| Особенно важно использование Евагрием некоторых ныне утраченных источников. Безусловно, он пользовался полным текстом сочинения Приска Панийского, так как сведения, которые, по его словам, взяты у Приска, значительно шире тех, которые содержатся в отрывках из его произведений, включенных в эксцерпты Константина Багрянородного. Для описания событий ранее 562 г. (II–III книги) главным источником Евагрия была утерянная теперь хроника Евстафия Епифанийского. Существует гипотеза, что сказания Приска Панийского автор использовал также через посредство Евстафия Епифанийского. В V-й книге привлекается труд Менандра, хотя текстуальных заимствований нет. Д. Моравчик считает, что Евагрий знал и использовал Менандра тоже через посредство Евстафия Епифанийского 14 . В отличие от других церковных писателей, Евагрий весьма добросовестен в изучении и подборе источников и, что особенно важно, ярко проявляет к ним критическое отношение. В зависимости от политической и религиозной направленности исторических сочинений, он дает положительную или отрицательную оценку их авторам. Захария Ритор и особенно Зосима находятся в явной опале у Евагрия. Он обвиняет Захарию в пристрастии 15 , подозревает в клевете на епископов 16 , говорит, что он ничего не знал о ходе церковных дел в Риме, а брался о них писать, передавая лишь сомнительные слухи 17 . Возможно, недоброжелательство Евагрия к Захарии вызвано отклонением последнего от «истинной» веры. Особую ненависть Евагрия вызывает Зосима, которого он резко осуждает за язычество и клевету на императора Константина 18 . В противоположность отрицательной оценке Захарии и Зосимы Евагрий чрезвычайно похвально отзывается об Евстафии Епифанийском 19 и Приске Паинийском 20 . Он хвалит Евстафия сирийца за занимательность, красоту описаний, ум, красноречие, трудолюбие. О риторе Иоанне (Малале) Евагрий отзывается также с похвалой 21 , указывая, что тот был его согражданином и даже родственником 22 . Ценность труда Евагрия как исторического источника велика также потому, что он широко привлекает в своем сочинении различные документы, особенно окружные послания по церковным вопросам императоров и патриархов, акты церковных соборов, письма и др. Естественно, он использовал также и рассказы современников и свои личные наблюдения. Особенно ценны его сведения по истории Сирии и, в частности, Антиохии, где он жил сам 23 . Наконец, важность труда Евагрия определяется и тем, что он сохранил порою уникальные сведения, почерпнутые им из ныне утраченных сочинений 24 . |
| Непосредственными источниками И. М. были несколько работ позднеантичных хронистов, большинство к-рых известны только по имени. В связи с этим определение происхождения тех или иных материалов в хронографии И. М. представляет сложную задачу ( Bourier. 1899-1900. Bd. 2. S. 58-59; Die römische Kaisergeschichte. 1931. S. 509-510; H ö rling. 1980; каталог использованных И. М. материалов см.: Jefferys E. M. Malalas " Sources//Studies in John Malalas. 1990. P. 167-210). Во введении И. М. называет имена Моисея, Африкана, Евсевия Памфила, Сисиния, Феофила, Климента, Диодора, Евстафия и Домнина - тех, чьи сочинения он считал важными источниками для написания хронографии ( Истрин. 1994. С. 5). Из этих сочинений в относительной сохранности до нас дошли лишь первые 2, однако в тексте И. М. иногда удается найти указания на использование разных источников (по особенностям информации, по ссылке хрониста). Установлено, что, за исключением сочинений группы упомянутых авторов, хронист крайне редко пользовался источниками более раннего происхождения. В тексте И. М. содержатся упоминания неск. десятков имен античных авторов разных эпох, но во мн. случаях удается определить, что И. М. заимствовал материал уже в виде компиляции. Упоминания хронистом имен тех или иных авторов не означают его знакомства с их трудами. Скорее всего И. М. напрямую не использовал произведения Диодора Сицилийского (I в. до Р. Х.), Феофила Антиохийского (II в.), Климента Александрийского , Секста Юлия Африкана (оба нач. III в.), Евсевия Кесарийского (нач. IV в.), хотя упоминает их много раз; ссылки на них могли быть заимствованы из более ранних хроник. Отсылки к Моисею у И. М. означают использование хронистом книг ВЗ ( Истрин. 1994. С. 5, 7-8; Ioan. Malal. Chron. P. 34, 67, 75, 228). И. М. был знаком с ВЗ, но часто смешивал канонические книги с апокрифами, такими как «Книга Юбилеев», а также с текстами гностического или герметического происхождения. Одними из главных источников хронографии И. М., вероятно, стали хроники неких Домнина ( Истрин. 1994. С. 5; Ioan. Malal. Chron. P. 88, 142, 208, 235, 266, 273, 297, 310) и Тимофея ( Ioan. Malal. Chron. P. 76, 158-159, 228, 232, 428), содержавшие богатый материал по истории античных гос-в, в т. ч. Антиохии, рассказы об оракулах, пророчества о Христе и т. д. История Римской империи воспроизведена И. М. с использованием некой хроники Несториана (Ibid. P. 324, 376). Об этих хрониках, к-рые были написаны на востоке Римской империи в кон. IV-V в., помимо упоминаний И. М. почти ничего не известно. Для истории византийско-персид. отношений на рубеже V и VI вв. И. М. использовал материал своего современника Евстафия Епифанийского, хотя степень зависимости хронографии И. М. от этого источника определить не удается. |
| В качестве очевидца и современника описываемых событий Прокопий сообщает о ходе так называемой Готской войны Юстиниана I , об укреплении Дунайского лимеса Византии, о разрушении его вождем «скифов и массагетов» Аттилой. Наибольшее число свидетельств касается гуннов, так называемых «белых гуннов», или эфталитов, описываются кампании на Северном Кавказе, в районе Меотиды (Азовского моря). Кавказские гунны, называемые «массагетами», идентифицируются нередко с сабирами. Гуннские завоевания, по Прокопию, захватывают и Крым. Описывается и заключение мирного договора с гуннами в г. Боспоре (совр. Керчь) императором Юстином I в 523 г. Подробно излагаются события истории народов, населявших северное побережье Черного моря. Северопонтийские и приазовские народы, о которых Прокопий знает по рассказам участников готского посольства 547/48 г. к императору Юстиниану, называются «киммерийцами» и идентифицируются с утигурами и кутигурами. Утигуры локализуются на востоке от Дона и у Азовского моря, кутигуры – западнее. «Массагетами» названо одно из гуннских племен. Прокопий дает бытовые зарисовки характера, обычаев, одеяния и мод гуннов, военной тактики сабиров, нравов других народов Восточной Европы. Сведения о «варварах», к которым писатель относится с опасением, но без враждебности, следует считать в целом достаточно достоверными. Помимо личных наблюдений, устных рассказов послов, купцов, наемников, Прокопий использует и исторические труды – Приска Панийского, Евстафия Епифанийского, карты, отчеты, письма, другие материалы древних архивов. Важнейшими являются подробные сведения об антах и славянах. Немало говорится и о северокавказских родах – об аланах, авасгах, лазах, апсилиях и др. Издание: Procopii Caesariensis Opera omnia/Ed. J. Haury. Lipsiae, 1962–1964. Vol. 1–4. Переводы: Прокопий Кесарийский. История войн; Тайная история; О постройках/Пер. и комм. Л. А. Гиндина, В. Л. Цымбурского, С. А. Иванова //Свод древнейших письменных свидетельств о славянах. М., 1991. Т. 1 (2-е изд. 1995); Прокопий Кесарийский. Война с готами/Пер. С. П. Кондратьева. М., 1996. Т. 1; Т. 2 (О постройках); Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история/Пер. А. А. Чекаловой. М. 1993 (2-е изд. СПб., 2001). |
| С 502 по 506/7 гг. повествование представляет собой последовательный рассказ о ходе войны. В этой части прослеживаются традиции эллинистической историографии и совр. автору визант. историописания. Как и Прокопий Кесарийский , И. С. пользовался ныне утерянной «Историей» Евстафия Епифанийского. С 502/3 г. изложение базируется уже исключительно на личных впечатлениях автора и свидетельствах очевидцев. Назидательный характер и провиденциализм в этой части сочинения И. С. уступает место патетике героизма и предательства, политике и интригам. Автор-сириец занимает патриотическую проимперскую позицию. Это не мешает ему критиковать отдельные действия визант. военачальников и одобрять удачные решения персид. оккупационных властей. И. С. открыто и последовательно выражает свое глубокое отвращение к ужасам войны, но это не повлияло на его политическую ориентацию. Он не разделял позиции тех, кто роптал на имп. Анастасия. «Те, кто осуждают его [императора] за то, что он не дал золота, пусть лучше осуждают того, кто требовал насильно не принадлежащего ему» (§ 21),- писал И. С., имея в виду Кавада. Именно персид. царь является для И. С. основным виновником войны и связанных с ней многочисленных преступлений. Кавад покровительствовал «отвратительной ереси магизма зарадуштакан» (§ 21), т. е. маздакизму. Он сравнивает его с библейским фараоном и надеется, что Бог воздаст персид. царю за его беззакония. Напротив, имп. Анастасий предстает у И. С. мудрым, человеколюбивым и благочестивым правителем, таким, каким был царь Соломон. Идеализация образа имп. Анастасия является общей чертой сир. историографии того периода. Впрочем, в конце произведения, как бы оправдываясь перед читателем в том, что он рассыпал похвалы Анастасию, И. С. замечает: «Если и показал себя иначе этот император в конце жизни, то никто не должен быть огорчен его похвалами, и пусть вспомнит, что случилось с Соломоном в конце жизни» (§ 100). Сочинение оканчивается описанием заключения мира с персами и началом строительства укреплений в Даре на персид. границе по распоряжению магистра Келера (ноябрь 506). У. Райт и Г. Гельцер датировали написание «Истории...» 507 г. Однако учитывая, что И. С. говорит о последних годах жизни Анастасия I, «История...» была написана позднее. Поскольку преемник Анастасия, Юстин I (518-527), нигде не назван императором, но упоминается как простой комит (§ 81), верхней границей создания сочинения следует признать 518 г. |
| Краткие замечания Евагрия и Малалы восходят, по-видимому, к одному источнику – Евстафию Епифанийскому. «Блаженной памяти император Анастасий,– говорит Малала, – установил хрисотелию югов для всех плательщиков, чтобы солдаты не взыскивали натурой на свое пропитание». 1398 Евагрий в таком же кратком замечании об этой реформе отмечает в укор императору вящее отягчение плательщиков. 1399 Быть может, одновременно с этой реформой Анастасий издал указ на имя префекта претория Матрониана в 491 году, в котором были определены условия экстренных закупок хлеба συνων. В случаях чрезвычайной надобности никакой землевладелец не имел права уклоняться от поставки хлеба, и действию этого закона подлежали личные владения самого императора и императрицы. 1400 В 505 году был издан более детальный указ об экстренных закупках хлеба, причем император разъяснял, что стоимость поставленного хлеба должна быть зачтена в сумму обложения, уплачиваемую в золотой валюте, запрещал брать весь запас хлеба у землевладельцев, установил изъятие для фракийских областей, о чем было помянуто выше, и особые условия для хлебородного Египта. 1401 Если суждения о хрисотелии неблагоприятны, то все источники с чувством живейшей признательности отметили другую важную реформу Анастасия, а именно: полную и невозвратную отмену периодического, через четыре года, налога на промышленное население городов, который был установлен при Константине Великом под именем lustralis collatio или χρυσργυρον, как называли его на греческом Востоке. Он лежал тяжким бременем на промышленном и ремесленном классе населения, не исключая самых низких и даже грязных видов промысла, и являлся весьма существенным стеснением для свободы промыслов, так как служил в руках правительства орудием закрепощения этого класса за своим занятием. Общим указом по всей империи Анастасий отменил его и принял меры к тому, чтобы его преемники не имели возможности восстановить его по старым документам. Он не только предал пламени весь архив центрального столичного ведомства по взысканию этого налога, но истребовал документы из провинциальных городов и сжег их. |
| В остальной части автор широко использует прежде всего исторические сочинения и официальные церковные документы. Среди первых выделяются произведения Приска Панийского, Захария Ритора 94 , Иоанна Малалы, Евстафия Епифанийского и Прокопия Кесарийского 95 . Среди вторых – объемное «сокращенное изложение» деяний Халкидонского собора, а также посвященные важнейшим религиозным вопросам окружные послания византийских императоров – Льва I (II. 9), Василиска (III. 4; 7), Зенона (III. 14), Юстина Младшего (V. 4). Важно, что Евагрий гораздо чаще, чем его церковные предшественники и тем более светские историки, называет имена тех авторов, материал которых он использует или перефразирует; он также выказывает некоторым из них явное уважение, говоря об «обстоятельном и красноречивом» повествовании Приска Панийского (I. 17), о «занимательном» и «красноречивом» рассказе Евстафия Епифанийского (I. 19; III. 26–27), о «подробности, обстоятельности» и даже «трогательности» Иоанна Малалы (II. 12; IV. 5), об «обширности, красноречивости, уме» и «увлекательности» Прокопия Кесарийского (IV. 12–14). Ученые нередко отмечали добросовестность Евагрия и его определенный критический настрой в работе с источниками 96 . Так, в ряде случаев он искусно пользуется сравнительным методом. С помощью цитаты из послания Евстафия Берийского Евагрию удается опровергнуть утверждение Захария о присутствии на Халкидонском соборе ересиарха Нестория (II. 2). Рассказывая о мятеже в Александрии после смерти Маркиана и об убийстве епископа Протерия, он сопоставляет свидетельства из утраченного «Жизнеописания Петра Иберийца», из Послания египетских епископов и александрийских клириков Льву I и из монофизитской «Церковной истории» Захария Ритора (II. 8). В то же время Евагрия порой упрекали в излишней доверчивости 97 . Кроме того, в науке утвердилось мнение о явной проантиохийской ориентации его сочинения: даже было подсчитано, что он посвящает событиям в Антиохии 31 главу, тогда как событиям в столице – только 19 98 . |
| Основной труд Евагрия — «Церковная история» в 6 книгах — охватывает период времени с 431 по 593 г. . Хорошо разбирающийся как в трудах церковных, так и светских историков, Евагрий все же сам подчеркивает, что продолжает традиции церковных авторов — Сократа, Евсевия Памфила, Созомена и Феодорита Киррского. К их сочинениям непосредственно примыкает его «Церковная история». Главными источниками Евагрия были сочинения Иоанна Малалы и Захарии Ритора , утраченные труды Приска Панийского и Евстафия Епифанийского, а также все произведения Прокопия. В отличие от других церковных писателей, Евагрий очень добросовестен в использовании и подборе источников, к которым проявляет критическое отношение . В зависимости от политической и религиозной направленности исторических сочинений он дает положительную или отрицательную оценку тому или иному автору. Захария Ритор и особенно Зосим, отклонившийся от «истинной» веры, находятся у него в явной опале. Евагрий резко осуждает Зосима за его язычество и «клевету» на правоверного императора Константина. Он вступает в острую полемику с Зосимом по поводу оценки личности этого правителя и значения христианства для Римской империи. Напротив, Евагрий чрезвычайно похвально отзывается об Евстафии Епифанийском, Приске Панийском и Иоанне Малале. Кроме трудов своих предшественников-историков, Евагрий широко привлекает различные документы: окружные послания императоров и патриархов по церковным вопросам, акты церковных соборов, письма и многое другое. Он использовал также и рассказы современников, и собственный опыт. Особенно ценны его сведения по истории Сирии, в частности Антиохии, основанные не только на сирийских источниках, но и на личных наблюдениях . В тех частях своего труда, где Евагрий пишет о светских сюжетах, он во многом подражает стилю и языку Фукидида, хотя далек от рабского копирования великого историка . По своим религиозно-философским взглядам Евагрий был строго ортодоксальным христианином, считавшим своей обязанностью борьбу против всех и всяческих еретических течений и отступлений от «правой» веры . Он горячий защитник Халкидонского собора, осуждающий Ария, Нестория, Евтихия, монофиситов. Евагрий верит в провидение и вместе с тем придает большое значение в ходе исторических событий случайности. |
| Историографический экскурс Евагрия не остается пустой декларацией. Соотнося себя с двумя доселе враждебными традициями историописания (вспомним хотя бы Зосиму), наш церковный историк пытается примирить их и в рамках своего труда. Оправдывая античных историков, Евагрий по сути дела оправдывает самого себя, поскольку его «Церковная история» во многом перестает быть церковной в строгом смысле этого слова и по ряду параметров сближается с греко-римскими историческими сочинениями 396 . Любому, кто попытается сравнить труд Евагрия с трудами его предшественников, безусловно сразу бросится в глаза огромный пласт информации, который имеет весьма отдаленное отношение к истории византийской церкви 397 . Удельный вес светской информации с ходом повествования постепенно повышается. Если в первых трех книгах она еще соперничает с материалом церковным (I. 17–20;6–8; 12–17; III. 1–3; 24–29; 35–39), то в последних трех она становится безоговорочно доминирующей. Можно сказать, что начиная с четвертой книги Евагрий пишет уже не историю церкви, а историю империи, представленную во всем многообразии ее событийных типов, среди которых основными для историка являются внутриполитические столкновения, войны, судьба Западной империи, а также стихийные бедствия (особенно землетрясения). Ориентация на светские сюжеты диктует преимущественное использование Евагрием источников неклерикального происхождения. Что касается его предшественников, то он ссылается на них крайне редко: два раза на Евсевия (III. 41; IV. 27), два раза на Сократа (I. 2; 5), два раза на Феодорита (I. 13; III. 41), причем в III. 41 речь идет не о «Церковной истории». Правда, это вполне объяснимо, поскольку они писали совсем о другом историческом периоде – единственной точкой соприкосновения с ними труда Евагрия была эпоха Феодосия Младшего. Из церковной литературы он использует также эпистолярный материал и акты церковных соборов (главным образом Халкидонского). Достаточно часто Евагрий обращается и к сочинению монофизитского историка Захария Ритора, с которым он ведет постоянную дискуссию во второй и, особенно, в третьей книге (II. 2; 8; 10; III. 5–7; 9; 12; 18). Однако церковные источники Евагрия не идут ни в какое сравнение с источниками нецерковными. В подавляющем большинстве это чисто светские авторы: среди них христианский хронист Иоанн Малала остается одинокой фигурой (II. 12; III. 10; 28; IV. 5). Наиболее часто встречаем мы ссылки на Приска Панийского (I. 17; И. 1; 5; 14; 16), Евстафия Епифанийского (I. 19; II. 15; III. 26–27; 29; 37) и на Прокопия Кесарийского (II. 1; IV. 12–125; 27) 398 . |
| Однако, когда Евагрий уже был в зрелом возрасте, в царствование Маврикия его семью постигло несчастье: от свирепствовавшей в Антиохии моровой язвы умерли многие его дети, жена и другие родственники, а так же рабы и большое число зависимых поселян. Во время новой вспышки чумы в Антиохии, когда Евагрию было уже более 57 лет, он лишился дочери и внука 6 . Семейные несчастия усилили, видимо, религиозность Евагрия: оставив дела, он предался богословским и литературным занятиям. Кроме основного своего труда, «Церковной истории», Евагрий написал, по его собственным словам, другую книгу, заключающую в себе донесения, послания, судебные решения, речи и другие произведения. Из содержавшихся в ней донесений большая часть была составлена от лица патриарха Григория 7 , что указывает на их церковно-богословский характер. Литературный труд Евагрия был вознагражден правительством. Император Тиберий, которому поднес свои книги Евагрий, пожаловал ему титул почетного квестора. А когда у императора Маврикия родился сын Феодосий, Евагрий написал в его честь льстивый панегирик, за что удостоился звания почетного префекта. Поэтому в заглавии к своей «Церковной истории» Евагрий с гордостью называет себя πο παρχων 8 . Год смерти Евагрия не известен, но скорее всего он умер в конце VI в. Таким образом, Евагрий принадлежал к образованной части чиновной знати Антиохии, близкой к патриаршему престолу. «Церковная история» Евагрия, состоящая из шести книг, была написана в Антиохии 9 . Она охватывает период с 431 по 593/594 гг., т. е. всего 163 года. Хорошо начитанный в трудах как церковных, так я светских историков, Евагрий все же подчеркивает, что продолжает традиции церковных историков Сократа, Евсевия Памфила , Созомена и Феодорита Киррского , к сочинениям которых непосредственно примыкает его «Церковная история», являясь как бы их продолжением 10 . Сам историк охотно и много говорит о своих источниках, называя множество имен античных и византийских писателей 11 . Но основными его источниками были труды Приска Панийского, Иоанна Малалы, Захария Ритора, утраченный труд Евстафия Епифанийского и все произведения Прокопия. Об историческом сочинении Агафия Евагрий знал, но, по собственному его признанию, оно осталось ему недоступным 12 . Описывая царствование Юстина I и Юстиниана I , Евагрий следует за Малалой и Прокопием, причем черпает некоторые порочащие Юстиниана сведения, видимо, из «Тайной истории» знаменитого хулителя Юстиниана 13 . |
| В конце 6 в. как церковный историк выступает антиохийский юрист, по происхождению – сириец из Епифании на Оронте Евагрий Схоластик (ок. 536 – после 594), описавший в 6–ти книгах время от 431 г., на котором остановились Сократ Схоластик , Созомен и Феодорит, до двенадцатого года царствования императора Маврикия (582–602), т.е. до 593/4 г. 88 , – период, не нашедший подробного и последовательного отражения в других источниках. «История» Евагрия сохранилась полностью. Этот труд важен для изучения истории религиозных дискуссий 5–6 вв., касавшихся несторианства и учения Евтихия, а также завершающей стадии становления монофизитства 89 . Автор чаще пользуется светскими источниками, нежели церковными: главными для Евагрия были «Церковные истории» Евсевия Памфила , Сократа и Феодорита, «История боголюбцев» последнего, «Новая история» язычника Зосимы (который составил общий очерк древней истории до 270 г. н.э. и подробно изложил историю 270–410 гг.) 90 , «Хронография» Иоанна Малалы (что по–сирийски означает «ритор»; Евагрий так его – по–гречески – и называет), «Церковная история» Захарии Ритора, сочинения историка и дипломата Менандра Протектора (6 в.; описывал период 558–582 гг. 91 ), утраченные «Византийская история» Приска Панийского (5 в.; дошли отрывки его труда в виде выписок, сделанных по приказу Константина Багрянородного) и «Всемирная хроника» Евстафия Епифанийского, а также произведения Прокопия Кесарийского («Война с вандалами», «Война с персами», «Война с готами») 92 . Пользовался Евагрий также агиографическими источниками (среди них, помимо Феодорита, – «Житие Симеона Столпника », «Житие Петра Ивера» монофизита Иоанна Руфа, «Житие Севера Антиохийского», приписываемое Захарии Схоластику или Иоанну Бар–Афтония, а также «Житие Голиндухи» Стефана Иерапольского), Кодексом Юстиниана, апологиями Нестория (Liber Tragoediae и Liber Heraclidis), вотивными надписями и др. 93 Согласно Фотию (cod. 69), в том же 6 в., в царствование Юстиниана, Исихием Милетским были составлены «Всемирная история» в 6–ти книгах (от легендарного основателя Ассирийской империи Бела до смерти Анастасия I в 518 г.; сохранился обширный фрагмент 6–й книги, повествующий о византийской истории от начала до Константина Великого ), история царствования Юстина I и раннего периода правления Юстиниана, полностью утраченная, и словарь «Компендиум жизнеописаний философов» (Onomatologus sive Compendium de vitis philosophorum), систематизированный по отраслям тогдашней науки (философы, поэты и т.д.) и содержащий биографическую информацию о церковных писателях и роспись их трудов 94 , основными источниками этого произведения были Элий Дионисий и Филон Эренний. |
|
|
