| Иов.16:7–11 . Молчание является со стороны Иова согласием со свидетельствующими о его греховности фактами. Иов.16:7 . Но ныне Он изнурил меня. Ты разрушил всю семью мою. Первым из них служит гибель его семьи, – несомненный, по утверждению друзей признак греховности ( Иов 4.10–11, 8.4, 15.32 ). Иов.16:8 . Ты покрыл меня морщинами во свидетельство против меня; восстает на меня изможденность моя, в лицо укоряет меня. Такими же точно показателями виновности Иова являются страдания (ср. Иов 10.17 ), от которых он не может избавиться, как узник от оков. Вместо «Ты покрыл меня морщинами во свидетельство против меня», сообразно с еврейским глаголом «ваттиг метини» – «ты связал меня цепями», обыкновенно данное место читают так: «Ты сковал меня, чтобы свидетельствовать против меня». К страданиям в качестве свидетелей присоединяются друзья, эти предатели, изменившие чувствам дружбы и справедливости ( Иов 6.14 и д.; Иов 13.7 ). Слово «кахши», переведенное в синодальном тексте выражением «изможденность», означает еще «лжец, предатель», почему вторую половину данного стиха и переводят так: «предатель (друзья) восстает пред лицем моим и обвиняет меня». Иов.16:9 . Гнев Его терзает и враждует против меня, скрежещет на меня зубами своими; неприятель мой острит на меня глаза свои. Иов.16:10 . Разинули на меня пасть свою; ругаясь бьют меня по щекам: все сговорились против меня. Иов.16:11 . Предал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня. Последними свидетелями греховности Иова являются те беззаконники, в руки которых он предан Богом. Основываясь на том, что божественный гнев не только не прекращается, но все более усиливается, так что Бог в своих отношениях к страдальцу уподобляется разъяренному животному, бросающемуся на добычу (ст. 9), они соединяют враждебное отношение к Иову с оскорблением и презрением («бить по щекам», ст. 10; ср. Пс 3.8 ; Мих 5.1 ; а равно Ис 50.6 ). Иов.16:12 . Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя. |
| «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» ( Мф.5:5 ). А что кротче было того, о котором домочадцы говорили: «О, если бы мы от мяс его не насытились?» («кто убо дал бы нам от плотей его насытитися») ( Иов.31:31 ), – так они сильно любили его. «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» ( Мф.5:4 ); и этой добродетели он не был чужд. Послушай, что он говорит: «Если бы я скрывал проступки мои, как человек, утаивая в груди моей пороки мои, то я боялся бы большого общества, и презрение одноплеменников страшило бы меня» («аще же и согрешая неволею... не посрамихся... народнаго множества, еже не поведах перед ними беззакония моего») ( Иов.31:33–34 ). Человек такого настроения очевидно плакал с великим избытком. «Блаженны алчущие и жаждущие правды» ( Мф.5:6 ). Смотри, и это с избытком исполнялось им: «Сокрушал, – говорит, – я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное» («сотрох... членовныя неправедных, от среды же зубов их грабление изъях») ( Иов.29:17 ). «Я облекался в правду, и суд мой одевал меня, как мантия» («В правду же облачахся, одевахся же в суд яко в ризу») ( Иов.29:14 ). «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» ( Мф.5:7 ); а Иов был милостив не только в деньгах, не только в том, что одевал нагих, кормил алчущих, помогал вдовам, защищал сирот, исцелял раны, но и самым сочувствием души. «Не плакал ли я о том, кто был в горе? Не скорбела ли душа моя о бедных?» («Аз же о всяком немощнем восплакахся, вздохнув же, видев мужа в бедах») ( Иов.30:25 ). Как бы будучи общим отцом для всех несчастных, он приходил на помощь в несчастии к одним, оплакивал бедствия других и обнаруживал милосердие в словах и делах, своим состраданием и своими слезами делаясь как бы общим покровом для всех. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» ( Мф.5:8 ). И это также оправдалось на нем. Послушай, что Бог свидетельствует о нем: «Нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла» («несть яко он на земли: человек непорочен, истинен, благочестив, удаляяйся от веяния лукавыя вещи») ( Иов.1:8 ). |
| Первым в небесный диалог опять вступает Бог, а сатана, как и прежде, Ему только отвечает, не смея сам с Ним заговорить: И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее ( Иов. 2:2 ). Как мы видим, эти слова полностью повторяют аналогичный фрагмент из 1-й главы книги Иова ( Иов. 1:7 ). Однако святитель Григорий Великий настаивает: хотя здесь Бог как будто бы и задает сатане тот же самый, что и ранее, вопрос, все же «никоим образом не хочу признать, что это говорится ему так же, как прежде. Ведь когда из того состязания, в котором некто потерпел поражение, он возвращается побежденным и вопрос Откуда ты пришел? задается ему, о ком известно, откуда он пришел, – что иное порицается, как не бессилие его прежнего тщеславия? Все равно, как если бы Божественный глас прямо сказал сатане: «Вот ты побежден человеком, одетым в немощную плоть, ты, кто пытаешься восстать против Меня, Творца всех " » 267 . Тем самым, как мы видим, в вопросе Господа здесь даже как бы сквозит некая Божественная «ирония». Бог как будто спрашивает: «Откуда ты пришел? Не с того ли самого поля боя, где ты совсем недавно потерпел столь позорное поражение?» Но сатана, как известно, «шуток не понимает» и потому отвечает Богу все тем же отражающим его злобную устремленность к власти над миром и человеком словом: я ходил по земле и обошел ее ( Иов. 2:2 ). Тогда Господь продолжает начавшийся диалог: И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, и доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно ( Иов. 2:3 ). Как мы видим, здесь опять следует частичный повтор слов Господа, уже приведенных в 1-й главе книги Иова (см.: Иов. 1:8 ), однако к ранее сказанному Творец делает несколько существеннейших добавлений, первое из которых заключается в том, что Иов и доселе тверд в своей непорочности ( Иов. 2:3 ). По мысли святителя Григория Великого , эти слова приблизительно могли бы означать то же самое, «как если бы Божественный глас прямо сказал сатане: «Ты хотя и совершил злое против него, но он все же не оставил свою непорочность; и в том, в чем ты замышлял лишить его возможности [духовного] роста, ты был принужден послужить к его возрастанию " » 268 . |
| Иов.32:2 . тогда воспылал гнев Елиуя, сына Варахиилова, Вузитянина из племени Рамова: воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога, Иов.32:3 . а на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова. На смену замолчавшим трем старшим друзьям является четвертый младший Елиуй, – представитель нового, до сих пор еще никем не раскрытого взгляда. Его имя, означающее: «мой Бог он», встречается среди имен народа еврейского ( 1Цар 1.1 ; 1Пар 12.20 ), а имя предка «Вуз» известно, во-первых, как имя второго сына Нахора, брата Авраама ( Быт 22.21 ) и, во-вторых, как имя одного из арабских племен ( Иер 25.23 ). В племени Вуза Елиуй принадлежал к поколению Рама. Выслушанные Елиуем речи Иова и трех друзей не только не удовлетворили его, но и возбудили в нем чувства негодования. Он «воспылал гневом» на Иова за то, что последний, считая себя невинным, обвинял Бога в неправосудии (IX), и на друзей – за то, что они, обличая Иова в грехах, не смогли опровергнуть его свидетельств о своей невинности, – доказать правоту своих взглядов (ср. ст. 12, 15). Иов.32:4 . Елиуй ждал, пока Иов говорил, потому что они летами были старше его. Иов.32:5 . Когда же Елиуй увидел, что нет ответа в устах тех трех мужей, тогда воспылал гнев его. Сознавая промахи друзей и Иова, Елиуй тем не менее молчал, потому что не желал из уважения к старшим прерывать их рассуждения ( Иов 29.21 ). Его речь начинается лишь после того, как сделалось ясным, очевидным прекращение разговора, явилась возможность принять участие в споре без нарушения восточных правил приличия. Иов.32:6 . И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы – старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение. Иов.32:7 . Я говорил сам себе: пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости. Преклонение пред мудростью и житейским опытом старших ( Иов 8.8–9, 12.12, 15.9–10 ) побуждало Елиуя не объявлять до времени своего взгляда (ср. Сир 32.9–11 ). Решение вопроса он предоставлял пожилым (ст. 7). |
| 8. Такова третья причина бедствий. Четвертая же состоит в том, чтобы не думали люди, будто бы святые служат Богу по надежде на настоящее счастье. В самом деле, многие, живя распутно, будучи часто упрекаемы многими и призываемы к подвигам добродетели, и слыша о похвалах святым замужество в бедствиях, начинают на них клеветать по этому поводу. И не только люди, а и сам дьявол заподозрил то же самое. В самом деле, когда Иов владел большим богатством и наслаждался полным изобилием, то злой тот демон, будучи за него упрекаем Богом, не имея ничего сказать, ни оправдаться в своих преступлениях, ни набросить сомнение на добродетели праведника, тотчас же прибегает к этой защите, говоря: « не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него » (Иов. 1:10). За награду, говорит он, — наслаждаясь таким изобилием, — он добродетелен. Что же Бог? Он, желая показать, что не за награду служат Ему святые, лишил его всего богатства, предал бедности и допустил подвергнуться тяжелой болезни. Затем, укоряя дьявола, что он напрасно заподозрил, говорит, что (Иов) « доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его » (Иов. 2:3). Для святых достаточной наградой и воздаянием служит самое служение Богу, как и для любящего довольно и той награды, чтобы любить, кого любит, так что он и не ищет ничего сверх того, и не думает, чтобы что–нибудь было больше этого. Если же так бывает в отношении к человеку, то гораздо больше в отношении к Богу. Поэтому и Бог, желая показать это, дозволил больше, чем требовал дьявол. Тот говорит: « простри руку Твою и коснись » его (Иов. 2:5), а Бог не так, но говорит: « вот, он в руке твоей » (Иов. 2:6). Подобно тому, как на мирских состязаниях сильные и здоровые телом атлеты являются не тогда, когда бывают окутаны увлаженной маслом одеждой, а выступают на арену, сбросив ее, нагими, и тогда поражают зрителей полной соразмерностью всех членов, когда ничто уже не скрывает их тела; так и Иов: когда окружен был всем тем богатством, то для многих неизвестно было, каков он; когда же бросил его подобно тому, как атлет снимает одежду, и вышел нагим на подвиг благочестия, то в таком обнаженном виде, так поразил всех зрителей, что и само воинство ангельское, зревши это, громко воскликнуло, видя твердость души его, и рукоплескало победителю. Как я сейчас сказал, он не тогда виден был людям, когда владел всем тем богатством, а тогда, когда, сбросив его, подобно одежде, оказался нагим посреди вселенной, как бы в театре, и все были поражены хорошим состоянием души его; и не только благодаря этой наготе он выказал себя, но благодаря также и борьбе и терпению в болезни. |
| Тогда Иов встал и разодрал верхнюю одежду свою, остриг голову свою и пал на землю и поклонился и сказал: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! Во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге» (Иов. Гл. 1). Как видим, Иов был «непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла… ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла» (Иов. 1: 1, 8). Но ведь и Россия, русский народ также выделялись среди других народов мира этими же качествами. У нас, говоря о революциях 17-го года, обычно любят вспоминать наши грехи, но ведь были и добродетели! Россия была единственной великой страной мира, содержащей Православие. Нравственные качества русских были куда выше нравственного уровня окружающих народов, особенно Запада. Что выражалось вплоть до последнего времени в святости и святых, таких как св.праведный Иоанн Кронштадский или Оптинские старцы и др. И тем не менее, как праведный Иов попущением Божиим был предан в лапы сатане, так и Россия тем же попущением в начале ХХ века была предана сатанинским силам. Насколько это справедливо?! Бог – праведен, поэтому и то, и другое – справедливо. Ведь праведность Иова была не абсолютной, а лишь относительной, лишь по сравнению с другим, более грешными людьми. У него, как у каждого человека, были грехи, ибо «если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1: 8). Точно также грехи были у всех русских: вот тут-то и уместно вспомнить о наших грехах. А Бог, как праведный Судия, может и за самый малый грех наказать самыми страшными казнями, что и произошло, как с Иовом, так и с нашим народом за наши далеко не самые малые грехи! Однако правосудие Божие не сводится только к карательным функциям. Иначе тогда надобно было бы наказать не только Иова, но и гораздо строже всех других людей, как более грешных, чем он. Однако Промысел Божий избрал именно этого праведника, как могущего понести сие тяжкое наказание Божие и не соблазниться, не отпасть от Бога, но сохранить веру и получить при этом духовную пользу, став прообразом Искупителя. |
| Для божественного всемогущества открыт не только шеол, но и «аваддон» ( Пс 87.12 ; Притч 15.11, 27.20 ; ср. Евр 4.13 ), – самая низшая и глубочайшая часть ада (« βυσσος» – бездна; ср. Откр 9.11 : «ангелы бездны»). Иов.26:7 . Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем. Всемогущество Божие сказывается в установлении законов тяготения, силою которого поддерживаются в воздухе громадные светила северного полушария (выражение «распростер» прилагается только к небесному своду – Иов 9.8 ; Пс 103.2 ; Ис. 40:22, 44:24 , но никогда к земле, а потому и «север» не может означать северного полушария, – части земли) и весь земной шар. Иов.26:8 . Он заключает воды в облаках Своих, и облако не расседается под ними. От Него же получили начало законы, определяющие явление дождя (ср. Пс 103.3 ; Иер 10.13 ). Иов.26:9 . Он поставил престол Свой, распростер над ним облако Свое. Всемогущий Бог «поставил престол Свой», точнее, «покрывает лице Своего престола». Престолом Божиим служит небо ( Ис 66.1 ); передняя, обращенная к земле, сторона его («лице») закрыта облаками, как бы покрывалом (ср. Иов 22.14 ; Пс 17.12 ; Ам 9.6 ), в силу чего он невидим (ср. Иов 22.14 ). Доходящим до земли отблеском его является свободная от облаков небесная лазурь ( Исх. 24.10 ). Иов.26:10 . Черту провел над поверхностью воды, до границ света со тьмою. Силою Своего всемогущества Господь, «провел черту над поверхностью воды» (ср. Притч 8.27 ). По воззрению древних народов, земля омывается (окружается) со всех сторон океаном, над которым возвышается в виде полушария небесный свод (ср. «небесный круг» – Иов 22.14 ). Внутри этого пространства – область истекающего из солнца и звезд света, вне его – область тьмы: «до границ света со тьмою». Иов.26:11 . Столпы небес дрожат и ужасаются от грозы Его. Иов.26:12 . Силою Своею волнует море и разумом Своим сражает его дерзость. Божественное всемогущество сказывается в землетрясениях, от которых дрожат горы (ср. Иов 9.5–6 ; Пс 28.5–6 ; Наум 1.5 ), своими вершинами как бы поддерживающие небо и потому называемые «столпами» неба, а равно в морских бурях и укрощении их: «разумом смиряет его дерзость» (ст. 12; ср. Пс 88.10 ). Синодальное чтение »его (моря) дерзость " , передающее еврейское выражение «рахав», не может быть принято потому, что при «данном» слове нет местоименного суффикса «о», – его. «Rachab» – нечто самостоятельное по отношению к морю, хотя и находящееся в связи с ним. То же самое подтверждается Пс 88.10–11 и Ис 51 , в которых «рахав» упоминается одновременно с морем. Ввиду этого есть достаточные основания понимать «рахав» в смысле морского чудовища. Господь «сражает его» с той целью, чтобы оно не наносило вреда людям. |
| Но чтобы сердце стало таким, любовь должна раскрыть свою тайну, проявив свое самое главное свойство: предстать любовью-жалостью, способною на подвиг сострадания. А эта тайна становится доступной только страдающему сердцу; только страдания постигают суть любви, которая является даром Божиим. Именно благодаря скорбям, благодаря тому, что плоть его болит, душа страдает, а “лицо побагровело от плача” (Иов 16:16), приходит к Иову прозрение. Он убежден, что “к страждущему должно быть сожаление от друга его”, но подвиг сострадания возможен лишь в том случае, если друг не оставил страха к Вседержителю (Иов 6:14). Иначе надежда тщетна. И “сыны века сего” оказываются “неверны, как поток, как быстро текущие ручьи, которые черны от льда и в которых скрывается снег. Когда становится тепло, они умаляются, а во время жары исчезают с мест своих. Уклоняют они направление путей своих, заходят в пустыню и теряются” (Иов 6:15–18). Не так нужны объяснения происходящего самому Иову, — он с благодарностью принимает от Бога и доброе и злое (Иов 1:21; 2:10), как его мучает невозможность оправдаться перед друзьями, которые дороги ему, поэтому он просит, чтобы Господь Сам заступился за него, оправдал его в глазах людей, которые мыслят в рамках законов плоти. Но чтобы преодолеть немощь человеческой любви, требуется подвиг: необходимо принести свое самолюбие в жертву, требуется осознание своей немощи, признание своего непонимания, своей слепоты (Ин 9:41). Не смогут понять страданий Иова друзья его, которые преисполнены лжесвидетельств. “Злоба твоя велика, и беззакониям твоим нет конца” (Иов 22:5), — спешат обличить они праведника, объясняя свои слова тем, что Бог “по делам человека поступает с ним и по путям мужа воздает ему” (Иов 34:11) и что “ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе” (Пс 33:11), а “нечестивому не будет добра” (Еккл 8:13). Друзья, ожидая в награду за исполнение закона “благо, чтобы есть и пить и услаждать душу свою от труда своего” (Еккл 2:24), находят обоснование своей правоты в ложно понимаемом принципе воздаяния, строя свое общение с Богом на основе юридических отношений, а не на любви, не понимая, что земные блага, которые воспринимаются нами как символ нашего благочестия, пред лицем Божиим теряют всякую ценность, ибо затрагивают область плоти, а не духа. Смысл истинных благ сокрыт от сторонних наблюдателей. Понятие благ гораздо шире наших представлений о них. Истинные блага — это не “пища и питие”, хотя и подается Господом все необходимое любящим Его. Но лучше сказать вслед за Апостолом, что “любящим Бога все содействует ко благу” (Рим 8:28). |
| Существует немало других произведений, прямо или косвенно следующих той же “тропой”. Условно их можно разделить на два типа: одни касаются права человека на познание (стяжание мудрости), его творческого богоподобия, другие — вопросов мироустройства, то есть идут по двум направлениям — “творческому” и “юридическому”. К последнему, например, можно отнести произведения Кафки и Достоевского. Такое внимание художественной литературы к теме Иова показывает, насколько эта книга Ветхого Завета была важна для поэтического цеха и будоражила умы творческой братии. Интересно понять, почему это так. Книга Иова по своей композиции напоминает драматическое произведение. Содержание ее раскрывается в форме диалогов. Действующие лица этой драмы — Иов, его друзья (Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин), а также Елиуй Вузитянин. Особое место отводится Богу и сатане. Вся книга написана стихами, за исключением пролога (2 главы), повествующего о том, кто такой Иов, каково его положение, что задумал о нем Бог, и эпилога. Об Иове говорится, что он богат, а также что он — праведник. При этом не сказано, чем занимался Иов, чем он так прославился: И был человек этот знаменитее всех сынов Востока (1:3). Был ли он царь, мудрец, пророк, поэт? Далее описывается собрание у Бога, где присутствуют сыны Божии и сатана. Бог обращает внимание сатаны на Своего праведника Иова, упоминая его исключительные качества: нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла (1:8). Сатана в этом тексте не есть имя собственное; смысл этого слова в древнееврейском — “противник” или “обвинитель”, “прокурор”. По логике вещей прокурору вверяется список пороков, а не добродетелей. Но Божественная логика идет своим путем и раскрывается постепенно по мере повествования. Сатана отвечает: Разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? (1:9–10). У сатаны есть основания так считать: Иов приносил жертву Богу из страха — возносил всесожжения по числу своих детей, опасаясь, что его сыновья во время пиршеств в сердце своем похулили Бога: Так делал Иов во все такие дни (1:5). Этот момент показывает меру соотнесенности благочестия и благополучия. У древних семитов они находились в прямой зависимости: чем благочестивее человек, тем изобильнее блага. Сатана говорит Богу: Но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? (1:11). Слова эти странны: как прикосновение Божие может быть пагубным? О чем просит сатана Бога? Хочется в связи с этими вопросами выстроить некий семантический ряд: прикосновение Божие — бедро Иакова — увечье — благословение — печать Бога — печать вечности 3 . Этот ряд имеет прямое отношение к избранничеству, которое никогда не вязалось с понятием личного благополучия. |
| 3. Прежде, действительно, дьявол обходил землю. Когда господствовало идолослужение, когда преобладало нечестие, когда все дела злобы процветали, тогда, конечно, действовал на земле дьявол; когда же – святость и праведность и истина среди хранящих истину, тогда Бог вселяется и ходит. «Обратил ли ты внимание твое, – говорит Господь дьяволу , – на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла» ( Иов.1:8 ). После того, как дьявол сказал: «ходил по земле и обошел ее» всю ( Иов.1:7 ), – и хвалился тем, что ему все подвластно, Слово истины, низлагая высокомерие, спрашивает его: видел ли ты человека, который не преклоняется перед твоей властью, тогда как, по твоим словам, тебе все подвластно? Видел ли ты человека, против которого бессильна вся твоя злоба? Видел ли ты того, кто попирает тебя, все попирающего? Видел ли ты того, кто низлагает твою власть, твою неправду разрушает своей правдой, твое нечестие своим благочестием? А он возражает Богу и говорит: «Разве даром богобоязнен Иов?» Он указал на богатство Иова, чтобы унизить его достоинство и опорочить нравы, чтобы набросить подозрение на его добродетель. Ты дал, говорит, ему изобилие во всем; отними это изобилие, и его лицемерие обнаружится во всей наготе. Говорит ему Бог: «Но простри руку твою и коснись всего, что у него» ( Иов.1:11 ). Бог знал, что его расчеты не оправдаются, говорит: вот, над всем, что он имеет, даю тебе власть, только самого его не касайся. Указывает пределы злобе дьявола. Смотри же далее, какой лук напрягает он против праведника, какие стрелы бросает в него. Вышел делатель зла (от Господа) и прежде всего сам облекается в различные образы, сам является исполнителем своих злых замыслов, сам наносит удары и сам же возвещает о них. В самом деле, сказал, передает (Писание), дьявол Иову: «Волы орали, и ослицы паслись подле них, как напали Савеяне и взяли их, а отроков поразили острием меча; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе» ( Иов.1:15 ). Вот первое искушение со стороны дьявола, первая стрела его против благородного борца. Но (его нападениям) противопоставил Иов щит веры, могущий погасить все разжженные стрелы лукавого. Упряжных волов он потерял, но его душа не поколебалась. Ослицы погибли, но этот благородный конь не сбросил с себя узды благочестия. Он выслушал горькое известие об утрате имущества, но оставался твердым и неодолимым как башня. Пожалел, я думаю, тогда дьявол, жестокий в злобе своей и злобный в намерениях, пожалел, что именно так возвестил Иову. |
|
|
