| Мое последнее слово к вам – это просьба о молитве. Молитесь обо мне, да устроит Господь душу мою в Своих обителях». Юбилейное празднование по своей скромности и неподдельной искренности носило семейный характер. Как приветствуют дети своего горячо любимого отца или ученики своего уважаемого наставника, так тепло и задушевно почтили своего наставника-старца его духовные дети. В течение пяти лет перед своей кончиной иеромонах Варнава посещал Иверскую обитель особенно часто. Он как будто торопился при жизни упрочить ее внутреннее и внешнее благолепие, потому и старался наблюдать за всем. Зимой и летом, во всякую погоду, забывая о возрасте и тяготах дальнего пути, не обращая внимания на самочувствие, старец всегда ездил налегке и в дороге так же мало заботился об удобствах, как и в скиту. Но Господь хранил батюшку: он никогда не жаловался на недомогание и удивлял всех необычайной для своего возраста выносливостью и бодростью. Неудобства путешествия на лошадях, особенно в осеннее ненастье или в крещенские морозы, нередко и молодых спутников старца доводили до изнеможения и заставляли подумывать об отдыхе; а батюшка, бывало, не только не показывает виду, что нуждается в отдыхе, но еще и по приезде в обитель тотчас же принимается за свои обычные труды. Он прилагал много усилий для одоления немощей плоти, и его, конечно же, подкрепляла помощь свыше. Но телесные силы старца постепенно таяли, что замечали многие. Отец Варнава чувствовал это и сам; он сознавал приближение окончания земного поприща, а потому из его уст все чаще слышалось в последнее время, что «он ведь не вечен и нужно ко всему готовиться обители, которую он вручает Матери Божией». Хотя окружающие видели, как убывали силы старца, но обычная веселость его нрава не допускала и мысли, что скоро уйдет он на вечный покой. Батюшка щадил своих «деток», стараясь потихоньку, понемногу готовить их к разлуке с ним. Недели за три до кончины он сказал, между прочим, двум бывшим у него монахиням, как бы предуказывая на свою предсмертную болезнь: «Все в воле Божией, а человеку совсем нечем гордиться. Вот потеряет человек зрение, ослабнут у него руки, – при этом он указал на свои глаза и руки, – куда же он тогда годится?! Вот говорят про меня, что я вашу обитель выстроил. А разве это все я сделал? Моего тут нет ничего. Матери Божией так угодно было. Она и посылала добрых людей». Тогда же он прибавил: «Скоро у вас будет большой переворот». Эти последние слова свои о предстоящем в обители перевороте он повторил два раза, добавив при этом: «Помни, дочка, я не ошибаюсь, скоро у вас будет большой переворот». Но все это понималось тогда по-своему, никому и в голову не приходило спросить его о смысле сказанного. Да и последовал ли бы ответ на такой вопрос?.. |
| Я ей пока велел читать прощальную беседу Господа с учениками (что она, оказывается, уже делает) и дал ей деревянный кипарисовый крестик от святого великомученика Пантелеймона, освятивши его и помазавши его елеем от чудотворной иконы Божией Матери Иверской (в Москве). 24 апреля 1921 года Сегодня была встреча чудотворной иконы Божией Матери. Вот доказательство силы Божией: если бы это была «простая доска», как говорят сектанты и неверы, то откуда и кто мог бы даже насильно согнать такую колоссальную, стотысячную толпу радостного народа? А он пришел добровольно, никем не принуждаемый и не обольщаемый ничем интересным. Наоборот, кроме усталости, труда, изнеможения крайнего от тесноты, далекого пути и прочего, он ничего по телу не получил. Но благодатная сила, исходящая от иконы, заставляет все это забывать и видимо подкрепляет силы верующих. Про умиротворение душ и дарование им небесной, неземной сладости нечего и говорить. В самый момент приноса иконы, как мы (архиепископ и я) пошли прикладываться, то чуть не наступили (обходить пришлось) на извивающуюся на земле бесноватую, которую никак не могут несколько человек мужчин подвести к иконе. Интересно то, что сама она, душа ее, тянется к Царице Небесной, а демон в самый момент приближения одержимой к иконе весь изворачивается в ее теле и препятствует... Тонкая психологическая картина, которую надо видеть, а не описывать. 27 апреля 1921 года Пришла опять та женщина, подвергшаяся нападению бесов, и рассказала о себе следующее. С детства она была религиозным и нравственным человеком. (Рассказывала случаи и примеры сего.) Происходит из зажиточного класса. Когда настало время учиться, был сперва приглашен учитель на дом, а потом она поступила в Мариинскую гимназию 5 , которую и окончила. В супружестве жила чисто, имела одного единственного сына. В освободительное время (1905 год) муж ее увлекся революционными идеями, перешел в Сормово 6 , но был вынужден оттуда бежать из-за своих убеждений. Но вернее всего, что это был только предлог, потому что через неделю по приезде в Москву написал своим домашним письмо с «наставлением», как жить честно и порядочно, и в заключение писал, что больше к ним не вернется. (У него была уже женщина, с которой он сошелся.) В результате развода (по старой форме делопроизводства, по Высочайшему Указу) при ней остался сын ее, чего она так страстно желала и за чем, наоборот, особенно не гонялся отец, потому что сын ему мешал. Так в общем сложилась ее семейная жизнь. |
| По вознесении на небо Господа нашего Иисуса Христа, святые Апостолы вместе с Матерью Божиею неразлучно пребывали на Сионе; здесь они ожидали Утешителя, как повелел им Господь, заповедавший не отлучаться от Иерусалима до получения обетованного Святого Духа (Лк.24:49). Ученики Христовы бросили жребий, кому именно из них и какая именно страна дана будет для проповеди Евангелия Божия; Пресвятая Богородица сказала: — И я хочу принять участие в проповеди евангельской и желаю вместе с вами бросить свой жребий, чтобы получить страну, какую укажет Бог. По слову Божией Матери святые Апостолы с благоговением и страхом метнули жребий, и Ей выпала жребием Иверская земля [ 16 ]. Пречистая Богородица с радостью приняла Свой жребий и тотчас, — по сошествии Святого Духа в виде огненных языков, — хотела идти в Иверскую страну, но ангел Божий сказал Ей: — Теперь не отлучайся от Иерусалима, но до времени пребывай здесь, — страна, выпавшая Тебе, просветится в последние дни и Твое владычество утвердится там; по прошествии некоторого времени Тебе предстоит труд благовестия в земле, в какую направит Тебя Бог. И пребывала Пречистая Богородица в Иерусалиме довольно продолжительное время. Четверодневный Лазарь жил на острове Кипре; здесь он был рукоположен во епископа святым Апостолом Варнавою. Он сильно желал видеть Пречистую Матерь Господа нашего, Которую давно уже не видел, но не смел придти в Иерусалим из боязни иудеев. Узнав это, Матерь Божия написала Лазарю послание: здесь Она утешала его и приказывала прислать за Нею корабль, чтобы Ей посетить его в Кипре; самому же Пресвятая Дева не велела ради Нее приходить в Иерусалим. Прочтя послание, Лазарь чрезвычайно обрадовался, удивляясь в то же время смирению Божией Матери; ни мало не медля, он отправил за Нею корабль вместе с ответным посланием. Преблагословенная Богородица вошла в корабль вместе с возлюбленным учеником Христовым Иоанном и с прочими, с благоговением сопровождавшими их, и все поплыли к Кипру. Но внезапно поднявшийся противный ветер загнал корабль в гавань, находившуюся близ Афонской горы; это и был тот кратковременный труд благовестия, о котором говорил Матери Божией ангел. Вся Афонская гора [ 17 ] была переполнена идолами: здесь было большое капище и святилище Аполлона, причем на этом месте совершались гадания, волхвования и другие бесовские действа. Все язычники очень почитали это место, как избранное богами; сюда стекались на поклонение со всей вселенной, и здесь получали ответ от гадалок на свои вопросы. И вот когда в пристань вошел корабль, на котором находилась Пресвятая Богородица, все идолы тотчас возопили: |
| 11. Чудесное исцеление от иконы Иверской Божией Матери, находящейся в Москве, в Иверской часовне. «Подчиняясь строгому требованию совести, – пишет случайный корреспондент в газету «Соврем. Известия», – хотелось бы предать гласности весьма замечательный случай, происшедший со мной 23 июня 1880 г. в 11 часов утра, – случай, превративший меня из отрицателя Бога в человека верующего. Всякое сомнение, могущее возникнуть у читателя в правдивости всего со мною случившегося, я в состоянии уничтожить показанием достоверных свидетелей. (Адрес мой приложен при письме.) Дело, о котором я считаю долгом сообщить всем и каждому, заключается в следующем: 5 лет тому назад меня уволили из военной службы, в которую я попал по ошибке молодости. Так как еще до поступления на службу я был учителем музыки, то и в отставке в течение 3 лет я продолжал заниматься преподаванием, чем и добывал себе средства к жизни. Труд мой оплачивался очень хорошо, и я жил не нуждаясь. В это время я, принадлежа к лютеранскому вероисповеданию, был христианином только на бумаге, но в душе не верил ни во что. Живя вышеупомянутым образом 3 года, я вдруг по совершенно непонятной мне причине лишился слуха, и в такой сильной степени, что должен был прекратить мои занятия, а вместе с тем лишиться всех средств к существованию. Не пользуясь, таким образом, никаким доходом, я понемногу прожил все и сделался в полном смысле нищим. В последнее время положение мое стало до такой степени тягостно, что я в каком-то умоисступлении решился избавиться от всех моих невзгод самоубийством... С таким убеждением я и вышел из дома в тот день, когда положил совершить над собой задуманное дело: я решился утопиться. Это было 23 июля. Проходя мимо Иверских ворот, я увидел толпу народа, собравшегося вокруг кареты, в которой привезли в часовню икону Божией Матери. Все молились и прикладывались к образу. Тут случилось со мной нечто, чего никогда не случалось с тех пор, как я начал жить сознательно. Во мне явилось неудержимое желание помолиться вместе с народом и приложиться к иконе. |
| Но при возвращении в келью еще более тяжкое состояние душевной мертвенности и полной гибели навалилось на меня. Я пытался молиться, но молитва вязла на языке, а сердце совершенно не откликалось на слова молитвы, словно умерло от отчаяния. Осталось еще одно средство: писать Иисусову молитву в тетради. Временно приходило облегчение от этой неимоверной душевной тяжести, но затем снова тяжкая тоска сдавила мое сердце с жестокой и неумолимой силой. " Кому же мне теперь молиться? - замелькали в голове помыслы. - Христу не могу, а любимую икону Матери Божией я унес в лес... Получается, что я предал и Саму Пресвятую Богородицу? Как же мне теперь жить? " Безсмысленность положения отрезвила меня. " Нет, не оставлю Матерь Божию, даже если умру в таком ужасном состоянии! " Я бросился в лес по старой борозде, проваливаясь и оступаясь в глубоком снегу. Достав из дупла Иверскую икону Матери Божией и обливая ее горячими слезами, я прижал святыню к груди обеими руками: " Мамочка моя Пресвятая, - взмолилось мое сердце. - Не оставь меня в этой напасти, как Ты всегда не оставляла меня! Смилуйся надо мной, окаянным, и прости! Теперь никогда не оставлю Тебя вовеки! " При этих словах в сердце моем словно вспыхнул сильный огонь. Он в мгновение ока сжег все мои сомнения и развеял отчаяние, как будто новые силы влились в мою Грудь. В сердце неожиданно что-то дрогнуло раз, другой, затем еще и еще... В нем с каждым толчком сладостные звуки сами собой стали складываться в слова молитвы: " Господи! Иисусе! Христе! Помилуй мя! " Несказанно потрясенный никогда раньше не испытываемым переживанием, я застыл на месте: сердце само, без всякого понуждения, молилось сладчайшим гласом Иисусовой молитвы. Эта молитва пронизывала все мое тело с головы до ног. Заливаясь слезами радости, я поднялся в свою келью, не веря произошедшему со мной чуду. Мне казалось, что сейчас этот невероятный дивный сон рассеется и все станет вновь таким же обычным, как прежде. Но действие молитвы продолжалось, не ослабевая ни на миг. Смотрел ли я на иконы - молитва не прерывалась - сердце молилось само, источая из глаз непроизвольные слезы. Смотрел ли в небо, молитва текла, не останавливаясь и застилая глаза слезами. Из-за слез все окружающее я стал видеть в расплывчатом и радужном свете. Ум ушел из головы и опустился в сердце, став с ним одним целым, обретя удивительную ясность. Голова освободилась от прежней тучи помыслов, словно ее умыли изнутри святой водой. Слово " Иисус " стало самой желанной жизнью моего сердца и соединилось с ним неразрывной связью. Помыслы исчезли в безпредельной и безмолвной ясности сердца, в котором жила и двигалась Иисусова молитва. |
| Действительно, бедственное, несчастное положение кончается, дочери все выходят на дорогу, становясь самостоятельными труженицами, помощницами матери. Старшая дочь определяется на место и берет к себе мать, другая дочь поступает компаньонкой в богатый дом, третья – учительницей рукоделия и вскоре выходит замуж за студента, который, став учителем начал помогать вдове. Младшая дочь выдерживает экзамен на домашнюю учительницу, тоже определяя себя на самостоятельную трудовую деятельность. Окончилась трудная школа жизни. Неоцененный пастырь успокоился на лаврах своего славного дела, семья спасена от бедствия, безнравственности. Она поставлена на правильную, прекрасную, безбедную дорогу. Перенесено ужасное, тяжкое горе, и семья поняла, что жизнь – это не шутка, а серьезная вещь. Не отойдет уже опечаленным бедняк от этих людей, чужое горе не будет отброшено ими, как до них не относящееся. Но не одни только лишения и недостатки выпадали на долю этих людей, но и опасные болезни, на которые, однакоже, благодатный пастырь быстро накладывал свое целебное вето. Так, у Марии Федоровны были сильные боли в желудке, батюшка присылал своих лекарств. И сам он приезжал в их маленькую квартирку; боли утихали и уже не смели заявлять своих прав. Вообще, Мария Федоровна была очень слабой и болезненной. Однажды у ней опасно заболело горло. Дети поздно вечером пошли к батюшке, батюшка велел им обратиться к доктору и обещал на завтра сам приехать к ним. Действительно, на другой день батюшка приехал, привез образок Иверской Божией Матери и сказал: «Эта болезнь не к смерти, а к славе Божией». Оказалось, что у Марии Федоровны был сильный дифтерит, но по молитвам дорогого пастыря он разом пресекся, и больная быстро поправилась. Кроме того еще Мария Федоровна 8 года сильно болела гнойным воспалением почек. Доктор сказал, что все кончено, надежды нет никакой; предписаны были лекарства, которые надо было методично давать больной. Больная очень сокрушалась, что ей совсем не приходится помолиться и приобщиться Святых Тайн, так как доктора требовали заботливого ухода за больной и не допускали духовного врачевства. Однажды, в сильном сокрушении, что не приходиться поговеть Мария Федоровна видит во сне батюшку, который сам составляет ей лекарства, а около него профессор Мамонов. Батюшка говорит: «Будем и молиться и лечиться». Действительно, больной становится легче; является возможность пригласить на дом приходского священника; она несколько раз приобщается Святых Таин и по молитвам дорогого батюшки скоро становится здоровой. |
| Ребенок сильно потерял в весе и дошел до грани обезвоживания. Пришлось его срочно доставить в больницу, в отделение выдающегося педиатра, который знал нас. Он вынес самый угрожающий диагноз и намеревался немедленно перевести мальчика на искусственное питание. Но мы просили его подождать. Он согласился оставить нам мальчика на несколько часов в последней надежде на то, что он все же примет лекарство обычным путем. Было 10 часов утра. Он сказал: «Только зная вас, я отдаю вам младенца домой. Если до 16 часов он не проглотит лекарства, привезите его тотчас!» – и добавил, что состояние его самое серьезное и критическое. Мальчик был уже крайне истощен, слаб и бледен. Порой от слабости и обезвоженности он терял сознание. Нет надобности описывать, с какой пламенной молитвой матушка и я взывали ко Господу и Пресвятой Богородице. Вернувшись из больницы, мы снова попробовали дважды дать лекарство, но все безуспешно. Тогда матушка накапала в бутылку с соской, где было лекарство, целебное миро (оно имелось у нас дома). И вот тут-то, к великому нашему изумлению, впервые после пяти дней Алеша проглотил лекарство и спокойно заснул без рвоты. Вскоре сам педиатр позвонил по телефону, чтобы узнать, каково состояние ребенка. Несмотря на наши уверения о явном положительном сдвиге, доктор все не верил и просил быть крайне осторожными и бдительными. Рвота больше не повторялась, в продолжение ночи Алеша благополучно принимал капли, и утром, в то время как служили Божественную Литургию в обители, он даже возымел аппетит и попросил кушать. На следующий день доктор после осмотра, приятно удивленный, с облегчением объявил нам: «Сегодня я могу вас определенно успокоить, что ваш сын вне опасности, но знайте, что он еле выжил». В ближайшее воскресенье мы все поехали к чудотворной Иверской иконе, чтобы возблагодарить Господа и Его Пречистую Матерь. Алексей неожиданно приник к мироточивой иконе и обнял ее своими маленькими ручками так крепко, что мы долго не могли его оторвать. Теперь Алеше идет восьмой год и мальчик здоров. Икону Иверской Божией Матери он называет «своей». |
| В 1801 г. один поклонник, обольщенный демоном златолюбия, тайно похитил с сей иконы Богоматерней повешенные на ней златницы. Совершив это святотатство, он тотчас же удалился из обители; пришед на Иверскую пристань, сел на отправлявшийся корабль, и побежал было. Но корабль, отплыв от берега с милю, стал как вкопанный. С недоумением дивился шкипер этому событию. Между тем, лишь только узнали в обители Филовея об этом похищении, тотчас же послали людей по всем направлениям, чтобы догнать татя. Один из посланных пришел на Иверскую пристань и, увидев чудесно остановившийся корабль, понял причину этого события, и припыл к кораблю на Иверской лодке. Преступник, и сам восчувствовавший уже вину остановки корабля, раскаялся в своем святотатственном поступке и возвратил златницы; тогда корабль сам собою двинулся и пошел своим путем. В 1830 г. прибыли поклонники из Адрианополя. Один из них с особенным любопытством расспрашивал экклисиарха о чудесах Богоматери. Экклисиарх, сколько знах их, рассказывал; но поклонник все сказания почитал за басни. За это дерзкое легкомыслие он едва не погиб: ходя в верхнем этаже корпуса, оступился и полетел к низу; но падая, он воскликнул: Пресвятая Богородице, помоги мне! – и, о чудо! упал на землю без всякого вреда. Один христианин из местечка Параора (находящагося в пределах Эноса), несколько лет уже прожив в супружестве, не имел детей, потому что жена его была неплодна. Быв на Святой горе для поклонения святыням Афонским, этот христианин усердно молился и пред сею чудотворною иконою Божией Матери. Помолившись пред нею, он взял с собою немного елея из лампады, горящей пред сею иконою и, возвратясь в дом свой, помазал им с верою и благоговением и себя и супругу свою. И, о чудесе! в тот же год жена его зачала и родила ему сына. Проникнутый чувством, признательности за получение таковой милости, благодарный этот христианин принес обители Филофея в дар одного лошака, дерзновенно пред всеми исповедуя совершившееся над ним чудодействие от иконы Богоматерней. С удивлением слушали братия сего благоговейного христианина, потому что он доселе все делал сокровенно, и братия совершенно ничего не знали ни о цели прежнего его прибытия на Святую гору, ни даже о том, что он с верою и благоговением взял масла из лампады, горящей пред иконою Божией Матери Гликофилусы. Кроме сих, много и других чудес совершилось от сей святой иконы. |
| Главной целью основания Дома Иконы были поддержка брата Иосифа и удовлетворение его материальных нужд, а в будущем и создание подобающей духовной обстановки для Святыни. Необходимо было обустроить достойное и благолепное помещение для пребывания Мироточивой Иконы в Монреале, дать людям возможность свободно посещать Святыню, не стесняя брата Иосифа. Дом Иконы предполагал возможное развитие этого духовного центра почитания Божией Матери в Северной Америке. К сожалению, общество располагало очень скудными средствами, всецело идущими на удовлетворение нужд тяжело заболевшего брата Иосифа. Помощь и поддержка брату Иосифу, скромно начатая двумя благочестивыми женщинами, постепенно увеличивалась и к концу его подвига стала планомерной помощью во всех его материальных нуждах. Из-за финансовой невозможности приобретения помещения для Святыни насущной задачей Дома Иконы стало найти подходящую квартиру, где можно было предоставить Иконе хотя бы отдельную комнату-часовню. В конце 1990 гг. брат Иосиф узнал о сдающейся квартире поблизости от его жилья. Принимая во внимание привязанность к кварталу и упрощение переезда, он решил в нее переселиться. По площади новая квартира была намного больше прежней и также имела отдельный вход с улицы. Брат Иосиф поселился на 2-м этаже по улице Gilford 803. Кроме часовни, квартира имела две спальни, гостинную, большую кухню и маленькую иконописную мастерскую в пристройке. В доме были устаревшие бытовые удобства. Но угловая комната была большой и светлой. Она и стала часовней, в которой брат Иосиф с болыним вкусом расставил все свое множество святынь, икон и мощей, предоставив Иконе красный угол, где она находилась вначале на маленьком столике. Первоочередной заботой Дома Иконы стало приобретение благолепного киота для Святыни. Начали сбор пожертвований спещально на киот. Выписывались различные каталоги с образцами имеющихся в продаже киотов. Вместе с этим Дом Иконы самостоятельно разрабатывал свой эскиз киота в соответствии с размерами часовни. Брату Иосифу предложили на выбор модели из каталогов и проект киота Дома Иконы. Он остановил свой выбор на последнем. |
| Наш отец не давал нам особо больших правил, не накладывал строгих постов, удерживал от своих больших подвигов, но всеми мерами выкорчевывал из нас страсти, смиряя на каждом шагу, стараясь отсечь у нас свою волю. Когда я пошла на пенсию, набила чемодан и приехала в Печоры к отцу «надолго». По обыкновению, по приезде все спешат к отцу, а я не тороплюсь – «надолго» приехала. Днем к нему даже не пошла, а вечером он подходит ко мне сам и дает свечи со словами: «Поставишь в Сокольниках Божией Матери Иверской, в Хамовниках Божией Матери Скоропослушнице» и т. д. Так я, не открывая своего чемодана, поехала обратно в Москву в тот же день. У моей знакомой был сок черной смородины, который обратился в спиртной напиток, мне он понравился, и я пристрастилась к нему, как к вину. Приехал отец в Звенигород на праздник преподобного Саввы Звенигородского. После службы за обедом из духовных чад отец посадил меня рядом с собой, на столе было красное вино, которое он понемногу наливал каждому, а мне не налил. Затем, смотря на мою пустую рюмку, несколько раз спрашивал: «Всем налил? Всем налил!» И, конечно, я сразу поняла, в чем дело, почему меня обошел. Великим постом мой родной отец причастился Святых Христовых Таин. К нему пришел знакомый, принес вина, закуски и соблазнил отца. Я с отцом разругалась и уехала в Загорск. У дверей храма меня встречает духовный отец и говорит: «Сейчас же поезжай домой и с отцом своим обойдись ласково, это его враг искушает перед смертью , а потом скажет, да его родная дочь осудила». Приезжаю домой, отец, как дитя, заплакал и говорит: «Я не знаю, почему так сделал». В это время он не болел, был совершенно здоров, но вскоре заболел, перед смертью соборовался, несколько раз причастился. Умер в тот же день, как причастился последний раз... Одно время отец Савва водил в пещеры экскурсантов. Я была в храме. Служба почему-то кончилась поздно, и я захотела есть очень, а тут, смотрю, отец Савва ведет группу экскурсантов в пещеры, как же можно с ним не пойти? Иду к пещерам. Отец Савва взглянул на меня и, обращаясь к людям, говорит: «Разрешите, пожалуйста, мне на минутку отлучиться». Все: «Пожалуйста». Отец Савва тогда жил в том здании, где живет наместник. Я даже не видела, куда он пошел. Смотрю, идет по площади, в руке у него банка маслин и сверху кусок хлеба. Подходит ко мне, дает это и говорит: «На, подкрепись!» |
|
|
