| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Золотые ворота 5 мин., 29.12.2018 Золотые ворота Пропускают не всегда… Викентий Копытков В этом году меня пригласили поработать аниматором. 13 лет — уже достаточно, чтобы освоить эту интересную (да и неплохо оплачиваемую) профессию. Сперва пришлось пройти курсы. История игр, возрастная психология и даже оказание первой медицинской помощи. После такого курса молодого бойца чувствуешь себя асом и понимаешь, что теперь никакой карапуз не застанет тебя врасплох. И вот первое задание. Перед Новым годом в детских садиках повально проводятся утренники. В конце пиршества должны появиться Дед Мороз и Снегурочка. Но на разогреве появлялся я, Скоморох. Мне досталась младшая группа, и это здорово, потому как их там было всего десять человек. Я встал, заложил за пояс дудочку, передёрнул затвор пистолета для мыльных пузырей и, прищурив глаза, представил себя тореадором, идущим на бой с разъярённым быком. И чутьё меня не подвело. Когда я зашёл на арену, на меня с маху набросилась ревущая толпа. Спасибо Провидению, что в садиках не выдают колющее и режущее. Но я же не зря просиживал штаны на курсах. Взяв дудочку, я начал импровизировать (спасибо музыкалке). Ребятня притихла, и я спросил, узнали ли они меня. И тут я узнал много чего о себе. И Капитан Америка, и Клоун, и даже особенно продвинутые назвали меня Джокером. И за что они меня так! Но я не собирался сдаваться и представился сам — и даже рассказал, что именно я ходил раньше по площадям и развлекал народ байками да прибаутками. Потом предложил им со мной поиграть в древние русские игры. Рассказал, что были такие песенки-игры как Пестушки. Я даже не удивился, что никто о таких не слышал и не знает, что название произошло от слова пестовать, то есть заботиться и любить (ведь и сам только недавно это узнал). Смысл игры заключался в том, что ребята стали мне подпевать и распределяться на роли. В сказке была хозяюшка, которая собиралась обживать дом и для этого покупала разных животных. На удивление быстро нашлась и хозяюшка, и курочка, и уточка, и гусь, и индюшка и барашек. И когда осталось найти бычка, то оставался только один мальчик Стёпа. Но Степан наотрез отказался быть телёнком, вместо этого он сказал, что будет пауком. На мои возражения, что мол паук в хозяйстве вряд ли найдёт применение, у Стёпки начала выворачиваться нижняя губа, и я решил: «Фиг с тобой Спайдермен, будь пауком». Вскоре Стёпа захотел стать хозяйкой, и я, решив не обращать внимание на некоторые гендерные различия роли и исполнителя, пошёл и на этот шаг. И вот когда мы уже все дружно допевали: |
| Темное предание об этой ужасной эпохе перешло до поздних потомков в сказочной истории Михаила Семилитка. Семилетний богатырь – тип народной надежды па грядущие поколения, идеал нестареющейся, вечно-юной, всегда обновляющейся силы народа – защищал Киев против иноплеменных врагов. Татары видели, что он один удерживает Киевлян, и предложили пощаду городу, если выдадут им богатыря. Киевляне соблазнились. Тогда Семилиток, выехав на своем чудном коне, ударил копьем в Золотые Ворота, поднял их на воздух и закричал: Кияне-громадо! Погана ваша рада! Колиб ви мене не оддали, Поки свит-сонця Татари б Киева не взяли! Он проехал сквозь татарское полчище, и враги не смели прикоснуться к чудотворному герою; он провез Золотые Ворота даже до далекого Цареграда и там поставил их. Там стоят они уже много веков. Кто пройдет мимо их и подумает: не быть Золотым Воротам на прежнем месте – злато на них и потускнеет; а кто пройдет мимо их и скажет: быть вам, Золотые Ворота, на прежнем месте, в Киеве, – золото заблестит и засияет! III О судьбе народа в западной части Южнорусской Земли сохранились вообще отрывочные и скудные известия; из них однако видно, что в XI и XII веках этот край, пограничный к Польше и Угрии, был предметом нападений со стороны этих стран, и народ нередко подвергался бедствиям разорений. Во время борьбы Владимира и Ярослава с польскими королями, червенские города Земли Южнорусской переходили то в те, то в другие руки. Сцена борьбы Ярослава с Болеславом по поводу Святополка разыгрывалась на Буге. Как этот факт отражался на судьбе народа, видно из любопытного рассказа, сохраненного у Длугоша, что в 1025 году Ярослав погнал жителей края, прилегавшего к Червеню, в Киевскую Землю и поселил их на Поросьи (Порсе); с другой стороны Болеслав мстил русскому народонаселению этого же края за тяготение к Киеву, брал знатнейших людей и переселял их в Польшу. Судьба по-Днестрянского края и Покутья остается в совершенной неизвестности. Кажется, они были независимы, ибо переселение жителей из отдаленного края поближе к Киеву показывает, что князья киевские мало имели возможности удержать в повиновении себе такой отдаленный край. |
| Хр.) и в древнейшей части Дамасской мечети. Близко к ним по времени (на 100–50 лет позже) стоят гробница деревни Шафат, гробницы Царей, Судей, Иосафата и Анании. Этот род образцов доводит нас до эпохи Ирода и половины первого столетия христианской эры». Но, спрашивается, если стиль исчисленных здесь иерусалимских памятников, в том числе и золотых ворот, есть тот стиль, к которому относится и памятник Арак ел-Емир, построенный за 176 лет до Р. Хр., если, с другой стороны, золотые ворота суть нечто другое, чем храм Св. Софии в Константинополе, то зачем историю развития этого стиля вести чрез Константинополь?» «Нужно надеяться, что с дальнейшим разъяснением сохранившихся палестинских памятников будет положено точное различие действительного византийского стиля и того мнимо византийского стиля, который Соси и Вильсон называют еврейским. Тогда только можно будет сделать правильную оценку приведенных мнений о происхождении золотых ворот. Во всяком случае это ворота ветхозаветного храма: хотя они возобновлены впоследствии, но на древнем месте и по древнему образцу. В частности против того мнения, по которому золотые ворота в целом виде построены Юстинианом (Сепп), мы можем указать на то, что эти ворота не упоминаются в числе построек Юстиниана у его историка Прокопия, что Антонин из Пиаченцы (570) упоминает о существовании целой башни золотых ворот, принадлежавших храму разрушенному Титом; но нельзя думать, чтобы Антонин, бывший в Иерусалиме скоро после построек Юстиниана, мог так грубо ошибиться, приняв постройку Юстиниана за остаток древнееврейского храма. Еще раньше, около 394 года, поэт Пруденций 275 (Aurelius Prudentius Clemens, «Dittochæon», XLVI) посвящает золотым воротам следующее четверостишие: В расстоянии 100 футов на север от золотых ворот, при самой стене харама, стоит небольшое мусульманское вели, носящее название Тахт Сулейман, ложе Соломона или иначе Ляхт (Ляхет) Сулейман, гроб Соломонов. Внутри вели, недоступного не только для христиан, но и для мусульман, за исключением одного дня в праздник Байрама, стоит покрытый коврами саркофаг, называемый гробом Соломона. |
| По-видимому, вся площадь Гарама стоит на темени этого громадного подземного чертога. Целое население Иерусалима со всеми своими пожитками без труда уместилось бы в нем и, вероятно, не раз, в дни истребления и гибели, оно переполнялось толпами народа, искавшего спасения. Громадные столбы поддерживают бесчисленные своды и уходят живописно-угрюмыми перспективами в глубину темных недр земных, словно тесные стволы какого-то гигантского окаменелого леса, мрачного как сама преисподняя. Это колоссальное сооружение еще дышит веками египетских пирамид и вавилонских дворцов. Арабы уверены, что их могли построить только демоны. Народ называет их «Конюшнями Соломона», и в дни тамплиеров тут действительно были рыцарские конюшни. В настоящее время доступна посетителю только некоторая часть этого подземелья; гораздо большая часть или обрушена, или замурована. Некоторые места его давно уже обращены в цистерны для воды, и с площади Гарама в них спускаются многие колодцы. Очень может быть, что в древние времена это была одна гигантская цистерна, наполнявшаяся, на случай осады города, водою из Соломоновых прудов Гигона, из которых действительно были проведены водопроводы во двор храма. Мы закончили обзор Гарама неспешною прогулкой по древним стенам. Назади нас была видна площадь Гарама – все его гладкое каменное блюдо, на котором раскинуты будто фарфоровые изваяния, мечети, киоски, фонтаны. Впереди, у наших ног глубоким провалом тянулась унылая Иосафатова долина с неисчислимыми толпами могильных камней, облегавших все ее скаты и наполнявших ее дно словно стада окаменевших овец, – и за нею меланхолические возвышенности горы Элеонской. Только одни ворота «Золотые», охраняемые сильною четырёхугольною башнею, ведут из Гарама в Иосафатову долину. Когда-то широкая лестница ступеней поднималась к ним из глубины этой долины. Но теперь ворота заложены наглухо, и их прекрасные арки, карнизы и капители колонн, поднесенных, говорят, Соломону царицею Сабою, обезображены прозаическою кирпичною кладкой. В эти ворота входил Христос в Вербное Воскресенье, в день своего торжественного въезда в Иерусалим. В память этого евангельского события при крестоносцах отворяли «Золотые ворота» каждое Вербное Воскресенье; патриарх иерусалимский верхом на осле, сопровождаемый духовенством и хоругвями, въезжал через них в древние ограды Соломонова храма, и народ с пальмовыми ветвями в руках расстилал на пути его свои одежды, как в дни Спасителя. |
| 3. Девять из этих ворот были от верха и до конца сплошь покрыты золотом и серебром, равно как косяки и притолоки; одни из них, находившиеся вне храма, были даже из коринфской меди и далеко превосходили в стоимости посеребренные и позолоченные. Каждые ворота состояли из двух половин, имевших по тридцать локтей высоты и пятнадцать ширины. Внутри ворот с обеих сторон находились просторные помещения наподобие башен, имевшие тридцать локтей в ширину и более сорока в вышину. Каждую из этих башен поддерживали две колонны по двенадцать локтей в объеме. Все ворота были одинаковой величины; только те, которые находились поверх коринфских, на восточной стороне женского притвора, против храмовых ворот, были значительно больше; они имели пятьдесят локтей вышины и двери сорок локтей ширины; были покрыты более толстыми серебряными и золотыми листами и украшения на них были еще более великолепны, чем на других. Эту металлическую облицовку пожертвовали для девяти ворот Александру, отцу Тиберия. Пятнадцать ступеней вели от стены, составлявшей границу женского притвора, до больших ворот - на пять ступеней меньше тех, которые вели к остальным воротам. 4. К самому зданию храма, возвышавшемуся посередине, т. е. к святилищу, вели двенадцать ступеней. Фронтон здания имел, как в высоту, так и в ширину, сто локтей; задняя же часть была на сорок локтей уже; ибо с обеих сторон фронтона выступали два крыла, каждое на двадцать локтей Передние ворота храма, семидесяти локтей вышины и двадцати пяти ширины, не имели дверей - это была эмблема бесконечного открытого неба. Лицевая сторона этих ворот была вся покрыта золотом, и через них виднелась вся внутренность первого и большого отделения храма. Внутри ворот все кругом блистало золотом. Внутреннее помещение храма распадалось, таким образом, на два отделения; но открытым оставалось только переднее, которое имело девяносто локтей в вышину, пятьдесят в длину и двадцать в ширину. Ворота, которые вели в это отделение, были, как сказано выше, сплошь позолочены, равно как и вся стена, окаймлявшая их. Над ними находились золотые виноградные лозы, от которых свешивались кисти в человеческий рост. Из двух отделений храмового здания внутреннее было ниже внешнего. В него вели золотые двери пятидесяти пяти локтей вышины и шестнадцати ширины; над ними свешивался одинаковой величины вавилонский занавес, пестро вышитый из гиацинта, виссона, шарлаха и пурпура, сотканный необычайно изящно и поражавший глаз замечательной смесью тканей. Этот занавес должен был служить символом вселенной: шарлах обозначал огонь, виссон - землю, гиацинт - воздух, а пурпур - море; два из них - по сходству цвета, а два - виссон и пурпур - по происхождению, ибо виссон происходит из земли, а пурпур из моря. Шитье на занавесе представляло вид всего неба, за исключением знаков зодиака. |
| Город был построен некогда на вершине Акры. После 25-летнего существования город был срыт и гора подведена под общий уровень с близлежащей местностью. Настоящий Иерусалим главным образом расположен на г. Мориа, имеет около 2,5 миль в окружности с 20 000 населением. Относительно наружной формы город можно назвать квадратом. Восточная стена тянется прямо во всю свою длину. На с. и ю. сторонах в ней находится по одному изгибу с наружной стороны и один изгиб с западной внутрь. Близ изгиба с западной стороны находятся Яфские ворота, называемые иначе Вифлеемскими. На южной стороне находятся врата Сионские, называемые иначе Давидовыми. На восточной стороне, близ купели Вифезда, – врата Стефана, именуемые также Овчими и вратами Св. Девы. На западной стороне между Голгофой и Везефой находятся врата Дамасские. Означенные четверо ворот суть главные городские ворота, и они всегда открыты с утра до солнечного заката. Кроме указанных существует еще двое небольших ворот, которые открываются только в известных случаях: одни на ю. стороне, несколько на з. от г. Мориа, так называемые Навозные, а другие, под названием Иродовых, находятся на з. стороне, и ими проходят из Везефы. На в. от Мориа находятся седьмые ворота или, лучше сказать, место, где они находились в то время, когда христиане владели городом, потому что в настоящее время они совершенно заложены, – это так называемые Золотые врата. Доселе у магометан господствует предание, что в эти ворота войдет христианский победитель мусульман. Несомненно, что этими вратами вошел Господь в храм Божий во время торжественного Своего входа в Иерусалим. Кроме означенных, в Свящ. Писании упоминаются еще ворота: Ефремовы, Вениаминовы, Рыбные, Водяные, Конские, Темничные, Железные и некоторые др. Евреи занимают меньшую часть города сравнительно с тем, что занимают турки и арабы. Армяне живут в своем монастыре на Сионской горе и в окрестностях. Греки и католики имеют свои монастыри поблизости с Голгофой, близ которых и находятся их жилища. Турки и арабы занимают Везефу, всю восточную часть города и почти в каждой части города имеют свои разбросанные дома. Евреи живут на пространстве между Сионом и Мориа, занимаемом в настоящее время мечетью Омара, огражденной стенами. Как мы уже заметили выше, ни одному из христиан не дозволяется входить в эту мечеть под опасением смерти, а также магометанам, хотя означенное запрещение в последнее время не имеет уже такого значения как прежде. В ней и по сторонам оной высятся четыре минарета. |
| – А как турки относились ко всем этим легендам? – Легенду о мраморном царе они восприняли буквально и стали искать пещеру, но найти не смогли. Тогда, поскольку согласно легенде император войдет с триумфом в город через Золотые ворота. Они замуровали ворота, и сначала оставили в них маленькую дверку. А потом заложили камнями и ее. Вокруг ворот построили Семибашенную крепость, в которой располагалась городская тюрьма. Это была самая укрепленная постройка в Стамбуле. И впоследствии там стали хранить городскую казну. Так что через Золотые ворота никак нельзя было пройти. Больше того, вокруг они насадили огороды, чтобы там не было даже никакой дороги. Таким вот образом решили себя обезопасить от мраморного царя! – А правду говорят, что турецкие султаны – потомки византийских императоров? – Есть известная легенда о том, что после завоевания Константинополя султан Мехмед II женился на вдове Константина IX, а она была 6 месяцев как беременна. Султан уехал в поход, а императрица родила сына, окрестила и назвала Панагис. Когда султан вернулся и спросил, как зовут мальчика. Императрица ответила, что он может называть его Хан. Хотя мать воспитывала сына в греческой вере и дала ему греческое образование, он возненавидел греков и стал Коран почитать больше, чем Евангелие, а впоследствии, когда повзрослел, стал ходить только в мечеть и всю свою злобу направил против христиан. Тем не менее, согласно этой легенде, по крови турецкие султаны – потомки византийских правителей. – Во многих преданиях присутствует мысль о том, что однажды Константинополь вернется к грекам… – Да, и даже в плачах о завоеванное Константинополе, которые можно записать в любом уголке Греции, всегда есть мысль о том, что однажды Город снова станет греческим. Σημανει ο Θις, σημανει η γης, σημανουν τα επουρνια, σημανει κι η Αγι Σοφι, το μγα μοναστρι, με τετρακσια σμαντρα κι εξντα δυ καμπνες. Κθε καμπνα και παπς, κθε παπς και δικος. Ψλλει ζερβ ο βασιλις, δεξι ο πατριρχης, κι απ " την πολλ την ψαλμουδι εσειντανε οι κολνες. |
| Они называли это «святое»; в него проходили по 14 ступеням, и верх был сделан четырехугольным. А над теми надписями висела четвертая надпись, теми же буквами, возвещающая об Исусе, царе не царствовавшем, распятом иудеями за то, что он предсказывал разорение города и запустение храма. А на восточной стороне были ворота и место, отведенное женщинам для службы и молитвы, ибо через другие двери женщинам входить не подобало, так же как и переходить за ограду через свои двери. С западной же стороны не было ворот, но от края и до края было загорожено стенами. Крытые же галереи, которые были между воротами, обращенные внутрь от стен перед сокровищницей, стояли на больших мраморных колоннах. Из ворот девять были окованы золотом и серебром, с косяками и притолоками, а одни, внешние, окованные коринфской медью, были еще прекраснее и драгоценнее, чем серебряные и позолоченные. Во всех воротах было по две двери; каждая дверь имела в высоту тридцать локтей, а в ширину пятнадцать; от ворот и до ворот – тридцать локтей. Ограда – мраморная, башнеобразная, высота ее более сорока локтей; и у каждой ограды стояли по две мраморные колонны, и величина всех была одинакова. Восточные ворота – коринфские – были пятьдесят локтей высотой, а двери – сорок локтей, и толщина золота и серебра на них была больше. Все остальные девять поковал Александр, отец Тиберия. Ступеней же было пятнадцать до больших ворот от места для женщин. Сам же храм стоял посередине, священное святилище, имевшее двадцать две ступени, в которое нельзя было входить; высота его впереди сто локтей, а в ширину столько же; задняя его сторона на сорок локтей уже. Первые ворота имели в высоту семьдесят локтей, а в ширину двадцать пять локтей, дверей же они не имели – по подобию неба, недоступного взору. Все лицевые стороны были позолочены, и, приникнув к ним, можно было увидеть все внутреннее строение, сияющее золотом. Этот храм был перекрыт дважды, а первый храм стоял впереди, воздвигнутый на огромную высоту – девяносто локтей, а ширина – до пятидесяти, а в длину – до двадцати. Над этими воротами висели золотые лозы, а на них – золотые грозди, больше человеческого роста. Внутренняя отделка и двери были из чистого золота, пятьдесят пять локтей в высоту, а в ширину – шестнадцать. Перед ними висела завеса, равной ширины и длины; это была вавилонская пелена, сделанная из синей ткани и виссона, червленицы и багряницы – чудная видом, и вид ее был не без смысла, но заключал в себе образ всех вещей: ведь червленица служила образом огня, виссон – земли, синяя ткань – воздуха, а багряница – моря. Ведь червленица и синяя ткань видом подобны названным , виссон же и багряница по рождению близки один к земле, другая – к морю. Изображено же было на той завесе все, что видно на небе, согласно науке, кроме двенадцати небесных поясов. |
| В стене, окружающей площадь Харам аш Шариф, десять ворот, названия которых связаны с богатой историей Иерусалима. Самые знаменитые из них – Золотые ворота. Иногда их называют ещё воротами Милосердия. Они расположены примерно в середине Восточной стены и являются архитектурным памятником, восходящим к первым векам новой эры. По преданию, именно через эти ворота вошёл Христос в Иерусалим в вербное воскресенье. Кто и когда назвал их Золотыми – неизвестно. А так как евреи верят, что через них должен вернуться ожидаемый ими Мессия, то мусульмане замуровали их камнем и расположили перед Золотыми воротами кладбище, считая, что раз иудеи не должны касаться мёртвых, то это может воспрепятствовать Ему при Своём возвращении войти в Иерусалим. По окончании Шестидневной войны (война Израиля с Египтом, Сирией, Иорданией, Ираком и Ливаном – началась 5 июня 1967 г. и закончилась через шесть дней полной победой Израиля) министр обороны Израиля Моше Даян открыл внутренние створки Золотых ворот и сказал: «Эту сторону открыть я могу, но другую, замурованную, может открыть только Мессия – да придёт Он в наши дни». В юго-западном углу площади Харам аш Шариф расположен исламский музей. Здесь же находятся ещё одни закрытые в настоящее время ворота – Баб аль-Бурак или Баб аль-Джанаиз, т.е. Ворота похоронной процессии. Около этих ворот и находится почитаемая евреями Стена плача – священный памятник древней еврейской истории. Относящаяся ко времени Второго храма, Стена плача избежала разрушения римлянами лишь благодаря «Божественному присутствию над ней», говорится в Мидраше. Когда Соломон начал строить Иерусалимский храм, говорится в другом еврейском предании, он обратился ко всему народу и каждому сословию назначил работу по его возможностям. Так, Стена плача была возведена бедняками, которые строили её своими руками и теплом своих сердец. Может быть, потому и уцелела в веках именно эта национальная святыня еврейского народа. Многие древние города исчезли с исторической сцены. Редчайшее исключение среди них – Иерусалим – бесценная жемчужина в сокровищнице Израиля. |
| Галицкий Осмомысл Ярослав! Высоко сидишь на своем златокованом престоле, подпер горы Венгерские своими железными полками, заступив королю путь, затворив Дунаю ворота, меча бремена через облаки, суды рядя до Дуная. Грозы твои по землям текут, отворяешь Киеву ворота, стреляешь с отцовского золотого престола салтанов за землями. Стреляй же, господин, Кончака, поганого раба, за землю Русскую, за раны Игоревы, буйного Святославича! А ты, буи Романе, 237 и Мстиславе! 238 Храбрая мысль носить ваю умъ на дло. Высоко плававши на дло въ буести, яко соколъ на втрехъ ширяяся, хотя птицю въ буиств одолти. Суть бо у ваю желзныи паворзи 239 подъ шеломы Латинскими. Тми тресну земля, и многи страны – Хинова, Литва, Ятвязи, 240 Деремела 241 и Половци – сулици своя повръгоша, а главы своя подклониша подъ тыи мечи харалужныи. Нъ уже, княже, Игорю утръп солнцю свтъ, а древо не бологомъ листвие срони: по Роси 242 и по Сули гради подлиша. А Игорева храбраго плъку не крсити! Донъ ти, княже, кличетъ и зоветь князи на побду. Олговичи, храбрыи князи, доспли на брань… А ты, буйный Роман, и Мстислав! Храбрая мысль влечет ваш ум на подвиг. Высоко взмываешь на подвиг в отваге, точно сокол на ветрах паря, стремясь птицу в смелости одолеть. Ведь у ваших воинов железные паворзи под шлемами латинскими. От них дрогнула земля, и многие страны – Хинова, Литва, Ятвяги, Деремела, и половцы копья свои повергли и головы свои склонили под те мечи булатные. Но уже, князь, Игорю померк солнца свет, а дерево не к добру листву сронило: по Роси и по Суле города поделили. А Игорева храброго полка не воскресить! Дон тебя, князь, кличет и зовет князей на победу. Ольговичи, храбрые князья, уже поспели на брань… Инъгварь и Всеволодъ и вси три Мстиславичи 243 не худа гнезда шестокрилци! 244 Не побдными жребии собе власти расхытисте! Кое ваши златыи шеломы и сулицы Ляцкии и щиты? Загородите полю ворота своими острыми стрлами за землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святъславлича! Ингварь и Всеволод и все три Мстиславича – не худого гнезда соколы! Не по праву побед добыли себе владения! Где же ваши золотые шлемы и копья польские и щиты? Загородите полю ворота своими острыми стрелами за землю Русскую, за раны Игоревы, буйного Святославича! |
|
|
