| Именно, он прислал патриарху и состоящему при нем братству архиереев свиток, в котором отчетливо и ясно изложил им, а чрез них и всем вообще свое чистое, подлинное и исполненное всецелого православия учение о Боге. Прочитавши этот свиток, с надлежащим братским и духовным расположением принявши его и признавши, что патриарх Григорий все излагает в своем исповедании благочестиво, богоугодно и православно, патриарх Иоанн и члены священного синода воздали хвалу и благодарение Богу, как в единении устроящему церковь Свою, объединяющему учение веры и упраздняющему все козни и разделения лукавого. Вместе с тем, патриарх Иоанн и священный синод исполнили должное братское и иерархическое общение в отношении к александрийскому патриарху, братски допустивши, по церковному обычаю, поминовение его имени в священных патриарших службах и распорядившись, чтобы оно возглашалось вместе с прочим патриаршим братством 243 . Патриарх Иоанн, по получении грамоты блаженнейшего Григория, намерен был воздать ему равное (ντεπιθεναι τ σα) и немедленно ответить ему соответствующим посланием, но время не позволило ему исполнить свое намерение. Теперь же патриарх Иоанн пишет и извещает кир Григория, что и он держится одинакового учения и вполне согласен, по милости Божией, с его свитком, в котором содержится самое правое понимание догматов св. отцов, почитаемых и константинопольским патриархом. Да будет же благословен Бог и Спаситель наш, человеколюбец Господь, приведший иерархов, по многой Своей милости, в столь великую благость братского единомыслия. «Мы, – писал патриарх Иоаннн, – радуемся и веселимся братскому с тобою согласию и тождеству воззрения, святейший владыка, так что и желаем с этого времени и проникнуты весьма большим стремлением быть близко друг к другу как духом, так и по физическому и территориальному присутствию, пребывать в одном месте и совершать Богу общее и необходимое для нас богослужение и тайноводство». Прибытия александрийского патриарха в Константинополь желал не только Иоанн Гликис, но и император Андроник Палеолог, «пламенный любитель всего прекрасного, неутомимый защитник, попечитель, ревнитель и охранитель церквей», который отправил с особыми послами свое письмо патриарху и указ относительно приезда его в Византию. |
| В то же время Андроник в течение всей своей жизни любил читать послания божественного апостола Павла, часто наслаждался источаемой ими сладостью и нередко в прекрасных своих письмах цитировал неотразимо убедительные изречения апостола. Икону этого великого апостола – произведение древней художественной руки – Андроник украсил золотом и поставил в возобновлённом им величественном храме Сорока Мучеников. Никита Хониат рассказывает, что незадолго до смерти Андроника эта икона источала из глаз слезы. Царь, узнав об этом, сильно опечалился и сказал, что, вероятно, св. апостол плачет о нём и предвещает ему большое несчастье, так как он чтит его священное изображение и высоко ценит его боговдохновенные изречения. Действительно, Андроник трагически погиб во время дворцового переворота от руки мятежной столичной толпы. Таким образом, и династия Комнинов оставила крупный след в истории духовного просвещения в Византии. Басилевсы этой династии были просвещёнными деятелями Византии, с любовью относились к науке, покровительствовали учёным, окружали себя философами и риторами, любили с ними беседовать, сами занимались научно-литературными трудами и других поощряли к этому. Благодаря меценатству Комнинов, их эпоха прославлена в Византии целой плеядой блестящих представителей различных отраслей знания. Так, разработкой догматики, полемики и апологетики в царствование Комнинов занимались Евфимий Зигабен , Николай Мефонский , Феориан, Андроник Каматир, Никита Акоминат, Иоанн Фурнис, Евстратий, митрополит Никейский, «ипат философов» Феодор Куропалат, Никита Сеид, Михаил Гликис и многие другие; экзегетическими трудами прославил себя Феофилакт Болгарский , в области аскетики и мистики известны труды монаха Иоанна, впоследствии Антиохийского патриарха, и Евстафия Фессалоникийского, в области истории работали Никифор Вриенний, Анна Комнина, Иоанн Киннам и отчасти Никита Хониат (или Акоминат), Иоанн Скилица, Михаил Пселл (философ и богослов), Иоанн Зонара, Константин Манасси и др. V. 5. Династии Ангелов и Ласкарисов в их отношении к духовному просвещению |
| —678— Положение константинопольских патриархов и их нравственный облик в общем не изменились к лучшему и в последние два века существования византийской империи. – Так, образованный, но слабохарактерный патриарх Герман III (1267 г.) в угоду императору склонился на Лионскую унию 941 , его преемник, Иосиф I (1268–1275 г.г.), «непричастный эллинской мудрости», происками занявший кафедру, «умел подходить к сильным правителям» 942 , Иоанн Векк (1275–1282 г.) расположение Михаила Палеолога приобрел главным образом через сочувствие стремлениям императора к унии 943 ; патриархи же Григорий II (1283–1289 г.), Афанасий I (1289–1311 г.) и Иоанн XII (1294–1303 г.), не находя в своей деятельности поддержки у Андроника II (1282–1328 г.), вынуждены были уйти на покой 944 . Если среди дальнейших патриархов последнего периода византийской империи и встречались люди высокой образованности и с истинно-пастырской ревностью (Иоанн Гликис, 1316 –1320 г., Филофей, 1354–1376 г., Нил, 1380–1388 г.) 945 , – их во всяком случае было очень не много 946 . Большей частью кафедра предоставлялась людям, «даже и ногтем не касавшимся эллинской мудрости» 947 , или же нравственно не достойным. Напр., совершенно безграмотный Нифонт I (1311–1315 г.), большой любитель женского общества, конского спорта и пирушек, доходил до святотатства, сдирая и обращая в свою пользу золотые и серебряные оклады с церковных икон 948 . Патриарх Исаия (1323–1334 г.) не находил не совместимым со своим достоинством въехать в столицу в обществе танцовщиц и гетэр, потешавших всех своими плоскими шутками 949 . Патриарха Исидора (1347–1349 г.), ставленника и верного —679— слугу императора Иоанна Кантакузина , один из хронистов XIV века – Никифор Григора – сравнивает «со свиньей, привыкшей барахтаться в грязи» 950 ; в обшем такой отзыв о патриархе подтверждается и его деятельностью. Подобные печальные явления, кажется, вполне удовлетворительно объясняются замечанием того же хрониста: «цари на такое высокое место (как патриаршее) и выбирают таких людей, чтобы эти беспрекословно подчинялись их приказаниям, как рабы, и чтобы не оказывали им никакого противодействия» 951 . |
| В 13 веке церковные мелодии сочиняли: греческий цар Иоанн Ватаци (12221255), а в конце этого века – монах Даниил Ахрада и, особенно, знаменитый песнотворец протопсалт Иоанн Гликис, учитель И. Кукузеля и К. Корони, славных мелодических творцов 14 века. Известны его стихиры доброгласны (καλοφωνικ), акафист Богоматери, „Достойно есть“ и мелодии одиннадцати утренних песнопений Льва Мудрого . В 13 же веке жили песнотворцы: Каллист (отец историка Никифора Каллиста) и Герасим Ксанфопул. Кроме того в Ватопедском Стихираре 1292 г. и в Синайском Ирмологе 1332 г. перечисляются еще следующие песнотворцы по их старшинству: 1) Латрин, 2) Феодор Катакалон, 3) Михаил Анеот, 4) Кампани, оба старше Иоанна Гликия, 5) Никифор Ифик, подражавший Анеоту и Гликису в нотном положении акафиста Богоматери, 6) Клова и 7) Васиот, оба раньше Иоанна Кукузеля, 8) Мануира и 9) Даласин. оба ранее Кондопетрия, 10) Кондопетри и 11) сын его Михаил, упомянутые в рукописи 1292 г., 12) Кукума и 13) Никодим Петропул, поименованные в Ирмологе 1332 г., 14) Михаил Влеммид, написавший толкование певческих знамений. Период пятый греческого церковного пения от 14 до 18 века. В начале этого периода мы видим преобразования церковного пения в разных христианских церквах Востока и Запада. В Римско-католической церкви, как выше сказано, 442 с ослаблением песнотворческого вдохновения, развивается формальная сторона гармонического пения в виде контра-пункта, при помощи которого мотивы народных, иногда даже непристойных песней, применяются к священным песнопениям; с 17 же века проникают в церковь театральные мотивы. Народные же мотивы положены затем в основание и духовного пения протестантских обществ. Болгарские напевы, образовавшиеся около этого же времени и затем в 17 веке перешедшие в Россию, имеют также характер народных славянских напевов. В Русской церкви это время обозначается забвением кондакарного знамени, преобразованием древней столповой нотописи, а вероятно, и напевов. В Греции церковное песнотворчество не только не ослабевает, но в начале же 14 века (или даже в конце 13 в.) развивается быстро и широко. Оно отличается обилием и искусственностью мелодий, художественностью исполнения, сложностью нотации. |
| См., в частности, 109. с. 249–256. 251 Второй Вселенский собор в Константинополе, 381 год правило 3 (149, II, с. 173). 252 149, II, с. 281. 253 Ср. 101, с. 97–153. Некоторые византийские антилатинские полемисты использовали легенду, по которой апостол Андрей Первозванный проповедовал в Византии. В русле этой традиции Константинополь расценивался как «апостольский» престол, равный (или даже превосходящий) престолам Рима, Антиохии, Иерусалима и т. д. (36, с. 138–299). У главных исихастских писателей этого периода мы этого взгляда не встретим. 254 149, II, с. 237. 258–259. 255 Это мнение комментатора XII века Зонары (149. II. с. 260): ср.: А. Павлов, «Теория восточного папизма в новейшей русской литературе канонического права», Православное Обозрение, 1879, ноябрь, декабрь. 256 149, II, с. 240. 257 См. библиографию в: 14, с. 487. 258 24, с. 222–224. 259 Иоанн Хила, митрополит Эфесский (XIV в.) — 24, с. 396; ср. также с. 389. 260 149, II, с. 224. 261 Ср. 112. с. 1–20 и 24. с. 42–88. 262 О кандидатах в патриархи в Византии см. 14, с. 482–486. Брейе отмечает преобладание монахов среди кандидатов на патриаршую кафедру в палеологовский период и относительно роста престижа монашества считает решающим моментом избрание монаха Афанасия I (1289 год). Можно, однако, возразить, что монах Арсений (1255–1259, 1260–1265 гг.) своей оппозицией Михаилу еще более утвердил престиж монашества. После 1289 года только два патриарха были не из монахов: Иоанн Гликис (1315–1319 гг.) и Иоанн Калека (1334–1347 гг.). 263 Сам Палама говорит об Афанасии как о святом и как об образце для исихастов (107, с. 99 и 109, с. 34, прим. 34). 264 О личности и творчестве Афанасия см. 174; ср. также 12 и недавние работы Н. Д. Барабанова. 265 См. выше, гл. 4. 266 88, с. 136. 267 Второе послание к императору. Изд. 174, с. 6. 268 Проповедь 45, изд. S. Oikonomos, Афины, 1861, с. 45–49: Кавасила, 149 (150), стлб. 728–794. 269 Ср. 149, CL I, стлб. 12Д, 16В и стлб. 292. 270 Cod. Athon. 229 (Chilend. 8), s.XV, pp. 126–130 271 |
| 81) относить этого патриарха к числу выдающихся византийских проповедников XIV b. Затем, при патриархе Иоанне XIII было издано до пятидесяти канонических определений разнообразного содержания (о браке, разводе, суде над клириками и мирянами), свидетельствующих о широком развитии административно-канонической его деятельности на основе и по руководству церковных правил. 185 Затем, Иоанн, будучи по образованию и грамматиком, написал и специальный труд о синтаксисе, под заглавием «Патриарх кир Иоанн Гликис о правильном синтаксисе». Труд этот отличается логичностью и ясностью мысли, но не представляет полной синтаксической системы, а трактует лишь о главных её предметах, например падежах, причастии, варваризмах. В предисловии помещён философский трактат, где автор ведёт речь о происхождении и развитии языка как дара Божия. Из древнегреческих писателей автор цитирует в своём труде Гомера, Фукидида, Платона, Демосфена, а равно ссылается на греческий перевод Семидесяти. Из «Синтаксиса» патриарха Иоанна издана только часть (Cramer. Anecd., I, 401). Остаются неизданными также и письма патриарха Иоанна (Paris. 2022), в частности, его письмо к императору Андронику Палеологу Старшему и другое – к великому логофету, а равно письменное его отречение от кафедры. В заключение можно отметить, что знаменитый Дюканж в своём греческом глоссарии (Р. 51) упоминает о произведении некоего Иоанна Глика под заглавием «О суетности жизни», но это сочинение не имеет никакого отношения к знаменитому Византийскому патриарху и тождественно с хорошо известным в печати произведением «Скорбь смерти» ( Πνθος θαντου), которое относится к XVI b. и принадлежит некоему Иусту, сыну Иоанна Гликиса (Lagrand, I, 179, 238). Итак, патриарха Иоанна Гликиса нужно отнести, по сохранившимся его трудам, к числу византийских гомилетов и грамматиков, а вообще по его образованию, засвидетельствованному историками Григорой и Ефремием ( ε ς ν ρστων κα σοφν λγων δρις – Ρ. 416), нужно считать образованнейшим деятелем эпохи. |
| В 18 веке писали церковные мелодии: 1) вселенский патриарх Афанасий 5 (17101712 г.). В Ватопедской рукописи Παπαδικ... μουσικν βιβλον 1780 г. помещены его нотные ирмосы и похвала господарю Валахии. В этой же рукописи поименованы песнотворцы: 2) Даниил протопсалт великой церкви в Константинополе, 3) Аркадий монах, 4) Стилиан иерей, 5) Дукас Лаосинактис, 6) Михаил Фокаевс, 7) Клим иеромонах святогорец, родом Митиленец, 8) Петр Константинополит, 9) Афикэос, 10) Феодор иеромонах, 11) Герасим иеромонах, 12) Дукас Сиропулос, 13) Иоанн протопсалт Ураниотис, 14) Михаил иерей Кукулас, 15) Ласкарис Пигонитис, 16) Мелетий Синаит, 17) Петр Гликис. Период шестой греческого церковного пения со второй половины 18 века до настоящего времени. В этом последнем, современном нам периоде текстовое и мелодическое содержание греческого церковного пения остается то же самое, какое было и в предшествующем периоде. Даже прежние способы и приемы пения не получили радикальных изменений. Перемены, которые замечаются ныне в греческом пении, происходят постепенно и характеризуется доколе, по большей части, отрицательными свойствами. Положительные признаки и свойства нового его направления еще не настолько ясны, чтобы могли быть указаны с достаточной определенностью, и только стремление к упрощению пения и перемена системы нотации устанавливают довольно ясную границу между старым и новым направлением в пении. В новом периоде греческого церковного пения прежде всего заметно стремление к исправлению и сокращению его текстового и мелодического содержания. Многочисленные некогда анаграмматисмы, как особые словесные произведения, состоящие в перифразе текста древних песнопений, ныне в греческих церквах совершенно вышли из употребления. Есть опыты исправления богослужебных книг, и составления новых служб местным угодникам Божиим (например, Пахомию и Герасиму на о. Патмосе), но они не имеют широкого распространения. Так, один ученый монах Афоно-Кутлумушского монастыря исправил греческие Минеи. Книги эти напечатаны и приняты в богослужебную практику в мирских греческих церквах, но отвергнуты и даже осуждены на Афоне, – этом крепком хранилище древних уставов и обычаев. 461 На Афоне вообще не удовлетворяются печатными венецианскими изданиями богослужебных книг, а имеют в обращении свои рукописные книги, хотя и не во всем согласные между собой. 462 |
| Даже трудно провести или указать в этом отношении черту между архиерейством и монашеством. Таким образом мы уже видели, что по правилам соборов, когда в епископа кто поставляется из женатых людей, жена его, предварительно разлучившись с ним по взаимному согласию, после рукоположена мужа должна вступить в монастырь и непременно принять иноческое пострижете (6 всел. 48). Отсюда не должно ли заключить, что соответственно такому определению о жене, и сам избранный на епископство должен сделаться монахом? Иначе для чего бы жена его подвергалась более строгому определению, чем он сам? Если бы он не обязывался быть монахом, а только оставаться вне супружества, не довольно ли бы разлучиться с женой? И если обязательством вступить в монастырь прекращается для жены всякая возможность поддерживать сношения не только с мужем, но и с другими лицами мужского пола: то чем же бы прекращалась такая возможность для самого епископа, в отношении к другим лицам женского пола, если бы он не делался монахом? И если святость и высота архиерейского сана требует, чтобы даже законная жена избранного в этот сан, даже совершенно разлучаясь с ним, (чего не требуется в пресвитерстве), стала лично чужда миру: то как бы не требовать, чтобы сам епископ быль чужд миру по духу и жизни? а это условие уже само в себе, в своей сущности, (если не по форме), не есть ли монашество? Словом сказать, указанное теперь правило весьма сильно подтверждает, что епископы из женатых людей (клириков или мирян) обязывались принимать монашество. Иначе сила правила о женах будет не понятна; иначе можно бы подумать, что важность сана всею силою падает более на жену архиерея, чем на самого архиерея, что она должна строже понимать его обязанности, чем он сам, что она гораздо более ответствует за него, чем он сам: это слишком странно и немыслимо. Наши мысли мы можем подтвердить примером. В истории цареградских патриархов замечено, что когда избран был на патриаршество Иоанн Гликис из мирян, притом имевший жену и детей (1316 – 20), и когда, вследствие избрания, жена его приняла монашество, то и сам он готовился к пострижению; и только по настоянию врачей по убеждению императора остался без пострижения, потому, что крайне болезненное состояние его требовало мясной пищи, не позволительной в монашестве. |
| Покупатель имеет право беспрепятственно пользоваться новым своим приобретением. Если же мы, говорят о себе продавцы, нарушим договор, то «не только будем иметь судьёй Христа и Бога нашего, но и наследуем проклятия и анафемы 318-и святых богоносных отец (т. е. отцов – участников Первого Вселенского (Никейского) собора 325г. – Ред.), и наш жребий да будет поставлен наряду с неблагодарным и предателем Иудой, который сказал: “Возьми, распни Сына Божия”». В заключение определялась и денежная неустойка. Документ обыкновенно составлялся в присутствии свидетелей из духовных лиц митрополии или патриархии и писался рукой митрополичьего или патриаршего юриста. Все они также подписывали документ и ставили на нём изображение св. креста. В дарственных грамотах также преобладали мотивы религиозно-нравственные, а тем более – в завещаниях. Особенно велико было влияние Церкви на семейную жизнь. Церковь весьма ревностно охраняла этот очаг истинной нравственности и гражданственности, устраняла возникавшие в недрах семьи разногласия и споры, содействовала добрым отношениям между родителями и детьми, защищала сирот от посторонних посягательств на завешанное им наследство и т. п. Вот некоторые исторические свидетельства относительно этого. Трапезунтский император Василий I Комнин (1333–1340) удалил от себя законную свою жену и стал жить с другой женщиной. Об этом узнал Константинопольский патриарх Иоанн XIV Калекас, отлучил эту женщину от Церкви, а Комнину отправил через Трапезунтского митрополита резкое синодальное послание, – в котором, под угрозой отлучения от Церкви, обязывал императора опять сойтись со своей женой, а митрополиту повелевал воздействовать на него в этом направлении. В 1316г. Константинопольский синод и патриарх Иоанн XII Гликис приняли постановление об опеке над имуществом несовершеннолетних детей умершего Иоанна Каваллария, ввиду того, что один из их родственников обнаруживал склонность воспользоваться этим имуществом. В число опекунов были назначены и два лица от патриархии – архонт монастырей Парадисос и диакон Семнон. |
| Прежде всего, на поприще народного просвещения в Византии трудились представители власти церковной. Православная Греко-Восточная церковь всегда считала просвещение народа одной из существенных своих задач, согласно заповеди своего Божественного Основателя (Мф. XXVIII, 19, 20; XVIII, 10; Мк. IX, 42; X, 15) и правилам святых Вселенских соборов (например, 19 и 64 правила VI Вселенского собора). Просвещение народа должно совершаться не только в храме, во время богослужений, но и вне храма в школах, учреждённых под сенью Церкви. И в обозреваемую эпоху, как и прежде, византийское духовенство широко пользовалось принадлежащим ему правом народного учительства и принимало весьма деятельное участие в образовании народа. Духовенство вместе с монашеством учреждало начальные школы, содержало их за свой счёт, бесплатно учило в них и воспитывало население в духе Православия и церковности. В деле народного просвещения во главе духовенства стояли Константинопольские патриархи, представители истины словом и делом. В длинном ряду Вселенских патриархов IX-XV b. можно указать много просвещённейших мужей, ревностных покровителей народного образования и усердных его руководителей. Таковы были патриархи: Фотий, Николай Мистик , Михаил Керулларий, Николай Грамматик (XI b.), Михаил Анхиал (XII b.), Герман II, Герман III, Иоанн Векк, Григорий Кипрский (XIII b.), Афанасий I, Иоанн Гликис, Каллист I (XIV b.), Нил, Матфей и многие другие. За патриархами, право учительства которых простиралось на всю Византийскую церковь , стояли епархиальные архиереи, которые руководили народным просвещением в своих епархиях. Основываясь на наставлении ( νταλμα), которое преподавалось епископам при хиротонии и возлагало на них обязанность учить и воспитывать народ, они несли долг просвещения народного не единолично, но привлекали к этому делу низшее духовенство и монашество. Клирики и монахи и были ближайшими просветителями населения в народных школах. Затем, многие византийские императоры IX-XV b. отличались высоким покровительством народному просвещению, сами занимались науками и побуждали к занятиям других, открывали на свои средства народные школы и наблюдали за их состоянием, с уважением относились к народным учителям и оказывали щедрую помощь просветительным учреждениям. |
|
|
