| 27 Вместе с тем и по внешней форме разговор (διαλογος) монологизируется чем дальше, тем больше. Эти обладавшие благодатным даром учения выделялись из массы верующих, и хотя каждый из верующих мог оказаться обладающим тем или другим даром, тем не менее между ними всегда оставалась часть так называемых δωται, не принимавших участия в учительстве, а лишь внимавших речам. Чем авторитетнее был учитель, тем более монологический вид, конечно, имело его поучение. Все речи апостолов, сохраненные для нас книгою деяний, имеют вид всецело монологический, не только их речи миссионерско-огласительные, но и речи внутренние, обращенные к верующим, 28 какова например речь апостола Павла к Ефесским пастырям ( Деян. 20:18 ). В этом отношении заслуживает особенного внимания сказание книги Деяний о беседе апостола в Троаде ( Деян. 20:7, 11 ). Здесь мы находим указание и на общее собеседование, и на последовавшую за ним монологическую речь апостола. Во едину от суббот, говорит дееписатель, собравшимся учеником преломити хлеб, Павел беседоваше (διελγετο) к ним, простре слово до полунощи. Возшед же и преломь хлеб и вкуш, довольно беседовав даже до зари – ις κανν τε ομιλσας χρις υγς (–11). Здесь сказано в первом случае διελγετο, во втором – μιλσας, конечно не без основания. В первом случае, до полунощи, велось собеседование общее (διαλογος), во втором имел место вид речи монологической самого апостола, вид поучения более торжественного, какому свойственно сопровождать высшее христианское священнодействие – Евхаристию. Во всяком случае здесь мы встречаем первое применение, для терминологического обозначения церковных собеседований, тех названий, которые в последствии получили общее употребление для отличия одного рода церковных поучений от других. § 21. Специальная история глоссолалии, профитии и дидаскалии О глоссолалии в первый раз говорится во 2-й главе книги деяний (2:4): по сошествии на апостолов св. Духа, они начата глаголати иными языки, яко же даяше им Дух провещевати. Очевидно, здесь разумеется внезапно дарованная св. |
| Следовательно они способны были понять теоретические наставления и воспользоваться ими для своих наставлений. Впрочем апостол не от всех дидаскалов ожидал и требовал выполнения своих теоретических наставлений. При господствовавшей в то время общей свободе учительства в церкви, в качестве дидаскалов выступали и такие, которые не владели образованием, достаточным для того чтобы методически подготовляться к произносимым ими поучениям. Это можно сказать даже относительно некоторых пресвитеров и диаконов, которые хотя и владели даром учительства, но мало были способны подчиниться известной регламентации в деле учительства. Поэтому теоретические наставления апостола относительно дидаскалии, как видно из посланий к Тимофею и Титу, относились собственно к тем пастырям-учителям, которых в новообращенных обществах поставил сам апостол, а также к тем, которые были избраны из первых апостольских учеников и из этих обществ. Прежние дидаскалы, вероятно, оставались при тех способах учения, какие практиковались ими дотоле, какие были принесены ими из старого строя религиозной жизни, до христианского, или выработаны ими самими в недрах христианских общин, при помощи собственных соображений. Лишь позднейших дидаскалов апостол желал вывести на регламентированный им путь учительства. Эти наставления тем важнее, что в них содержатся первые зачатки гомилетической теории. Самые наставления апостола относительно внутренней, церковной, проповеди касаются частью её содержания, частью формы и способа изложения. В первом отношении, как мы уже видели, он предостерегает от постановки в проповеди вопросов пустых, софистических и диалектических, по образцу языческого красноречия: да завещаеши неким не инако учити, ниже внимати баснем и родословием безконечным, яже стязания творят паче, нежели Божие строение, еже в вере. Неции погрешивше, уклонишася в суесловия, хотяще быти законоучители, не разумеюще ни яже глаголют, ни от них же утверждают ( 1Тим. 1:3, 4, 6, 7, 4:4–7 ). Скверных и бабьих басен отрицайся, предание сохрани, уклоняяся скверных суесловий и прекословии лжеименного разума (6:20). |
| Дидаскалия особенно развита была в тех церквах, где имело место эллинское образование, преимущественно в самой Греции. Очевидно этот способ учения находился в некотором соотношении с тем научным образованием и умственным развитием, которое предшествовало принятию христианства жителями умственных и научных центров древнего цивилизованного общества, каковы Коринф, Ефес, Афины. О коринфянах апостол говорит, что они не только не лишены ни во едином даровании, но и обогащены во всяком слове и разуме ( 1Кор. 1:5 ). В этом смысле принадлежностью дидаскалов являлось или слово премудрости (σοφας) или слово разума (γνσεος). Себя апостол готов признать невеждою в премудрости, но отнюдь не в разуме ( 2Кор. 11:6 ), считая своею специальностью и отличием премудрость Божию тайную, юже никто же от князей века сего разуме ( 1Кор. 1:17, 21, 25–27, 2:1–8 ); сам он проповедовал не в премудрости слова (–1:17), которая оказалась недостаточною для того, чтобы ею мир познал премудрость Божию (–1:21), не в препретельных – πειθος – мудрости словесех (–2:4); он не отрицает достоинства и значения премудрости слова для проповеди вообще, и не возбраняет её употребления, указывая в ней особый дар св. Духа. Овому дается Духом слово премудрости, иному же слово разума ( 1Кор. 12:8 ). Эта премудрость, т. е. внешнее научное и ораторское образование, чуждое тех лжесловесий и лжеименного знания, какие апостол порицает в своих пастырских посланиях, под действием Духа могло служить к назиданию тех верующих, склад духовных сил и уровень интеллектуального развития которых представлял для того удобную почву, особенно когда в среде учителей оказывались лица в должной мере обладавшие этим словом премудрости, каков был например Аполлос, который называется в деяниях мужем словесным (νρ λγιος) и сильным в книгах (ν τας γραφας), что объясняется, конечно, тем, что он был александриец ( Деян. 18:24 ); он учил «известно» (правильно – κριβς), чем и обратил на себя особое внимание Акилы и Прискиллы. Когда он находился в Коринфе, то, конечно, не по чему иному коринфяне предпочитали его самому Павлу, как потому, что слово его было слово премудрости, т. е. слово ученое и с внешней стороны более художественное, чем слово Павла, воспитавшегося под руководством еврейского раввина, в школе которого не проходилась ни греческая философия, ни аристотелева или квинтиллианова риторика, как это было в школах александрийских. Таков же, по всей вероятности, был Зина законник ( Тит. 3:13 ) – νομικς, т. е. до христианства занимавшийся изучением и исследованием «закона» – иудейского Богословия. Таким образом это был первый род дидаскалов и первый тип дидаскалии, когда пользовались пособиями научного эллинского образования и красноречия и напоминали своими речами методу античных ученых диалогов и склад речи древних ораторских произведений. Таких дидаскалов было мало, но они были уже на самых первых порах церкви, а с течением времени число их должно было все более увеличиваться. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Все целое Апостольских Уставов из этих трех отдельных произведений было образовано с общим Λιαταγαι των γιων Αποατολων вскоре после средины 4-го в. В этом целом не было однако же еще 85 правил св. Апостолов. Они были внесены позднее. (Drey. 1. с. S. 154 – 158). Таковы суждешя Дрея об восьми книгах Апостольских Уставов в той их редакции, какая находится в издаении Котельера 30 . Полвека прошло с тех пор, как явилось на свет рассматриваемое нами исследование Дрея, исследование во многих отношениях замечательное. В течение этого времени наука обогатилась новыми солидными исследованиями не только с точки зрения исторической критики Апостольских Уставов, но и с чисто археологической – изследованиями текста этого памятника, и даже открытиями новых памятников христианской литературы первых веков, имеющими непосредственное отношение к рассматриваемым восьми книгам Апостольских Уставов. Этими исследованиями и открытиями вопрос о сущности и времени происхождения Апостольских Уставов значительно разъяснился, хотя далеко нельзя сказать, чтобы настолько, что сделался близок к окончательному разрешению. Напротив, потребность в новых исследованиях и даже открытиях для разрешения его настоит не меньшая и в настоящее время, чем полвека тому назад. Воспользуемся этими завоеваниями науки, для того, чтобы отметить, что в представленных выше суждениях Дрея находит себе подтверждение и оправдание, что должно быть отвергнуто, и этим самым представим состояние вопроса о сущности и происхождении Апостольских Уставов в настоящее время. Догадка Дрея о существовании трех различных произведений, положенных в основу осьмокнижия Апостольских Уставов компилятором его, подтверждается самым убедительным образом. В основе первых шести книг лежит совершенно особенное произведение, в своей первоначальной форме сохранившееся в канонических сборниках восточных христиан – сирийцев, арабов и эфиопов. Здесь оно помещается под особым своим заглавием, во главе других канонических статей, без всякой связи с 7-ой и 8-ой книгами, которых в этих сборниках или совсем нет, или, если и есть, то только в составе некоторых частей 8-ой кн. В особенности замечательна сирийскаяя редакция этого произведения. По рукописи Парижской библиотеки (cod. orient, s. Germ, nr. 38) она имеет следующее заглавие: «Дидаскалия, т. e. кафолическое учение двенадцати Апостолов и святых учеников Спасителя Нашего». Оно разделяется на 26 глав (без всякого разделения на книги). По содержанию своему эти 26 глав вполне соответствуют шести книгам Апостольских Уставов 31 , хотя текст представляют далеко не тождественный: сирийская дидаскалия короче Апостольских Уставов: в ней недостает многих положений, так что она представляется сокращением последних. Для образца обоих текстов представляем следующие параллели. |
| «Дидаскалия» содержит пространные увещания, призывающие пастырей к милосердию и пытающиеся переубедить ригористов, которые отвергали возможность прощения согрешивших. Два раза в памятнике говорится о возложении рук епископом для примирения грешника с Церковью, и это сравнивается с Крещением: Когда тот, кто согрешил, раскается и возрыдает, прими его. И, когда весь народ будет молиться о нем, возложи на него руку и разреши ему отныне пребывать в Церкви (гл. 7//Nau. La Didascalie... P. 60; Vööbus. The Didascalia... P. 68, стр. 23–25; ср. с «Апостольскими постановлениями», кн. II, гл. 18. 7//SC. 320. P. 192–193)... Подобно тому как ты крестишь язычника и принимаешь его, так же возлагай руку на такого человека, в то время, как все молятся о нем, и затем введи его [в общину] и дай ему приобщиться с Церковью. Воистину, это возложение руки будет ему вместо Крещения – ведь посредством или возложения руки, или же Крещения они [присоединяющиеся к Церкви. – Ред.] получают общение Духа Святого (гл. 10//Nau. La Didascalie... P. 96; Vööbus. The Didascalia... P. 114, стр. 10–16; ср. с «Апостольскими постановлениями», кн. II, гл. 41. 2//SC. 320. P. 272–273; другие упоминания о общении Святого Духа см. в гл. 26//Nau. La Didascalie... P. 213, 215; Vööbus. The Didascalia... P. 238, стр. 13; P. 241, стр. 2; ср. с «Апостольскими постановлениями», кн. VI, гл. 27. 2–6//SC. 329. P. 378–381). В гл. 16 епископу предлагается не отказываться от помощи диакониссы – особенно в том, чтобы женщины могли без смущения принимать Крещение и помазание, и для посещения больных женщин (Nau. La Didascalie... P. 134–137; Vööbus. The Didascalia... P. 155–160). Но женщинам запрещается крестить: Это – нарушение заповеди и представляет собой огромный соблазн как для той, которая крестит, так и для того, кто крестится (гл. 15//Nau. La Didascalie... P. 129, Vööbus. The Didascalia... P. 151, стр. 8; ср. с «Апостольскими постановлениями», кн. III, гл. 9//SC. 329. P. 142–143). Несмотря на краткость указаний «Дидаскалии» на чин покаяния, католические богословы много интересовались этим текстом в спорах, последовавших за Тридентским Собором. Некоторые пытались показать древность практики, подтвержденной этим Собором, чтобы оправдать тем самым устную исповедь. В этом контексте «Дидаскалия» кажется очень интересным свидетельством. В рассуждениях догматистов о ней встречаются такие выражения, как «таинство Покаяния», «таинство Примирения [с Церковью]», «таинство возложения рук»; отлучение понимается как «смерть для таинств». В действительности такие выражения полностью чужды языку «Дидаскалии». Сказанное относится и к тем богословским теориям, которые утверждают, что, согласно этому тексту, отлучение (экскоммуникация) полностью отлучает от «таинств», хотя в самом памятнике речь идет об отлучении только от Причащения 145 . |
| Право епископа «вязать и решить» (оно дается епископу по власти, которую Господь дал апостолам, очевидно, подразумевается евангельский эпизод Мф 18. 18) упоминается раннехристианскими авторами преимущественно в контексте покаяния и отпущения грехов. Тем не менее учитывая, что в эфиопской версии из Аксумитской коллекции говорится о разрешении «уз зла», а в Канонах Ипполита — «всяких уз дьявольских», можно предположить, что речь идет о власти епископа изгонять нечистых духов (экзорцизм). Важно, что в Дидаскалии апостолов о власти епископа «вязать и решить» говорится в контексте поставления клириков: епископ сравнивается с царем, причем говорится, что царь правит только над телом и может вязать и решить только на земле, а епископ правит над душой и телом, чтобы вязать и решить на земле через небесную силу . В заключительном прошении молитвы говорится о принесении епископом Богу «благоухания приятного». Выражение «благоухание приятное» часто встречается в библейских текстах, причем, как правило, в контексте принесения Богу жертвы (см., например: Быт 8. 21; Исх 29. 18, 41; Лев 1. 9, 13; Ефес 5. 2 и др.). Таким образом, это еще раз указывает на идею епископа как первосвященника. Следует заметить, что в Дидаскалии апостолов также говорится про «благоухание приятное» в контексте принесения жертв: верующие призываются приносить епископу первые плоды, десятины и дары, чтобы через него они были приняты Богом в «благоухание приятное» . Завершается молитва доксологией . Рассмотренная молитва особенно важна для понимания природы епископского служения и богословия таинства Священства в раннехристианской Церкви. Как уже упоминалось, для составителя молитвы важно, что данные Богом определения (нормы, стандарты, то, что по-гречески называется «ρους») для ветхозаветной Церкви имеют аналоги в Церкви новозаветной. Таким образом, епископство следует рассматривать как аналог служения ветхозаветных правителей и священников. Тем не менее, прообразом, моделью для епископского служения следует считать служение Христа. В молитве, когда ставленнику испрашивается «сила начальствующего Духа», обозначен важный принцип: Бог Отец дал ее Христу, Который передал ее апостолам. Таким образом, если провести аналогию с таинством Крещения, в котором человек по благодати усыновляется Богу Отцу, т. е. по благодати получает то, чем Христос обладает по природе, можно предположить, что в таинстве епископской хиротонии ставленник получает от Бога по благодати те дары, которыми Христос обладает по природе: дар управления Церковью (пастырство), первосвященство, власть отпускать грехи и «вязать и решить». |
| 1) На французском языке – François Nau: La Didascalie: c’est à dire l’enseignement catholique des douze apôtres et des saints disciples des notre Sauveur, traduite du syriaque pour la première fois. Paris. 1902. (на основании Lagarde и Hauler " a). 2) На английском языке – Mrs. Dunlop Gibson: The Didascalia Apostrolorum in English translated from the Syriac by Margaret Dunlop Gibson M.R.A.S. LL.D. (St. Andrews). London. C. J. Clay and Sons, Cambridge University Press Warehouse, Ave Maria lane. 1903. (В Horae Semiticae II). Это почти дословный перевод на английский язык сирийского текста Дидаскалии, находящегося в манускрипте, привезенном Harris " ом из Месопотамии (отсюда и самый манускрипт называется в науке – Codex Harrisianus) Mrs. Gibson одновременно издала и сирийский текст этого манускрипта: The Didascalia Apostolorum in Syriac, ed from a Mesopotamian Manuscript by Margaret Dunlop Gibson (Horae Semitacae 1). 3) На немецком языке – Achelis und Flemming: Die Syrische Didaskalia. übersetzt und erklärt von Hans Achelis und Johs Flemming. Leipzig. J. C. Hinrichs’sche Buchhandlung. 1904. (Вся текстуальная работа в этом издании принадлежит Flemmmg’y и потому мы называем его изданием Flemming’a). 4) И, наконец, в 1905/6 году F. X. Funk издал Дидаскалию на латинском языке с параллельным греческим текстом первых шести книг наших Апостольских Постановлений, причем все изменения Дидаскалии, допущенные позднейшим интерполятором, и все дополнения, привнесенные им, подчеркнуты черной линией. (Didascalia et Constitutions Apostol. vol. I. Paderbornae. 1905–1906). Полагаем, что и с богословско-научной, и с церковно-практической точки зрения не только желательно, но и необходимо иметь Апостольскую Дидаскалию в русском переводе, особенно теперь, когда в русском обществе за последние 5–6 лет настойчиво раздаются голоса о коренной реформе православной церкви и в частности о воссоздании приходской общины на древних истинно-канонических началах, и когда в наших правящих церковных сферах не так давно совершалась (Предсоборное Присутствие 1906–1907 г.) и снова возобновилась (Предсоборное Совещание – теперь) подготовительная работа по преобразованию существующих церковных установлений (например, консистории, прихода, суда, брачного института и т. |
| Долее держалась профития, как способ учения более целесообразный и более близкий к дидаскалии. Но и она должна была оскудеть по мере ослабления той интенсивности, того напряжения религиозного чувства, какими характеризуется начало века мужей апостольских, за которыми стояло уже почти столетнее прошлое христианства. Кроме того, деятельность профетов была ограничена подчинением её контролю всего общества и тем постановлением, по которому учителями церковными должны были делаться церковные предстоятели. Вследствие всех этих причин профития во 2 в. удержалась только у монтанистов. 2) Но экстаз и энтузиазм, ослабевая в одной части верующих под влиянием стремления к рациональному усвоению учения христианства, не исчезал совершенно в церкви, поддерживаясь новыми свежими элементами в составе христианского общества, в виде многочисленных новых членов церкви. Это обстоятельство сказалось в характере дидаскалии II века. Не находя себе выражения в специально-соответствующих им особых формах учительства, уже упраздненных, экстатическое и энтузиастическое отношение верующих к учению Иисуса Христа выразилось в том, что дидаскалия восприняла в себя некоторые элементы глоссолалии и профитии, и таким образом получила усовершение в своей технической стороне; от глоссолалии приняла горячность и теплоту чувства, от профитии – силу и выразительность слова. 3) Вполне прочно и окончательно дидаскалия утвердилась в христианских общинах как единственная форма учительства не прежде, как после сформирования однообразного определенного чина общественного христианского Богослужения. Как известно, сущность того устройства Богослужения, которое получило начало во 2-м веке, состояла в том, что вечери любви, агапы, были отделены от священнодействия евхаристии, а эта последняя была соединена с существовавшими уже временами поучения. Таким образом дидаскалия из прежнего частного, внебогослужебного положения была возвышена до степени принадлежности, как бы составной части, Богослужения, причем ей уже не приходилось делить места ни с какою другою формою учительства. |
|
|
