| Это до очевидности ясно из подробного сопоставления песнопений этих распевов по изложению их в Синодальных изданиях и в юго-западных ирмологах 17 и 18 века. Исключив из последних песнопения болгарского распева, самобытного по своему техническому построению, мелодическим и ритмическим свойствам, мы найдем в них почти исключительно мелодии столпового распева с немногочисленными и не весьма значительными особенностями южно-русской редакции. Мелодии знаменного распева по южно-русским редакциям только что не приняли в себя попевок и исправлений великорусских мастеров церковного пения 16 и 17 века, а исправлены и редактированы своими мастерами, применительно к южно-русскому обычаю в пении и частью к гармоническим переложениям мелодий. Сходство между распевами киевским и знаменным столповым по юго-западным ирмологам в одних песнопениях является почти буквальным, в иных же только в общих чертах и в главных мелодических оборотах, а также в большей части звуков господствующих и конечных. Оно простирается на подобны, прокимны и «Бог Господь», ирмосы, праздничные стихиры и другие песнопения. Но близкое сродство киевского распева с знаменным можно наблюдать и по Синодальным их изданиям 126 . Особенностями южно-русских редакций знаменного, или, что-то же, большего киевского распева должно считать: 1) Некоторые мелодические разности, зависящие от разности редакций самого богослужебного текста песнопений. Напр., выражения: «изсушается глубина» и «Колесницегонителя Фараоня погрузи» (Синод. Ирм.) по количеству слогов протяженнее выражений: «исше глубина» и «Въоружена Фараона погрузи» (юго-зап. редакция) и требуют более продолжительной мелодии, чем последние. Выражения же: «призри на моления» (Синод. Окт.) и «преклонися к молению» (юго-зап. Ирм.) имеют первое просодическое ударение на разных слогах, а потому каждое требует соответственного себе применения силы ударения и в мелодии. 2) Разность нотного положения по тональностям. Мелодии киевского распева вообще очень часто нотируются в пониженных областях звуков сравнительно с такими же мелодиями знаменного распева крюковых и нотных великорусских книг (обыкновенно на кварту, а иногда на секунду или терцию ниже) и нередко разнообразятся в нотировании даже в одном и том же гласе и виде песнопений. |
| Богородичен догматик. «Царь небесный». Во всех ирмологах – знаменного распева, на кварту ниже Синод. Октоиха, но весьма близкой к нему редакции, кроме разве средней кулизмы и немногих других, довольно своеобразных оборотов. Тоже в ирмологе Головни (л.246) и у г. Малашкина (Всенощ. бд. стр. 30) На стиховне, богородичен: «Безневестная Дево». Во всех ирмологах знаменого распева, весьма близкой к Синод. Октоиху редакции, но на кварту ниже. Тоже в ирм. Головни (л. 247) и у г. Малашкина (Всенощ. бд. стр. 41). Степенна, антифоны 1, 2, 3 и 4: «От юности моея» и проч. Во всех ирмологах – знаменного распева в редакции почти буквально сходной с редакцией Синод. Октоиха, но на кварту ниже. Тот же напев изложен в ирмологе Головни (л. 247 об.) и у г. Малашкина (стр. 114). Ирмосы: «Вооруженна фараона (колеснице-гонителя фараона) погрузи». Во всех ирмологах – знаменного распева. Напев, при общем сходстве с изложенным в Синод. ирмологе, в подробностях довольно отдаленной редакции, на кварту ниже, и по местам украшен фитными мелодиями (наприм., в ирмосе 7-й песни: «Иже халдейская пещь»), которые в ирмологах: Львовском 1700 года и Синодальном выпущены. Тот же напев, с исправленным текстом, изложен и в ирм. Головни. У г. Малашкина (стр. 152) изложен неизвестный речитативный напев минорного тона. Ирмосов, по Синод. ирмологу, в восьмом гласе имеется всего 158 столпов, по ирмологам 1652 и 1700 г. – 98, по ирмологам же 1674 и 1709 г. – 99 столпов; в ирм. Головни 100 ирмосов. III. Подобна на осемь гласов Глас 1-й «Небесных чинов радование». «Прехвальные мученицы». «О дивное чудо, источник жизни во гробе полагается». Подобны эти имеют незначительные разности в мелодиях с такими же подобнами киевского распева, изложенными в Синод. Октоихе (л. 11–12) и почти буквально сходны по редакции во всех южно-русских ирмологах. Подобен «О дивное чудо» имеется только в Львовском ирм. 1700 г. и в Синод. Октоихе; при том в последнем – только киевского, а не знаменного распева. В прочих ирмологах стихира эта распета большим знаменным распевом в ряду стихир на праздник Успения богородицы. В ирм. Головни (л. 24) имеются также только два первые подобна в редакции почти буквально сходной с Синод. Октоихом; подобен же «О дивное чудо» изложен также в ряду стихир на праздник Успения (л. 354–355), а вместо него изложен подобен «Гроб Твой Спасе» болгарского распева, как и в Синод. Обиходе (на лю 39 об.). У г. Малашкина изложены тоже два первые подобна (ор. 46, стр.2), а подобен «О дивное чудо», краткого же напева, отнесен к песнопениям праздника Успения (ор. 47, стр. 82). Глас 2-й |
| Остатки знаменной мелодии сохраняются также в нашем современном осмогласии юго-западной переработки: здесь некоторые гласы почти совпадают с гласами малого знаменного распева (например, третий и седьмой). Таким образом, знаменный распев в настоящее время забыт, но не всецело, а лишь в том, в чем он не понят; в основном же он продолжает жить в наших обиходных мелодиях. Знаменный распев не умер: он, хотя и в малых частицах, живет в наших храмах. Его едва заметные признаки, подобно искоркам, просвечивают в наших церковных мелодиях. Где этот благодатный огонек окончательно затоптан, там нет и не может быть русского православного богослужения, и храм уже не есть храм, а зал духовных (вернее – религиозных) концертов. При таком положении вещей наш церковный народ, конечно, не может изучить и освоить мелодий знаменного распева, ибо это возможно только в храме, где эти мелодии воспринимаются с молитвой. Знаменная мелодия настолько глубока и неисчерпаема, что слушая ее за богослужением в продолжение всей своей жизни, человек постигает все новое и новое… Таково положение знаменного распева в нашей богослужебной практике на сегодняшний день. Что же касается чистой знаменной мелодии (большого и малого распева), то она, как известно, применяется полностью только у старообрядцев и в православно-единоверческих храмах. Чтобы правильно определить православную точку зрения, найти «золотую середину» между ригоризмом старообрядчества в отношении знаменного распева и современным фактическим положением знаменного распева у нас, необходимо понять сущность старообрядческого отношения к знаменной мелодии. Порицая и отвергая концертное пение ХУШ-ХХ веков, употребляемое в Русской Православной Церкви, старообрядчество в то же время свято чтит свои «ненайки», «хабувы», хомонию и демественный распев. С точки зрения строго церковной, все это, вместе взятое, есть ни что иное, как суемудренное витийство и человеческие ухищрения, творимые в ущерб «единому на потребу». Старообрядцы почитают все это главным образом потому, что оно возникло вне «никоновской» церкви. |
| Наиболее примечательны в гармонизациях Гарднера являются «Достойно есть» всех восьми уставных знаменных гласов, мелодии которых были взяты не из одноголосных сборников с линейной нотацией, а расшифрованы им самим с крюков (немвов). В данных гармонизациях Гарднер поручал мелодию не одному ведущему голосу, а распределял между голосами. В зависимости от того, какая тембровая краска больше подходила к тексту, такой голос и выбирался. Как и в других сочинениях, в гармонизации «Достойно есть» восьми гласов голос, ведущий мелодию, Гарднер отмечал буквами c. f. (cantus firmus). Подводя итог, можно сказать, что самое большое количество гармонизаций Гарднер сделал для мелодий знаменного распева, при этом он использовал все типы: большой, средний и малый знаменный распев. При гармонизации композитор учитывал исторически сложившуюся целесообразность каждого из этих типов знаменного распева, то есть гармонизации для малого знаменного распева делались для небольшого хора, с ограниченными певческими возможностями, а для большого и среднего уже предполагались более виртуозные музыкальные и технические возможности хора. Гарднер всегда учитывал принадлежность мелодии к тому или иному гласу и никогда не позволял себе сочинять свободную авторскую мелодию, если в тексте уже указан тон (глас), который задавал тексту определённые попевки, совмещаемые друг с другом по определённым правилам. Мастерство композитора особенным образом выразилось в расшифровке с крюковой нотации мелодий всех восьми гласов «Достойно есть…» с последующей их гармонизацией. Гармонизации киевского распева Следующая значительная группа гармонизаций Гарднера принадлежит к киевскому распеву. Киевский распев — это южнорусская разновидность знаменного распева. Он был завезён с юга России в XVII веке, когда в 1652–1656 годах при патриархе Никоне были задействованы учёные-монахи и певцы из Киева для проводимых им реформ, связанных с исправлением накопившихся за несколько столетий ошибок в церковных книгах, вследствие неточного перевода с греческого языка на церковнославянский. Привезённая с ними квадратная система записи нот (деление на такты) повлияла на формирование этой разновидности знаменного распева. |
| Господи воззвах, в ирм. 1709 г. киевского распева. Напев изложен весьма сходно с Синод. Обиходом (л. 23) и изданиями С.-Петербургской капеллы, но с выдающимися вверх вспомогательными нотами и на кварту ниже. Стихирный запев – тоже. Тот же напев и у г. Малашкина (стр. 26) с некоторыми разностями редакции. Богородичен догматик: «Мати убо познася (позналася еси)». Во всех ирмологах – знаменного распева, весьма близкой редакции к изложенному в Синод. Октоихе, но на кварту ниже. Тоже в ирм. Головни (л. 226). У г. Малашкина стр. 27) тот же напев, но упрощенной и сокращенной редакции. На стиховне, богородичен: «Под кров Твой, Владычице». Во всех ирмологах напев на кварту выше предыдущего и, по общим признакам, знаменного распева с двумя фитами, но не тот, который изложен в Син. Октоихе. В ирм. 1700 г. фитные украшения выпущены. Тоже в ирм. Головни (л. 227) и у г. Малашкина (стр. 40) без фит. Степенна, антифон 1, 2 и 3: «Плен Сион» и проч. Во всех ирмологах – знаменного распева, но отдаленной редакции и на кварту ниже Синод. Октоиха, обыкновенно с фитою на 2-м антифоне («Святым Духом»), В ирм. 1652 г. мелодия изложена с бемолем на ре, на терцию ниже Октоиха. Фитное украшение в Синод. Октоихе и в ирм. 1700 г. выпущено. Ирмосы: «Манием ти (твоим)» и проч. Во всех ирмологах – знаменного распева, обыкновенно на кварту ниже Синод. ирмолога. С незначительными разностями редакции. В ирм. 1652 г. изложены то в одной тональности, то в разных с Синод. ирмологом, и именно на терцию ниже с бемолем на ре. Фита встречается в 5-й песни: «Страха ради Твоего»; нов ирмологах 1700 г. и Синодальном она выпущена. Тот же напев, без фит, в ирм. Головни (л. 229). В 7-м гласе по Синод. ирмологу всего ирмосов имеется 79 столпов; в ирмологе 1700 г. – 51; в ирмологах же 1652, 1674 и 1709 г. – 52 столпа. В ирм. Головни также 51. У г. Малашкина (стр. 149) ирмосы распеты обычным напевом на «Господи воззвах» киевского распева, с незначительными изменениями редакции. Глас 8-й Господи воззвах. В ирмологе 1709 г. – того же киевского распева, который изложен и в Синод. Обиходе (л. 23 об.), и в придворном пении; с обычными оттенками южно-русской редакции. Стихирный запев – тоже. Напев, изложенный у г. Малашкина, еще ближе к обычному общеупотребительному ныне всюду напеву. |
| Что же касается общего характера мелодического строя знаменного распева, то его можно определить как возвышенно-гимнический, торжественно-умилительный, радостно-сосредоточенный, просветленно-мужественный. А так как определения эти представляют собой эмоциональное описание состояния «похвалы» в православном понимании этого слова, то можно сказать, что знаменный распев есть мелодическое выражение состояния соборной «похвалы». Но, наверно, еще лучше мелодический характер знаменного распева определяется с помощью чрезвычайно емкого античного понятия «калокагатия», которое можно перевести как «прекрасноблагость»; Калокагатийность и пневмо-ничность, или, говоря по-другому, прекрасноблагость и духовность, являющиеся одновременно и субстанцией небесной похвалы, и качествами мелодизма знаменного распева, представляют собой преображенное православием катарсическое начало, возводящее душу через ангелоподобие знаменного распева к бо-гоподобию и обожению. Калокагатия, разлитая по всему составу знаменного распева равномерно и постоянно проявляющая себя как на всем протяжении звучания, так и в каждый отдельный момент, одинаково причастна как всей знаменной структуре в целом, так и любой наименьшей части ее. Это становится возможным благодаря особой разомкнутости и раскрытости знаменных мелодических структур, что делает их проницаемыми друг для друга. Если музыкальные структуры тяготеют к замкнутости и закрытости, что делает музыкальные произведения ограниченными «вещами», не проницаемыми для других «вещей»-произведений, то любая знаменная структура, какой бы завершенной она ни казалась, всегда будет являться лишь элементом структуры более высокого порядка, то есть всегда будет разомкнутой и раскрытой. Так, попевка, рассматриваемая как завершенная крюковая структура, есть лишь элемент в структуре песнопения; песнопение есть элемент в структуре чина вечерни, утрени или литургии; перечисленные чины являются элементами структуры суточного круга; суточный круг является элементом структуры сед-мичного круга и т.д. И вся эта структурная иерархия, начиная от отдельно взятого знамени и кончая полной суммой знаменного мелодизма, насквозь пронизана калокагатийным началом, осеняющим все многообразие содержания богослужебных текстов единым духоносным дыханием. |
| В предисловии к «Обиходу» отмечено, что «напев валаамский есть соединение напевов: большого и малого знаменного, а также и других», а именно: греческого , киевского , болгарского и путевого . Указания на распевы во мн. случаях отсутствуют, их можно установить путем сравнения с обиходными песнопениями синодального издания: напр., песнопение «Достойно есть» (на возношение Панагии) греч. распева известно также под названием «Жуковская малая, 5-го гласа», предначинательный псалом - киевского распева и т. п. Основу «Обихода» составляют песнопения знаменного распева , к к-рому принадлежат «Блажен муж», запевы и 1-е стихиры на «Господи, воззвах», догматики, воскресные богородичны на стиховне, «Бог Господь», прокимны на утрене, «Свят Господь Бог наш», почти все песнопения литургии, кроме гимна «Единородный Сыне» (праздничного) болгарского распева. Характерной тенденцией рубежа XIX-XX вв. является сокращение мелодий, в песнопениях отсутствуют фиты (хотя в кон. XIX в. они еще использовались; так, Соловьёв упоминает о пении фиты «кудрявой» в литийной стихире «Подобаше самовидцем» на Успение). Соловьёв с тревогой писал о «заметном расположении к употреблению малых роспевов». В большинстве песнопений из «Обихода» Валаамского мон-ря попевочный фонд знаменного распева сохранен. В тех случаях когда попевки знаменного распева модифицируются, имеет место как их упрощение («редукция»), так и увеличение мелизматических оборотов, добавление опеваний, проходящих звуков, что делает мелодию более развитой, гибкой. Одной из древних традиций, сохранившихся в Валаамском мон-ре, Соловьёв считал стихологию, т. е. антифонное чтение и пение псалмов. Особенно близким древнему первообразу он находил исполнение гласовых напевов на «Господи, воззвах», когда головщик поет все 3 запева, а хор трижды повторяет «Услыши мя, Господи». Загребин отмечает сходство структуры стихир «на глас» в Валаамском «Обиходе» с совр. их исполнением в рижской Гребенщиковской и Невской старообрядческих общинах. Украшением валаамского пения были подобны . По словам Соловьёва, древнейшая традиция пения на подобен на Валааме сохранилась великолепно, но головщик правого клироса в беседе с ним сетовал, что «знание этого отдела у валаамских певцов ослабевает и количество употребляемых подобнов постепенно уменьшается», напр., не поются 12-строчные («на двенадцать колен») подобны ( Соловьёв. С. 26). В «Обиходе» Валаамского мон-ря 11 подобнов: «Прехвальнии мученицы», «Небесных чинов» 1-го гласа, «Доме Евфрафов», «Егда от древа» 2-го гласа, «Яко добля», «Дал еси знамение», «Хотех слезами» 4-го гласа, «Радуйся» 5-го гласа, «Все отложше», «Тридневен» 6-го гласа, «О преславного чудесе» 8-го гласа. |
| «Радуйся живоносный кресте. «Преподобне отче богоносе Феодосие». Оба подобна имеются во всех четырех ирмологах. Первый из них распет киевским распевом, как и в Синод. Октоихе )л. 76), а второй – большим знаменным распевом южно-русской редакции, с фитной мелодией над словом «славословят»; в Синод. Октоихе не имеется. Оба подобна тех же распевов изложены и в ирм. Головни (лл. 29 об. и 30 и, сверх того, еще подобен «Крест Господень да похвалим», болгарского распева, близкой редакции к Синод. Обиходу )л. 42). У г. Малашкина (ор. 46) изложен только один подобен: «Званный свыше», но он, как выше сказано, принадлежит четвертому, а не пятому гласу. Глас 6-й «Ангельские предыдут (предыдите) силы». Подобен этот знаменного распева, южнорусской редакции. Имеется во всех юго-западных ирмологах, Синодальном Октоихе (л. 90), в ирм. Головни (л. 31) и г. Малашкина (ор. 46). У г. Малашкина почему то отнесен к седьмому гласу. В ирм. 1700 т 1709 г. тот же подобен распет и болгарским распевом. «Тридневно (тридневен) воскресл еси Христе» – киевского распева. Напев видоизмененный из старого знаменного. Имеется во всех юго-западных ирмологах, равно как в Син. Октоихе (л. 89 об.), в ирм. Головни (л. 31 об.), где он изложен пространнее и кудрявее, и, наконец, у г. Малашкина (ор. 46) в редакции весьма отдаленной от прочих изданий. «Все упование на небесех положиша (Всю отложивше на небесех надежду»), киевского распева. Во всех ирмологах, а также в ирм. Головни (л. 32) и у Малашкина (ор. 46, стр. 6) изложен почти буквально сходно с Син. Октоихом (л. 89). «Кто ти, Спасе, ризу раздра» – старого знаменного распева южно-русской редакции. Подобен достойный внимания по художественности мелодии и весьма уместный для пения в виду бывших на юго-западе России церковных раздоров. Изложен сходно во всех ирмологах, а также в ирм. Головни (л. 32 об.) и у г. Малашкина (ор. 46), и только в ирмол. 1652 г. неправильно отнесен к 8-му гласу, а у г. Малашкина к 7-му. В Синод. Октоихе не имеется. «Неначаемая жития ради», того же распева, как и предыдущий подобен. Имеется только в ирмологах 1652, 1674 и 1709 г. Вместо него в ирм. Головни (л. 33) изложен подобен: «Гробу отверзту», болгарского распева, как и в Синод. Обиходе (л. 42 об.). Глас 7-й |
| Уходя корнями в глубокую древность, принцип распева вобрал в себя лучшее и спасительное, что только было в музыке до Рождества Христова. Так принципом распева были усвоены катарсическое и этическое начала музыки. Разумеется, говоря об этих музыкальных началах, следует помнить, что усвоены они были не в своих первоначальных ветхих, языческих формах, а в формах новых, преображенных Пришествием Христовым и познанных в опыте православной аскетической жизни. Античный катарсис преобразился в свойство распева возводить ум на небо, очищая его от всего земного, а античное учение об этосе преобразилось в способность распева организовать внутреннюю жизнь души и освящать ее священным православным ритмом, вовлекая всего человека в кругообразные ангелоподобные движения. Все это заставляет думать, что знаменный распев стал называться знаменным не только потому, что запись его производилась с помощью специальных знаков – знамен, но скорее потому, что сам он являлся неким знаком, знаменем, некоей записью, знаменующей собой явление более высокого порядка, а говоря точнее: знаменный распев знаменовал собой ангельское пение и являлся его образом, почему и все богослужебное пение на Руси называлось ангелоподобным или ангелогласным пением. Ангелоподобие и ангелогласность породили совершенно особые качества знаменного распева, проявляющиеся как в характере общего мелодического строя, так и в особенностях его структуры. Мелодизм знаменного распева представляет собой результат строжайшего интонационно-ритмического отбора и отсева. Все телесное, двигательно-мускульное, остро характерное, изобразительное было отстранено, а это значит, что были отстранены песенная периодичность, танцевальная упругость, маршевая поступательность, и все то, что только могло вызвать только телесно-мышечные ассоциации. Телесности песни, танца, шествия, то есть телесности самого музыкального начала, была противопоставлена «духовность» распева, проявляющаяся в особом принципе интонационно-ритмической организации мелодии. Именно этот принцип был определен Генрихом Бессе-лером как «пневмонический мелос», превращающий мелодию в «символ Духа, который разливается над верующими, осенив каждого из них, причем единство его сути при этом не затрагивается». И именно этот принцип порождает свободное, величавое и вместе с тем всепроникающее и духоносное течение знаменного мелодизма. |
| В субботу 8-ю. Слава и ныне, гл. 7: «Утешителя имущи ко Отцу». Стихира распета знаменным распевом, с бемолем на ми; на секунду ниже Син. изданий этого гласа. Это и последующие за ним песнопения в субботу 8-ю изложены только в ирм. 1652 г. На утрени, гл. 4: «Егда Духа Твоего послал еси». Знаменного распева, как и в Синод. «Праздниках» (л. 129), также с фитой, но с бемолем на ми, на секунду ниже и с незначительными разностями редакции. Слава и ныне, глас 8: «Языцы иногда размесишася». Того же знаменного распева, который изложен в Синод. «Праздниках» (л. 131), но с бемолем на ми, на секунду ниже и с незначительными разностями редакции. В неделю Пятидесятницы (или 8-ю) Все нижеследующие четыре песнопения Пятидесятницы распеты во всех четырех ирмологах, и только в ирм. 1652 г. нет славника «Царю небесный» На Господи воззвах, Слава и ныне, гл. 8-й: «Прийдите людие, трисоставному (триипостасному) Божеству поклонемся». По ирмологу 1709 г. стихира эта «напеву болгарского». Редакция ирмолога 1700 г. более мелодична и художественна, чем редакция прочих ирмологов. Кадый отдел этого песнопения начинается большой или даже киноварной буквой. Тоже и в ирм. Головни (л. 347) с исправленным текстом и таким же делением, как в ирм. 1700 г. На Преображение Господне Слава, гл. 6: «Преобразуя воскресение Твое». Конец: «Зрящи себе славима Господа», а в ирм. 1652 г.: «Зрящи на себе слави Господа». Знаменного распева, но с мелодией, упрощенной сравнительно с Синод. «Праздниками» (л. 142), в которых песнопение это распето пространным распевом. Имеется во всех ирмологах, а равно в ирм. Головни (л. 353) и у г. Малашкина (стр. 74). Следующие песнопения, на Преображение, изложены только в ирмологе 1652 г.: На литии, Слава, гл. 5: «Придите возыдем (Приидите, взыдем) на гору Господню». Того же знаменного распева, который изложен в «Праздниках» Синод. издания (л. 144), близкой редакции и с такими же фитами. И ныне, глас той же: «Закону и пророкам тя, Христе, творца». Знаменного распева, весьма близкой редакции к изложенной в «Праздниках» (л. 144 об.). |
|
|
