| Но в этом – и некий смысл: только для Христа – длинные ноты и полная гармония, а все остальные, будучи грешными и несовершенными людьми, и довольствуются несовершенным звучанием… Итак, вот что происходит в сцене смерти Иисуса. Евангелист с чрезвычайной выразительностью, почти плача, поёт: «От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом» – и вот тут как раз это потрясающее место, о котором я вам только что рассказывал: «Или, Или! лама савахфани!» И Евангелист, следуя за евангельским текстом, повторяет эту реплику Христа – также на единственной длинной ноте и с полной длящейся гармонией; только это повторение Бах опускает в самую мрачную тональность, которая только есть в музыкальной гармонии – в ми-бемоль минор… Итак, Евангелист переводит слова Христа: «то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? – Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили» – и тут реплика хора: «Илию зовет Он». «И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; а другие говорили» – и опять хор: «постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его». «Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух». – И здесь, в этот момент высшего напряжения, раздаётся тихий голос Церкви и от лица всех верующих поётся прекрасный хорал: Когда придёт мне время отойти – не отходи, (о Иисусе,) от меня! Когда подступит мука смертная ко мне – Ты приступи ко мне в тот час! Когда трепещущее сердце охватит непереносимый страх – пусть меня вырвет из страданий сих Твоих мучений и страданий сила! Аудиоплеер Страсти по Матфею, сцена смерти Иисуса. И дальше сразу: «И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим». Здесь Бах в полном соответствии с правилами применяет музыкальные риторические фигуры как прямую иллюстрацию того, о чём поётся – мы слышали с вами ту же музыкальную фигуру в начале лекции в соответствующем месте «Страстей по Луке». |
| Но то же соучастие в искупительной жертве Сына свойственно и Св. Духу, который посылается Отцом в мир на Пречистую Богородицу, чтобы совершилось богоматерное зачатие, и на Божественного Сына в Его служении. Дух Святой почивает на Сыне как пребывающее начало боговоплощения. Но поскольку на Него распространяется и кенозис. «Дух Господен на Мне, Он помазал Меня…» (Лк. 4, 18). Служение Сына является вместе с тем и служением Св. Духа, точнее, Его со-служением. Это со-служение есть любовь Отца к Сыну, соединяющая их в двуединство, как и само это соединение есть ипостасная Любовь, Дух Св. Но мы должны понять и эту ипостасную любовь Духа Св. как участие в самоумалении, умирании, смерти, хотя и не крестной. Не может быть, чтобы, когда умирает Сын, не со-умирал с Ним и в Нем и почивающий на нем Дух уже тем, что Он Его в этом умирании «оставляет». Умирание Богочеловека есть поэтому не только со-умирание Отца, но и Духа Св., Троицы единосущной и нераздельной. В чем же выражается это троичное со-умирание? Остановимся на смертном томлении Сына Божия, о котором Он сам говорит «душа Моя скорбит смертельно» (Мф. 26, 38). Что может означать эта тоска Сына Божия, на котором почивает Дух Св., сама Радость и Любовь, сама Слава, которою он прославлен от Отца? Не обозначает ли эта скорбь некоего действия Отца в отношении к Сыну и Духу? Это действие выражается прежде всего в молитве страждущего Сына: «Отче Мой, если возможно, да минует Меня чаша сия, впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (26, 39). И «еще, отшед в другой раз, молился, говоря: Отче мой, если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя», но Отец послал на страдание, повелел испить чашу, которую постольку и Сам испивал с Ним в Отеческой любви Своей. Но самое это действие Отца выражается не только в повелении испить чашу с посыланием на страсть, но и в оставлении Сына: «около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или, лама савахфани? то есть Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты меня оставил?» (Мф. |
| Однако, воины продолжали сторожить Распятого, а начальники иудейские продолжали оставаться при кресте. В девятом же часу, среди тишины и мрака Голгофы, Иисус возопил громким голосом: « Или, Или лама савахфани », что значит: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» Это были первые слова пророческого псалма Давида ( Пс. 21 ). Некоторые из стоявших, услышавши возглас Иисуса, не поняли его и говорили: «Вот Илию зовет». Один из воинов подумал, что казненный хочет пить и тотчас, наполнив губку уксусом, поднес ее к устам Иисуса, говоря: «Постойте, посмотрим, приидет ли Илия спасти Его...». Но вдруг среди мрака послышался сильный подземный гул и начала колебаться почва Голгофы. В этот момент стоящие при кресте услышали громкое восклицание Иисуса Христа: « Совершилось! Отче! В руки Твои предаю Дух Мой ». Голова Иисуса склонилась, и Он испустил дух ( Ин. 19:20 ; Лк. 23:45 ). Богочеловек умер на кресте. «... И вот завеса в храме, – повествует Евангелист Матфей, – разодралась надвое, сверху до низу; и земля потряслась и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, вышедши из гробов, по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим» ( Мф. 27:51–53 ). Итак, совершилось спасение рода человеческого от греха и смерти. Жертвенная любовь Иисуса Христа победила власть тьмы и силу диавола. Христос – непорочный Агнец Божий – принес Себя в жертву за грехи всего мира. Сошедшийся на казнь народ стал быстро покидать Голгофу. Видя все происходящее, иудеи били себя в грудь, быть может начиная сознавать весь ужас совершившейся казни Праведника. Сотник же, стоявший против креста Иисуса, услышав последний возглас Христа и увидев Его смерть, воскликнул: «Истинно Человек Сей был Сын Божий». Землетрясение прекратилось. Умерший Сын Божий висел на кресте. Висели и разбойники, но они еще были живы. Голгофа почти опустела. Страшное впечатление от смерти Спасителя стало проходить. Приблизился вечер, канун великого иудейского праздника субботы. Первосвященники решили просить Пилата скорее добить еще не умерших разбойников и всех трех казненных снять с крестов, чтобы не омрачать праздника. Пилат согласился. |
| Однако воины продолжали сторожить Распятого, и начальники иудейские оставались при Кресте. В девятом часу, среди тишины и мрака, Иисус возопил громким голосом: «Или! Или! лама савахфани?», то есть: «Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» ( Мф.27:46 ). Это начальные слова пророческого псалма Давида ( Пс.21:2 ). Этот вопль, конечно, не был воплем отчаяния, в нем выразилась только глубочайшая скорбь души Богочеловека. Для того чтобы искупительная жертва совершалась, необходимо было, чтобы Христос испил до дна всю чашу человеческих страданий. Для этого потребовалось, чтобы распятый Иисус не чувствовал радости Своего единения с Богом Отцом, и Бог как бы оставил Его. Это было наиболее мучительным для Христа. Некоторые из стоявших, услышав возглас Иисуса, не поняли его и говорили: «Илию зовет Он» ( Мф.27:47 ). Один из воинов подумал, что Страдалец хочет пить (потому что распятие вызывало невероятно сильную, мучительную жажду у казненных), и тотчас, наполнив губку уксусом, поднес ее к устам Иисуса. Однако первосвященники остановили его словами: «Постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его» ( Мф.27:49 ). Но тут послышался сильный подземный гул и почва начала колебаться. В этот момент стоящие при Кресте услышали громкое восклицание Иисуса Христа: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой» ( Лк.23:46 ). Голова Его склонилась на грудь, и Он испустил дух. Богочеловек умер на Кресте. «И вот, завеса в храме, – повествует евангелист Матфей, – раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим» ( Мф.27:51–53 ). Итак, совершилось спасение рода человеческого от греха и смерти. Жертвенная любовь Иисуса Христа победила власть тьмы и силу диавола. Христос – непорочный Агнец Божий – принес Себя в жертву за грехи всего мира. Присутствовавшие при казни почувствовали, что совершилось что-то непоправимое. Многие иудеи с покаянным чувством били себя в грудь. Даже римский сотник, стоявший у Креста и наблюдавший за последними минутами жизни Христа, невольно воскликнул: «Истинно Человек Сей был Сын Божий» ( Мк.15:39 ). |
| От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф 27:45–46) В день распятия Христа на Голгофе собралось много народа. И если тогда многие оказались равнодушными свидетелями смерти Праведника, то сегодня среди нас нет равнодушных. Паломники делятся на группы по нескольку десятков человек и попадают в созданный из передвижных конструкций и плотных штор кинозал. Свет в зале гаснет, и на экране появляется расшифровка «пятого Евангелия» — крупным планом нам показывают фрагменты Плащаницы: руки и ноги, пронзенные гвоздями, капли крови, исполосованную плетью спину.... Эти кадры невозможно воспринимать спокойно. Кто-то продолжает молитву, кто-то не сдерживает слез. Вход в храм совсем близко. Оставшийся отрезок пути мы проходим в полной тишине и сосредоточении. И, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею; и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился (Мф 27:59–60) В закрытой камнем пещере, где покоилось снятое со Креста Тело Иисуса, было очень темно. Мы вступаем в каменный храм и словно оказываемся в стенах той самой пещеры: свет выключен, и мозаику и настенные росписи не разглядеть. Наши взгляды устремлены в центр зала, где, освященная ярким светом, так, что видно малейшую складку, выставлена Плащаница. У нас есть несколько минут, чтобы рассмотреть святыню. И ветер утих, и сделалась великая тишина (Мк 4:39) Порой единственным правильным ответом на сложные вопросы бытия остается молчание. Когда сталкиваешься с чем-то необъяснимым, великим и очень важным для тебя самого и для целого мира, любые слова кажутся непростительной дерзостью. В такие моменты лишь благоговейное созерцание тайны и молитва могут что-то объяснить. Даже японские туристы, непрестанно щелкающие затворами своих фотокамер, не способны отвлечь внимание от созерцания этой тайны. В конце концов, и их, этих туристов, тоже любит Всемогущий Господь. |
| Отвага и мужество жен-мироносиц видны были и на Крестном пути к Голгофе. Они одни со святым Иоанном провожали Господа на распятие и были свидетелями Его страданий. Они одни молились о Нем со слезами и глубокими воздыханиями, так что Спаситель, умилосердившись над ними, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших… Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? ( Лк.23:28,31 ). На Голгофе святые жены-мироносицы вместе с апостолом бессмертной любви тоже одни были свидетелями распятия Господа нашего Иисуса Христа. Они видели Его окровавленным и падающим под тяжестью креста. Они видели Его нагим, без хитона, распростертым на кресте. Они видели, как вонзались гвозди в руки и ноги Господа, и от боли лишились чувств под крестом. Они слышали хульные слова иудеев, покаянное исповедание разбойников и раздирающую душу мольбу Спасителя: Или, Или! лама савахфани? — то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? ( Мф.27:46 ). Жены-мироносицы видели, как померкло солнце, как восскорбело небо, как восстали мертвые из гробов, и слышали мольбу Сына Божия о прощении иудеев-убийц: Отче! прости им, ибо не знают, что делают ( Лк.23:34 ). Они же, эти женщины, более мужественные, чем апостолы, более исполненные ревности, чем ученики, видели, как бросали жребий о хитоне Христа, сшитом руками Матери Божией, и слышали Его последнее слово: Отче! в руки Твои предаю дух Мой ( Лк.23:46 ). Вот как велика была ревность, твердость веры и мужество души святых жен-мироносиц! Они не боялись римских солдат, столь кровожадных. Они не страшились ярости иудеев, не боявшихся Бога, и отнюдь не испугались смерти Господа на Кресте, подобно не имеющим упования! Но мужество святых жен-мироносиц не ограничилось Голгофой. Они были и в пятницу вечером при снятии Господа с Креста и вместе с Иосифом Аримафейским купили плащаницу и ароматы, помазали Тело Его ароматами, завернули в плащаницу, положили во Гроб и приставили камень к двери Гроба. А Мария Магдалина и Мария, мама Иосии, смотрели, куда Его положили. И после того как прошел день субботний, Мария Магдалина, Мария, мама Иакова, и Саломия купили ароматы, чтобы прийти и помазать Его. |
| Поразительна в библейском повествовании об Илии история Навуфея. Не возразив ни единым словом, царь Ахав позволяет царице Иезавели убить Навуфея за то, что тот не хочет отдать ей свой виноградник, расположенный вблизи дворца. Убить, прибегнув к помощи гнусных лжесвидетелей, чтобы ограбить. Илия выступает грозным обличителем преступников. За смерть Навуфея Ахав и Иезавель будут преданы горшей смерти: «Так говорит Господь: вот, Я наведу на тебя беды и вымету за тобой». Выбор между Богом и Ваалом никогда не кончается. И гнев Божий будет возгораться из века в век, пока не будет поставлен предел беззаконию. Илия не познал смерти, но был взят на небо на огненной колеснице, запряженной огненной конницей. Для имеющих духовное зрение невидимое становится видимым. Место погребения Моисея никто не может обнаружить, а с Илией совершается небывалое чудо. Пророк хочет воспрепятствовать своему ученику стать свидетелем его восхождения на огненной колеснице. Никто не должен видеть этой тайны. Но может ли он избавиться от Елисея, который следует за ним до конца? Дар избавления от смерти не дается просто. Требуется некоторое участие в этом и со стороны человека. В течение последующих веков в богоизбранном народе не угасает ожидание, что Илия снова придет. Но мы видим, какая разница между Илией, избавленным от смерти, и Сыном Божиим, принимающим смерть, чтобы оплатить долг за Илию. И не только за него. Будет еще у Илии после горы Фавор — гора Голгофа. Именно на Голгофе мы услышим насмешки по поводу ожидания возвращения Илии: «От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? То есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его» (Мф. 27, 45-49). В этот час Илия даст о себе знать в последний раз. Кажется, как на горе Преображения, он присутствует на Голгофе рядом с Господом. Но на этот раз он приобщается Христу в молчании, приобщаясь молчанию гласа хлада тонка, силе Господней, которая раскрывается в явлении предельной немощи. Однако церковное Предание свидетельствует, что последний раз наступит, когда он будет послан на землю накануне Второго Пришествия Христова, во время его проповеди о том, что грех и смерть — тождественные понятия, так же как сила и милость Господня, и будет за эту проповедь убит. |
| Потому что велика бывает опасность в час распятия — и тому, кто молится, нужны Петр, Иаков и Иоанн, то есть здравая вера, стойкая надежда и совершенная любовь: ими он обретет благодать свыше и сможет взойти на крест. Все это происходило с нашим Владыкой Христом, дабы Он стал нам примером во всем, как сказал Апостол: «чтобы познать» нам Его, «и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых» (Флп 3. 10-11). (Он вкусил ради нас желчь: это учит нас отвергать все) злые вожделения в себе, хранить свои уста и не давать этим помыслам исходить из тела и воплощаться на деле. Уксус принял он ради нас — надлежит и нам подавлять в себе всякое своенравие и суетное смущение. Он принял заплевания нас ради, дабы мы презирали всякое человекоугодие и славу мира сего. Терновый венец внушает нам переносить порицания во всякое время и без смущения претерпевать всякий укоризны. Ради нас ударяли Его по главе тростью: так и мы должны непрестанно носить шлем смирения, угашая вражескую гордыню. Прежде чем распять, Его бичевали — ни во что вменим оскорбления и людской позор. Делили одежды Его — он сохранял спокойствие: это учит нас отвергать мирское, прежде чем взойдем на крест. Был шестой час, когда его распинали: укрепимся и мы против нерадения и малодушия, пока не умрет грех. Ибо написано, что посредством креста Он «убил вражду на нем» (Еф 2.16). Когда же пришел девятый час, «возопил Иисус громким голосом: Или, Или! Лама савахфани?» (Мф 27. 46). И это учит нас тому, что нужно терпеть скорбь от страстей, пока они не угаснут, а после смиренно и с дерзновением вопиять к Богу. А что Он предал дух после того, как солнце померкло, есть указание на то, что грех в человеке умер, когда ум избавился от всякой надежды на этот видимый мир. Тогда раздирается завеса — после того, как ум освободится, — то есть исчезает средостение, которое было между ним и Богом. И тогда раскалываются камни и отверзаются гробницы. И это значит, что когда грех в нас умрет, все, что отягощало, ослепляло и теснило душу, расторгается, а чувства, которые умерли и принесли в смерти плод, исцеляются и восстают непобедимыми. |
| Преображение, беседы Христа с учениками, Страстные дни… Текст давался тяжелее и тяжелее, Аня уже ощущала колоссальную психологическую и интеллектуальную усталость. Но с этой усталостью рождалось что-то новое. Что-то начинало наполнять Аню, какое-то иное качество бытия. Если в Ветхом Завете девушка столкнулась с Богом как с некой запредельной реальностью, с которой неминуемо придется считаться, то здесь чувство Встречи было совсем другое. Впитывая слова Иисуса Христа, Аня ощущала, как соприкасается с любовью, добром, светом, красотой, мудростью. И она интуитивно предчувствовала, что должно произойти дальше. Люди не могли не убить Его. И Он не мог не воскреснуть. Предательство Иуды, Гефсимания, беззаконный суд, отречение Петра, пытки над Христом, Голгофа… Анины силы были уже на пределе, она выпивала смысл из строчек с большим трудом. «От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27, 45–46). Этот вопль потряс девушку. Она едва не выронила книгу из рук. Ум ее уже плохо работал от переизбытка информации, в комнате было душно, Аня почти задыхалась… Ей вспомнился Иов. И ей казалось, что она тоже погрузилась во тьму. Главное – она не поняла этого крика. Как, как Бог мог Его – оставить? Для чего? И Аня уже ждала, трепетно ждала Воскресения Христова. Потому что без него остались бы только страх, тьма, беспросветный ужас Страстной Пятницы. И Воскресение пришло. «Когда же шли они возвестить ученикам Его, и се Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему» (Мф. 28, 9). Ане сделалось очевидным, что Воскресение – то, которое как раз сегодня празднуется! – это вообще самое главное событие в мире. Ради него она и читала Евангелие. И вообще всю Библию. «Но правда ли это?» – спросила себя Аня. И поняла, что уже знала ответ. Наверное, с первых слов Нагорной проповеди. А может, и раньше. |
| Пророчество Ветхого Завета может показаться противоречивым, покуда мы не сравним его с реальной сценой, описанной в Евангелии. Одежды Иисуса действительно разделили между собой солдаты, но хитон достался – после жеребьевки – только одному из них. 54. Его напоили уксусом и желчью Пророчество: «И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом» ( Пс. 68:22 ). Исполнение: «Дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью: и, отведав, не хотел пить» ( Матф. 27:34 ); ( Иоан. 19:28,29 ). «Его жестокие страдания должны были бы смягчить сердца даже Его врагов, – пишет А. Р. Фоссет, – тех, которые причинили Ему эти муки. Однако вместо лекарства они предложили Ему уксуса и желчи. Спасителю предлагали: вначале уксус, смешанный с желчью ( Матф. 27:34 ), затем вино со смирною ( Мк. 15:23 ). Однако, попробовав этого питья. Он не захотел его, ибо не хотел, чтобы Его страдания облегчались наркотическим действием смирны. Когда его давали преступникам, это было милосердие; когда его дали Спасителю – оскорбление. Затем он воскликнул: «Жажду!», и, во исполнение Писаний. Ему предложили уксуса ( Иоан. 19:28 ); ( Матф. 27:48 )», (А. Р. Фоссет). 55. Крик отчаяния от своего одиночества Пророчество: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня?» ( Пс. 21:2 ). Исполнение: «А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» ( Матф. 27:46 ). В Псалме 21 выразительное повторение восклицания «Боже Мой» подразумевает, что Страдалец твердо держался этой истины, что Бог оставался Его Богом, несмотря на всю видимость обратного. Бог был его противоядием от отчаяния, и Он утверждал, что Господь ещё придёт к Нему на помощь и спасёт Его. Крик Иисуса заставил народ вспомнить о Псалме 21. Христос цитировал второй стих псалма, который является ясным пророчеством о распятии. 57. Кости Его не сокрушатся Пророчество: «Он хранит все кости его; ни одна из них не сокрушится» ( Пс. 33:21 ). Исполнение: «...Но, пришедши к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили у Него голеней...» ( Иоан. 19:33 ). |
|
|
