| Хор Зеленый вьется плющ младой вкруг пальмы благородной; Тот плющ – мой царь и государь, моя царица – пальма. В земном раю цветок расцвел прекраснейший, чудесный; Еще в бутонах все цветы, а он уж распустился И принял всех под сень свою, любя, лаская нежно, – Народы, земли, города, сады, цветы, деревья. Зеленый вьется плющ младой вкруг пальмы благородной; Тот плющ– мой царь и государь, моя царица – пальма. Зеленый вьется плющ младой вкруг пальмы благородной; Тот плющ – мой царь и государь, моя царица – пальма. Сегодня только начал плющ вкруг пальмы стройной виться, Увидит завтра стар и млад, какой любовью любит Невесту милую жених, как пылко обнимает, Целует локоны ее вкруг шеи лебединой. Зеленый вьется плющ младой вкруг пальмы благородной; Тот плющ – мой царь и государь, моя царица – пальма. Зеленый вьется плющ младой вкруг пальмы благородной; Тот плющ – мой царь и государь, моя царица – пальма. Народ ромейский! Ветвь сорви с высокой стройной пальмы И увенчай главу свою венком победы славной! Царицу нашу и царя порадуй хороводом, Из песен свадебных сплети венок веселья чудный! Зеленый вьется плющ младой вкруг пальмы благородной; Тот плющ – мой царь и государь, моя царица – пальма. Хор с противоположной стороны Железу любится магнит, жених своей невесте – Отважный вождь прелестнейшей из девушек прелестных. В бою непобедим, – сражен тростинкой тонкой, слабой. Кольчуга, меч, походный плащ отброшены далеко. В наряде свадебном жених, в златой стоит порфире. Война и битвы позади, о, сладкий миг, желанный! Железу любится магнит, жених: своей невесте – Отважный вождь прелестнейшей из девушек прелестных. Железу любится магнит, жених своей невесте – Отважный вождь прелестнейшей из девушек прелестных. Но кто же сердцем так жесток, так холоден душою, Чей смех сейчас не зазвенит, кто в танце не вскружится И кто не будет удивлен великим сим свершеньем, Что обнимает целый мир, леса, моря и земли? Железу любится магнит, жених своей невесте – Отважный вождь прелестнейшей из девушек прелестных. |
| Я заготовил сети для ловли птиц и вынес ружье, которое стреляет иглами, смазанными сонным составом. Пока я готовился к охоте на птиц, Зеленый сидел на берегу, и я краем глаза следил за ним. Меня удивило, что он такой понурый. «Может, переживает?» — подумал я. Тут погода внезапно испортилась. Откуда-то налетел сильный ветер. Он гнул траву, сдувал птиц с неба, поднял на озере высокие волны. Через несколько минут ни одной птицы на небе не осталось. Куда-то они попрятались. Зеленый поднялся и пошел к кораблю. Я тоже решил спрятать в корабль сети и подождать, пока погода исправится и птицы вернутся обратно. — Ну как? — спросил я Зеленого. — Можно поздравить с уловом? — Никакого улова, — ответил Зеленый. — Не клюет. — Как — не клюет? Ты же сам говорил, что в озере рыбы полным-полно. — Это вчера было. А сейчас, видно, вся рыба в глубину ушла. — А у меня птицы разлетелись, — сказал я. — Так что нам обоим не повезло. Подождем, пока погода исправится. А ты вечером снова к озеру пойдешь? Может, здесь рыба только вечером клюет? — Не знаю, не верю я этой планете, — мрачно сказал Зеленый. — Ведь не зря ее Пустой планетой называют. Были рыбы — нет рыб. Были птицы — нет птиц. — Глядите, — сказала Алиса, которая стояла рядом и слышала весь наш разговор. — Смотрите, заяц! Какой-то зверек прыгал в траве. За ним гнался другой, побольше ростом. Мы не успели разглядеть их как следует, а они уже пропали, только трава колыхалась под ветром. — Вот видишь, — сказал я, — не пустая планета. Звери здесь есть. — И зверей тоже не будет, — ответил Зеленый. — Помнишь, что Верховцев говорил? Хоть я Верховцеву и не верю. — Зеленый, — сказал я, — давай проверим, куда ушла твоя рыба. Запустим в озеро биоискатель. Настроим его на рыб, и как только он обнаружит рыбу, даст сигнал. — Как хочешь, — сказал Зеленый. — Только нет в озере рыбы. Я же старый рыбак, я знаю, когда озеро пустое. Я вынес из «Пегаса» биоискатель и запустил прибор в озеро. Биоискатель был в водонепроницаемом кожухе и снабжен двигателем. Я надел наушники и стал ждать сигналов. Приборы показывали, что биоискатель опустился к самому дну озера, потом отплыл дальше, к самой середине. Но сигналов не поступало. Озеро было мертвым. Через полчаса мне пришлось отказаться от поисков. Биоискатель ошибиться не мог — в озере не было ни единой рыбешки. |
| – Он полон, благодарю вас, – ответил этот джентльмен, чье поэтическое любопытство было весьма возбуждено последним замечанием хозяина. – Простите, вы упомянули стихотворение о плюще? – Об этом вы должны спросить вашего друга, – многозначительно ответил хозяин, кивнув в сторону священника. – Мне бы очень хотелось услышать это стихотворение, сэр, – сказал мистер Снодграсс. – Уверяю вас, это так, пустячок, – ответил священник, – я был молод, когда сочинил его, и в этом единственное мое оправдание. Но если вам угодно, вы его услышите. Разумеется, в ответ раздался шепот заинтересованных слушателей, и старый джентльмен – с помощью подсказывавшей ему жены – прочел следующие строфы. – Я их назвал, – сказал он, ЗЕЛЕНЫЙ ПЛЮЩ О причудлив ты, мой зеленый плющ, Проползая среди руин, За отборной пищей гонишься ты В невеселом своем дому. Камень должен сгнить, обветшать стена, И тогда ты возлюбишь их, А тончайшая вековая пыль Будет лакомством для тебя. Стелешься там, где жизни пет, Древний гость, мой зеленый плющ. Быстро вьешься ты, хотя крыльев нет, Сердце верное у тебя. Как ты льнешь к нему, как туго обвил Друга милого – вечный дуб! Как влачишься ты по сырой земле И тихонько шуршишь в листве, Когда, ласково обнимая, льнешь К праху тучному у могил! Стелешься там, где прах и тлен, Древний гость, мой зеленый плюш. Пронеслись века, память стерла их, И народы ушли с земли, Но не блекнет только зеленый плющ Он, как встарь, и сочен и свеж. Одинокий, отважный древний плющ Силу черпает в днях былых: Для того же и возводится дом, Чтобы плющ питать и растить. Стелешься, где прошли века, Древний гость, мой зеленый плющ. Пока старый джентльмен вторично читал эти строки, чтобы дать мистеру Снодграссу возможность их записать, мистер Пиквик с величайшим интересом изучал черты его лица. Когда старый джентльмен кончил диктовать, а мистер Снодграсс спрятал записную книжку в карман, мистер Пиквик заговорил: – Простите меня, сэр, если я, будучи столь мало с нами знаком, осмелюсь сделать одно замечание: я думаю, что такой человек, как вы, несомненно наблюдал за время своего служения церкви много сцен и событий, достойных запоминания. |
| Трижды ждал Рэнсом, пока его остров превратится в гору, поднимался, покачиваясь, снова размахивал руками. На четвертый раз он добился своего. В это время соседний остров лежал под ним, словно долина. Он увидел, как черная фигурка помахала ему в ответ. Человек отступил от сине-зеленых деревьев, на фоне которых его было так трудно разглядеть, и побежал через оранжевую лужайку навстречу Рэнсому, к самому краю своего острова. Он бежал легко, словно привык к зыбкой почве. Тут снова остров Рэнсома ринулся вниз, — немного назад, и огромная волна разделила два клочка суши, так что на миг другой остров исчез из виду. Потом, почти сразу, Рэнсом увидел снизу оранжевый остров, медленно сползавший к нему по склону волны. Человек все еще бежал, пролив между островами был теперь не шире тридцать ярдов, и Рэнсома отделяло от него примерно сто ярдов. Теперь он видел, что это не просто человекообразное существо, — это самый настоящий человек. Зеленый человек в оранжевом поле, — зеленый, как летние жуки в английском саду, — все еще бежал по склону горы навстречу Рэнсому, бежал легко и очень быстро. Море тем временем подняло остров Рэнсома и зеленый человек стал крохотным где-то далеко внизу, как актер, когда его видишь с галерки. Рэнсом стоял на самом краю своего острова, напряженно глядя вперед и все время окликая того, другого. Зеленый человек задрал голову. Видимо, он что-то кричал, приложив ко рту сложенные раструбом руки, но шум моря поглощал все слова, а остров Рэнсома снова летел вниз, в расщелину между двумя волнами, и высокий зеленый гребень волны укрыл от него соседний остров. От этого можно было свихнуться, — он испугался, ему казалось, что волны относят острова все дальше друг от друга. Слава Богу, оранжевая земля вновь показалась на гребне волны и, вместе с волной, пошла вниз. Незнакомец стоял теперь на самом берегу, глядя прямо на Рэнсома. Глаза его сияли любовью и радостью, но тут же лицо это резко изменилось, на нем проступило удивление, разочарование, и Рэнсом, тоже огорчаясь, понял, что его принимали за кого-то другого. Не к нему бежал зеленый человек, не ему махал рукой и что-то кричал. И еще одно он успел рассмотреть: это не мужчина, а Женщина. |
| — Можно мы осмотрим дракончика поближе? — спросил профессор Селезнев. — Осмотрите, — разрешил Спасатель. — Сейчас он безопасный. У него все брюхо набито кораблем «Улыбка». Пока он его не переварит, за новую добычу не примется. — Ох, не нравится мне это! — меланхолично сказал механик Зеленый. — По крайней мере, Алису отправьте на спасательный крейсер. Если мы погибнем, пусть хоть ребеночек жив останется. Мы свое уже отжили, а у нее жизнь только начинается… — Ничего со мной не случится, Зеленый! — рассердилась Алиса. — Я тебе не младенец неразумный! У меня есть диплом юного биолога! Я уже на десяти планетах побывала! И кое-где с тобой, между прочим! Тут Алиса испугалась, что папа послушается Зеленого, и взмолилась: — Папочка, ты же знаешь, что со мной все будет в порядке! Неожиданно на помощь внучке пришла симферопольская бабушка. — Ребенок прав! — сказала она. — Когда же закаляться, как не в детстве! Где же закаляться, как не рядом со страшным космическим чудовищем! И с кем же за компанию закаляться, как не с любимой бабушкой! Зеленый вздохнул и сказал: — Придется дать телеграмму вашей маме. Но Алиса знала, что ей ничего не грозит. Не такой человек механик Зеленый, чтобы ябедничать родителям. Тем более один родитель стоит рядом и совсем не трепещет. Тем временем Полосков направил «Пегас» к дракону. Все собрались у экранов и смотрели, как увеличивается «картошка». — А где же у него рот? — спросила Алиса. — Сейчас увидим, — ответил Полосков. «Пегас» подлетел совсем близко, и Алиса увидела, что «картошка» словно надрезана. Ее пересекала черная щель. — Сейчас рот дракончика закрыт, — объяснил Селезнев. — И откроется, только когда дракончик снова проголодается и погонится за новой добычей. — Он спит? — спросила Алиса. — Он дремлет, — улыбнулся Селезнев. — Для дракончиков нет разницы — спят они или бодрствуют. Они никогда не думают. У такого вот громадного чудовища мозг чуть побольше грецкого ореха. Зеленый спросил: — И что же вы решили делать, профессор? — Я хочу понять, — сказал профессор Селезнев, — нельзя ли как-нибудь заставить дракончика раскрыть пасть. |
| — Чудо техники, — произнес с уважением Зеленый. — Здесь и передающее устройство, и даже маленький антигравитатор. — Значит, толстяк знал о каждом нашем слове, — сказал я. — Конечно, толстяк! — вспомнила Алиса. — Черепашка — его подарок. — Но мне неудобно было отказать ему. Он так настойчиво дарил ее нашему зоопарку. — Это просто здорово, что он не подарил зоопарку мину замедленного действия, — сказал мрачно Зеленый. — Вот тебе и внутренний враг. Она же в лаборатории слышала, что мы нашли способ заглянуть в прошлое, и тут же получила приказ помешать. Вот она и разбила остальные цветы в кают-компании. И я могу поспорить на что угодно, что на поляне уже ни одного цветочка тоже не осталось. Хозяева черепашки постарались. — Правильно, — сказала Алиса. — А потом она подхватила ключ от корабля и убежала. — Да, — сказал я. — Но у нас есть теперь одно преимущество перед толстяком и Верховцевым. — Какое? — Они не знают, увидели мы что-нибудь в зеркале или ничего не увидели. — Сейчас не это главное, — ответил Зеленый. — А что? — Самое главное — почему черепашка вдруг убежала с «Пегаса». — Она сделала свое дело и убежала, — сказал я. — Но ведь мы ее ни в чем не подозревали. Крутилась бы под ногами и дальше передавала наши разговоры своим хозяевам. А она вдруг убежала. — Но, может быть, она нужнее сейчас в другом месте? — Вряд ли, — сказал Зеленый. — Не нравится мне это. Вернее всего, она подложила в корабль мину замедленного действия, и в любой момент мы можем взлететь на воздух. И сами взорвемся, и зверей погубим. Я предлагаю немедленно эвакуировать корабль. — Погоди, — остановил я Зеленого. — Если бы им хотелось взорвать нас, они могли сделать это раньше. В коридоре послышались быстрые шаги. В кают-компанию вбежал Полосков. Он сразу увидел на столе разобранную черепашку, и объяснять ему почти ничего не пришлось. — Значит, они еще на планете, — сказал Полосков. — Без их приказа черепашка не стала бы губить зеркала. Она ведь только робот. — Они приказали ей подложить мину, — повторил Зеленый, — и велели сматываться. |
| Правда, Пашка не любил мыть руки перед едой, а механик Зеленый больше всего на свете боялся микробов. Из-за этого они часто спорили. Пашка кричал: — А вы мне покажите микроб, покажите! В конце двадцать первого века ребенку не могут показать завалящий микроб! И вы это называете гигиеной? Механик Зеленый сердито дергал себя за рыжую бороду. — Ты давно учишься в школе, Гераскин. Ты обязан знать не только о микробах, но и вирусах, квантах и так далее… — У меня есть знакомые кванты, — говорил Пашка. Он знал, что механик Зеленый — очень серьезный пессимист и лишен чувства юмора. Дразнить его — одно удовольствие для такого, простите, сорванца, как Пашка. Механик Зеленый славен на весь Космофлот тем, что вместо «здравствуйте» и «как поживаете?» говорит: — Ну и что у нас плохого? Он все время ждет катастрофы. Если катастрофа случается, даже самая маленькая, он радостно восклицает: — Я же предупреждал, а к моему одинокому голосу не прислушались. В конце концов Пашка мыл руки, и все садились за стол. Кухонный робот нес поднос и чаще всего ломался на подходе к кают-компании. Так и замирал в дверях. Тогда механик Зеленый шел к нему и принимался чинить. Робот говорил, что ему щекотно, и выливал суп за шиворот механику. Тут уж вы можете представить, что начиналось! Радовались только Пашка с Алисой. Как и все нормальные дети, они не любили супов. — Уж лучше, — говорил Пашка, — съесть шесть тарелок компота, чем одну чашку супа. Пернатая кошка тоже обедала вместе с людьми. И все время меняла место. То сидит на коленях у Алисы, то на плече у Полоскова, то под стулом у Пашки. Иногда она превращалась в птицу и покачивалась на люстре, а то становилась змеей и дремала под диваном. Рекомендуем Самое популярное Библиотека св. отцов и церковных писателей Популярное: Сейчас в разделе 1589 чел. Всего просмотров 68 млн. Всего записей 2586 Подписка на рассылку поделиться: ©2024 Художественная литература к содержанию Входим... Куки не обнаружены, не ЛК Размер шрифта: A- 15 A+ Тёмная тема: Цвета Цвет фона: |
| Печеные баклажаны с томатом: баклажан нарезать кольцами, залить подсоленной водой на 1 час (чтобы ушла горечь). Помидоры нарезать кружочками. Баклажаны отжать от лишней воды, слегка обжарить на сковороде с растительным маслом. Противень смазать растительным маслом, выложить кружки баклажана, сверху — кружки помидора, сверху — капельку постного майонеза ( можно заменить грибной икрой). Запекать в духовке при 200гр. 15 минут. Горшочки с овощами и грибами: Баклажан нарезаем кубиками, отмачиваем в подсоленной воде полчаса, чтобы ушла горечь. Помидор и репчатый лук нарезаем кубиками. Шампиньоны нарезаем крупными ломтиками. На сковороде обжариваем лук, когда лук подрумянится, добавляем грибы, обжариваем 5–7 минут, добавляем баклажаны с помидорами и слегка обжариваем. Морковь нарезаем кружочками. С консервированной фасоли сливаем воду. Все ингредиенты выкладываем в горшочки и заливаем подсоленной водой, чтобы вода слегка прикрыла овощи. Отправляем горшочки в духовку и готовим при температуре 200 градусов около 1 часа. Лаханоризо: Обжарить на растительном масле лук и натертую на терке морковь. Нашинковать 300–500 грамм белокочанной капусты, выложить ее к морковке с луком и жарить на большом огне до карамелизации, непрерывно помешивая. Добавить 2–3 ст.л. томатной пасты и специи. Посолить по вкусу, перемешать и уменьшить огонь. К капусте добавить ½ стакана риса и 1 стакан воды. Риса можно положить больше или меньше, по желанию. Тушить под крышкой до готовности риса. Примеры постного завтрака в дни с маслом: - Оладьи яблочные+ зеленый салат + чай с лимоном. - Блины постные дрожжевые + зеленый салат+ чай с лимоном. - Гранола+ зеленый салат+ кофе с соевым молоком. (диетический завтрак). Примеры постного обеда в дни с маслом: (диетический обед). - Суп гороховый+ зеленый салат с маслом+ чай с лимоном+ яблоко. - Постный суп-харчо+ овощи сырые+ бутерброд с овощной икрой+ чай с лимоном. - Борщ постный густой+ зеленый/бобовый салат+ чай с 2–3 кусочками мармелада. - Лаханоризо+ бутерброд с овощной икрой+ фруктовый салат+ чай с лимоном. |
| Дело в том, что мы в настоящее время четко различаем в цвете его существенное качество и его внешнюю освещенность. О цвете в его существенном качестве тоже можно сказать, насколько он светлее или темнее. Синий светлее фиолетового, голубой светлее синего, зеленый светлее голубого, желтый светлее зеленого. По светлоте цвета можно было бы распределить так: желтый, теплый зеленый, зеленый, оранжевый, холодный зеленый, голубой, красный, синий, фиолетовый. Но это не тот " свет " , который может освещать уже готовый цвет, цвет как бы извне. Можно взять любой цвет и путем такого внешнего примешивания светлоты или темноты превратить его в самый настоящий белый или самый настоящий черный цвет. Первая, так сказать, внутренняя светлота конструирует самый цвет. Можно взять чистый, ахроматический световой луч, пропустить его через ту или иную темную, но прозрачную среду, и мы получим все хроматические цвета в зависимости от того направления, в котором мы будем наблюдать прохождение этого луча. Так, наблюдая его со стороны данной среды, когда он как бы идет на нас, мы получаем красный цвет; наблюдая его в направлении его распространения по данной среде, мы видим его голубым; равновесие обоих направлений создает зеленый цвет и т.д. Все это – судьба света внутри самого цвета. И совсем другое – внешняя освещенность цвета, которая предполагает, что цвет уже сформирован и существует как таковой. Вот этих двух методов конструирования цвета античность и не различает. И это очень понятно. Ведь такое различение предполагает непосредственное всматривание в цвета как в таковые, независимо ни от каких вещественных аналогий. Но античный человек, и в частности Демокрит, не столько всматривается в цвета, сколько осязает их руками. А для осязания совершенно безразлично, внутренняя или внешняя структура цвета имеется в виду. Для осязания вообще нет ничего внутреннего или, вернее, нет самой антитезы внутреннего и внешнего. Поэтому, когда античные цветоведы (Платон, псевдо–Аристотель) говорят, что такой–то цвет " состоит " из таких–то, – они не различают, идет ли речь о внутреннем (и существенном) " составлении " или о внешнем (о внешней освещенности). |
| Разделы портала «Азбука веры» Сайт о здоровье и медицине Екатерина Соловьева 17.04.2015 18.04.2023 ( 8 голосов: 4.6 из 5) Сказать точно, когда человек впервые познакомился с луком невозможно. Можно только быть уверенным в том, что первым человек попробовал дикий вид лука. Кстати, и сейчас во многих местностях население использует в пищу именно дикие виды лука, такие как Лук медвежий (черемша), Лук победоносный, Лук песчаный, Лук странный, Лук Алтайский. Зеленый лук пришелся по вкусу древнему человеку, и наши предки окультурили его. Так появился домашний вид лука. Со временем количество окультуренных съедобных видов зеленого лука увеличилось. Мы можем легко вспомнить два вида съедобного домашнего лука: Лук репчатый, Лук-порей. Именно эти два вида широко распространены. Но существуют также, к примеру, Лук-батун, Лук Моли, Лук-шалот. Лук начали выращивать одновременно на многих территориях, начиная с Юго-Восточной Азии (Китай), Индостана (Индия, Пакистан) и Междуречья (современный Ирак) и заканчивая странами Средиземноморья (Древняя Греция, Македония, Древний Рим). Кстати, в Древнем Риме и Древней Греции зеленый лук употреблять в еду могли позволить себе только обеспеченные люди. Широкое распространение зеленый лук получил и в Древней Руси. Да и сейчас, он является неотъемлемой частью русской кухни. Что полезного в зеленом луке? Зеленый лук содержит в себе большое количество витамина C. В прежние времена лук был самым необходимым антицинготным продуктом. Мореплаватели, отправляясь в длинный путь, могли не взять с собой достаточно крупы, но лук должен был быть обязательно, иначе цинга могла погубить всех участников плавания. Самые главные химические вещества, за счёт которых лук так полезен — это аскорбиновая кислота , упомянутая нами раннее, фитонциды , убивающие болезнетворные микроорганизмы, и горечи , обладающие желчегонным и глистогонным действиями. Витамин C ( аскорбиновая кислота ) – повышает сопротивляемость организма к различным инфекциям. Также аскорбиновая кислота является сильным антиоксидантом. |
|
|
