| В.М. Кириллин От переводчика В посл. тр. XV – нач. XVI столетия общественность Московской Руси пережила такое бурное брожение умов, какого до той поры никогда не испытывала. Отражения этой, пережитой тогда смуты выказывались в последующей российской бытийственности многоразлично и, между прочим, все еще не до конца выявлены и не вполне осмыслены. Речь идет о так называемой новгородско-московской ереси, а точнее – о достаточно определенном комплексе умонастроений, которые уже современниками были оценены как «жидовство», «жидовствование», «ересь жидовская мудрствующих». Должно сразу отметить: означенные умонастроения, по справедливым наблюдениям многих исследователей, в своем внутреннем, сущностном развитии не достигли доктринальной целостности и единства. Однако применительно к христианству, Православию, русским церковно-религиозным традициям и устоям они все же оказались однозначно деструктивными: питающие их идеи по сути представляли собой полное или частичное неприятие, отрицание принятой на Руси системы духовных ценностей и модели общественного и индивидуального религиозного поведения, конкретно же – выражались в декларациях критики и протеста и соответствующих последним поступках. В плане ментальном и в контексте европейского средневековья «ересь жидовствующих» явилась как периферийный и, по-видимому, многократно преломленный рефлекс того мощного духовно-интеллектуального процесса, который примерно с кон. XIII в. будоражил Западную Европу. Я имею в виду великое, конечно же, по своей значимости и последствиям движение гуманизма, бесспорно оставившее мировой культуре огромные богатства, но, к сожалению, вместе со всем положительным несшее в себе и отрицательное. В самом деле, не следует забывать: поскольку европейский гуманизм возрастая как дитя метафизической борьбы разума против духа, науки против веры, а смыслом и целью этой борьбы (может быть, тогда – в средние века – мало кем осознаваемыми) была, в сущности, эмансипация идеи и бытия человека от бытия и идеи Бога, поскольку внутренняя логика данного движения закономерно и неминуемо вела к постепенному умалению некогда доминирующей сферы религиозной мысли за счет все увеличивающейся сферы секулярной мысли, к неодолимому утверждению рационализма на постаменте всепозволительной и всепроникающей критики и если и не к полному атеизму, то к очевидному стремлению использовать теологию как инструмент общественного управления и таким образом веру в Бога расчетливо подчинить служению сугубо социальным и индивидуалистическим интересам. Отсюда не удивительно, что в лоне гуманизма вызрели умонастроения, подвергавшие сомнению и даже отторжению глубоко гуманистическое содержание христианской религии и религиозного опыта христианской Церкви. Выражением таковых умонастроений были, разумеется, ереси, причем – самых разных толков. История христианства немало их знает. В частности, и средние века по данному предмету доставляют богатейший материал. |
| и сектой субботников, известной с начала XVIII в., никем никогда не было выявлено. Прохоров основывается на дореволюционной литературе о субботниках (Н. Ас- тырев, А. Украинский, православный миссионер А. Юницкий), повторяя некритично их взгляды и прямые ошибки. В частности, неверно, что субботники появились в России при Екатерине II, что «субботники–караимы» переселились на Кавказ из Крыма (по А. Юницкому), хотя в действительности сектанты–суббот- ники появились в Закавказье из Тамбовщины, некогда провинции Воронежской губернии и ничего «караимского» в их учении не имелось. Субботники — русские люди, крестьяне, следующие букве иудаизма и почитающие Талмуд («геры»), секта, окостеневшая в ортодоксальном иудаизме, его обрядах и ритуалах. Впрочем, статья Г. М. Прохорова ни в коей мере не требовала от него экскурса в историю русского религиозного сектантства. Это в полном смысле исследовательская статья, занявшая свое место в историографии еретических движений. Нельзя отнести сказанного к Η. Н. Розову, научные интересы которого лежат в сфере других сюжетов, хотя хронологические рамки их те же. В упоминавшейся уже книге, реабилитируя честь архиепископа Геннадия, Η. Н. Розов пишет о своем герое как «прославившемся своей борьбой с местными «еретиками» (очень точно названными их современниками «жидовствующи- ми»)« . Десять лет спустя после Η. Н. Розова А. С. Курилов высказался о врагах России в XV-XVI вв., внешних и внутренних. Оказывается, темное дело извне творили носители римско–католической экспансии, а изнутри — «жидовствующие». Приведем соответствующую выдержку из книги А. С. Курилова «Литературоведение в России XVIII века»: «В отличие от римско–католической экспансии, которая была направлена на славянский мир извне… «жидовствующие» действовали изнутри, ведя атаку непосредственно на духовные, и прежде всего на религиозные, ценности славянских народов (так! — А. К.). Суть ереси «жидовствующих» (а к ним относили всех тех, кто разделял догматы расселявшихся по странам Европы «иудейских раскольников» — караимов) заключалась в том, что они, как отмечают исследователи этого явления», «основываясь главным образом на Ветхом Завете, опровергали самые основания христианского учения» . Говоря об «иудейских раскольниках», расселявшихся по странам Европы, Курилов ссылается на статью Г. М. Прохорова, о которой сказано выше. Его обобщение таково: «Ересь «жидовствующих», таким образом, была направлена на то, чтобы внушить широким народным массам известный нигилизм по отношению к национальным святыням и тем самым подорвать основы их веры» . Дальше — больше. В. В. Колесов, комментируя «Послания старца Филофея», опубликованные в книге «Памятники литературы Древней Руси» (М., 1984), говорит «о содомии (гомосексуализме)» как вопросе, «который особенно остро встал во времена Филофея, когда ересь жидовствующих распространила этот порок и среди светских лиц (у еретиков, по предположениям некоторых исследователей, он выполнял роль ритуального действа)« . |
| Монастыри русские XIV и XV веков играли весьма почтенную роль, с одной стороны как хранители и рассадники просвещения, а с другой, как пионеры русской колонизации, а вместе с ней и христианской веры. Но скопление в их руках огромного количества земель имело весьма пагубные последствия. Под влиянием богатства и привольной жизни в нравах русского духовенства обнаружился сильнейший упадок, достигший своего апогея к концу XV века. Многочисленные привилегии, которыми пользовалось духовенство в области суда и особенно в несении государственного тягла, во вред другим классам общества, порождали рознь и вражду между духовенством с одной стороны, и остальными классами общества с другой. Все эти условия подготовили почву для ересей. В конце XIV века в Пскове и Новгороде появилась ересь стригольников. И в чем же состояло их учение? Они отвергали всю церковную иерархию, прежде всего, за поставление духовных лиц по мзде, потом за их нетрезвую и зазорную жизнь и, наконец, за то, что они принимали приношения от христиан, делали поборы, собирали себе большие имения. 19 В конце XV века в Новгороде же явилась ересь жидовствующих, в некоторых пунктах – касательно иерархии – совершенно аналогичная с ересью стригольников. Усилившиеся в конце XV века сношения с Западной Европой, 20 падение Константинополя, 21 исполнение 7000 лет от сотворения мира 22 и ожидаемая по этому поводу кончина мира, наконец, церковная реформа «злого еретика Мартына Лютора» 23 – все эти события, в связи с недовольством государственными и церковными порядками, установившимися на Руси к концу XV и началу XVI века, дали сильный толчок русской мысли. Новые идеи, создавшиеся на Руси под влиянием этих событий приняли отчасти мистическо-историческую форму, особенно в литературных произведениях известного старца Псковского Елеазарова монастыря Филофея и других книжников, по преимуществу также Псковских, как и Филофей. Почему такое направление существовало тогда особенно в сочинениях псковских книжников, это объясняется крайним недовольством псковичей порядками, установившимися у них со времени падения псковской вольности. |
| Отсюда ясно, что русские христиане продолжали быть нерадивыми, но они являются уже живыми членами церкви. Признавая зависимость свою от церковного устава, подобно новгородцам XII в., они просили своих духовников только о его ослаблении. Но священники не были так податливы, как в XII ст., духовенство не уступало верующим и было достаточно дисциплинировано, чтобы проводить в жизнь народа устав о говеньях. К какому термину надо относить состояние дисциплины, описанное в Поучении о постах? Из Постановлений Владимирского собора мы знаем, что новгородские священники, вообще нетрезвые, переставали пить постами, следовательно, с этого времени повального пьянства говеньями у нашего духовенства не было 744 . Приблизительно с того времени (кон. XIII в.) духовенство было уже в состоянии проводить в народную жизнь требования церковного устава о говеньях, дисциплинировать народную массу. И оно, несомненно, это делало. В последующее время, в период иерусалимского устава, наше духовенство более успешно проводило в жизнь народа требования церковной дисциплины относительно говений, как это мы видели выше: оно заставляло русского человека жить великим постом положительно по-монашески. Если мы поставим другой вопрос: удалось ли духовенству заставить народ наш исправно говеть, т.е. ежегодно исповедоваться и приобщаться, то ряд показаний наших источников, начиная с XI века и кончая XVII, ответят нам, что во все периоды древне-русской церковной истории не говели очень и очень многие христиане. Это происходило реже по принципиальному отрицанию таинства исповеди, гораздо чаще от непонимания великой важности христианской обязанности ежегодного говенья. Принципиальное отрицание исповеди мы встречаем в секте стригольников (с пол. XIV до пол. XV стол.), которые, отрицая иерархию, не являлись на исповедь к священникам, а каялись в своих грехах земле 745 . Но секта стригольников была мало распространена. Распространеннее была ересь жидовствующих (XV–XVI в.). Представляя из себя полное отрицание христианства, эта ересь проповедовала и полное отрицание исповеди. |
| свои молитвы под открытым небом. К подобным же внешним и формальным признакам стригольнической ереси, отмеченным в обличениях и вызвавшим разнообразные толкования исследователей, относится покаяние в грехах земле 54 . Нам кажется совершенно излишним усматривать в этой яко бы форме исповеди мифологический смысл значения матери сырой земли. Здесь мы должны видеть один из внешних признаков исповеди, который могли наблюдать все желающие, так как и исповедь совершалась публично под открытым небом. Таким образом, православные могли заметить внешнюю форму без внимания ко всему прочему. У богомилов отмечена следующая форма исповеди 55 . В присутствии диакона один из кающихся произносил следующую формулу: «мы пришли исповедать наши грехи перед Богом и перед тобой, ибо мы много согрешили словом, делом, зрением, мыслями»; при произнесении этой формулы все кающиеся склонялись к земле. Затем диакон произносил освободительные от грехов слова. Весьма вероятно, что в наших обличительных сочинениях правильно передан внешний обряд преклонения к земле, но неправильно отождествлен с исповедью. Если согласиться, что догматическая часть учения стригольников не была изучена современниками и что из обрядовой стороны схвачены в обличительных сочинениях лишь немногие и при том бросающиеся в глаза черты, то мы поймем, почему выводы об этой ереси в современной русской литературе должны носить характер неопределенности и незаконченности. Привносимая нами в изучение этого вопроса мысль состоит в указании системы, из которой в сохранившихся против стригольников обличениях уцелело несколько отдельных и случайно взятых положений. На основании этих положений, которые сами по себе слишком не характерны и могут быть толкуемы в разных смыслах, мы предполагаем воссоздать некоторые черты богомильского учения. Говорим некоторые, потому что нисколько не сомневаемся в том, чтопропаганда не могла располагать стройной и весьма обширной системой, с другой же стороны, потому, что допускаем развитие в усовершенствование в самом учении стригольников. Может быть, нам удалось бы отыскать и другие звенья предполагаемой цени, если бы стали следить далее за историей стригольников и приняли к рассмотрению обличения на ересь жидовствующих: в самом деле, только что названная ересь может оказаться лишь стадией развития гой, которою мы занимаемся. Но не будем заходить так далеко, сведем полученные уже результаты. |
| Для писательской манеры Досифея характерно стремление к созданию «зримого» образа героя, акцентирование внимания не только на духовном, но и на внешнем облике святого. 340 Имеется в виду евангельская притча ( Мф. 25:1–12 ): из десяти дев, которые вышли со светильниками навстречу жениху, пять было мудрых и пять неразумных. Мудрые вместе со светильниками захватили масло, а неразумные не сделали этого. Когда у неразумных дев стали гаснуть светильники, они были вынуждены идти покупать масло и опоздали на брачный пир. 341 Московско-новгородская ересь, возникшая в Новгороде в 1470–1471 гг., широко распространилась в среде духовенства и мирян, проникнув и в великокняжескую среду. Еретики выражали сомнение в существовании загробной жизни и отвергали главную функцию монахов как молитвенников за умерших. По свидетельству Соборного приговора 1490 г., многие еретики «ругалися образу Христову и Пречистые образу, написанным на иконах... а инии... святыми иконами и кресты о землю били и грязь на них метали». Обнаруживший ересь новгородский архиепископ Геннадий учинил розыск и направил дело в Москву. На церковном соборе 1490 г. еретики были преданы проклятию. Относительно мягкий приговор объяснялся сочувственным отношением к еретикам Ивана III, заинтересованного в ликвидации монастырского землевладения, и его невестки Елены Волошанки. Иосиф Волоцкий отстаивал наиболее радикальный способ борьбы с ересью – полное физическое уничтожение «жидовствующих»: убить еретика, по его словам, – «руку освятити», жалость к ним преступна; чтобы искоренить «еретическое семя», нужны «рать и нож». В Послании Ивану III о еретике Кленове Иосиф убеждал великого князя: «они, государь, почели каитися мук деля, а не Бога ради». Иосифу Волоцкому было необходимо доказать вынужденный характер покаяния еретиков, потому что смертной казни могли подвергаться лишь нераскаявшиеся еретики. Рассказ Волоколамского патерика о ложно раскаявшемся попе-еретике восходит к событиям 1490 г. и развивает в сюжетной форме мысль Иосифа, что еретики – вероотступники и их покаяние недействительно. Окончательный разгром московско-новгородской ереси относится к 1504 г., когда по решению церковного собора предводители движения были казнены, а остальные еретики заточены в монастыри. Вторая половина 80-х – 90-е годы XV в. – время активного сотрудничества Досифея, автора патерика, и Феодосия, рассказавшего Иосифу Волоцкому о «страшном чуде». |
| Вначале Константинополь не признал этих новшеств, и лишь 28 октября 927 г. болгарский царь Петр (927 – 969) заключил мирный договор с Византией, по которому Петр был признан царем, а глава Болгарской Церкви – архиепископ Доростольский Дамиан – Патриархом. Таким образом. 28 октября 927 г. считается датой начала патриаршества в Болгарской Церкви. Кафедра находилась в Доростоле (совр. Силистра). После покорения восточной Болгарии византийским императором Иоанном Цимисхием (969 – 976) она была перенесена в Триадицу (совр. София), потом в Преспу, а затем в Охрид – столицу Западного Болгарского Царства, во главе которого стоял царь Самуил (976 – 1014). 10.2. Охридская архиепископия и Тырновский Патриархат Охридская архиепископия . В 1018 – 1019 гг. византийский император Василий II Болгаробойца завоевал Болгарию. Он признал независимость Болгарской Церкви, хотя лишил ее патриаршего ранга и низвел ее статус до архиепископии (кафедра продолжала находиться в Охриде). Охридская архиепископия существовала с 1019 по 1767 гг. С этого времени архиепископы Охридские, а вскоре и епископы, назначаемые теперь указом императора, были греки, которые были проводниками византийского правительства и Константинопольского Патриарха и мало заботились о своей болгарской пастве. Политика эллинизации в Болгарской Церкви особенно усилилась с 1037 г., когда Охридским архиепископом был назначен грек Лев Пафлагонянин. В течение X – XIV вв. на территорию Болгарию проникают различные ереси, с которыми болгарскому духовенству приходилось вести борьбу. Из наиболее распространенных лжеучений распространились: богомильство, адамитство, ереси жидовствующих и варлаамитов. Богомильская ересь – одна из наиболее сильных – появилась в Болгарии в Х в, названная по имени попа Богомила, организатора и вождя этого движения. Ересь стояла в тесной связи с ересью павликиан и евхитов. В основе богомильского учения лежал дуализм – существование двух богов – доброго (создавшего духовный ангельский мир) и злого (Сатанаила, низверженного сына доброго бога). Это движение вначале имело антифеодальный характер и постепенно приобрело религиозную окраску. Последователи богомильства учили простых людей не повиноваться господам, ненавидели правительство, осуждали и не признавали церковную иерархию. Выступали против христианской обрядности, не признавали икон, отрицали литургию и причастие, отвергали церкви, как места молитвы, считая, что молиться Богу можно всюду. Богомилы не признавали также Ветхого Завета, за исключением псалмов и книг пророков, и противопоставляли ему Евангелие. После завоевания Болгарии Византией богомильство охватило всю южную Болгарию, где центром этого движения был г. Пловдив. |
| К царствованию Констанция Амартол приурочивает рассказ о еретиках – мессалианах и о хитром изобличении их Флавианом, епископом антиохийским, – рассказ, которым воспользовался Иосиф Волоцкий в борьбе с жидовствующими. «Великий Флавиан антиохийский – рассказывает Амартол – собрав многих монахов, запиравшихся в своей ереси, изобличил их следующим образом. Пригласив некоего знаменитого между еретиками старика, по имени Аделфия, епископ начал наедине говорить ему с лестью: «мы, старче, дольше других жили, лучше знаем и природу человеческую и ухищрения врагов демонов, испытали и водительство благодати; а другие по молодости и неопытности неспособны слушать слова духовного: так скажи мне, как по твоему суждению можно и покорить лукавого врага и сподобиться благодати всесвятого Духа вашими молитвами и предстательством?» Еретик, польщенный такой речью, изрыгнул сокровенный и душепагубный яд и сказал: «мы не признаем для избранников никакой пользы от крещения: одна только усердная молитва изгоняет присущего человеку демона. Каждый из рождаемых от праотца наследует вместе с природой и рабство демонам. Когда посредством усердной молитвы демоны бывают прогнаны, тогда вселяется в человека видимо и чувственно св. Дух и яснейшим образом обозначает свое присутствие. Тело тотчас же совершенно освобождается от страстного возбуждения, а душа – от наклонности ко злу, так что на последующее время нет уже надобности ни в посте, стесняющем тело, ни в учении, обуздывающем душу и ум. Человек, достигший такого состояния, не только освобождается от страстей души и тела и постыдных возбуждений, и ясно видит будущее и очами созерцает св. Троицу и сподобляется богословствования и божеств, таинств». Открывши так обр. демонскую ересь, божественный Флавиан сказал нечестивейшему старику: «застарелый в злых делах! не я, а твой нечестивый язык обличил тебя и твои развращенные и нечистые уста свидетельствуют против тебя» Когда так. обр. была обнаружена сатанинская и мерзостная ересь мессалиан, они были изгнаны из Сирии» 103 . |
| А с другой стороны – что они сами не находили возможным помышлять о широком распространении своей ереси, потому что при этом широком распространении невозможно было бы сохранение тайны, и оно послужило бы средством к открытию секты. Как бы то ни было, но надлежит думать, что секта Жидовствующих, как таковая в собственном смысле последнего слова, далеко не была очень немногочисленна и что она представляла собой не столько настоящую секту, сколько небольшое тайное общество. Для заключений о количестве людей, которые, не принимая самого жидовства, только заражены были от проповедников последнего большим или меньшим вольномыслием; мы не имеем никаких положительных данных. Но представляется нам вероятнейшим думать, что и оно было не особенно велико, хотя, может быть, и было значительно большее, чем количество самых или настоящих еретиков. Когда преподобный Иосиф говорит: «аще кто и не отступи в жидовство, то мнози научишася от них (проповедников ереси) писания божественная укаряти, и на торжищех и в домех о вере любопрение творяху и съмнение имеяху» 1257 : то можно с первого взгляда подумать, что он рисует картину с живой действительности. На самом же деле очень можно подозревать, что он не списывает картину с действительности, а выписывает её из греческих книг: у Греков в подобных случаях это действительно бывало так; но чтобы так это было и у нас, представляется немало сомнительным. Кроме совращённых в самую ересь и кроме заразившихся вольномыслием, со всей вероятностью должна быть предполагаема ещё третья категория людей, на чистоту православия которых посягнуло жидовство, это именно – тех, которые, не отпадая в ересь и не заражаясь вольномыслием, стали почитателями и адептами лишь предлагавшихся жидовством чернокнижия и астрологии. Начавшись с двух выдававшихся по уму и по образованно священников, жидовство распространялось у нас главным образом в образованнейшей части общества (в тогдашнем смысле), – между теми же священниками с прочими клириками (диаконами и дьяками) и между боярами 1258 . |
| Все приведенные нами данные дают полное право заключает о широком распространении в России богомильства, а вместе с тем и о влиянии его на образование русских религиозных сект. Хотя на этот последний предмет нет почти никаких прямых исторических указаний, при посредстве которых можно было бы проследить постепенный переход учения богомилов в учение русских сектантов, тем не менее весьма значительное сходство и даже тождество, замечаемое между теми и другими, утверждает нас в справедливости сделанного заключения. Обилие апокрифических книг с богомильским содержанием, в связи со многими другими благоприятными для порождения антицерковного движения условиями, способствовало появлению и распространению в России разных «ересей и шатаний». Конечно, где больше совмещалось этих благоприятных условий, так сектантское своемыслие сильнее и раньше обнаруживалось, и скорее проникало в народ. В XIV и XV веках в Пскове, враждовавшем с Новгородскими владыками-архиепископами 39 , и в Новгороде, отличавшемся исстари духом мятежной вольности, боровшемся за церковную независимость с Московскими митрополитами и наиболее подверженном либеральному западно-европейскому влиянию, –– впервые открываются те противо-церковные движения, которые перешли и в последующие столетия. Разумеем ереси или секты стригольников и жидовствующих. В учении этих сект весьма заметны следы богомильских идей. Ересь стригольников в первый раз становится известной в 1371 году. Вождями ее были некто Карп стригольник 40 и диакон Никита 41 . Сначала они действовали в Пскове, а потом перешли в Новгород. По примеру богомилов, стригольники начали с того, что указывали и нападали на беспорядки духовенства и за беспорядки совсем отвергали церковную иерархию. Как и богомилы, они говорили о всех духовных лицах, как о «поставленных на мзде»; поэтому христианские священники суть недостойные, недействительные пастыри и не имеют благодати священства, так как благодать Св. Духа не может быть приобретена за деньги. Но как плату берут рукополагающие священников епископы, а епископы платят митрополитам, митрополиты же патриарху, то все они незаконные архиереи; незаконна и вся существующая иерархия, русская и греческая –– включительно до патриарха и собора. Затем переходя к разбору жизни духовенства, стригольники подобно богомилам находили, что «архиереи и монахи собирают себе много имения, а священники –– что это за священники и учители? Едят и пьют с пьяницами, взимают с них золото и серебро, берут порты (поборы) с живых и мертвых»; таким образом незаконно поставленные пастыри являются недостойными и по своей жизни. Если так, то, значит, недействительно и все совершаемое церковными пастырями; не должно поэтому слушать их учения и принимать от них таинств; не должно петь над умершими, «ни поминати их, ни службы по них творити, ни приноса за мертвые приносити в церкви, ни пиров творити, ни милостыню давати за душу умершего». |
|
|
