам и умеющим сливать материалы в одно целое), по стройности и красоте изложения украсил автора вполне заслуженной славой одного из лучших историков древности. И, между тем, от этого-то его сокровища (не забудем, что наш Иосиф когда-то с честью слыл за „Тита Ливия Греков“), несомненно сохранившего для нас вместе с собой весьма благодарный материал для критики и дополнения Иосифа, уцелело всего только – 1-я, 3-я, 4-я декады и первая половина 5-й (41–45 кн.), обнимающие годы 178–167 до Хр. и обрывающиеся как раз на том месте, где рассказ начинает приобретать для нас исключительную важность. То обстоятельство, что Поливий и Посидоний, продолжатель первого, в значительной степени входили в этого автора, даёт право надеяться на значительную связь или зависимость от него и Иосифа, и, нет сомнения – ущерб для исследователей последнего и вообще для историографов Иудейского народа особенно велик от утраты Ливия. |
| Для этого, по сообщению Тацита (Анналы, XIV, 3–10), был сконструирован особый корабль, который после выхода в море должен был развалиться на части. Но Агриппина спаслась из-под рухнувшей на ее ложе свинцовой крыши каюты, в суматохе она сумела ускользнуть с развалившегося корабля и, несмотря на рану в плече, добралась до берега. Однако тут же на ее виллу был послан отряд, и мать Нерона была зверски заколота мечами. По приказу Нерона покончил жизнь самоубийством его воспитатель философ Сенека. В 64 г. по обвинению в поджоге Рима (ходили слухи, что поджог был совершен по приказу императора) Нерон приказал предать «изошреннейшим казням» множество христиан (Тацит. Анналы, XV, 44). 352 Сикарии (от латинского sica – кинжал) – радикальная политическая группировка в Иудее, вероятно, вначале составлявшая крайнее крыло зелотов. Сикарии выступали против римского владычества и против иудейской знати. Они разоряли дворцы аристократов, захватывали имущество богачей, провозглашали свободу рабам, уничтожали долговые записи, выступали против существовавших порядков. Основную массу сикариев составляли социальные низы, в том числе и рабы. Главной формой их борьбы были вооруженные восстания, широко использовался и индивидуальный террор. 354 В «Иудейских древностях» образ египетского лжепророка – самого популярного из всех его собратьев, появившихся в последнюю эпоху падения Иудеи, очерчивается несколько иначе; он не побуждал своих приверженцев к насильственным действиям, а обещал им одним своим глаголом разрушить иерусалимские стены и этим чудом воочию убедить их в божественности своего послания (XX, 8, 6). (Перев.) 355 Феликс был смещен Нероном с поста наместника Иудеи в 60 г. н.э. На эту должность был назначен Порций Фест, скончавшийся в 62 г. 357 Гессий Флор был назначен прокуратором Иудеи (64–66 гг.) благодаря протекции жены Нерона Поппеи, с которой супруга Флора Клеопатра была в дружеских отношениях. 358 Имеется в виду май 66 г. н.э. (артемизий в сиро-македонском календаре соответствует маю в римском). 361 Очевидно, здесь имеются в виду и бывшие первосвященники. Эта должность уже не была пожизненной. Право назначать первосвященников было предоставлено еще Клавдием халкидскому царю Ироду и было закреплено за его потомками до конца Иудейской войны. 363 Под советом, очевидно, подразумевается синедрион. Синедрион существовал в Иудее еще во времена персидского владычества. В I в. н.э. роль синедриона в жизни Иудеи была незначительной. Во главе его стоял первосвященник, большинство в синедрионе составляли священники-саддукеи, входили в него и представители светской аристократии, прежде всего богатые землевладельцы, но были и крупные торговцы. Синедрион контролировал религиозные дела, разбирал некоторые гражданские и уголовные дела, но высшей инстанцией здесь был римский прокуратор. |
| Итак, Авраам переселяется в Самарию, где, очевидно, сохраняет прежний образ жизни и род занятий. По-видимому, изначальный маршрут его кочевья пролегал где-то внутри треугольника Бейт-Эль (Вефиль) – Шило (Силом) – Шхем (Сихем). Однако, судя по месту погребения Сары в районе Хеврона, приходится думать, что к концу жизни Авраама его племя частично освоило район южных предгорий Иудеи. Впрочем, чтобы попасть туда, вовсе не обязательно было пересекать Иудейское нагорье с Севера на Юг: с востока, вдоль побережья, тянулась в те дни караванная дорога, связывавшая порты Финикии и города Галилеи с Египтом, по которой легко было обойти опасные места. Что можно сказать о религиозной составляющей переселения? И когда оно произошло? На второй вопрос можно сегодня ответить лишь приблизительно: вероятнее всего, около XX–XIX в. В это время Палестина уже перестала быть частью Хеттской империи и ещё не успела попасть под египетский контроль, что и давало возможность Аврааму и его соплеменникам относительно беспрепятственно проникнуть в Самарию. К тому же, именно в это время на окраинах Вавилонии, вероятно, развивается перенаселённость. С первым вопросом сложнее. Собственно, весь смысл библейского повествования об Аврааме сводится во многом именно к факту его призвания. Конечно, в Палестину намеревался переселиться уже его отец; но это был бы, очевидно, такой же естественный процесс, каким было переселение туда же множества других племён в предшествующее и в последующее время. Главное заключается в том голосе неведомого Бога, который Авраам услышал и которому поверил ( Быт.12:1-5 ). Конечно, такого рода факты совершенно невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть: человек свидетельствует о своём личном духовном опыте, и такому свидетельству можно лишь поверить (или не поверить). И всё же можно было бы сказать, что этому свидетельству есть веские исторические основания доверять. Дело в том, что Авраам был не первым и не единственным, кто слышал голос свыше. Конечно, Бог Авраама — не то, что боги язычников; Аврааму первому за многие столетия (если не тысячелетия) довелось услышать голос Единого. Но сам Авраам едва ли знал о том, кем был его Бог: ведь история яхвизма с него только начиналась. А вот голоса других богов в древности слышали часто. Собственно, и ветхозаветные книги нередко упоминают языческих пророков; а ведь пророки как раз и отличались тем, что имели опыт непосредственного богообщения, и опыт этот обычно выливался именно в такую «голосовую» форму, когда пророк действительно слышал голос божества, которому служил и от имени которого пророчествовал. |
| 200) О книге монсеньора Мислина «Святые места. Путешествие в Иерусалим, Paris, 1852», статья С.М. Жирардена, Дух. Бес. 1858, т. II, стр. 191. 201) О путешествии в Палестину де-Сольси, Москвитян. 1853, т. III, отд. VI, стр. 1–7. 202) Путешествие по св. местам в 1859 году (из книги Тишендорфа «Aus dem heiligen Land», Leipzig 1862), Иллюстр. Газета 1863, 10, 12, 14, 16–20, 22–25. 203) Новые путешествия по Востоку (Домашняя жизнь в Палестине, соч. мисс Елизы Роджерс, Лондон, 1862, Из святой земли, К. Тишендорфа, Лейпциг, 1862), статья об этих книгах, с обширными интересными извлечениям, К. П. Победоносцева , Р. Вестн. 1863, стр. 489–548. 204) Путешествие в св. землю, статья Бонетти, по Сольси (открытие горы Навав и проч.), Прав. Обозр. 1866, т. XX, стр. 262–265; Извест. Р. Географ. Общ. 1866, вып. 1. Отдел V. Книги и статьи о Палестине вообще и компиляции неочевидцев 205) Иудейские древности, Иосифа Флавия, Спб. 1779–1783; изд. 2-е, 1795; перев. придворн. свящ. Мих. Самуйлова, Тиснение 4-е, Спб. 1818, изд. Имп. Ак. Наук, in 4 , 3 части, XVI и 403, 421, 465 и XII стр. Цена 1 рубль. К слову об иудейск. древностях укажем на любопытную статью Махмуда Эффенди, Иудейский календарь, Журн. Мин. Нар. Просв. 1856, отд. VII, стр. 6–10. 206) Описание иудейской земли во время Иисуса Христа. Для читателей Свящ. писания. Спб. 1824. 16 , 106, с картою иудейской земли и планом Иерусалима. 207) Краткое описание Палестины или Обетованной земли, украшенное картою. Из разных источников составленное. Изд. И. Эйнерлинга. Спб. 1832, 12 , 25 стр. 208) Палестина и места освященные учением и страданиями апостолов, соч. аббата Гро и А. Егрона. С 48 живописными видами, по рисункам Гардинга, Турне и друг., с присовокуплением карты и плана. М. 1838, 4 части в 2 томах, 8 , пер. с франц. Н. Бобылева, 4 руб., XVI и 126, 130, 56 и 59 стр. 209) Палестина или историко-географическое описание иудейской земли во времена Иисуса Христа, соч. д-ра И. Ф. Рера, пер. с нем. 6 издания Ф. Надежин. Спб. 1849, 8 , 175 стр. 1 р. (Рец. в Сев. Обозр. 1849, т. I, стр. 798–801; Отеч. Зап. 1849, т. 66, отд. 6, стр. 59–64; Педагог. Обозрен. 1869, Сборн. мнений ученого комитета Мин. Нар. Просв. Спб. 1869, стр. 175–177. |
| 3 . «Иудейские Древности» XX, 9, 7. «Бывшие на восточной стороне внешнего двора галереи возвышались над весьма глубокою долиною и лежали на стенах 400 локтей высоты, построенных из белых четыреугольных камней, длиною каждый в 20 локтей и высотою в 6 локтей. Это – дело царя Соломона, который первый построил храм в его целости. »Εργον Σολομνος, το βασιλως πρτου δειμαμνου τ σμπαν ερν«. Таким образом Иосиф Флавий, говоря о последней фазе в истории храма при Агриппе II, после Ирода Великого, считает всё-таки Соломона строителем храма во всем объеме занимаемого им в последнее время пространства. Хотя первая точка приведенного свидетельства имеет в виду собственно восточные галереи и восточную стену, но если уже одна восточная стена мола осталась в том виде, в каком она была построена Соломоном, то это уже показывает, что и другие стены остались на своих древних основаниях. При расширении площади храма Иродом на север и юг, особенно при таком значительном расширении, какое предполагают Варрен и К. Шик, и восточная стена не могла бы оставаться в прежнем своем виде и называться Соломоновою. 4 . С приведенными свидетельствами «Древностей» Иосифа Флавия не совсем согласны свидетельства другого его сочинения «о Войне иудейской». Именно «Bellum Judaicum», V, 5, 1. «Храм построен был на твердом холме, площадь которого в начале, когда строился храм, едва была достаточна для корпуса храма и его жертвенника, так как холм со всех сторон был обрывист. Но царь Соломон, строивший храм, восточную часть холма оградил стеною, и на насыпной земле здесь поставлен был один портик, μα στο. С других же сторон храм оставался нагим или не ограждённым, γυμνς νας ν. С течением времени, так как народ постоянно прибавлял к насыпи; холм был выровнен и расширен. Сверх того, была срыта северная стена и занято столько место, сколько после того было нужно для окружности всего храма. Когда же холм с оснований был обнесен тремя стенами τριχ κκλω, – в каковом труде протекли долгие века, μακρο ανες, и истощены были все средства, – было построено как верхнее ограждение, так и нижний храм. |
| 4) Просвещение. Девиз Просвещения «Осмелимся думать», приписываемый Иммануилу Канту, означал отказ от всех авторитетов в поиске «объективной» истины и воцарение автономного разума как единственного критерия во всех вопросах. Эта идеология усилила индивидуализм Реформации. Рационализм вместе с бурно развивавшейся в то же время экспериментальной научной методикой стал причиной высочайших достижений западной цивилизации как в естественных, так и в общественных науках. Однако обратная сторона этого феноменального успеха – целый комплекс вопиющих социальных, экономических и экологических проблем, в которых погряз современный мир. Более того, независимый творческий дух Просвещения нес в себе протест против традиции, религии, откровения, церкви и даже Бога, – словом, против всех форм подчинения авторитету. Этот дух протеста и по сей день искажает «объективность» многих современных интеллектуалов. В богословских и библейских исследованиях интеллектуальное наследие Просвещения, подчеркивающее первенство разума и принижающее роль и значение самого понятия божественного откровения, наиболее проблематично и противоречиво: оно служит источником методологического хаоса и причиной многих спорных и неоднозначных результатов исследований. 5) Переворот в исторической науке. Расшифровка иероглифов (1827) и клинописи (1846) открыла дорогу изучению египетских и вавилонских документов и ускорила накопление исторического знания о древних цивилизациях. В исторической науке XIX века распространилось убеждение, что историки, подобно ученым-естественникам, изучающим природу, могут создать полностью объективную и достоверную картину прошлого («историческая критика»). На протяжении XIX и XX веков были сделаны выдающиеся исторические и археологические открытия, в том числе греческих папирусов в Египте (XIX век), угаритских табличек в Рас-Шамре, Сирия (1929), гностических документов в Наг-Хаммади, Египет (1945), и иудейских свитков в Кумране близ Мертвого моря (1947–1956). Эта богатейшая сокровищница исторического знания пролила новый свет на условия развития иудаизма и происхождение христианства. Более того, наука давно уже подорвала веру общества в библейское описание творения мира, в возраст вселенной по Библии и в возможность чудес. Писание больше невозможно рассматривать как откровение, отделенное от истории и культуры древности. «Историческое сознание» заставляет учитывать развитие и разнообразие сложного исторического процесса, затрагивающего все области человеческой деятельности. Ученые теперь лучше понимают роль элемента случайности в исторических событиях и относительный характер исторической истины: оба эти фактора остаются неотъемлемыми темами библейской герменевтики. Методы |
| 69 Как, напр., утверждает это Ausfeld. См. Jahrbücher für protest. Theologie. 1888 г. Heft 1, – статья Вендлянда, стр. 106. 70 Подобное мнение высказал Ohle. См. Jahrbüch. für protest. Theologie. 1887 г. Heft 2; статья под заглавием: Die Essäer des Philo. 72 Gfrörer. Philo und die alex. Theosophie. Bd. I, s. 6. Ср. однако Bd. I, s. 8 и Bd. II, s. 288. 73 Приписывать предполагаемый нами источник именно иудейскому писателю побуждает нас то соображение, что только иудей мог проявить в своем рассказе столько любви к делу, указать столько подробностей и так явно обнаружить свое знакомство с иудейством,–как об этом позволяет заключать рассказ Филона. 78 Ср., напр., собственные суждения Филона: о городах – в „De decal.“ р. 744, А. и след.; о владении имуществом и об истинном богатстве – в „De Abraham». р. 353, В. и в „De somn.“ p. 583, Е. и след.; о социальном неравенстве людей – в „De creat. princ.» р. 734, Е. 86 Филон сопоставляет наименование η σσαοι“ с греческим словом η δσιοι“. См. Ргаераг. evang. t. II, p. 632 Edit. Mangey. 87 Нужно заметить однако, что этим источником во всяком случае не могли быть сочинения Иосифа, написанные гораздо позже, сочинение „О войне Иудейской» – в семидесятых годах по P. X, а «Древности иудейские» – в 93 или 94-м г. по Р. X. (См. Contra Apion. Lib. I. cap. 9 и Ant. jud. XX, 11, заключение. 91 ,,Οκοσι δ πολλς μν πλεις τς ουδαας δ κμας κα μεγλους κα πολυανθρπους μλους“. Apologia pro Judaeis. § 1. (Edit. Mangey, II, 632). 96 Удивительным поэтому представляется, если некоторые (правда, немногие) из исследователей ессенизма отдают решительное предпочтение Филону, утверждая, что ему-де должна быть лучше известна „внутренняя сущность ессейства“ и что, не останавливаясь на мелочах и внешних подробностях, он „проникает-де в самую сущность вещей“. (Фридлендер. Revue des Études Juives, 1887, t. XIV, april juin: s. 192. Гфрэрер. Philo und die alexandr. Theosophie. Bd. I, Th. 2, s. 300 и след.). Подобное пристрастное отношение к Филону можно объяснить разве только тем, что оно как нельзя более благоприятствует предвзятым мнениям означенных исследователей, пытающихся доказать, что ессеи были такими же философами, как и сам Филон, и что они держались тех же самых воззрений и принципов, какие легли в основу иудео-александрийской религиозной философии. |
| Кроме того, следует учесть, что высота главной башни Храма над «приемным залом», согласно Второй книге Паралипоменон (3:4), составляла 120 локтей (63 метра), то есть эта башня для того времени вполне могла сойти за небоскреб. Стены Храма складывались из огромных камней, средняя высота которых, по мнению археологов и историков, составляла порядка одного метра, а ширина достигала четырех метров, то есть каждый такой камень весил от 10 до 15 тонн. Однако Иосиф Флавий в «Иудейских древностях» утверждает, что длина камней, заложенных в первые ряды храмовых стен, достигала порядка 20 локтей, то есть больше 10 метров, а некоторые из них были вообще длиной 20 метров. Долгое время считалось, что Флавий позволил себе в данном случае очередное преувеличение. Однако раскопки, проведенные в последние десятилетия XX века, неожиданно показали, что Флавий был прав. При раскопках южной стены Иерусалимского храма действительно были найдены камни, длина которых превышает десять метров, а вес составляет порядка 70 тонн. Затем при раскопках в районе арки Вильсона были обнаружены камни длиной 12 и высотой более чем три метра. С учетом того, что их ширина составляет свыше четырех метров, речь идет о камнях весом в 400 тонн! Камни эти клались друг на друга без всякого скрепляющего раствора и держались за счет собственной тяжести. Таким образом, Иерусалимский храм и в самом деле представлял собой один из самых грандиозных древних памятников Средиземноморья. До наших дней дошли только его остатки — часть западной стены Храма, называемой евреями Стеной Плача . 28 из 45 рядов нынешней каменной кладки этой стены были возведены в древности, причем 17 первых рядов кладки относятся к эпохе царя Соломона. С самой Стеной Плача связано немало легенд. Одна из них гласит, что когда начались работы непосредственно по возведению стен Первого храма, Господь обратился к Соломону и сказал ему: «Сын мой Соломон! Знай, что Храм, который ты строишь, является достоянием всего народа Израиля; каждый должен иметь свою долю в нем. Поэтому пусть весь народ примет участие в его строительстве!» |
| иудейских молитв стало очевидным, что проследить эволюцию одних текстов в другие, установить оригиналы тех или иных молитв, объяснить переход от одних форм богослужения к другим с помощью традиц. методов историко-лит. критики практически невозможно. Поэтому мн. ученые от поисков прототекстов перешли к выявлению структурных оснований и моделей, по к-рым строились молитвы и литургические чинопоследования (Й. Хайнеманн, Э. Д. Голдшмидт, Э. Флейшер, Ч. Джираудо, Р. Кимельман, К. Леонхард и др.). Этот подход позволил выявить внутреннюю логику в построении древних молитв, идентифицировать архаичные структуры внутри средневек. чинопоследований и т. д. Слабой стороной этого метода было то, что исследователи оперировали абстрактными категориями (тип молитвы, структурный элемент и т. п.), тогда как фактический материал показывает, что «чистых» типов или жанров молитв и гимнов в древности не существовало, а структурные элементы могли сочетаться в самых разных комбинациях. Кроме того, этот метод плохо учитывает многообразие течений внутри иудаизма периода Второго храма. До нач. 90-х гг. XX в. исследователи И. б. почти не привлекали кумран. свитки (исключение составляют работы Ш. Тальмона и Д. Флуссера). Огромное значение этих находок заключается в том, что впервые ученые получили подлинные литургические и гимнографические тексты, датируемые II в. до Р. Х.- I в. по Р. Х., прежде были известны лишь «литературные» варианты молитв и гимнов в составе девтероканонических и апокрифических книг (в отношении к-рых всегда существовало сомнение в том, что они использовались на практике в реальном богослужении). Хотя кумран. свитки имеют «сектантское» происхождение, они отражают общие для иудаизма Второго храма тенденции развития богослужения: значительная часть литургических текстов не содержит следов свойственного кумранитам богословия и, вероятно, является наследием периода, предшествующего разрыву кумранитов с иерусалимским священством ( Falk. 1998). Анализ этих рукописей показал, что практика регулярного чтения установленных молитв (как суточного, так и годового цикла) существовала в иудейской традиции уже во II в. |
|
|
