| Из Изборника 1073 года Подготовка текста, перевод и комментарии Г. М. Прохорова Изборник 1073 г. – одна из древнейших русских рукописных книг наряду с Остромировым Евангелием и Изборником 1076 г. Этот Изборник был обнаружен К. Калайдовичем и П. Строевым в 1817 г. в Воскресенском Новоиерусалимском монастыре; в настоящее время хранится в Государственном Историческом музее в Москве, в Синодальном собр., под 1043/31 д. Рукопись иллюминирована изображением русской княжеской семьи (в начале) и рисунками знаков зодиака (л. 250 об.–260). Ее фототипическое воспроизведение см.: Изборник Святослава 1073 г. М.: Книга, 1983. Кн. 1. Изборник Святослава 1073 г.: Факсимильное издание. Кн. 2. Научный аппарат факсимильного издания. Изборник 1073 г. – это сделанный на Руси список с болгарского оригинала, представляющего собой перевод с греческого, выполненный, по всей вероятности, для болгарского царя Симеона (919–927) («великы в царех Симеон» упоминается в происходящей из Кирилло-Белозерского монастыря рукописи 1445 г., по содержанию идентичной Изборнику 1073 г.). Как гласит приписка писца на л. 263 об. Изборника 1073 г., «Въ лто 6581 (1073) написа Иоаннъ диакъ Изборникь сь великуму кн(я)зю С(вя)тославу». Дьяком Иоанном написана, однако же, лишь небольшая часть (начало и конец) рукописи, а имя Святослава – оно читается также в начале книги – оба раза написано, как установлено, по стертому. Возможно, Изборник был написан по заказу старшего брата Святослава, князя Изяслава Ярославича, и переадресован после его изгнания Святославом из Киева в 1073 г. Существует несколько южнославянских списков XIII–XIV вв. и большое число (более двадцати) русских XV–XIX вв. рукописей, так или иначе восходящих к болгарскому оригиналу и его русской копии 1073 г. (см.: Творогов О. В. Изборник 1073 г.//Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1: XI – первая половина XIV в. Л., 1987. С. 194–196). Сохранился также ряд греческих рукописных сборников, по составу близких к тому, который был переведен в Болгарии при царе Симеоне. Древнейшие из них относятся к концу IX – первой половине X в. и указывают на Константинополь как на место своего создания: «прото-Изборник» переписывался в крупнейших столичных скрипториях, Патриаршем и Имперском, где, по всей вероятности, и был в IX в. составлен (см.: Каврус Η. Φ. Греческие списки протографа «Изборника Святослава 1073 г.» конца IX – первой половины X века (палеографический анализ)//Византийский временник. М., 1990. Т. 51. С. 103–105; Бибиков М. В. 1) Сравнительный анализ состава «Изборника Святослава 1073 г.» и его византийских аналогов//Там же. С. 92–102; 2) Рукописная традиция греческих списков прототипа Изборника Святослава 1073 г.//Там же. Т. 53. С. 106–123). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИЗБОРНИК 1076 г. [неточно - Изборник Святослава 1076 г.] (РНБ. Эрм. 20), четий сборник древнерусского происхождения, 3-я по древности датированная слав. рукопись, памятник болгарско-русских культурных связей древнейшего периода, важный источник по истории древнеболг. и древнерус. переводной лит-ры, старослав. и древнерус. языков. Пергаменный кодекс из 277 листов размером 16×12 см написан в Киеве в правление вел. кн. Святослава (Николая) Ярославича (после 22 марта 1073 - 27 дек. 1076) «из мног книг княжьих» 2 писцами: «грешным Иоанном», оставившим запись на л. 275 об.- 276, и безымянным, к-рый переписал л. 228 об.- 236, 243 об.- 259 об. и выполнил киноварью малые инициалы в начале разделов. Писцы И. принадлежали либо к разным орфографическим школам, либо следовали разным установкам: Иоанн более близок к болгарским нормам X-XI вв. (в частности, нередко употребляет диграф «шт» в значении «щ»), 2-й писец использует русифицированную орфографию. Писцами, по всей видимости, выполнены 3 киноварные заставки, концовки и крупные инициалы старовизант. стиля. Небольшие размеры и скромное оформление И. свидетельствуют, что рукопись, вероятно, не предназначалась для княжеской (хотя существует версия о том, что книга могла писаться для кн. Святослава в качестве походной), епархиальной (митрополичьей) или монастырской б-к, но была переписана для личного пользования. В лит-ре дискуссионным остается вопрос о тождестве соименных писцов И. и Изборника 1073 г. , однако более вероятно, что это разные люди (Изборник 1076 г. 1965. С. 30-31). Гипотеза У. Р. Федера о том, что «выходная» запись И. представляет собой соединение 2 записей - писца болг. протографа нач. X в. («грешного Иоанна») и киевского писца сохранившегося кодекса ( Veder. 1980), нуждается в дополнительном обосновании. Текст И. во мн. местах от длительного использования затерт и грубо наведен с изменением рисунка букв в кон. XIV - нач. XV в. очевидно тогда же, когда рукопись была переплетена заново. В XVIII в. кодекс принадлежал кн. М. М. Щербатову , в 1791 г. был куплен имп. Екатериной II Алексеевной в составе его б-ки для Эрмитажа, вместе с собранием к-рого в 1852 г. поступил в имп. Публичную б-ку. Рукопись была реставрирована в 1963-1969 гг. в связи с изданием памятника. |
| Том 1 • Том 2 • Том 3 • Том 4 • Том 5 • Том 6 • Том 7 • Том 8 • Том 9 • Том 10 • Том 11 • Том 12 • Том 13 • Том 14 • Том 15 • Том 16 • Том 17 • Том 18 • Том 19 • Том 20 Содержание Вступление. Переводная литература в развитии литературы домонгольской руси Житие Константина-Кирилла Житие Мефодия Из толкового Апостола Из «Шестоднева» Иоанна экзарха болгарского Из Изборника 1073 года Житие Вячеслава Чешского Житие Димитрия Солунского Житие Марии Египетской Чудеса Николы Мирликийского Житие Алексия человека Божия Из «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия Патерики Житие Андрея Юродивого Повесть о Варлааме и Иоасафе Из Пролога Из изборника 1076 года Служба Воздвиженью Креста Косьмы Маюмского Вступление. Переводная литература в развитии литературы домонгольской руси Русь, а в последующем Россия, пережила в своей истории пять крупнейших катаклизмов в своей политической ориентации. Первая из таких ломок или, напротив, созидательных перестроек государственного и социального строя была осуществлена при Владимире Первом Святославиче, по прозванию Святом; вторая – при Иване Грозном в период установления единого управления для всей России, для всех русских областей; третья – при Петре Великом в период смены ориентации с Юга Европы на Север Европы; четвертая, наиболее мирная и спокойная, но трагически оборвавшаяся, – при Александре Втором Освободителе; пятая началась с овладения государством и установления большевистской власти после разгона Учредительного собрания 19 января 1918 года. Каждая из этих смен была подготовлена снизу, но заканчивалась сверху – от государства, от правительства. Вместе с тем каждая из этих смен ознаменовывалась прежде всего государственной поддержкой нового идейно-культурного направления. При Владимире Святом – христианства. При Иване Грозном перемена была поддержана двумя идеологическими соборами, из которых наибольшее значение имел Стоглавый 1551 года; при Петре Великом – сопровождалась прекращением деятельности земских соборов и Боярской думы и направлялась личной волей императора; при Александре Втором Освободителе, наиболее мирной, – частичным восстановлением прав народа, при большевистской – насильственным подчинением многонациональной страны узкой марксистской идеологии. |
| Часть 3. История Русской Палестины IX – начало XX в. Глава I. Святая Земля и Русь IX – XVI вв. I. Начало «Русской Палестины» Святая Земля, Палестина, область Восточного Средиземноморья, связанная с жизнью библейских пророков, старцев и проповедников, где проходила земная жизнь Спасителя, Божьей Матери, осуществляли подвижнические деяния апостолы, первые их последователи-христиане, а затем – монахи-пустынники, анахореты, а также строители общежительных обителей, наконец, первые паломники, начиная со св. царицы Елены и ее сына – св. императора Константина I Великого, утвердившего христианство в качестве государственной религии для всего пространства Византийской империи – средоточия, по представлениям современников, мировой цивилизации, – все это было тем глубоким фоном, на котором созидалось христианское строительство на Руси. Принятие христианства сначала частью дружины «росов», в заключение похода на Константино-поль в 861 г., о котором мы знаем по рассказу очевидца и участника событий – Константино-польского патриарха Фотия, а также из Хроники Продолжателя Феофана сер. X в.; затем крещение св. княгини Ольги, совершившей путешествие в Царьград и официально принятой во дворце императором Константином VII Багря-нородным, оставившим записки об этом приеме; наконец – Крещение Руси при св. князе Владимире в 988 г. – все это этапы приобщения русских людей к Православию, его истории, к Священному Писанию . Самые ранние дошедшие до нас древнерусские новозаветные памятники, такие как Остромирово Евангелие 1056–1057 г., Юрьевское, Мстиславово, Добрилово Евангелия, литургические тексты вводили русского читателя в пространство священ-ной истории, повествуя о Вифлееме и Рождестве Христовом, о Назарете – месте Благовещения Марии, где проживало Святое Семейство, о реке Иордан, в которой крестился Спаситель, о Десятиградии, Галилее, Самарии, городе Иерихоне и др., которые посещал Иисус Христос , наконец, о Иерусалиме – месте крестной казни и торжества Спасителя. Такие памятники, как «Изборник Святослава 1073 г.» и «Изборник Святослава 1076 г.», содержат толкования и разъяснения для читателя текстов, касающихся Святых мест Палестины, Синая, Египта, Ливана. 745 |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КРЕСТНОЕ ЦЕЛОВАНИЕ (крестоцелование), христ. обряд (целование креста, к-рый держит священник или к-рый лежит на аналое), известен начиная с эпохи средневековья в политической, судебной и гражданской сферах в качестве клятвы (присяги). К. ц. было известно в Зап. Европе, в Византии, но наибольшее распространение получило в Др. Руси. Обряд целования святыни, в т. ч. креста, рассматривался как знак особого почитания и примирения; поцелуй в христ. традиции (в т. ч. литургической) всегда считался символом примирения и единения в Церкви. Средневек. Церковь осуждала использование любых клятв, основанием для чего служил прямой запрет Христа в Нагорной проповеди (Мф 5. 33-37). Соответствующие запреты содержало и каноническое право. В древнеслав. Кормчей 14 титулов, известной на Руси с XI в., правила Ап. 25, Халкид. 18, Трул. 93, Васил. 10, 64, 82 осуждают в принципе клятву и предусматривают для «клятвьников» наказания: для мирян - отлучение от Церкви до 10 лет (в разных правилах по этому поводу устанавливаются разные условия и сроки отлучения), для духовных лиц - в любом случае лишение сана ( Бенешевич. ДСК. 1906. Т. 1. Вып. 1. С. 66, 121, 198; 1907. Вып. 3. С. 474, 500, 506). 29-е прав. св. Василия Великого содержит рассуждение о том, как надо вразумлять клятвенников (Там же. Вып. 3. С. 487-488); в этом постановлении не просто осуждается клятва, но разъясняется, что ее принесение нельзя рассматривать как абсолютное обязательство, и поэтому нет ничего страшного в нарушении обещаний, если их выполнение потребует нарушения истинно важных нравственных принципов и законов. Убежденным противником принесения клятвы был также свт. Иоанн Златоуст , к-рый неоднократно высказывался на эту тему, в частности в толковании на указанное место Нагорной проповеди (его «Слово о клянущихся» на Руси входило с XII в. в четий сборник для мирян «Златоструй»). В древнерус. книжности запреты клятв присутствуют в ряде произведений церковно-учительной литературы. Напр., сразу 3 памятника, вошедшие в состав Изборника 1076 г. , содержат прямые осуждения клятвы: «Поучение св. Василия о житии», «Афанасиевы ответы» и «Премудрость Иисуса, сына Сирахова». В слове «О клятьве» в древнерус. сб. «Пчела» подобраны библейские и святоотеческие заповеди с осуждением клятвы в любой форме. Древнерус. поучения против клянущихся содержат и др. сборники - «Златоуст» , «Златоструй», «Измарагд» . |
| «Почитанье книжное» в Древней Руси Переписка книг. Миниатюра из " Жития Сергия Радонежского " . Конец XVI в. Отношение древнерусского читателя к книге – характернейший показатель отношения его к слову и писательскому труду. Это особое взаимоотношение человека и слова . По меткому замечанию А.М. Панченко, «не столько человек владеет книгой, сколько книга владеет человеком, “врачует” его… Книга, подобно иконе, – духовный авторитет, духовный руководитель» , вместилище вечных истин. Однако за семь столетий отношение к книге в Древней Руси претерпевает существенные изменения, связанные с трансформацией сознания древнерусских книжников, его рационализации и секуляризации. «Начало добрых дел – чтение святых книг» В XI–XV веках к книге в целом относились как к боговдохновенному творению. В этом плане характерно «Слово некоего калугера (монаха) о чьтьи книг» (то есть и чтении, и почитании книг) из «Изборника» Святослава 1076 года, представляющее собой «мини- библиотеку» «душеполезного чтения» . Для всякого христианина «почетанье книжное» есть добро, ибо приводит к Истине (Богу): «Блаженеи бо, рече: “Испытаюштии съведения Его (то есть познающие Истину Его), [ежели] вьсемь сердьцьмь възиштють (воспримут) Его”». Что же значит, спрашивает монах, выражение «испытаюштеи съведения Его» («познающие Истину Его»)? Слово «испытаюштеи» («познающие») указывает на процесс приобщения к Истине, а не на обыкновенный акт прочтения книги. Поэтому важно постоянно читать и перечитывать Священное Писание, пребывать в постоянном процессе общения с Богом и, коль скоро книги написаны по благодати Божией, усваивать, по мере своего духовного развития, написанное в них. А потому, замечает монах, «егда чьтеши книгы, не тъштися бързо иштисти (не старайся скорее перейти) до другыя главизны, нъ поразумей, чьто глаголють книгы, и словеса та, и тришьды обраштяяся о единой главизне. Рече бо: “В сьрдьци моемь съкрыхъ (сохранил) словеса Твоя, да не съгрешу Тебе”. Не рече: “усты тъчью изглаголаахъ (устами одними произнесу)”, но и “в сьрдьци съкрыхъ, да не съгрешу Тебе”, и поразумевая убо истиньне писания, правимъ есть ими (воспринимая как истину Святое Писание, руководствуемся им)». |
| Из изборника 1076 года Подготовка текста, перевод и комментарии В. В. Колесова Переписывая для великого князя Святослава Киевского из болгарского оригинала торжественно исполненный Изборник 1076 года, дьякон Иоанн собрал для себя самого (или для сына) выписки из различных нравоучительных текстов. Композиционная последовательность без особого выделения источников, которыми пользовались составители Изборника, в целом напоминает обычную для средневековой традиции компилятивно составленную беседу умудренного житейским опытом человека с «сыном» – быть может, сыном духовным, поскольку моральные требования первоисточников, несомненно, переработаны тут применительно к мирской жизни; «обмирщение» прослеживается отчетливо и проявляется даже в оформлении книги – карманной «осьмушки», писаной мелким почерком для себя, скромно украшенной. Не очень еще развившиеся в пословичные формы, какими они стали позднее в связи с распространением их в устном обиходе, собранные здесь изречения воспринимаются как «заповеди для ненаказанных», т. е. людей неученых и вместе с тем – еще не постигших сложные ритуалы и нормы поведения христианской культуры. Эти изречения последовательно и упорно внедряют в сознание «новых людей» – новых христиан – моральные установки христианской этики. Все актуальные для середины XI в. нравственные проблемы нашли отражение в этом сборнике, который, по оценке современных ученых, и преследовал цели практической морали. Многие статьи при переводе с греческого или в результате их обработки в Киеве претерпели идейное или художественное переосмысление; так, вполне сознательно при передаче греческой философской терминологии, особенно лексики стоицизма или неоплатонизма, приведены соответствующие славянские слова и понятия; встречаются перестановки или сокращения изречений; много отклонений и от первоначального южнославянского перевода. Текст, переработанный для нужд восточного славянина, широко использует русские формы произношения и грамматики, а также и слова: ларь вместо ковчежьць, медъ вместо вино, втвие вместо вие, поноси вместо укоряй и т. п. Большинство текстов – переводы византийских стихотворных или, во всяком случае, ритмически организованных произведений. Славянские переводчики старались передать эту особенность оригиналов, повышающую художественно-изобразительную их ценность. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Коваленко В. П. Благоверный черниговский князь Давид Святославович Благоверный черниговский князь Давид Святославич занимает заметное место в истории Чернигово-Северской земли: он стал родоначальником одной из ветвей Святославичей – черниговских Давидовичей. Родился будущий святой в семье 4-го сына Ярослава Мудрого Черниговского (1054–1073 гг.) и великого Киевского (1073–1076 гг.) князя Святослава Ярославича и его жены дочери германского графа Письменные источники не сообщают точный год рождения Давида, однако анализируя дошедшие до нас краткие упоминания о его молодых годах, можно предполагать, что это случилось в начале – середине 1050-х гг.: около 1080 г., по мнению исследователей, у Давида Святославича и его жены Феодосии (как считает М. Димник, она была Н. Баумгартен считал ее дочерью маркграфа немецкого рода появился первенец – будущий князь-инок Никола Большинство историков, принимая во внимание сообщение «Повести временных лет» о Любечском съезде и разделе вотчины Святослава Ярославича между его потомками, считали Давида вторым (после Глеба, князя Новгородского, убитого 30 мая 1078 его Однако часть историков, отмечая несоответствие между активностью Олега Святославича в борьбе за отцовское наследие и его отстранение после Любеча с 1-го места в черниговской династии, пытались старательно обходить вопрос о результатах раздела вотчины Святослава Ярославича, отмечая ее принадлежность потомкам с этим согласились далеко не все. Уже Н. Н. Карамзин и Н. И. Костомаров, вопреки летописцу, в перечне Святославичей ставили Олега перед Давидом, намекая этим на его П. В. Голубовский первым открыто высказал предположение, что старшим в конце в. среди Святославичей оставался Интересно отметить, что в другом месте своего фундаментального исследования по истории Киевской Руси, анализируя события, изложенные в былине «Иван Гостиный сын», эту же мысль высказал и Б. А. Из современных исследователей старшинство Олега признают М. Димник, Н. Ф. Котляр, той же позиции придерживаюсь и В частности, М. Димник в качестве главного аргумента сослался на изображение семейства Святослава на цветной заставке из изготовленного по его заказу «Изборника», где среди княжеских сыновей после старшего Глеба вторым стоит Олег. Первым же назвал Олега Черниговским князем (т. е. старшим в роду), еще М. Впрочем, в «Слове о князьях» XII в. Давид действительно назван старшим в роду: «Княжил в Чернигове он, в большом княжении, ибо старший был меж братией (Возможно, здесь идет речь о периоде после 1015 г., уже после смерти Олега Святославича). |
| составитель О.А. Платонов Ж Жаба см.: Лягушка. Жаворонок Булочка, обычно пшеничная, завернутая жгутом, в виде птички, с острым тестяным клювиком и глазками из изюма, иногда с маленькими, защипанными из теста крылышками. Пекли в день Сорока мучеников Севастийских, 9/22 марта, символизировали приход весны, и дети в обряде «веснянки» где-нибудь на протаявшем бугре за деревней подбрасывали жаворонков кверху, призывая весну. Жадность Алчное материальное стяжание, страстное и ненасытное желание присваивать все себе одному, увлекаться корыстью. Человеческое качество, строго порицаемое на Руси. В «Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова» говорится: «Око лихоимца не насытится частью, а обида лукавого иссушает душу его», «Взятки и мзды ослепляют и очи мудрых, так что и зрячие уже не видят». В «Наставлении отца сыну»: «Дом скупца – как туманная ночь, что скрывает звезды и свет от многих очей». «Горе лихоимцу, ибо богатство покинет его, огонь же примет его» («Изречения Исихия и Варнавы» из «Изборника 1076 г.»). «Много желать, – говорится в русских пословицах, – добра не видать. Много хватать – свое потерять. Жадностью ничего не возьмешь. У жадного кадык перетянуло. Жадные глаза не знают стыда. Сытый волк смирнее ненасытного (жадного) человека. Нет пропасти супротив жадных глаз». О. П Жалейка Русский деревянный духовой музыкальный инструмент, дающий разом две ноты. Часто использовался пастухами. Жалость Сострадание, соболезнование, сочувствие при чужой беде, печаль, грусть, скорбь, сокрушение (В. И. Даль). Одно из характерных качеств человека Св. Руси. «Человек жалью живет, – говорят русские пословицы. – От жали (жалости) не плакать стать. Встретил с радостью, а проводил с жалостью. Жаль берет, жалость одолевает, глядя на этого бедовика». Вместе с тем русский человек считает: «Жалью море не переедешь, веку не изживешь». Истинная сущность жалости не есть простое отождествление себя и другого, но признание за другим собственного значения – права на существование и наибольшее благополучие (В. С. Соловьев). Жалость есть разделение богооставленности твари, соединение с нею в этой богооставленности (Н. А. Бердяев). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АГАПИТ диак. Великой ц. в К-поле. Написал в начале царствования св. Юстиниана I (527-565) 72 «Увещательные главы» с акростихом : «τ θειοττ κα εσεβεσττ βασιλε μν Ιουστινιαν Αγαπητς λχιστος δικονος» (Божественнейшему и благочестивейшему царю нашему Юстиниану - Агапит, малейший диакон). Сознание величия царского звания («Богосозданный образ благочестия», «по власти и сану, не имея никого выше себя, подобен Верховному Владыке, Богу») умеряется в сочинении А. тем, что, по утверждению автора, все люди - «сорабы» Божии. Достоинство Юстиниана в том, что он «царствующий философ»; но сама «философия» понята по-христиански как благочестие, начало коего - страх Господень. Царь призывается презирать земные блага и видеть в царствовании «лествицу к небесной славе». Он должен быть в высокой степени строг к себе и «пещись о подданных как о собственных членах, дабы они совершенствовались в добродетели и удалялись порока». Изощренная риторическая форма, постоянная игра слов превращают произведение А. в небольшой шедевр, самое известное сочинение жанра дидактической словесности, называемого «княжеское зерцало». А. более или менее значительно повлиял на всех последующих визант. представителей этого жанра. Первый слав. перевод («Поучение благаго царьства») был сделан уже в эпоху Первого Болгарского царства (Х в.); извлечения из него вошли в «Изборник» Святослава (1076), «Пчелу» и др. древнерус. книги; в XVI в. в Московской Руси появляется новый полный перевод («Изложение совещательных глав»), а в 1628 г. Петр (Могила) подготовил в Киеве его издание. В эпоху европ. абсолютизма сочинение А. пользовалось особой популярностью: вышло более 20 его изданий (1-е - в Венеции, 1509), десятки переводов на лат. и новые языки; среди переводчиков - франц. кор. Людовик XIII. Соч.: Agapetos Diakonos. Der Fürstenspiegel für Kaiser Iustinianos/Erstmals kritisch hrsg. v. R. Riedinger. Athen, 1995. (Рец. с исправлениями: Prinzing G.//BZ. 1998. Bd. 91. S. 577-579); PG. 86/1. Col. 1164-1185; Изложение главизн поучителных, написанное от Агапита, диакона святейшиа Божиа Великиа церкве. К., 1628; Анфологион. М., 1660. М., 1766р. СПб., 1771; Агапит, диакон святейшей великой церкви Божией. Увещательные главы/Пер. прот. Д. С. Вершинского//ХЧ. 1827. Ч. 27. С. 248 сл.; Byzantinischer Fürstenspiegel/Übers. v. W. Blum. Stuttg., 1981 [нем. пер.]. |
|
|
