| Ист.: Описание Киево-Печерской лавры. К., 1847. С. 288; Модест (Стрельбицкий), еп. Краткие сказания о жизни и подвигах святых отцев Дальних пещер Киево-Печерской лавры. К., 1885; Минея (МП). Декабрь. Ч. 1; Август. Ч. 3; Февраль. С. 760. Лит.: Голубинский. Канонизация святых. С. 202-210; Димитрий (Самбикин). Месяцеслов. Воронеж, 1883. Август. С. 288; Филарет (Гумилевский). РСв. Август. С. 122; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 65. Прил. С. II; Кабанець. Icmopiя печерськоï kahohiзaцiï. Игум. Андроник (Трубачёв) Иконография В иконописном подлиннике кон. XVIII в. облик А. З. описан следующим образом: «Надсед, брада Антониева, на главе клабук черн, зрит назад, риза преподобническая бакан, у сердца руце, правая персты вверх, левою ногою стоит впрям» (БАН. Строг. 66. Л. 317об., «левыя страны» 36-й). Именно так он изображен на поясном образе XIX в. (НКПИКЗ) у раки преподобного в Дальних пещерах. На изображениях Собора Киево-Печерских святых А. З. представлен в правой группе иноков, мощи к-рых почивают в Феодосиевых пещерах. Оглавный образ святого как средовека, с короткой бородой, в монашеском одеянии и куколе, помещен в 6-м ряду 1-м слева: на гравюрах кон. XVIII - 1-й пол. XIX в. (ЦАК МДА) - прямолично, облик индивидуализирован; 1-й пол. XIX в. (ЦАК МДА, РГБ); на хромолитографии 1884 г. изд. И. Д. Сытина (РГБ) - с кудрявой короткой бородой. Старцем А. З. изображен на иконе 1-й пол. XIX в. (ЦМиАР), предположительно из мастерской Киево-Печерской лавры (с надписью на нимбе: «пре Aфahaciй зат»); на литографии 1893 г. изд. лавры (РГБ) - прямолично, с впалыми щеками; на литографии кон. XIX в. (ЦАК МДА) - с короткой седой бородой. На литографии 1859 г. изд. А. Абрамова (ЦАК МДА), раскрашенной литографии 1883 г. мастерской А. Абрамова (ГРМ) в правой группе ошибочно изображены 2 преподобных с надписями «пре Aфohaciй затв» и «пре Aфahaciй за», соответственно во 2-м ряду 2-м слева и в 7-м ряду 1-м слева, оба с непокрытой головой. Лит.: Ровинский. Народные картинки. Кн. 3. С. 621-633. Т. 4. С. 761-764; Русские монастыри: Искусство и традиции//ГРМ. Б. м., 1997. С. 169; Маркелов. Святые Древней Руси. Т. 2. С. 63-64. |
| В лице пр. Максима грека, с одной стороны слышится идеальный светлый голос самостоятельного деятеля и невинного страдальца-мученика, а с другой – обнаруживается полная слабость единичных сил для скорого и плодотворного воздействия на установившийся веками склад понятий русского общества; в лице пр. Максима можно, далее, видеть выражение и завершение того греко-византийского влияния на Русь, какое она восприняла в предшествовавшее время через живые отношения и сношения с греками и усвоения их книжного богатства. Имея в виду жизнь и литературно-церковные труды пр. Максима, можно сказать, что он был самый видный и идеальный на Руси представитель греко-православного просвещения, бескорыстный и скромный, и в то же время самый несчастный, если можно считать несчастьем великодушно перенесённые и невинные страдания за правду и убеждения, долженствующие вполне и достойно вознаградиться в будущей жизни от всеправедного и нелицеприятного Судьи. Главное и неоспоримое значение пр. Максима грека с церковно-исторической точки зрения состоит в том, что он первый решительно и внушительно показал то, как далеко стояла Русь в своей жизни от истинного христианского идеала, односторонним и неправильным осуществлением которого она довольствовалась и даже гордилась. С этой стороны заслуги Максима грека представляются и признаются неизменимыми, потому что он описал русское общество своего времени так характерно и верно, как нельзя лучше и представить его на основании остальных достоверных источников, всех в совокупности взятых. В сочинениях пр. Максима грека не только усматриваются недостатки и особенности русского общества, но и находятся объяснения некоторых весьма важных фактов и явлений, возникших и развившихся впоследствии на почве наблюдательности его (как, например, обрядовое направление русских XVI b., из какого направления в XVII веке образовался раскол старообрядчества)» (Жизнь и деятельность пр. Максима Грека . С. Петербург. 1902, стр. 34). Пр. Максим грек родился в г. Арте, в Албании (между 1477–1480 годами). |
| Юлия, отличавшаяся необыкновенной красотою, была его супругою; находилась в родстве с Персидою, у которой была ещё дочь Клавдия. Через посредство Акилы молодая чета познакомилась с ап. Павлом во время его первых римских уз и им были обращены в христианскую веру, но Филолог не желал оставлять выгодной при дворе службы и был потаенным христианином. Вскоре по освобождении ап. Павла из уз и отбыли его из Рима в 64 году Нероном был подожжен город и в сожжении столицы обвинены были христиане, за что, по приказанию императора, мнимые виновники преступления были преданы страшной казни; христиане, облитые смолой и горючими веществами, были сожжены и представляли из себя огненные факелы в садах Нерона. Филолог и Юлия не попали в число первых жертв неистовства Нерона. Положение Филолога в преторианской гвардии некоторое время отклоняло от него подозрения в принадлежности к христианству; но после ужасной казни римских христиан, Филолог решился пойти и объявить себя христианином; некоторые из братии убеждали его пощадить себя и юную жену, что видимо смутило его, но Юлия прекратила внутреннюю борьбу своего мужа. Она, обратившись к Филологу, твердым голосом произнесла: «Где поставил нас Господь, там мы и должны быть и не страшиться высказывать доброе исповедание Его. В жизни и в смерти мы – чада Его». На следующий день Филолог и Юлия явились к префекту Рима, жестокому Тигеллину и исповедали себя христианами. С пылавшими огнем священного мужества и одушевления глазами, Филолог смело выступил пред кровожадным тираном, признал себя открыто христианином, и высказал сожаление, что он не исповедал свою веру раньше, боясь лишиться места в преторианской гвардии. Юлия также решительно высказала свои убеждения и обратилась к Богу с молитвою простить их прежнее малодушие и милостиво принять их настоящее исповедание. При виде её светлого почти детского лица, в толпе, жаждущей кровавых зрелищ, шевельнулось невольно чувство сострадания к невинной жертве. Но это был лишь один миг. Участь христиан была решена; их приговорили к сожжению. |
| Павел с своими спутниками подвергался темничному заключению; в это то время Онисифор, отличавшейся, при своей природной доброте сильною привязанностью к своему учителю не раз посещал ап. Павла в его узах, о чем св. Павел писал к Тимофею: «Ты знаешь, сколько Онисифор служил мне в Ефесе, о чем ты лучше (других) знаешь» ( 2Tuм. I, 18 ). Хотя в Апостольских Деяниях и Посланиях ап. Павла не говорится о заключении его в Ефесе в темницу, но местное предание и до настоящего времени между развалинами этого города указывает место где находился в узах св. апостол. Ап. Павел в 2-послании к Тимофею каковое послание написано несколько месяцев до кончины (66 или 67), с особенною благодарностью воспоминает о посещении его Онисифором во время заключения в темницу. Ап. Павел, два раза подвергался темничному заключению в Риме (первый раз в 63–64, см. Дeяh. XXVI, 32 , а во второй – в 66 или 67). Здесь следует разуметь вторые узы апостола в Риме, что можно усматривать из содержания 2-го послания к Тимофею. Ап. Павел отправил от себя в Ефес Тихика (IV, 12) со своими посланиями к Ефесянам, Колоссаям и Филимону ( Koлoc. IV, 8 ). Тимофей и Марк приглашаются апостолом к себе, очевидно, во 2-й раз. Димас, от имени которого он шлет приветствие Колоссянам (IV, 14), теперь оставила апостола, возлюбив нынешний век ( 2Tuм. IV, 10 ), а все это могло быть только по написании вышеупомянутых посланий; далее апостол во время путешествия (уже 4-го, не описанного в Апостольских Деяниях) через Крит, Палестину, Малую Азию, Македонию и Коринф, он оставил в Милете больного Трофима, в Троаде – свои книги, а в Коринфе – Ераста (IV, 13, 26); во время сего заключения в узы в Риме, ап. Павел уже не надеялся на свое освобождение и готовился к смерти (IV, 6, 7), тогда как, находясь в первых римских узах, он высказал твердую надежду на освобождение ( Фuлun. I, 25; II, 25 ) и просил Филимона приготовить ему помещение ( Филим. 22 ). Неожиданно схваченный в доме, Карпа (в Троаде), св. апостол под конвоем был препровожден в Рим и во время пути в столицу его постепенно оставляли спутники; одни – по разным поручениям его самого (Тихик, Ераст), а другие, предвидя печальный исход св. |
| Лит.: Аскоченский В. И. Киев с древнейшим его уч-щем академиею. К., 1856. Ч. 2. С. 288-289; Кое-что из жизни преосв. Иоанникия, первого архиеп. Подольского/Публ.: М. Симашкевич//Подольские ЕВ. 1870. 16. Отд. неофиц. С. 383-391; Строев. Списки иерархов. Стб. 156, 518, 549, 611, 612, 955; Димитрий (Самбикин), архим. Иоанникий, 1-й ректор Тамбовской семинарии. Тамбов, 1879; Якубович В. Высокопреосв. Иоанникий, первый пастырь Подольский и Брацлавский (1795-1819)//Подольские ЕВ. 1892. 4; К биогр. высокопреосв. Иоанникия, архиеп. Подольского и Брацлавского (1795-1819)//Там же. 42; Неселовский А. Высокопреосв. Иоанникий, первый правосл. пастырь Подолии (1795-1819)//Там же. 1896. Ч. неофиц. 40. С. 799-810; 41. С. 828-840; 42. С. 855-867; 43. С. 875-884; 44. С. 908-914; 45. С. 949-955; 46. С. 973-980; 47. С. 1003-1010; 49. С. 1080-1088; 51. С. 1125-1130; Викул П. Ф., свящ. Подольские архипастыри (1795-1895 гг.)//Тр. Подольского епарх. ист.-стат. комитета. Каменец-Подольский, 1897. Вып. 8. С. 1-46; ЖПодв. Февр. С. 114; ЖПодв. Т. доп. Ч. 1. Кн. 1. С. 155-205; Лисий А. Нариси icmopiï Noдiльcьkoï (Bihhuцьko-Бpaцлabcьkoï) 1795-1995. Bihhuця, 1995. С. 10-11; Сандалюк О. М. Никифорович-Полонський, akaдeмiя в iмehax, XVII-XVIII ст.: Енцикл. видання/Упор.: З. I. Хижняк; ред.: В. С. Брюховецький. К., 2001. С. 392-393; Cмoлihcьkuй В. I. Церква на Noдiллi: Biд haйдabhiшux чacib до наших дhib: Xpohika noдiй. Koмehmapi. Кам " яheць-Noдiльcьkuй, 2002; Симеон (Шостацький), Bihhuцьka Минуле i сьогодення//Зб. мamepiaлib Всеукр. наук.-теорет. конф. «Peлiriйhe життя Noдiлля: минуле i сучасне». Bihhuця, 2008. С. 52-54; Блажевич Ю. I. Buдamhi apxinacmupi Noдiлля i ïх дiяльhicmь з biдpoджehhя Православ " я краю (kih. XVIII - поч. XXI ст.)//Там же. С. 172-180; он же. Використання в kypci мamepiaлib periohaльhoï icmopiï з теми «Biдpoджehhя православ " я на Noдiллi: (Nopibhяльhuй ahaлiз peлiriйhoï cumyaцiï в kihцi XVIII - на початку XIX ст. та в kihцi ХХ - на початку XXI ст.)»//Neдaroriчhuй дискурс: Зб. наук. пр. 2008. Вип. 3. |
| Собранные в музее ценные археологические предметы в значительном количестве подверглись, как известно, после его удаления в другую епархию, расхищению, и долго служили предметом толков и в сферах административных, и в нашей повременной печати... По его же почину, здесь, в Смоленске, предпринято было историко-статистическое описание епархии. В Орле в 1900 г. в покоях архиерейского дома был открыт владыкой Церковно-исторический музей, счастливо поставленный под заведование ныне почтенного ученого, профессора Петербургской Духовной академии И. Е. Евсеева , который успел за короткое время собрать в нем довольно ценные археологические сокровища и образовать из знатнейшего городского духовенства комитет для составления «Истории Орловской епархии с древнейших времен», напечатанной, под редакцией самого преосвященного, на страницах местных «Епархиальных Ведомостей». Такой же церковно-археологический комитет для собирания и изучения церковных древностей по почину и стараниями почившего владыки создан был потом и в Гродно. Казанское церковное историко-археологическое общество, основанное покойным Казанским владыкой Димитрием (Самбикиным) , встретило в архиеп. Никаноре горячего покровителя и поборника. «Церковное историко-археологическое общество, – говорят издатели «Казанского сборника статей» архиеп. Никанора, – было осведомлено о высокопреосвященном Никаноре, как о ревнителе и покровителе церковно-исторического и археологического направления в богословской науке и церковно-общественной деятельности, как об основателе церковно-археологических комитетов в Смоленске и Гродно и церковно-исторических музеев в Орле и Варшаве. Будучи сам активным работником в этих учреждениях, поддерживая их и материальными средствами, и своими церковно-историческими и археологическими трудами, и вообще кладя много усилий на упрочение и развитие их, высокопреосвященнейший Никанор силой своей инициативы и организаторского таланта группировал и сплачивал вокруг себя работников в деятельности этого рода, каковые, при отсутствии личной инициативы, не сумели бы приложить к делу своих сил, оставаясь как бы в пустыне одиночества» («Казанский сборник статей». |
| Весьма интересны наговоры у русского простонародия против лихорадки. Из множества заговоров нельзя не привести хотя один из них. В Малороссии между прочих заговаривают лихорадку (паганку) так: «Чи ты гнетуха, чи ты трясуха, чи ты водяна, чи ты витрова, чи ты вихрова, чи ты подумана, чи ты погадана, чи ты наслана, чи ты наспана, чи ты найдена, чи ты напита, чи ты присильна, чи ты к часу, чи ты к получасу, чи к дни, чи к полудни, чи к ноче, чи к полночи, – поти ты стояла, поти ты куяла, поки я тебя не знала. Стала тебе знати, стала тебе с костей висилати. Буду тобе я лице виливати, буду тобе очи выпикати, буду тобе молитвами заклинати, буду с крестьянской веры висилати. Педи собе, де собаки не брешут, де кури не поют, де хрестяньскей голос не ходе. Поди будут ушаки (косяки в дверях) розивлятьца, тоде буде лихоманка пидниматьца, и гнетуха и трясуха» (памят. Стар. русс. литерат. вып 3-й 167 стр.) Более подробные сведения о народн. воззрениях на лихорадку можно читать у Ал. Н Афанасьева. «Поэтические воззрения славян на природу.» (Том 3 – 81–107). В сказаниях о св. Сисиние, прогоняющим от людей лихорадки, говорится, как о святителе и на иконах изображается в святительском облачении. В церковной истории известно пять святителей с именем Сисиния. Вот краткие сведения о епископах, носивших имя Сисиния. 1) Первый по времени в церковной истории встречается Сисиний, Новацианский епископ в Константинополе. Церковные историки Сократ и Созомен , сочувственно относившиеся к новацианам, описывают жизнь Сисиния в привлекательных чертах. „Муж чрезвычайно красноречивый, так отзывается о Сисиние Созомеп, весьма сведущий в началах философских, в священ. писании, а в состязании находчивый до того, что даже славившийся и занимавшийся этим, Евномий часто отказывался от разговора с ним. Да и по жизни он был чист и стоял выше клеветы. Что же касается до образа жизни, то смотря на роскошь его и прихотливость, незнающие не верили, чтобы живя столь роскошно, он мог соблюдать воздержание. Нравом Сисиний был приятен и любезен в обращении, а потому нравился как епископам католической церкви, так и властям и людям ученным» (Созомен ц. |
| Криуше впадающей в Толучееву), Красноселовка, Петропавловка, Старая и Новая Меловые, Журавка, Обросимово, Осиповка, Писаревка, Константиновна (или Кантемирово), Талы, Михайловка, во всех этих слободах до 1780 года были уже церкви. В прошлом столетии населены следующие хутора (впоследствии – по постройке в них церквей слободы): Кривоносова, Марковна, Колещатый, Поповна, Могильная, Бугаева, Михайловка, Филонова, Титаренкова, Хрипун, Красноженова, Полтавская, Дедова, Дьячкова, (Дьяченкова), Полтавская, Рудня. ____ В заключение этой, кажется, неизлишним для сведения статьи представить список сел и слобод уездов Воронежской губернии по Атласу 1742 года. По означенному Атласу в прошлом столетии оказываются следующие села, имевшие церкви. В Задонском уезде: Лубны, Спасское, Ивовое, Верхний Студенец, Чернеговка, Боринский Завод, Архангельское (Скорняково), Уткино, Покровское, Грязное, Гнилуши, Введенское, Вербилово, Большой Мечок, Лозовка, Богословское, Казачье, Ксизово, Манино, Сенное, Карачун, Покровское (2-е). В Землянском уезде: Нережа, Калабино, Новое Ломачево (?), Ломачево (?), Колыбелка, Вислая Поляна, Камынино, Фомино (Негочевка), Архангельское, Голостьяново (?), Новосильское, Фощево, (вероятно Фощеватка), Ендовище, Гремячий Колодец, Перлевка, Избищи, Никольское, Старая Олыпанка, Касторное, Плоское, Горяиново, Быково, Богатырево, Озерки, Богородицкие. В Нижнедевищком уезде: Нов. Ольшанка, Верхняя Девица (Кучугуры), Турово, Ключь, Завершье, Горки. Роговое, Болотово, Вислое, Хорошилово, Дмитриевское, Городище, Шаталово, Старое и Новое Уколово, Бутырки, Петровское (последние 4 села ныне Коротоякского уезда), Красное, Истобное Знаменское, Роговатое, Синие Липяги, Меловое, Сетище, Росошки, Троицкой Мыс (?), Еленки, (?) Кочетово, Семидесятное, Петровское, Хохол, Пятницкое. (нынешнее село Вязноватка названо Предтечево, вероятно, по церкви, но предп назвашем села нет знака, свидетельствующего) о существовании в Вязноватом церкви). В Воронежском уезде: Ступино, Пчельники, Приваловка, Березово, Грязное, Подгорное, Верн. |
| До XVII века в нынешнем Бобровском уезде кочевали татары, вследствие чего (еще с 1625 г.) для наблюдения за татарами были устроены сторожи и сторожевые станичники, сведенные из Воронежа, Данкова, Ряжска, Шацка, Ливен, Оскола, Епифани, Михайлова, разъезжали по нынешнему Бобрвскому уезду, но, прослужив свой срок, удалились на свою родину. Сохранившися следы земляных укрйплений по Битюку в местпостях, хорошо защищенных лесами и болотами, дают предполагать, что сторожа имели для себя постоянные притоны, в которых, в случае надобности, они могли бы выдерживать нападения, но первыя постоянныя оседлые поселения русских следует относить к концу XVII в. (1680 г.). В 1686 г. по 1730 г. по р. Икорцу и Битюку и его притокам было 15 русских селений. В этом уезде обширные земли (при Екатерине II) были розданы Орлову-Чесменскому, Безбородке, Трощинскому и др., вследствие чего уезд (и доселе) носит характера более степного, чем земледельческого. К концу XVII в. Бобровский уезд (в западной своей части) принадлежал к Воронежскому уезду (Усманскому и Боршевскому станам). Но когда в конце XVII u b начале XVIII в., уезд достаточно населился, то от Воронежа был отделен Бобровский уезд. Югозападная часть его, селения по Икорцу и низовьям Битюка (Садовое, Боршево, Коршево, Мечетка и три Икорца) были приписаны к Орловскому уезду; села в северной части Битюка Кужное, Самовец, Гнилуши, Матренки, Ертил отошли к Демшинскому уезду; а некоторые дворцовые села в средних, частях Битюка образовали Битюдкую волость, главное управление которой находилось в Боброве; кроме того к Козловскому уезду принадлежала с. Козловка. В 1779 г. все эти вошли в состав Бобровского уезда. Бобров на правом возвышенном, берегу Битюка, до 1711 г. был дворцовым селом; с 1711-с переведением в него жителей из Азова сделан был городом, затем снова был обращен в дворцовое село и вторично возведен на степень города в 1779 году. Старинные села Бобровского уезда; по р. Икорцу: Нижний Икорец-Никольское, Средний Икорец – Яблочное и Верхний Икорец-Городецкое (в XVII в.), с. |
| Хазары, печенеги и половцы были народ кочевой, не имевший постоянной оседлости; вероятно, они и не строили себе постоянных городов и сел. Курганы, городища, маяки и т. п. остались единственными памятниками когда-то бывшего в пределах Воронежской губернии их пребывания. С XII века встречаются, впрочем, сведения о Воронеже, под каковым наименованием одни понимают реку, а другие город (Воронеж). Так в 1177 г. великий князь Владимирский Всеволод требовал у рязанцев, чтобы они выдали ему ушедшаго к ним брата его Ярополка, то «рязанцы ехавше в Воронеж, сами приведоша его в Володимир». (Нестор Летоп. стр. 262. «Сие есть первое, но словам Митрополита Евгения, в наших летописях именное упоминовеше о городе Воронеже, бывшем тогда по крайней мере селением» (Опис. Ворон, губ. стр. 39). В 1237 году татары (монголы), появившись из-за Каспийского моря, опустошили Русскую землю. Первое и кровопролитное сражение русских с татарами в пределах Рязанского княжества (к которому тогда принадлежала местность нынешней Воронежской губернии) произошло близ Воронежа. Местом этого рокового для всей России сражения полагают нынешнее с. Костенск (бывший город) в 35 верстах от Воронежа. (Мусин-Пушкин, История исследов. о местоположении древн. Рос. Тмутар. Княжества, 1744. Евгений, Опис. Ворон, губ. 102–103 стр.). Татары, победивши русских (рязанских) князей, пошли чрез Воронежа к Рязани, а оттуда далее по Оке (Зап. касат. Рос. Истории, 717. 16–68, 1236 г.). С тех пор Воронежский край опустел, принял снова полевой степной характер. Воронежская окраина сделалась ареною частых набегов татар, которые по временам, вели относительно оседлую жизнь, как свидетельствуют об этом курганы татарского происхождения (вроде могил над татарскими знатными особами, как например близ нынешней Успенской Хавы и др.), остатки мечетей (на месте нынешнего села Мечетки, Бобровского уезда), название сел, в которых слышатся народные предания о татарских, местопребываниях (как напр. село Татарино, в Бирюченском уезде). Вся местность, занимаемая ныне Воронежскою губернею, хотя номинально считалась во владении Рязанских и Елецких князей, но находилась под владычеством татар. |
|
|
