| Царь Праведный мог восстановить в силе закон, исправить повреждение нравов, изгнать неправды из судов, обман с торжищ, бесчиние со стогн, злонравие из домов, неблагочестие из храма, роскошь из градов, строптивость из весей, губительство с путей пустынных и всюду водворить правоту и порядок. Шествие Царя Праведного не могло не радовать дщерь Сиона. Но Царь кроткий, Царь миролюбивый, восседающий на жребяти осли, как некогда ездили для умиротворения Израиля мирные Судии Израилевы ( Суд. 5:10 ), что мог сделать против полчищ враждебных народов, против коней и колесниц египетских, против лука и копия сирского, против крепкого оружия эллинского, а еще крепчайшего оружия римского, начинавшего уже порабощать всю вселенную? И так благовествующий глас дщери Сионовой о Царе праведном, Спасителе, по Спасителе кротком, удовлетворял ли ожиданиям чад озлобленного Иерусалима, из состояния Иудеев, современных Пророку Захарии, видеть неудобно; а удовлетворил ли действительно кроткий Царь Спаситель самым пришествием Своим ожиданиям чад порабощенного Римлянами Сиона, это довольно известно из того, как Он принят был чадами Сиона. Как Он был принят? Во своя прииде, и свои Его не прияша ( Ин. 1:11 ). А хотя малым числом кротких и жребяти осли Он принят был, как сын Давидов, как Царь, грядущий во имя Господне, но от князей и мудрых века сего был презрен и отвергнут. Посему видно, что и из отдаления не слишком веселил чад бедствующего Иерусалима пророческий глас о Царе кротком. И в самом пришествии кроткий Царь нерадостно был принят, а еще хуже того выпровожден из области царства Своего, из среды народа Своего. Известно, как Он был выпровожден; был выпровожден оплеваниями, заушениями, бичеванием, выпровожден увенчанный терновым венцем, напоенный желчию, вознесенный вместо престола па крест по среди разбойников. Как же согласит торжественный пророческий глас, возбуждающий дщерь Сионову к радости: радуйся зело, дщи Сионя, проповедуй дщи Иерусалимля: се царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток, и всед на подъяремника и жребца юна, как согласит с тем нерадостным расположением, с коим дщерь Сионова приняла праведного, кроткого Царя своего, Спасителя? Кроткий ли Царь не представлял в Себе утешительной силы к спасению бедствовавшей дщери Сиона, бедствовавших от внешних, а паче внутренних нестроений Иудеев? Или обремененные бедствиями Иудеи не поняли кроткого своего Царя, Спасителя и не умели воспользоваться кротким, спасительным посещением Его? Опыт веков доказал, что Иудеи не поняли кроткого Царя своего, Спасителя, соблазнились смиренным видом Его, и, отвергнув Его, как камень непригодный к строению, лишили себя благ принесенного Им спасения. |
| Отсекая в себе всякое самолюбие, в обыкновенном порядке отношений воздает всем свое должное, высшим оказывает не лестное почтение, равным отдает даже предпочтение, с низшими поступает, как равный им. А дабы блюсти мир и с немирными и содержать себя в мирном расположении и в рассуждении различных прекословий и противностей: то часто для сего в самых существенных правах бывает уступчив, и в самых справедливых требованиях невзыскателен, и, при постоянном обладании самим собою, и тяжкие оскорбления принимает без огорчения, и явное противление без раздражения, и презрение без смущения и личные неприятности без малодушия, но с незлобием и простотой всепрощающего сердца; принимает оскорбление от высших, как вразумление, от равных, как предостережение, от низших, как действие обыкновенной слабости человеческой, по которой люди всегда склоннее к пересудам и осуждению, нежели к беспристрастному саморассуждению. Когда же причиняемое поношение, упадая на лице его, распространяет уничижение на доброе имя и достоинство звания его, и обращается в соблазн и предосуждение: тогда он и частно и открыто защищает честь имени и звания своего, но защищает так, что дает говорить за себя одной чистой истине, говорить голосом сильным, бестрепетным, но спокойным и чуждым всякого рвения и пристрастия. Так действует кроткий в частном отношении, так и в общественном, с той только разностью, что поскольку в общественном отношении действия его должны простираться во благо многих: то при обязанности направлять силы и свои и других к распространению добра и к обузданию зла, человек кроткий уже с дальновидным благоразумием и с предусмотрительными намерениями учреждает все действия свои. Уступает сопротивлению, дабы после успешнее воздействовать ко благу и самых противников; терпит великое зло, дабы внезапным переломом не подавить вместе и добра, сносит непорядки и преступления, дабы постепенным исправлением, и своевременным – выжданным воздействием смягчить самое ожесточение, привести в чувство усиленную рассеянность и расположит самих испорченных к добровольному заглаждению своих порочных склонностей. |
| Но где нам взять такой силы для самоиспытания? И возможна ли непрерывная брань с самими собой? Не превратится ли и без того горестная жизнь наша в темницу и мрак? Где нам взять силы для непрестанного самоиспытания! От чего же мы сильны для зла, а слабы для добра? От чего слишком прозорливы и успешны в суетах, а недальновидны и безуспешны в очищении совести пред Богом и людьми? От того, что в первом случае действуем со всей неослабностью и усилием, в последнем не хотим, и не позволяем себе быть заботливыми. Подвигнем и естественную и благодатную ревность против рассеянности и беспечности нашей, и мы увидим, как начнет таять сердце наше. Сам Дух, споспешествующий духу нашему, совоздыхающий и соболезнующий нам в немощах наших, будет содействовать нам. И сообразно ли нам спрашивать о возможности для нас непрерывной брани с самими собой, когда слово Божие ни о чем столь часто не говорит там, как о необходимости нудить себя ради царствия Божия; ни к чему столь сильно не побуждает, как к непрерывному бодрствованию над собою и противоборству духовным врагам нашим; когда и Подвигоположник спасения нашего ясно возвестил нам, что Он пришел воврещи меч и огнь в растленную природу нашу, дабы разорить и пожечь ее до основания, и на развалинах ее воздвигнуть нового человека, созданного по Богу в правде; а посему повелел возненавидеть все для любви Божией и нести ежедневно крест свой? Что была жизнь Самого Спасителя нашего, как не цепь непрерывных скорбей, с продолжением времени великого служения Его непрестанно возраставших и увеличивавшихся? Пребывая с Божественной кротостью среди нечистых, буйных, неправедных человеков, Он непрестанно терпел невежество и предрассудки народа, маловерие и простоту Своих учеников, лицемерие и злоумышления фарисеев и книжников. Сколько же Оной Божественной Душой перенесено оскорблений, сколько пролито молитв за сопротивление, сколько до конечного креста принято внутренних крестов и мучений? Сия же да мудрствуется и в нас, еже и во Христе Иисусе. Те же мысли, те же чувствования должны одушевлять и нас, какими преисполнен был Господь наш. |
| Поставим же себя при кресте страждущего за нас Иисуса и посмотрим, что мы увидим в себе? К ужасу увидим, что мы со всех сторон окружены, как зловредной стихией, собственными нашими грехами, неправдами, преступлениями; увидим грехи позади себя, грехи вокруг себя, грехи впереди себя; увидим, что мы без числа согрешили в жизни прошедшей, непрестанно согрешаем в жизни настоящей, неудержанно хотим грешит еще и далее в жизни последующей. При обозрении строгим испытанием греховной истории жизни нашей, нечего нам перечислять невольные случаи погрешностей нашего детства, известные действия легкомыслия нашей юности, обыкновенные пороки мужества, общие слабости старости. – Нет! живым, судительным чувством раскроем самую внутренность совести нашей, и явственно прочтем тайными письменами изображенные, но писалом железным на скрижали сердца нашего начертанные и крепко углубленные преступные действия наши. Посмотрим на тот сокровенный путь неправды, где мы, собственно, шли и претыкались, где падали и не восставали, где исполнялись беззаконных стезь и погибели, и оттоле непрестанно шли далее злыми навыками от пути истины в пустыни непроходимые. Исследуем каждый себя по своей главной страсти. Если дух любочестия господствует в духе нашем: то вспомним, сколько для суетного возвышения употреблено нами постыдных унижений, лести, лицемерия, а по возвышении сколько сказано презрения, обид, жестокостей, мщения против подобных нам; сколько даже в самых делах благочестия показано ложного благочестия, поддельных подвигов, притворной ревности о славе Божией, коими, вместо угождения Богу, воскуряем был фимиам угождения собственному самолюбию. Если любостяжание преобладает сердцем нашим, то помыслим, сколько для удовлетворения сему идолу учинено и тайных и явных, и сокровенных и открытых, насильственных хищений чуждого, сколько обнаружено самых жестоких подозрений, недоверчивости, укоризн против самых искренних ближних наших, и при ненасытимой жажде богатеть в себя, а не в Бога, не осквернены ли руки и святотатственными приобретениями? Если же нечистый дух любострастия владычествует в плоти нашей, то, не касаясь тайных тьмы, о чем, по Апостолу, велеть есть и глаголати, мы не найдем в себе ни мысли, ни желания, ни чувства, ни расположения, ни начинания, ни действия; не найдем ни времени, ни места, ничего ни в себе, ни вокруг себя, чтобы не заражено было в нас тлетворным дыханием нечистых разжений. |
| Но можно чувствовать зло, плакат о зле, и не исправлять зла и не исправляться от зла, как мы обыкновенно и делаем. Считаем себя грешниками, воздыхаем о том и остаемся по-прежнему неисправленными грешниками. Нет! Одни самопризнательные слова, одни безжизненные вздохи не остановят потока греховного. При непрестанном глубоком чувстве греховности нашей, мы должны внутренние слезы сокрушения соделать огненными струями, которые бы иссушали самый источник зла, сердце наше обратить в плавильню, где бы переплавлялись все наши мысли и желания, где бы ни одно побуждение не минуло спасительного освещения, ни одно намерение не приходило в действие, не прошед огня очистительного. Выйдем из непрестанного рассеяния по внешним предметам, заключимся крепким, неисходным пребыванием в сердце нашем; будем жить сокровенной жизнью в самих себе и трудолюбию очищать внутреннее наше. С светильником сознания будем в особенных случаях рассматривать всякое движение сердца и ума нашего без пристрастия. Родилось нечистое побуждение, восстали законопреступные помыслы, возопием на них грозным голосом самоукорения, обличим, явим их непотребство, будем преследовать светом истины, доколе не рассеются. Пробудилась любимая страсть, метет, повелительно требует обыкновенного себе удовлетворения, соберем против ее все силы. Кроме гнусности требований противопоставим ей проникающее бездны око Всевидца, страх суда и геенны, будем отражать всеми оружиями правды. Увлекла страсть, преодолела, и среди падения будем сознавать гнусность падения, безобразие страстей, преступность наслаждения и, по оплакании падения, соберем все силы встать и исправиться. Так будем поступать в борьбе с укоренившимися привычками при тысячекратных падениях. Сколько бы, по-видимому, ни владычествовали над нами греховные склонности, с какою бы силой ни увлекали нас, никогда не престанем в духе противиться им, обнажать их гнусность и питать к ним отвращение. Ни на минуту не позволим себе оставаться в беспечности и в законопреступном мире с собой, но каждое намерение потщимся предварять размышлением, при каждом действии ограждать себя предосторожностью, всюду следовать за собою неослабным вниманием и, при каждом возвращении в себя, встречать себя строгим испытанием. |
| Помыслим же: для чего было Творцу принимать на Себя естество человека, Безпредельному низводить Себя в пределы времени, Высочайшему унижаться до зрака раба, Господу славы бедствовать и страдать, Сыну Отца небесного быть в состоянии проклятия и отвержения? Для чего было Богу предавать Себя па всесветное позорище распятия, умирать среди злодеев на кресте, бездыханному быть заключену во гроб? Для кого Он творил и творит эти чудеса благости, долготерпения, милосердия и любви? Здесь то, христиане, с безпредельным благоговением мы должны зреть тайну завета крови Христовой и таинственную силу страданий Его. Все это вочеловечившийся Сын Божий, Бог и Господь наш, сотворил и творит ради нас и для нас. Мы согрешили, беззаконновали, неправдовали и исправдуем пред Богом, а Он, Праведный и Святой, подъял на Себя неправды наши, вознес в теле Своем на древо грехи наши, пролиял Божественную кровь Свою в очищение наше, и истощил самую жизнь Свою, дабы избавить нас от смерти, греха и проклятия. Приступая с живой верой, должны приступать и с пламенной любовью. Можно ли и приступать без любви к приобщению того, что есть дело высочайшей любви? Что низвело Сына Божия с высоты престола Отца Его долу, что заставило в зраке раба служить нам, трудиться для нас, страдать за нас, наконец пролить кровь Свою, истощить на кресте и выну истощать за нас самую жизнь Свою? Низвела любовь к нам любовь к Своему образу, страстями в нас истлевшему, дабы паки восстановить оный в первую доброту. Как же он восстановляет в нас образ Свой, свет истины Своей в уме нашем, жизнь правды Своей в сердце нашем? Восстановляет не прещениями, не проклятиями, не казнями, но тихостью и кротостью; восстановляет мирным словом премудрости и разума, восстановляет совершеннейшим исполнением воли Отца Своего за нас, Который был послушлив для нас до смерти крестной. A дабы мы еще живее, постояннее чувствовали любовь Его к нам: то предложил нам Самого Себя, Свое тело, восприятое Им в вочеловечении, Свою кровь, излитую Им в страданиях за нас, предложил, да ядим и пием на трапезе Его, яко чада Его, яко ближние и присные Его, дабы, питаясь жизнью Его во времени, наслаждаться блаженством жизни Его в вечности. |
| Такова была общая проповедь Предтечи всем приходившим креститься от него. Но чем знаменитее являлись к нему слушатели, тем сила проповеди его была разительнее. С простым народом приходили к нему на крещение Фарисеи и Саддукеи, ученые и разумные, a Фарисеи славились еще между народом и благочестием. Иоанн встречал их жесточайшим обличением: рождения ехиднова, говорил он им, кто сказа вам бежати от грядущаго гнева? Иоанн нещадно обличал Фарисеев и Саддукеев; поскольку те и другие, особенно Фарисеи, и сами обольщались и обольщали народ гордою мыслию, что они – Иудеи суть чада Авраамовы, a как чадам Авраамовым, им неотъемлемо принадлежат все великие обетования о царстве Мессии, и они имеют исключительное право быть первенцами в царстве Мессии. Низлагая в основании такое самолюбивое мнение Фарисеев и Саддукеев, Иоанн самым укоризненным наименованием поражал их. Порождения ехиднова! Кто сказа вам бежати от грядущаго гнева? Вы гордые Фарисеи и надменные Саддукеи, растленные по естеству, как и все потомки падшего змеиным искушением Праотца, порочные и по делам, вы приходите сюда не по чувству своей греховности, не с сердечным сокрушением, чтобы бежать от грядущего гнева. Нет, вас привлекает сюда новость проповеди и необычайность обстоятельства. Если же вы с истинным желанием исправления являетесь сюда: то сотворите плод достоин покаяния; войдите с смирением в свое состояние, оставьте ложное мнение о своей праведности, сознайтесь с самоуничижением, что вы грешники, имеющие нужду в помиловании Божием и всевозможном исправлении самих себя. И не начинайте глаголати в себе: отца имамы Авраама. Перестаньте и думать о себе, что вы чада Авраамовы, наследники обетований Божиих. Бог из камней сих может воздвигнуть чад Аврааму, a вас, которые по плотскому происхождению именуетесь чадами Авраама, a по духу вовсе чужды его, вас отвергнет; Шествующий для избавления Израиля вас, плотская чада Израиля, как бесплодные древа, посечет, и исторгнет для сожжения; Тот, Который имеет крестить Духом Святым, и будет судить не по внешности, a по истине и по внутренним расположениям сердца, вас как плевелы развеет, и как солому пожжет ( Мф. 3:7–12 ). |
| По прочтении в Прокимне ( Пс.40 ): Аз рех, Господи, помилуй мя, исцели душу мою, тот же созерцатель и в том же чувстве общего растления обращается с сокрушенною молитвою к Господу, чтобы помиловал его, сотворил с ним не по суду правды Своей, но по множеству милости, и исцелил, очистил от грехов душу его, потому что он и себя также сознает великим грешником. В стихе: Блажен разумеваяй на нища и убога, наблюдающий пути Божии и пути человеческие, как будто изыскивает, был ли кто в этом роде развращенном такой, который бы не лишен был сердобольного чувства к состоянию бедности и убожества. Если был таковой: то хотя он и не был избавлен от общего наказательного суда Божия, но не был лишен милости Божией, в обращении его к Богу покаянием в последние минуты поглощаемой потопом жизни, и таким образом сделался способным радостно принять светлую проповедь Воскресшего Господа и в адской темнице проповедавшего спасение тем, которые, пренебрегши долготерпение Божие, отвергли проповедь Ноеву о спасении своем ( 1Пет.3:19,20 ). 131 Ст. 6. Раскаяние, приписываемое Богу, как читается в подлиннике, и скорбь сердца о создании человека, потомство которого от великого до малого в крайней степени развратилось, выражает тоже, что человек ниспроверг о себе благие намерения Творца своего, и, сделавшись неисправимым, навлек на себя праведный суд потребления с лица земли, вопреки человеколюбивой благости и милосердию Божию. В этом смысле раскаяние Божие о создании человека имеет одинаковое значение с выражением, по которому Бог изъявляет скорбное негодование, что Дух Его, дух благости, благие меры долготерпения, буйно презираемые, прекратятся в действии своем в отношении к роду развращенному, который, погрязши в чувственности, погасил в себе Дух Божий, Богоподобные свойства, и, превратив свое назначение, сделался вовсе непотребен для высших целей жизни, семейственной, общественной, тем паче для жизни веры и благочестия. 132 По чтению 70-ти, к этому полустишию присовокупляется: сыне, чти Господа, и укрепишися, разве же Того не бойся иного. |
| 11, 12. Другой порок, преследуемый обличением, – это роскошь, шумные веселости 97 , и пьянство 98 . Не только у Иудеев, но и у многих древних народов было соблюдаемо воздержание в утреннее – дополуденное время; в средине дня принимали пищу слегка, а полный обед отлагали до вечернего времени. Есть рано почиталось предосудительным и порочным ( Еккл. 10:16 ). Но в царствование Ахаза трезвенность и воздержание до того ослабели, что люди высших званий в утреннее время и даже до рассвета позволяли себе и есть и упиваться ( Ис.56:12 ; Прит.23:29–30,35 ). 12. О делах рук Его не думают; дела рук Божиих часто в пророч. речи означают явный гнев Божий, угрожающий тяжкими злоключениями и бедствиями, который видимо, как тучи, находят и распространяются над головами беспечных ( Ис. 19:10,12,22,11,28,21 ; Авв.1:3 ; Пс.63:10 ). 13. Следует описание бедствий, которые ждут погруженный в роскошь и плотскую беспечность народ. Общее бедствие – это плен, имевший постигнуть Иудейский народ нечаянно, вопреки самонадеянности и самообольщению, по которым начальники и старейшины народа, среди чувственной жизни, предаваясь сами беспечности, содержали в такой же беспечности и народ, не думая о том, что гнев Божий давно уже возгорался на неверный народ и неукоснительно приближается, чтобы излиться в тяжком наказании плена. При этом те, которые пресыщались роскошными яствами и упивались дорогими винами, томимые голодом, будут терпеть нужду в самом необходимом поддержании себя пищей, сгорая от жажды, будут лишены и воды, чтобы остудить горящую гортань и иссохший язык, и будут умирать от голода и жажды. Наконец эго бедствие будет сопровождаться смертью и погибелью бесчисленного множества людей. Пророк, изображая ужасное истребление, олицетворяет ад, представляет его в виде страшного чудовища, которое, разверзши широкую пасть, с алчностью пожирает и поглощает множество низвергаемых смертью в челюсти его ( Прит.1:12,30:16 ; Авв. 2:5 ). 15. И здесь также поучительно говорит Пророк о ничтожности человеческой и о могуществе и силе Господа Вседержителя, когда Он простирает руку свою на низложение суетной гордости и надмения в суде и наказание, как говорил и выше ( Ис.2:9, 11, 17, 21 ). 16. Бог правды и благости, среди суетности утех и мирского величания, оставляемый в небрежении порабощенными страстям человеками, явит грозно свое величие и силу над своевольными и высокомерными ( Ис.3:16–18 ), и как праведный и святый прославится теми, которые, после плена возвратившись из рассеяния языческого, познают на себе святость судов Божиих, и возгнушаются неправдами своими ( Иез.36:23, 24,31;39:27,29 ). |
| Видно, что во время Еноха произошло уже смешение племени благочестивого с племенем отверженным; при этом начала разливаться в племенах плотская необузданность, вместе с ней люди, погрязая в чувственных удовольствиях, стали предаваться вольномыслию и терять веру в будущую жизнь, в имеющий быть суд и воздаяние за дела. Это во всей силе подтверждается свидетельством Апостола Иуды о том, что Енох, от Адама седьмый пророчествовал о будущем суде и воздаянии, что придет Господь с тьмами Ангелов своих на всемирный суд, что поставит на суд всех человеков, все беззаконные дела их и богохульства, какие изрыгали на Бога нечестивые люди ( Иуд.1:15 ). Это пророчество святого Патриарха, обращенное к современникам, ясно показывает, что развратившиеся его современники, не веря будущему суду и воздаянию, предавались всякому буйству вольномыслия. Потому-то Господь явил тогдашнему прелюбодейному роду чудо над самым обличавшим и вразумлявшим его праведником, взял его живым на небо, как в последующее время Илию ( 4Цар.2:5 ), и без сомнения взял открыто, в виду многих, достойных быть очевидцами такового чудесного преставления, и видимым, необыкновенным способом – на облаке огненном или светлом. Великое, чудесное врачевство Господь и употребляет при свирепстве жестокой, заразительной болезни. Удивительно ли, что и нечестивые современники Еноха, чудесное взятие его на небо сочли естественным исчезновением его, или внезапным, необыкновенным родом смерти 118 , и спокойно остались в своем нечестии, когда вольномыслие и неверие всегда, и прежде и после, различные чудесные действия Божии, совершаемые для вразумления и обращения к покаянию, подводили под естественные законы, низводили в область действий, не превышающих силы природы, и оставались в беспечности, не воздая славы Богу и, не принося плодов исправления. Да избавит нас Господь от таковой хулы на Духа святаго! ( Мф.12:28,31 ). Парем. 119 2-я на Веч. Четвер. 2-й Н. Прит. 6:3–20 «3. Вот что сделай, сын мой, чтобы тебе избавиться; поскольку ты попал в руки другого неотступно проси, понуждай друга твоего выполнить то, в чем ты поручился за него. 4. Не давай сна глазам твоим, и веждям твоим дремания. 5. Спасайся, как серна из руки, и как птица из руки птицелова. 6. Поди, ленивый, к муравью, посмотри, как он поступает, и вразумись. 7. Нет у него ни вождя, ни начальника, ни повелителя. 8. Но он летом заготовляет себе хлеб, во время жатвы собирает себе пищу. 9. Долго ли ты, ленивый, будешь спать? Когда пробудишься от этого сна твоего? 10. Не много уснешь, не много поспишь, не много, сложив руки, подремлешь. 11. И нападет на тебя бедность, как наездник, и скудость, как вооруженный супостат. |
|
|
