| На большом съезде, собравшемся на праздник Успения Пресв. Богородицы, духовные и светские участники просили патриарха поставить православных митрополита и епископов. После того как Запорожское войско взяло патриарха под свою защиту, он согласился исполнить просьбу. Иов (Борецкий) был хиротонисан во епископа с возведением в сан Киевского митрополита 9 окт. 1620 г. в ц. Богоявления Киевского братства. В кон. 1620 - нач. 1621 г. были рукоположены православные епископы и в другие епархии Киевской митрополии. Положение новопоставленных иерархов было тяжелым. Они были рукоположены не только без санкции, но и против воли властей Речи Посполитой, поддерживавших униатскую Церковь и считавших униатских епископов единственными законными архипастырями. Правосл. епископы не могли находиться в своих епархиях и были вынуждены жить в Киеве под защитой войска Запорожского, митр. Иов жил в киевском Златоверхом Михайловском мон-ре. Одной из главных забот православных стало не только сохранение церковной иерархии, но и ее признание гос. властью. Власть митр. Иова распространялась преимущественно на юж. часть К. е., литовско-белорус. часть митрополичьей епархии (более обширная) почти целиком состояла в юрисдикции униат. митрополитов. Однако и в этой части К. е. продолжали действовать правосл. церковные учреждения: Виленское братство, храмы и мон-ри в Слуцком княжестве и в ряде других мест. Позиции православных поддерживал в 20-х гг. живший в Вильно Полоцкий архиеп. Мелетий Смотрицкий (до перехода в унию в 1627). Слуцкое правосл. братство при церкви Св. Спаса получило в 1621 г. права патриаршей ставропигии. В правосл. церковном Соборе, состоявшемся в Киеве в 1628 г., участвовал не только слуцкий протопоп Андрей Мужиловский, но и протопопы таких городов, как Копысь и Шклов. Митрополит не имел возможности совершать поездки по епархии, т. к. существовали королевские универсалы об аресте его и др. епископов (гетман С. Конецпольский в 1625 пытался арестовать митр. Иова). Западнорус. правосл. архиереи, в т. |
| Вслед за ним пошла его мать и бывшие с нею. Все только посмотрели на раку преподобного и, не воздав никакой чести мощам святого, «собирались выйти из пещеры». Но лишь только они вышли внутрь пещерной церкви, как вдруг детище, «зле глаголавшее о блаженном», оцепенело, «руки крестообразно простирающе». Вместе с сим у него отнялся язык и все тело стало твердо, «как деревяное». В ужасе мать и слуги схватили пораженное дитя и вынесли его из церкви. Затем испросив воды из цельбоносной стопы, и окропивши ею тело дитяти и вливши немного оной в уста несчастного, на силу только «мало нечто» привели его в чувство, и таким образом «в дом свой еле живое взяли». 622 Спустя десять лет после этого 1748 года, октября 2 дня, при супериоре Лавры Варлааме Какойловиче (1743 – 1752), пришла в Почаев другая пани Агнесса из Борецких Пражмовская, с мужем своим Валентином Пражмовским, и по исповеди и святых таин причастии заявила под присягой, «что ей три раза являлся во сне велебный отец Иов Железо, однажды в белой одежде с пораненною головою, а в другие два раза в облачении черном, и напоминал, чтобы она навестила его в Почаеве, где он почивает телом своим, и донесла местному настоятелю, что он (т. е. преподобный Иов) велебный слуга Божий достоин большей чести, и чтобы тело его было чтимо хоть каким нибудь освещением». Вместе с сим Пражмовская сознала и утвердила подписью своей руки и засвидетельствованием мужа, что пред первым видением «велебнаго мужа Божия» она часто болела головою и горячкою; когда же дала обет навестить «мужа Божия», то сейчас выздоровела и от горячки и от лихорадки. Впоследствии она медлила исполнить обет; но снова к этому была побуждаема двукратным явлением Блаженного.... пока наконец не исполнила его воли. 623 После этого в 1753 году, во время управления Лавры генералом базилианского ордена протоархимандритом Ипатием Белинским, исцелился благодатью преподобного Иова мечник из города Дубна, или оружейный мастер Януш Лигурри. Работая однажды над саблей, Лигурри так ударил себя железом в колено, что от полученной раны врачи осудили его на смерть. |
| Это превращение Смотрицкого в униата увлекло в унию многих православных. Мелетий был связан узами дружбы и знакомства с очень многими людьми, был лучшим руководителем православного литовско-русского народа, и большое количество этого народа шло немедленно по его указанию. Такое сильное влияние Мелетия на народ, а, главное, неистовство униатов и латинян, не могли не подействовать на православных — и они тысячами стали переходить в унию. Польское правительство помышляло даже о совершенном уничтожении православия в Литве и Польше. В это трудное время на защиту православия опять выступает грозная казацкая сила Запорожья. В 1625 г. запорожские казаки посылают в Варшаву на вольный сейм своих послов, которым поручают: «Просить на сейме, чтобы король оставил русскую веру по старым их правам и вольностям и старших духовных, митрополита Иова Борецкого и владык, — в покое и послушании под благословением Восточной Церкви, утвердив их своей грамотой и наделив имениями; а униатам запретил мучить их братию и преследовать их церкви...» Но Сигизмунд остался глух к этой просьбе и не обратил на нее внимания. Тогда казаки решили взяться за оружие, и началась страшная расправа с латинскими ксендзами и всеми ревнителями унии. Вносили православные через своих послов протесты против преследований и на последующих сеймах, но всякий раз решения сеймов и короля были одной пустой проволочкой дела и обманом. Они не успокаивали ни православных, ни униатов, вследствие чего столкновения между теми и другими не прекращались. Митрополит Иов и его советники епископы давно поняли, что нечего им ждать защиты и справедливости от польского правительства, и уже в 1625 г. Иов решился просить московского царя Михаила Феодоровича принять Малороссию «под свою высокую руку» и защитить ее от поляков. Предложение это хотя и не было отвергнуто, но найдено было преждевременным, и Иову была обещана помощь только в будущем. После этого сношения западно-русского духовенства с Москвой не только не прекращались, но, по мере того как росли притеснения православных в Речи По-сполитой, все более усиливались. |
| XVII в. в кругу митр. Иова (Борецкого) идеи объединения всех древнерус. земель под властью рус. царя и Московского патриарха. Место И. в православной книжности кон. XVI-XVII в. Сочинения И. наиболее близки к произведениям, созданным в острожском кружке: к книге Василия Суражского «О единой истинной православной вере» и к анонимному противокатолич. соч. «Послание до латын от их же книг». Мн. темы произведений И. совпадают с вопросами, которые были затронуты в письмах Львовского братства, отправленных в 80-90-х гг. XVI в. вост. предстоятелям: К-польским патриархам Феолипту и Иеремии II Александрийским патриархам Иоакиму и Мелетию. Братчики жаловались на нестроения в жизни Западнорусской митрополии: на то, что Киевский митр. Онисифор и епископы - «двоеженцы и блудодеи», на поставление во священники недостойных людей и на покровительство им епископов, на симонию, на отсутствие со стороны епископов попечения об устройстве школ и типографий (см.: Флоря Б. Н. Восточные патриархи и Западнорусская Церковь// Дмитриев М. В., Флоря Б. Н., Яковенко С. Г. Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в кон. XVI - нач. XVII в. М., 1996. Ч. 1: Брестская уния 1596 г.: Ист. причины. С. 117-130). По-видимому, были близки позиции И. и Иова (Княгиницкого). Оба считали необходимым активно противодействовать лат. прозелитизму и проповеди др. конфессий. В письме от 23 авг. 1619 г. Кириллу (Транквиллиону-Ставровецкому) Иов упрекал последнего за то, что он в кн. «Зерцало богословия» (Почаев, 1619) не критиковал «латину и иные еретики к пересторозе (для предупреждения.- Авт.) православных». Иов (Княгиницкий), так же как и И., считал необходимым для церковного деятеля, в первую очередь книжника, отшельнический подвиг, о чем он писал Кириллу (Транквиллиону-Ставровецкому), призывая его брать пример с тех отцов и учителей Церкви, «иже в первех пожиша в пустынях и во скитех, в безмолвии искушающеся и просвещающеся; сии же бяху Василий, Григорий, Иоанн Златоустый и прочии» ( Голубев. |
| С Афона болгарские напевы естественно перешли и в Юго-Западную Русь. Так думать располагают близкие сношения этой Руси с Афоном, особенно оживленные и усиленные с 17 века. В её монастырях с самого начала этого века заводятся порядки по образцу монастырей афонских, в которых по многу лет жили многие русские иноки: „возвращаясь на родину они благоустроили свои обители по образцу обителей афонских“. Так устроены: Львовский Онуфриевский монастырь, Креховский Преображенский. Мишелев и другие 41 . Виновником обновления православного монашества на юго-западе России был галицкий уроженец Иов Княгиницкий († 1621 г.). Посланный князем Острожским на святую гору с милостыней, он увлекся иноческим житием на Афоне и пробыл в Ватопедской обители 12 лет, а затем, по возвращении в Юго-Западную Россию (еще до 1607 г.), устроил общежитие по обычаю св. горы в Уневской обители, потом монастырь и общежитие в Угорнике, общежитие в Дерманьском монастыре, общежительный монастырь около Манева и, наконец, монастырь Великий Скит в Галиции, прозванный Новым Ватопедом в России 42 . Подобным же деятелем для юго-западного монашества России был Исаакий Борискович, 15 лет подвизавшийся на Афоне. Он был настоятелем Дерманьского монастыря в Остроге (после 1602 г.), затем Чернчитского, и ходатайствовал перед иерусалимским патриархом Феофаном о признании Луцкой церкви Воздвижения Креста ставропигией. С тех пор Афон стал для юго-западного монашества духовной школой, в которую посылались и из которой вызывались устроители монастырского порядка и благочестивой монашеской жизни. В 1621 г. на Киевском соборе, созванном митрополитом Иовом Борецким „для советования о благочестии“ между прочим постановлено: „послать на св. гору Афонскую, чтобы вызвать и привезти оттуда преподобных мужей русских: блаженного Киприана и Иоанна, прозванием Вишенского, и прочих, процветающих жизнию и благочестием; а также и впредь посылать русских, расположенных к благочестию, на Афон, как в школу духовную“ 43 . Митрополит Иов Борецкий († 1631 г.), как-бы в благодарность Афону за снабжение Юго-Западной России этими преподобными мужами, нераз письменно ходатайствовал перед царем Алексеем Михайловичем и патр. Филаретом о милостыне для приходящих за оной афонских иноков 44 . – Сношения Юго-Западной православной Руси с придунайскими славянами и Афоном не прекращались и в 18 веке. В 1766 г. игумен Жаботинского Онуфриевского монастыря писал: „приходящие из Волощины благочестивых монастырей монахи и из св. горы Афонской по несколько человек в нашем монастыре живут, месяца по два и по полгода, и рассмотрячися, что во всем имеется монастыреви нужда, паки в малороссийския монастыри, а иншие обратно в Волощину и в св. гору отходят“ 45 . |
| «Этим,— говорил Смотрицкий,— ты отворишь нашему шляхетскому сословию двери к земским урядам и сенаторским достоинствам, мещанам дашь доступ к отправлению городских должностей в ратушах; построишь нам школы, украсишь церкви, приведешь в порядок монастыри; пресвитеров освободишь от дани; поляков, литовцев и русских соединишь братскою любовью; наконец, отрешь слезы всему несчастному русскому народу. Сам навеки прослывешь восстановителем Церкви Божией в знаменитом царстве Польском и утраченной вольности в русском народе, учинишь радость на небе и на земле и прославишь имя свое в потомстве, потому что сделаешь дело Божие, когда засыплешь и выровняешь пропасть этой проклятой схизмы, и Русь, ляхи и Литва станут хвалить и славить Бога, Творца своего, как бы едиными устами и единым сердцем...» Расчеты Смотрицкого, однако ж, не сбылись: Кирилл Лукарис не прислал ему никакого ответа . Отправив письмо к патриарху, Смотрицкий скоро сам отправился в Киев, так как приближалось 8-е число сентября, на которое по его просьбе митрополит Иов хотел созвать Собор. Собор действительно состоялся, но весьма небольшой; из архиереев на нем присутствовали только двое: Иов да Мелетий Смотрицкий, о совращении которого в унию еще никто не знал; находились также лица низшего духовенства и воеводич земель молдавских Петр Могила, еще светский, но пользовавшийся между православными большим авторитетом как по знатности своего рода и богатству, так и по своему образованию . Он происходил из фамилии молдавских бояр Могил и родился к концу XVI столетия. Родной дядя его по отцу, Иеремия, был господарем Молдавии (1593–1607), а отец, Симеон, господарем Валахии (1601–1602) и потом Молдавии (1607–1609). Оба эти господаря отличались приверженностию к православию, старались покровительствовать Львовскому православному братству и присылали ему значительные денежные пособия на постройку братской церкви. Где воспитывался Петр Могила, мнения различны, но более вероятным из них нам кажется, что он воспитывался в львовском братском училище, где и мог проникнуться тою горячностью к православной вере и неприязнию к унии, которые обнаружил впоследствии, хотя, по обычаю времени, по окончании обучения в львовском училище, вероятно, слушал лекции и в заграничных академиях. |
| И царь вместе с отцом своим давал по ходатайству Иова милостыню; посылал тайно ему самому денежное от себя жалованье и по просьбе его отпускал к нему (в 1630 г.) из Путивля лекаря Гаврилку с лекарствами, по случаю его, Иова, тяжкой болезни . Сестра Иова уже после его кончины в своей челобитной царю Михаилу Федоровичу (18 марта 1640 г.) не без основания писала, что брат ее митрополит Иов, пока был жив, «служил верно» ему, государю, и его отцу, патриарху Филарету Никитичу, и приказал одному из сыновей своих, Андрею, и своим племянникам служить московскому государю до самой смерти, а также и он, государь Михаил Федорович, оказывал свою царскую неизреченную милость не только самому Иову, но ради его службы и его братьям — Андрею и трехтемировскому игумену Порфирию и продолжает оказывать сыну Иова и племянникам, находящимся на московской службе . Накануне своей смерти Иов составил духовное завещание, избрав печерского архимандрита Петра Могилу и Луцкого епископа Исаакия Борисковича главными опекунами как своего Киево-Михайловского монастыря, так и своего имущества. В завещании прежде всего «приказывал под неблагословением», чтобы школы для просвещения христианских детей «в братстве Киевском, а не где инде фундовани были», называя их делом, «Церкви Божией и всему православному народу российскому потребнейшим». Книги своей библиотеки, греческие и латинские, дарил Петру Могиле, а славянские и польские — Киево-Михайловскому монастырю. Все свои святительские облачения оставлял тому же монастырю. Колокольню в Михайловском монастыре, которую начал строить, поручал окончить Петру Могиле, если то найдено будет возможным. Столярные работы, заказанные для двух приделов главной монастырской церкви, именно для придела Введения во храм Пресвятой Богородицы и для придела великомученицы Варвары, приказывал капитуле Михайловского монастыря непременно довести до конца, покрасить и поставить в приделах. Дочери своей Евпраксии и племяннице отказывал новую келью в женском Михайловском монастыре (где жена его прежде была игуменьею) и двор свой на Подоле, Черкасчинский, если только они сделаются инокинями, а по смерти их отказывал этот двор Межигорскому монастырю. |
| Мелетий начал утверждать, что «Апология» не содержит ничего противного православной вере. Напротив, отвечали ему, Собор нашел ее от начала до конца противною православной вере и нечестивою. Мелетий стоял на своем, и пресвитеры от него удалились. Упорство Мелетия тотчас огласилось. К вечеру того же дня прислужники Мелетия донесли ему, что на них все указывают пальцами как на униатов и отступников и угрожают их убить и утопить в Днепре, что, конечно, неприятно подействовало на Мелетия. На следующий день, ранним утром, он послал письмо к митрополиту Иову, жаловался на такое обращение с ним, говорил, что в своей «Апологии» не написал ничего противного вере, а только указал ереси русских писателей и способ к примирению братьев с братьями и что если допустил что-либо излишнее, то надобно врачевать любовию, а не ненавистию. Но едва письмо было отправлено, как до Мелетия дошли новые слухи, что его и всех его спутников предадут завтра анафеме и что казаки дали клятву умертвить его, как только он будет обличен Собором в унии. И перепуганный Мелетий написал к Иову новое письмо: уверял, что желает и умереть в той самой Церкви Восточной, в которой родился; просил не наказывать его свыше вины его, если она есть, и заявлял, что напечатанную «Апологию» можно еще остановить и не распространять более, если только его допустят на Собор и там общим советом постановят об этом что-либо. После обеда внезапно прибыл в свой Михайловский монастырь митрополит Иов с тремя епископами и несколькими лицами низшего духовенства и пошел прямо в церковь. Мелетий, увидев это, поспешил вслед за ними. Окончив молитву, Иов обратился к Мелетию с словами, что в его «Апологии» говорит дух нечистый и гордый и чрез нее вводятся в Церковь проклятые латинские ереси. Мелетий начал защищаться и, когда из церкви перешли в комнаты митрополита, спросил, в чем его обвиняют. Тогда протоиерей Мужиловский развернул печатную «Апологию», прочел в ней несколько оглавлений — об опресноках, о Петре как Вселенском пастыре, о Церкви, основанной на Петре, о верховной власти папы над всею Церковию и пр. |
| Принято решение о канонизации Иоанна Святогорца (Вишенского) и митрополита Иоанникия (Руднева) 20 июля. ПРАВМИР. Священный Синод Украинской Православной Церкви принял решение о причислении к лику святых известного афонского подвижника и ревностного поборника православия преподобного Иоанна Святогорца (Вишенского) и митрополита Иоанникия (Руднева), нетленные мощи которого были найдены в Киево-Печерской Лавре. Во время заседания Синода были также утверждены иконописные изображения и представленные проекты тропарей и кондаков святым ( журналы и 30 ). Почтение памяти преподобного Иоанна Святогорца (Вишенского) Священный Синод УПЦ установил 16/29 июля (старый/новый стиль), а святителя Иоанникия (Руднева), митрополита Киевского и Галицкого – 7/20 июня (старый/новый стиль), в день его преставления. Преподобный Иоанн Вишенский (1550-е – 1620-е гг.) – один из выдающихся подвижников, сыгравших важную роль в противостоянии польско-католической экспансии и возрождении православия на Украине в XVII веке. Еще при жизни его глубоко почитали монашествующие Волыни и Галиции, называвшие его с почтением «великий старец Иоанн Вишенский Святогорец». Факт церковного почитания старца Иоанна зафиксировали даже официальные соборные акты. Так, Церковный Собор Киевской Митрополии, прошедший в Луцке под председательством митрополита Иова (Борецкого) в 1621 году, в одном из своих документов от лица всей Церкви именует старца Иоанна «преподобным мужем» и «блаженным», «в житии и богословии цветущим». Старец Иоанн был сподвижником таких столпов православия, как прп. Иов (Княгиницкий) Тисменицкий и прп. Иов (Желизо) Почаевский, и оказал серьезное влияние на их духовный путь. Продолжателями наследия и дела старца Иоанна считаются известные подвижники и борцы с унией Исаакий Борискович, Киприан Острожанин, Исаия Копинский, Афанасий Межигорский, прпмч. Афанасий (Филиппович) Брестский и многие другие. На Афоне старец подвизался более 40 лет. Среди многочисленных заслуг подвижника, помимо ревностного отстаивания чистоты православной веры, стоит также назвать участие в основании Великого Манявского скита в Карпатах и возрождении афонских уставов в монастырях в Галицко-Волынском крае в XVII ст. |
| Портрет и подпись еп. Кирилла Терлецкого (1540-е –1607) Князь Василий-Константин Острожский (1526–1608) В. К. Острожский (второй справа) в ряду русских князей. Роспись Успенского собора Киево-Печерской Лавры. Фото кон. XIX в. Выезд кн. В. К. Острожского из замка. Худ. А. Ковальчук, кон. XX в. Острожский замок. Акварель Зигмунта Фогеля, 1796 г. Острог. Худ. Наполеон Орда, 1870-е гг. Острожский замок. Современный вид Этот момент в биографии старца Иоанна крайне важен, поскольку он подтверждает тесную связь будущего подвижника с Острожским кружком православных книжников-традиционалистов, под влиянием которых на начальной стадии и формировалось его мировоззрение. 28 С этим же центром православной книжности и просвещения были тесно связаны в ту пору и другие видные православные духовно-культурные деятели Украины, такие как священник Дамиан Наливайко, преподобный Иов (Желизо) Почаевский, святитель Василий Сурожский, писатель Герасим Смотрицкий, архимандрит Елисей Плетенецкий, митрополит Исаия Копинский, епископ Исаакий Борискович, блаженный Киприан Острожанин, митрополит Иов Борецкий, старец Афанасий Межигорский, архимандрит Леонтий Карпович, гетман Петр Сагайдачный и многие другие. 29 Поэтому не исключено, что, пребывая на службе у князя Василия-Константина Острожского, молодой Иоанн Вишенский близко знал этих и других деятелей и воспитанников Острожской школы. Портрет кн. В. К. Острожского. XIX е. О том, что будущий старец Иоанн состоял на службе у князя Острожского, свидетельствует и униатское полемическое сочинение «Антиризис, или Апология против Христофора Филалета», написанное в 1599 году идеологом унии, а позже и униатским митрополитом Ипатием Потеем (1541–1613). В своем произведении он упоминает, что «пан Вишенский» вместе с другим видным деятелем Острожского кружка и православным писателем-полемистом Василием Сурожским привозили ему во Владимир-Волынский в 1593 году письмо от князя Острожского. 30 Обоих посланников князя Ипатий Потей характеризует как сведущих в церковных вопросах. |
|
|
