| Поистине, его речь есть то, что он сделал, поскольку он знает, что не может скрыть своих деяний от Его глаз. Обратите внимание, здесь мы узнаем, что Бог говорит дьяволу четырьмя способами, а дьявол Богу – тремя. Четыре способа, которыми Бог говорит дьяволу суть то, что Он обнаруживает его беззаконные пути, что выставляет против него благочестие своих избранных, что позволяет ему искушать их невиновность и, иногда, запрещает, не желая их искушать. Он обличает его беззаконные пути, вопрошая: «Откуда ты пришел?» Выставляет против него благочестие своих святых, когда говорит: «Неужели ты не видел раба Моего Иова, что нет подобного ему на земле?» Позволяет ему искушать их честность, говоря: «Вот, все, что он имеет, в руке твоей» 14 . Запрещает ему искушать, когда говорит: «Только на него не простирай руки твоей» . Дьявол же тремя способами говорит к Богу: когда пробирается своими путями, когда подвергает честность избранных ложному обвинению, и когда требует, чтобы ему позволили искушать их невиновность. Конечно, пробирается своими путями тот, кто говорит: «Я обошел землю вокруг, и прошел ее». Обвиняет честность избранных, когда говорит: «Разве даром Иов боится Бога? Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все имущество?» 15 Требует же искушать его невиновность, когда говорит: «Но протяни руку Твою и коснись всего, чем он владеет, – благословит ли он Тебя?» Как мы видели выше, для Бога говорить: «Откуда ты пришел?» , значит силой Своей справедливости порицать пути его злобы. Для Бога говорить: «Неужели ты не видел раба Моего Иова, что нет подобного ему на земле» , значит таких вот Своих избранных считать праведными, чему отпавший ангел, конечно, может завидовать. То, что Бог говорит: «Вот, все что он имеет, в руке твоей» , означает, что для испытания верных Он попускает против них это нападение тайной силы его злобы. Когда же Бог говорит: «Только на него не простирай руки твоей» , то ограничивает дьявола от неумеренного натиска дозволенного искушения. Дьявол говорит: «Я обошел землю вокруг, и прошел ее» , поскольку не может скрывать хитрость своей злобы от невидимых глаз Бога. |
| « Разинули на меня пасть свою; ругаясь, бьют меня по щекам; все сговорились против меня. Предал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня», — говорит Иов (Иов. 16: 10–11). Это место может быть понято как пророчество, поскольку буквально таких обстоятельств в книге не описано [см. 28, с. 6]. « Так презрен по мыслям сидящего в покое факел, приготовленный для спотыкающихся ногами » (Иов. 12: 5), – говорит о себе праведный Иов. Эти слова могли бы стать эпиграфом всей книги, поскольку его история является ключом к уразумению тайны страдания. « Вот, мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец [оного] от Господа, ибо Господь весьма милосерд и сострадателен» (Иак. 5: 11). Святой Андрей Кесарийский говорит: « Они победили его Кровию Агнца и словом свидетельства своего…» (Откр. 12: 11). «Обвиняемые, говорит, святые и им [диаволом] оклеветаемые, подобно Иову, пред всеми людьми, в Него верующими и ему покоряющимися, победили его страданиями за Христа» с. 97]. 20.6. Богослужебное употребление книги В день памяти святого Иова Многострадального читаются паремии из 1–й и 2–й главы. Читается Книга Иова также и на Страстной Седмице, с понедельника по пятницу. В понедельник, вторник, среду на вечерне читаются 1–2–я главы (те же самые паремии, которые читаются в день его памяти). В Великий Четверг читается 38–я глава – начало ответа Бога Иову, а в Великий Пяток – самый конец, о благословении последних дней Иова (Иов. 42: 12–17). Несомненно, здесь также выстраивается связь со страданиями Христовыми. Глава 21. Псалтирь Псалтирь, с одной стороны, изучать проще других книг, потому что она у нас все время на слуху и это наиболее читаемая книга из всего Ветхого Завета, неслучайно она даже нередко издается вместе с Новым Заветом. Впрочем, наше знание Псалтири часто оставляет желать лучшего. Например, святитель Геннадий Константинопольский не рукополагал никого в пресвитеры, если тот не знал всю Псалтирь наизусть, считая, что человек еще не готов к служению. И в Лествице тоже мы видим, что когда игумен не стал поднимать эконома после земного поклона, тот простоял несколько часов и за это время по памяти вычитал про себя всю Псалтирь. С другой стороны, по многообразию своего содержания и по известной своей неупорядоченности, она, конечно, представляет трудность именно для систематического изучения в рамках краткого курса. |
| Ибо я понял: продвинуться вперед — значит узнать, что вопрос, который тебя мучил, потерял смысл. Я спросил своих ученых, а они — о Господи! — рассмеялись, потому что истина явилась перед ними как ненужность этих вопросов. Я ведь знаю, Господи, что мудрость не умение отвечать, а избавление нашей речи от превратностей. Вот влюбленные сидят на низкой ограде, они сидят рядышком и болтают ногами, они не нашли ответов на вопросы, которые задавали вчера. Но я знаю любовь, — им не о чем больше спрашивать. Только безумец можеть уповать на ответ от Господа. Если Он примет тебя, Он избавит тебя от лихорадки вопросов, отведя их Своей рукой как головную боль. Вот так» [ 69 ]. Отголосок мудрости Иова слышится и у К. С. Льюиса, одна из героинь которого говорит: «Теперь я знаю, Господи, почему Ты не отвечаешь. Перед ликом Твоим умирают вопросы» [ 70 ]. Книга Иова понятна только тому, кто умеет слушать Другого. Тем, кто всюду видят лишь себя и лишь свое, она не поддастся. Именно так, монологически, а, значит, — с изнасилованием — была прочтена книга Иова Блаватской. Приведя из этой книги лишь один стих, она торжествующе демонстрирует обнаруженную ею (как всегда, Блаватская делает все свои открытия вслед за каббалистами) в Библии идею перевоплощения. В числе «мест, доказывающих, что вера в многократные существования человека была не чужда древним евреям» [ 72 ], Блаватская приводит цитату из книги Иова: «Ты знаешь это, потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико» (Иов 38, 12). Однако прочитаем это место полностью. Это обращение Бога к Иову, обнажающее ограниченность человеческой силы, существования и знания. В этой речи ощутим иронический оттенок: «Где был ты, когда Я полагал основание вселенной? Скажи, если знаешь. Давал ли ты в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее? Нисходил ли ты в глубину моря, и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной? Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это. Где путь к жилищу света, и где место тьмы? Ты, конечно, доходил до границ ее и знаешь стези к дому ее. Ты знаешь это, потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико. Входил ли ты в хранилища снега и видел ли сокровищницы града, которые берегу Я на время смутное, на день битвы и войны? По какому пути разливается свет и разносится восточный ветер по земле? Кто проводит потоки для излияния воды и путь для громоносной молнии, чтобы шел дождь на землю безлюдную, на пустыню, где нет человека, чтобы насыщать пустыню и степь и возбуждать травные зародыши к возрастанию? Есть ли у дождя отец? И кто собирает капли росы? Можешь ли выводить созвездия в свое время?» (Иов. 38, 1-33). Как видим, перед нами не размышление о человеческой судьбе и ее законах. Перед нами речь Бога о Нем самом, а не о человеческой карме [ 73 ]. |
| В один из мирных дней наслаждавшегося земным счастьем Иова как громом поразили вести одна за другой о потере имущества и о гибели всех детей его. Как же подействовали на праведника эти удары? Он «пал на землю и поклонился и сказал: Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! Во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге». Приняв с такой святой покорностью лишение имущества и любимых детей, Иов продолжал богоугодно страдать, когда поразили его и новые испытания: страшная телесная болезнь и огорчения со стороны его малодушной жены, которая, вместо того чтобы успокаивать, упрекала его, говоря: — Ты все еще тверд в непорочности твоей? Похули Бога и умри. Но он возразил ей: — Ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? «Во всем этом не согрешил Иов устами своими». Но все величие Иова проявляется, когда он подвергается самому тяжелому испытанию. Любимые друзья пришли посетить его и выразили свои сомнения в нем, предполагая скрытую греховность, навлекшую заслуженную тяжелую кару., Таким образом они отнимали у него последнюю отраду, которая остается у праведника: верить в свою невиновность, опираться на доброе пред Богом. Своим ограниченным человеческим рассуждением разбирают эти люди предопределения и непостижимые судьбы Божии и решают, что Бог не карает невиновных. И вот обрушиваются на Иова, лежащего в язвах на гноище, их презрительные суждения, и умудряются они поучать советами человеческого измышления того, кого Сам Бог признал «человеком непорочным, справедливым, богобоязненным и удаляющимся от зла». Таким, какого нет другого на земле. Затронутый в своей святыне — своей совести, Иов доходит до крайнего предела страдания. У него, лишенного всякого блага, пораженного «проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его», хотят отнять последнюю отраду, что всего дороже: чувство правоты своей пред Богом. «Я прав! — восклицает Иов, как бы в оправдание пред Самим Богом. — Я прав, но Бог лишил меня суда. Должен ли я лгать на правду мою? Моя рана неисцелима без вины». |
| Защитительная речь Иова относится ко всему ранее им сказанному о своей невинности, как скрепляющая, удостоверяющая письмо подпись. «Вот мое желание» еврейскому: «ген тавп», – «вот мой тав», последняя буква еврейского алфавита, употребляемая для засвидетельствования чего-нибудь ( Иез 9.4 ). Представив доказательства своей невинности, Иов желает, чтобы его соперник, т. е. Бог, явился на суд с ним с обвинительным документом. Вместо: «чтобы защитник мой составил запись», буквально с еврейского должно перевести: «и пусть соперник мой напишет свою обвинительную запись». Иов.31:36 . Я носил бы ее на плечах моих и возлагал бы ее, как венец; В сознании своей правоты Иов не может допустить мысли, чтобы эта «обвинительная запись» доказала его виновность. Наоборот, она послужила бы свидетельством его невинности: восстановила бы его достоинство ( «носил... на плечах»; ср. Ис 9.6 ) и честь ( «возлагал бы ее, как венец»; ср. Зах 6.11 ). Иов.31:37 . объявил бы ему число шагов моих, сблизился бы с ним, как с князем. Поэтому Иов отвечал бы Богу, не как робкий, трепещущий при мысли о наказании Адам, а как князь, т. е. смело и безбоязненно («приблизился к Нему, как князь»). Иов.31:38 . Если вопияла на меня земля моя и жаловались на меня борозды ее; Иов.31:39 . если я ел плоды ее без платы и отягощал жизнь земледельцев, Иов.31:40 . то пусть вместо пшеницы вырастает волчец и вместо ячменя куколь. Слова Иова кончились. Если все сказанное Иовом неверно, если он величайший грешник, наказания которого требует неодушевленная природа ( Иов 20.27 ; Авв 2.11 и д.), – истощенная его жадностью почва (ср. Пс 64.11 ); если он делал невыносимою жизнь ее прежних владельцев (ср. Иов 22.8 ), то пусть на него во всей силе падет проклятие, поразившее первого человека (ст. 40; ср. Быт 3.17–18 ). Пусть он будет, подобно ему, отвергнут Богом. Читать далее Источник: Толковая Библия, или Комментарии на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета : В 7 т./Под ред. проф. А.П. Лопухина. - Изд. 4-е. - Москва : Даръ, 2009./Т. 3: Исторические книги. Учительные книги. - 960 с./Книга Иова. 40-188 с. Вам может быть интересно: |
| Христианин должен в любую минуту быть собранным, готовым, во всеоружии. Мы должны быть всегда, и днем, и ночью перед Богом. Иов еще не дошел до этого, для него Евангельский свет даже еще не забрезжил. Эти слова говорятся еще до света ветхозаветного. Человек всегда чувствует посторонний взгляд, который требует от него отчета. Это его пугает и истощает его силы. Рассмотрим кошмар Елифаза, кошмар, который пережил друг Иова, который в точности соответствует опыту самого Иова. Елифаз Феманитянин, утешая Иова, рассказывает ему о кошмаре который посетил его в одну из ночей. Он говорит Иову: «И вот, ко мне тайно принеслось слово, и ухо мое нечто приняло от него. Среди размышлений о ночных видениях, когда сон находит на людей, объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои. И дух прошел надо мною; дыбом встали волосы на мне. Он стал, – но я не распознал вида его, – только облик был перед глазами моими; тихое веяние, – и я слышу голос: человек праведнее ли Бога? и муж чище ли Творца своего? Вот, Он и слугам Своим не доверяет и в Ангелах Своих усматривает недостатки: тем более – в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли. Между утром и вечером они распадаются; не увидишь, как они вовсе исчезнут. Не погибают ли с ними и достоинства их? Они умирают, не достигнув мудрости» ( Иов. 4:15–20 ). Жизнь человека коротка, он возникает из пепла, из грязи, подобно червю, который прячется в земле и может быть в одно мгновение раздавлен. И никто больше не защитит его. Смерть человека не оставляет большого следа, во всяком случае, этот след не вечен. Праведен ли человек перед Богом? Что можно сказать о человеке, когда тысячи Ангелов предстоят взгляду Бога и даже в этих просветленных духах Богу случается обнаружить изъян? Что же говорить о нас? Может ли быть человек неповинен перед Богом? А если может считать себя невиновным, то что это значит? Именно этот вопрос задает Иову Елифаз, переживая свое ночное видение. В глубине сердца Иов выражает двойное недовольство Богом. Первое. Как Всемогущий создатель может допустить смерть человека? Почему Бог позволяет, чтобы к моменту осознания им своих желаний, которые рождаются в его сердце, он терял способность к их осуществлению? Как Он может на это все смотреть, Он – Всемогущий Творец, который способен сохранять свое создание и помогать его успеху и процветанию в век века? Как могло случиться так, что человек оказался единственным в творении, который не способен достичь своих желаний, своих возможностей, своих устремлений. Иов возмущается и не может примириться с тем, что время нашей жизни течет быстро, как вода, которая вытекает из разбитых сосудов. |
| О том, чтобы вернуть утраченное, он не помышляет (ведь мертвых не воскресишь): душа моя желает лучше прекращения дыхания нежели сбережения костей моих (7:15). Он ужасается тому, что праведник приговорен к той же участи, что и грешник! Иов так близок к небытию, что размышлять о “наказаниях Вседержителевых” ему не время, ему бы сразу знать, на что надеяться: Что за сила у меня, чтобы надеяться мне? и какой конец, чтобы длить мне жизнь мою? (6:11). Иов рассуждает не только о себе, но о человеке вообще . Не определено ли человеку время на земле, и дни его не то же ли, что дни наемника? (7:1). С одной стороны, человек — “наемник”, “прах”, жизнь его — “дуновение”, с другой стороны, Бог неотступно бдит каждый его шаг. Что такое человек, что Ты столько ценишь его и обращаешь на него внимание Твое, посещаешь его каждое утро, каждое мгновение испытываешь его? (7:17–18). Разве я море или морское чудовище, что Ты поставил надо мною стражу? (7:12). Слова о морском чудовище (левиафане) заслуживают особого внимания, так как именно о нем говорит Бог в конце книги. В Священном Писании, в том числе и в книге Иова, сказано, что Бог “положил морю предел”, взял его под стражу. Море — неуправляемая стихия, а левиафан — творение, готовое попрать Самого Творца. Символы непокорности, гордыни, величия 5 . Слова Иова о том, что он — не “море”, не “морское чудовище”, есть в некотором роде самооправдание и саморазоблачение. В них бесспорно содержится определенное лукавство, ведь по сути Иов претендует даже на большее, нежели разбушевавшаяся стихия, его притязание — вечность: Опротивела мне жизнь. Не вечно жить мне. Отступи от меня, ибо дни мои суета (7:16), — говорит он Богу. Рассуждения Иова о грехе носят явно онтологический характер: Зачем Ты поставил меня противником Себе И зачем бы не простить мне греха и не снять с меня беззакония моего? (7:20–21). Поскольку речь идет о вечности, а не о временном облегчении, и к тому же, по словам Самого Бога, Иов — человек праведный, “грех” и “беззаконие” — не проступки и провинности, “вольные и невольные”, им соделанные (что Ты ищешь порока во мне хотя знаешь, что я не беззаконник — 10:6–7). |
| " Господи! – взывает Иов, – не сорванный ли листок Ты сокрушаешь и не сухую ли соломинку преследуешь?» ( Иов.13:25 ) Как посланник всего ветхозаветного человечества взывает Иов, как бы говоря: «Господи, не скрывайся, откройся силою Твоею, мудростью Твоею, открой истину Твою в мире!» И такое сыновнее человеческое воззвание должно было вырваться из земли, потому что только оно способно было пройти небеса и достичь престола Божьего и, в ответ себе, низвести на землю Величайшую Благодать Усыновления. Здесь голос всей земли, трепетно приготовляющейся к пришествию Богочеловека! Книга Иова читается в храме во время Страстной Седмицы, когда в сознании верующих проходят страдания Спасителя, и Иов, по мысли Церкви, является прообразом Спасителя, безвинно страдающего праведника, Сына Божия, Бога. В шестнадцатой главе книги Иова мы читаем пророческие слова: «Разинули на меня пасть свою; ругаясь бьют меня по щекам, все сговорились против меня. Предал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивых бросил меня» ( Иов.16:10 ). Никто Иова не бил по щекам, никто его не бросал в пасть к беззаконникам, однако, он в таком пророческом светлом исступлении чувствует на себе уже дух Богочеловека и говорит те слова, которые потом Апостолы целиком применили к страданиям Богочеловека и которые исторически исполнились в точности и считаются одним из библейских пророчеств о Христе. «Лицо мое побагровело от плача и на веждах моих тень смерти. При всем том, что нет хищения в руках моих, и молитва моя чиста. Земля! Не закрой моей крови и да не будет места воплю моему. И ныне, вот на небесах Свидетель мой и Заступник мой в вышних! Многоречивые друзья мои! К Богу слезит око мое. О, если бы человек мог иметь состязание с Богом, как сын человеческий с ближним своим»! ( Иов.16:16–21 ). Опять глубочайшее постижение. Величайшее алкание духовное, стремящее человека к живому соединению с Богом. Этот старик, полумертвый Иов, за 2000 лет до Рождества Христова свидетельствует, что Свидетель и Заступник его в вышних – на небе, и что сын человеческий может обращаться к Богу так, как он, Иов, обращается к нему. |
| Совр. библеисты утверждают, что в книге нет ясного учения о посмертном существовании ( Аверинцев. 2004. С. 453; Рижский. 1991. С. 109-110). В книге есть множество высказываний о том, что после смерти все будут пребывать в шеоле, не испытывая ни радости, ни страданий, ничего не зная о земных событиях (Иов 14. 21, 22; 21. 23-26; 24. 21-25). Однако в православном богословии слова Иова: «А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога» (19. 25-26) - рассматриваются как пророчество о грядущем всеобщем воскресении и о явлении Спасителя ( Юнгеров. 2006. С. 72-75). Учение о Боге Творце и Промыслителе со всей ясностью выражено в жалобе Иова: «Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом,- и Ты губишь меня? Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня, и в прах обращаешь меня?» (Иов 10. 8-9 слл.). Участники диалога многократно говорят о Боге как о Промыслителе (7. 17-18; 8. 20-22; 12. 10-25; 35. 9-13 и др.), делая особый акцент на убеждении в спасении праведников и в наказании грешников. Учение о человеке Величие и ограниченность человека, его место в тварном мире - главные темы диалогов в И. к. О достоинстве человека в прологе говорит Создатель с сатаной, о ничтожности человека свидетельствуют друзья и Иов. «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями: как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается. И на него-то Ты отверзаешь очи Твои, и меня ведешь на суд с Тобою? Кто родится чистым от нечистого? Ни один. Если дни ему определены, и число месяцев его у Тебя, если Ты положил ему предел, которого он не перейдет, то уклонись от него: пусть он отдохнет, доколе не окончит, как наемник, дня своего» (14. 1-6; ср.: 7. 17-21). Величие человека (Иова), способного верно говорить о Своем Творце и быть ходатаем за др. людей, утверждает Сам Бог (42. 7-8). Учение о Премудрости В гл. 28 И. к. представлено традиционное для учительных книг учение о Премудрости (ср.: Притч 8-9), особенностями которого является утверждение ее Божественного происхождения. На вопрос: «Откуда же исходит Премудрость? и где место разума?» - дается ответ: «Бог знает путь ее, и Он ведает место ее» (Иов 28. 20, 23). О ней говорится как о бесценном сокровище: «Не равняется с нею топаз Ефиопский; чистым золотом не оценивается она» (28. 15-19). Она - основание нравственности: «Вот, страх Господень есть истинная Премудрость, и удаление от зла - разум» (28. 28). Премудрость есть свойство Божие. Отличительной особенностью учения о Премудрости в И. к. является отсутствие представления о персонифицированной Премудрости (ср.: Притч 8-9) ( Князев. 2006. С. 368). |
| к. также играет большую роль, прежде всего в догматической аргументации. Особенно часто используют И. к., чтобы подчеркнуть истинное божество и человечество Христа и отношение обеих природ ( Cyr. Alex. Contr. Jul. 8; Idem. De s. Trin. 7; Idem. Thesaurus. 32), Его безгрешность ( Idem. In Ioan. 5; Idem. Glaph. in Pent. Numeros//PG. 69. Col. 633) и силу, побеждающую смерть ( Idem. In Ioan. 9). Свт. Кирилл выделяет определенные места в тексте И. к., к-рые служат ему не только для обоснования догматических положений. Вопрос Бога: «Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной?» (Иов 38. 16-17) - он использует как доказательство сошествия Христа в преисподнюю ( Idem. Glaph. in Pent. Gen. 2. 6; Idem. Adv. Nest. 5. 5). На Божественное всеведение Христа указывают слова (Иов 42. 3): «Кто сей, омрачающий Провидение, ничего не разумея?» ( Idem. In Luc. 5. 20; Idem. Thesaurus. 32; Idem. Hom. pasch. 22). О неизменности Божественной воли свидетельствует стих: «Что Он разрушит, то не построится; кого Он заключит, тот не высвободится» (Иов 12. 14), к-рый неск. раз цитируется в комментарии на прор. Исаию ( Idem. In Is. 2. 2-5). Божественность Св. Духа также подтверждается словами Иова ( Idem. De s. Trin. 6). Указание на жестокость диавола свт. Кирилл видит в Иов 41. 15 LXX: «Сердце его твердо, как камень, и жестко, как нижний жернов» ( Idem. De adorat. I; Idem. In Luc. 5. 31). Основная черта образа Иова у свт. Кирилла традиционная - это терпение, но святитель отмечает также его упорство ( Idem. In Luc. 5. 31), праведность ( Idem. Glaph. in Pent. Exodus. 2; Idem. Ep. 6) и блаженство ( Idem. Hom. pasch. 11). Многими стихами из И. к. свт. Кирилл обосновывает свои нравственные наставления ( Idem. In Luc. 5. 19), литургические, этические и пастырские вопросы ( Idem. Hom. pasch. 9), но прежде всего учение о творении (ср.: Idem. In Is. 2. 2; 4. 2; Idem. De s. Trin. 4). Как и александрийцы, свт. Василий Великий использует историю Иова при обсуждении вопросов тринитарного богословия. |
|
|
