| В самом конце 1380 г. Тохтамыш прислал послов к Дмитрию и другим русским князьям, «повадая им свои приход и како въцарися, и како супротивника своего и их врага Мамая побади». Зимой и весной 1381 г. русские князья, отпустив послов «с честию и съ дары», «отъпустиша коиждо своих киличеев со многыми дары ко царю Токтамышю»; в том числе Дмитрий Иванович «отъпустил в Орду своих киличеев Толбугу да Мохшая к новому царю с дары и с поминкы» 582 . Что означал этот акт? Свидетельствовал ли он о признании вассальных отношений с Тохтамышем? Положительный ответ давали А.Е. Пресняков, Б.Д. Греков, Л.В. Черепнин 583 , отрицательный – Н.М. Карамзин , А.Н. Насонов, И.Б. Греков 584 . Полагаю, что посылка «даров и поминков» означала констатацию факта восстановления законной власти в Орде и формальное признание Тохтамыша сюзереном. Но вопрос о выплате задолженности по выходу, накопившейся за годы противостояния с Мамаем, московская сторона не собиралась поднимать (дары и «поминки» – не выход). Очевидно, после разгрома Мамая Дмитрий не спешил восстанавливать даннические отношения с Ордой, но в то же время не имел оснований не признать царское достоинство (и следовательно, формальное верховенство) нового правителя Орды, к тому же только что добившего его врага. Великий князь занял выжидательную позицию, решив посмотреть, как поведет себя хан. В Никоновской летописи сообщается, что 1 ноября 1380 (6889 сентябрьского) г. «вси князи Русстии, сославшеся, велию любовь учиниша между собою» 585 . Источник этого свидетельства неизвестен; если оно достоверно, следует полагать, что после смены власти в Орде произошло подкрепление того союза русских князей, который сработал в 1375 и 1380 гг. 586 Отношение московских правящих кругов к Орде в период между Куликовской битвой и столкновением с Тохтамышем отражено в договорной грамоте Дмитрия Донского с Олегом Рязанским. После поражения Мамая Олег, опасаясь удара со стороны Москвы, бежал, и Дмитрий посадил на рязанском княжении своих наместников 587 . Но к лету 1381 г. союзнические отношения Москвы и Рязани восстановились, что было закреплено тогда договором 588 . В нем имеется специальный пункт об отношениях с Ордой. При его сопоставлении с аналогичной статьей московско-тверского докончания 1375 г. (договор 1381 г. в целом является соглашением того же типа – Олег, как и Михаил, признает себя «молодшим братом» Дмитрия и «братом», т.е. равным, Владимиру Андреевичу Серпуховскому) выявляются расхождения. |
| А что касается словарей… На журфаке университета используют «Словарь образцового русского ударения» под редакцией Михаила Абрамовича Штудинера или «Новый орфоэпический словарь русского языка» Татьяны Федоровны Ивановой. Во всяком случае, это источники, которым можно доверять. Ведь сейчас и словари тоже бывают разные. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Дмитрий Шевченко что-то хотел добавить. ДМИТРИЙ ШЕВЧЕНКО: Я просто хотел согласиться. Я могу и не сленговать. Но для того, чтобы по-настоящему правильно говорить по-русски, я пошел учиться. Я учился у дикторов телевидения и у радиоведущих. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Это была ваша личная инициатива? ДМИТРИЙ ШЕВЧЕНКО: Да, и мне на самом деле было очень интересно. Я учился правильно говорить по-русски, и все это – дыхание, предыхание, филология, риторика – действительно очень интересно! АННА БРУССЕР: Мне кажется, это так красиво – говорить по-русски! ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А вы употребляете сленг или нецензурные выражения? АННА БРУССЕР: Нецензурные – нет, сленг – в редчайших случаях. Абсолютно согласна с Раисой Ивановной: если ситуация адекватная, то я иногда употребляю сленговые слова. Но вообще стараюсь говорить по-русски. Мне кажется, это красиво. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Может быть, наш разговор приведет к тому, что кто-то еще захочет говорить правильно и красиво. Потому что я, сам человек профессиональный, просто поражен красотой вашей речи. АННА БРУССЕР: Ну, у нас с вами все-таки разные профессии. Для того, чтобы стать педагогом по речи, надо было получить дополнительное образование. Я пытаюсь придумывать новые упражнения. Например, упражнение «Толковый словарь». Я дома готовлюсь, подбираю какие-то слова, а потом говорю студентам самое простое слово, которое употребляют все и везде. Задание одно: пожалуйста, истолкуйте это слово без слов-паразитов: «да», «ой», «ну», «как это сказать»... Всё остальное разрешается. Боже мой, вы себе не представляете, что начинается! Они начинают хохотать, потому что понимают, что не могут ничего сказать. А потом я читаю выписанное толкование, взятое у Даля, и оказывается, что все так просто и замечательно! Вы себе не представляете, какие вариации на слово «друг» я слышу у нас в институте! Такая игра, демонстрация других вариантов, синонимов, очень важна. И мои студенты понимают, что сленг это – только часть языка, если не сказать, что это второстепенный язык. |
| Перемирие Дмитрия Донского с Киприаном оказалось недолгим. Уже в октябре 1382 г. князь высылает митрополита из своих владений. Если верить летописи, причиной княжеской опалы была трусость Киприана, а также его сближение с тверским князем Михаилом. Бежав из Москвы за несколько дней до подхода войск хана Тохтамыша, митрополит направился в Тверь. Вскоре после приезда Киприана тверской князь Михаил Александрович отбыл в Орду за ярлыком на великое княжение. 26 августа 1382 г. хан Тохтамыш обманом захватил Москву, перебил и увел в плен ее жителей, а сам город сжег. Во время набега Тохтамыша князь Дмитрий Иванович находился в Костроме. Вернувшись на пепелище и похоронив мертвых, князь покарал тех, кто в той или иной мере был повинен в случившемся. Осенью 1382 г. он разорил владения Олега Рязанского, указавшего Тохтамышу безопасные броды на Оке. Тогда же он вызвал Киприана из Твери и, по-видимому, имел с митрополитом «крупный разговор», итогом которого стала высылка иерарха из Москвы. Можно не сомневаться, что в разговоре с Киприаном Дмитрий вспоминал митрополита Алексея, который в 1368 г. во время «первой литовщины» возглавил оборону осажденного врагам города. Киприан же бросил на произвол судьбы не только охваченный антибоярским восстанием город, но и жену Дмитрия княгиню Евдокию, едва не попавшую в руки татар. Выслав Киприана, князь Дмитрий распорядился вернуть из ссылки опального Пимена. Этот митрополит— жалкая и трагическая фигура в истории русской церкви. Заветный митрополичий клобук оказался для него подобием тернового венца. Благодаря необычайно удачному стечению обстоятельств Пимен целых семь лет (1382—1389) удерживался на постоянно качавшемся под ним митрополичьем престоле. Однако судьба политической марионетки всегда печальна. Не имея ни минуты покоя, вынужденный жить в постоянном страхе перед завтрашним днем, Пимен к концу жизни оказался на грани безумия. Главными врагами Пимена были монастырские «старцы». Политическая обстановка 80-х годов благоприятствовала их замыслам. Резкое ослабление военного могущества Москвы после событий 1382 г. заставило князя Дмитрия на время отказаться от активной внешней политики, а также от планов создания «управляемой» митрополии. Опасаясь новых враждебных действий со стороны хана Тохтамыша, князь надеялся иметь в лице русской церкви посредника в переговорах с Ордой. Ему нужны были и те разветвленные связи, которые имели русские церковные иерархи при ханском дворе. Исходя из этих соображений, Дмитрий уже в начале 1383 г. позволил «старцам» уговорить себя отказаться от поддержки Пимена. На его место «старцы» рекомендовали уже известного читателю суздальского епископа Дионисия. |
| ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Вы смотрели в последнее время работы молодых режиссёров? ГАЛИНА ДАНЕЛИЯ: Конечно, я их смотрю. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Какие из последних фильмов вас порадовали? ГАЛИНА ДАНЕЛИЯ: А вот «Остров» очень порадовал. «Молодой режиссёр» Лунгин, очень сильно порадовал! ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: А ещё? ГАЛИНА ДАНЕЛИЯ: Замечательно то, что мы взялись за душу человеческую, вспомнили, что есть Бог, что Он с нами и в каждом из нас. Несмотря ни на что, пусть через страдания, через трудности, но ты к Нему приходишь. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Ваша последняя картина называлась «Божья тварь». ГАЛИНА ДАНЕЛИЯ: Да. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: А почему был такой перерыв между съёмками этой картины и мультфильмом «Колобок»? Были материальные причины или какие-то другие? ГАЛИНА ДАНЕЛИЯ: Я не видела смысла снимать кино, вот в чем дело. Темы были ужасные! Некоторым режиссёрам удавалось найти свои темы, и я им, в хорошем смысле, завидовала. Вот Павел Лунгин, к примеру, или тот же Данелия находили тему. А я – нет. Но сейчас уже всё по-другому, всё изменилось. Я тоже начала снимать кино, потому что есть интересные для меня темы, потому что это кино есть кому и где показывать. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: А что для вас русское кино? Что такое, по-вашему, российское кино? ГАЛИНА ДАНЕЛИЯ: Я считаю, что есть наше русское кино и наш русский взгляд на эту проблему. Российская душа – она теплая, хотя немножко и обозлённая. Все мы – добрые люди. Например, женщины – они все сестры милосердия. Мужчины – они все грешники, но каются, и, в конце концов, приходят к чему-то очень славному и замечательному. Будь то художники, будь то обычные люди. Поэтому «Остров» – это русское кино. Сейчас образовалась такая ниша, мы нуждаемся в том, чтобы во что-то и в кого-то верить. А в Бога мы верили всегда, тайно или явно. Вот это и есть русская душа… Что можно сказать? Для меня это «9 рота». Почему? А вы посмотрите, что там происходит, какие ребята! Мы же внутри – храбрые, мы же внутри – сильные! Мы же – мощные люди, невероятно мощная нация! ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Галина Ивановна, а почему сейчас нет такого светлого и трогательного кино, какое снимал ваш муж? Мне кажется, сейчас его не хватает. |
| ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Понятно. Виктор Иванович, бытует мнение, что, если образуется какая-то политическая партия, то ее кто-то спонсирует. У вас тоже, наверное, есть какие-то спонсоры. На какие деньги вы существуете? ВИКТОР АМПИЛОВ: Вы сказали, что мне помогли итальянские коммунисты. Я горжусь, что среди них были плотники, среди них были даже пастухи, у них там это очень развито. Одним словом, нашей партии помогают бедные. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Простите, но давайте вернемся в Россию. Вы говорите, если уравнять зарплату, то... ВИКТОР АМПИЛОВ: Я не говорю: «Уравнять». Но верните то, что у народа было! Если на трудовую пенсию можно было купить 600 батонов хлеба, отдайте мне 600 батонов хлеба и катитесь со своим шампанским за 500 евро к чертовой матери! ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: А зачем вам столько батонов хлеба? Куда вам их девать-то? ВИКТОР АМПИЛОВ: Я объясняю так, чтоб вам было понятно. А сегодня о чем говорят? Министры говорят: «Мы отдадим народу, труженику, минимальную потребительскую корзину». Это мне напоминает комедию Аристофана «Облака», в которой выходит один диктатор и кричит народу: «Я вам дам одну корзину кроликов!» Приходит другой диктатор: «Голосуйте за меня - я дам две корзины!» Я хочу, чтобы вы за час труда, образно говоря, вернули мне и любому рабочему два обеда. Сегодня по ценам дня рабочий должен зарабатывать 150 рублей. Это норма. Человек за свой труд должен получать достойную зарплату. Почему нефть в России идет по мировым ценам, а труд обесценился до крайности? Это неправильно! ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Да, действительно. Но тот, кто продает нефть, не пошел работать машинистом, а круглые сутки крутится как белка в колесе... ВИКТОР АМПИЛОВ: Да-да-да! В его работе только одна возможная вредность: что его мобильный телефон излучает какие-то микроволны и, возможно, его мозг скоро будет прокажен. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Вот видите, богатые тоже плачут! ВИКТОР АМПИЛОВ: Он прокаженный и без этого - через свое стремлением к богатству. Он отнял у народа нефтяные месторождения. Но этим человеком управляет страх потерять это богатство. А вдруг ситуация перевернется - вдруг президент Путин задумает расширить национальные проекты и национализирует нефтяные месторождения, как Уго Чавес в Венесуэле? Это страх потерять богатство заставляет Прохоровых, Потаниных и прочих кутить... |
| Дмитрий Долгоруков Долгоруков Дмитрий Иванович, князь (1797–1867) – поэт, дипломат. Сын князя Ивана Долгорукого, автора известной сатиры на русский характер «Авось» (1798), выразившего свое поэтическое кредо в эпиграфе к книге «Бытие моего сердца»: «Угоден – пусть меня читают;//Противен – пусть в огонь бросают;//Трубы похвальной не ищу» (1802). То же самое мог сказать и его сын, всю жизнь остававшийся в поэзии в числе «благородных любителей». Известно также, что его отец, слывший, как и многие из его современников, вольтерьянцем и деистом, в последние годы жизни написал стихотворения «Моя отходная», «Чистый понедельник», проникнутые глубоким религиозным чувством. С 1819 года, после окончания Московского благородного университетского пансиона, Дмитрий Долгорукий начал службу в Коллегии иностранных дел, в которой познакомился с А.С. Пушкиным и вошел в общество «Зеленая лампа». К этому же времени относится его «Романс» («Не шути, мой ангел милой...») и первые журнальные публикации стихов. Но с 1820 года он уже служил секретарем Константинопольской миссии, в дальнейшем продолжал дипломатическую службу в Риме, Мадриде, Лондоне, Гааге, Неаполе, вновь вернувшись в 1843 году в Константинополь, но уже с 1845 года полномочным министром при Тегеранском Дворе. Из времен дипломатической службы осталось его обширное эпистолярное наследство, частично опубликованное в 1914 году в журнале «Русский Архив», в который он еще при жизни передал для публикации рукопись воспоминаний своей легендарной прабабки Натальи Долгоруковой, а два небольших стихотворных сборника в 1859 году издал сам: «Звуки» и «Дроново». Типично «любительские» сборники, в которых, как и в поэзии отца, собранной и изданной сыном в 1849 году, самыми ценными и искренними окажутся религиозные стихи, выдержавшие испытание временем. Поэтому подборку Дмитрия Долгорукова мы предваряем предсмертным стихотворением Ивана Долгорукого «Чистый понедельник»: Прошла неделя суматохи; Умолкли гусли и певцы, И покаянья тяжки вздохи Разносятся во все концы; |
| В тот же день к стану русских подтянулись все отставшие войска. Князь Дмитрий Иванович стал держать военный совет. Нужно было решить, переправляться за Дон или же здесь поджидать Мамаево полчище. Одни говорили: «Здесь дадим бой. Незачем за Дон ходить. Ежели перейдём, река отрежет нам путь назад». Другие возражали: «На этом берегу татары с Олегом и Ягайлой соединятся. Нам же хуже будет» Третьи так высказывались: «Нужно перехондить Дон, чтобы ни у кого не было мысли назад ворочаться. Пусть всяк без хитрости бьётся, а не думает о спасении». И встал тут князь Дмитрий и сказал: — Любезные други и братья мои. Пришли мы сюда не Дон охранять, а землю русскую от плена и разорения избавить. Лучше б было совсем не идти против поганых, чем, выступив и ничего не сотворив, назад возвратиться. В сей же день пойдём за Дон и там либо победим, либо сложим свои головы за братию нашу. Честная смерть лучше позорной жизни. Воины стали строить мосты, искать броды. На другой день прискакал Семён Мелик со своей разведкой. Доложил Дмитрию, что уж дрался он с передним отрядом ордынским. Узнали татары, что русские на Дону стоят. Мамай в ярости, помешать переправе хочет. К утру 8 сентября рать князя закончила переправу. Пехота прошла по трём наведённым мостам, конница перебралась двумя бродами. Как только переправа была закончена, князь Дмитрий приказал: — Разобрать мосты! Назад нам пути нет. Ночь перед боем Между малыми речками Нижним Дубяком и Смолкой лежало большое поле, поросшее высокой травой. В поле том водилось много куличков. Оттого и поле звали в народе Куликовым. Как только переправились, стал князь Дмитрий Иванович объезжать место да прикидывать, где лучше расставить свои полки. Поле было перерезано оврагами. По их крутым склонам да по берегам речек росли густые леса. С южной стороны над полем поднимался Красный холм. Великий князь предполагал, что татары применят свой излюбленный приём и кинут главные силы на фланги, или «крылы» русского войска, чтобы прорваться в тыл. Нужно будет так поставить Полк правой руки и Полк левой руки, чтобы напасть на них было неудобно для вражеской конницы. Значит, Большому полку, что будет находиться в центре, нелёгкая выпадет доля. |
| Ударил он своего доброго коня по крутым бедрам: конь по первый ускок сделал сто саженей печатных, вторым ускоком версту промеж ногами проложил, третьего ускока на земле опятнать не могли. Смекнул дело путем-дорогой русский посол Захарий Тютрин: наимал он двенадцать ясных соколов да тридцать белых кречетов; первее того испридрал ярлыки Мамая поганого и писал свои листы скорописчаты; написавши, привязал к птичьим хвостам и примолвил: «Ясные соколы и белые кречеты! Полетите вы ко князю ко Дмитрию Ивановичу в каменну Москву, накажите, чтоб Задонский князь Дмитрий Иванович собирал по городам и селам и по дальним деревням рать-силу несметную; оставлял бы по домам только слепых, да хромых, да малых ребят-недоростков – их печаловать. А я пойду, накажите, в свое место, стану собирать мохначей, бородачей – донских казаков». Поутру было, на всхожем на солнышке, пошли морока по ясну небу, понесли с собой частый, мелкий дождь со буйным ветром со вихорем. Во шуму, во грому ничего не чуть стало, только чуть громкий зык от терема княжеского; Задонский князь Дмитрий Иванович наказал клич кликать по всей Москве белокаменной: «Собирайтесь все князья и бояра, и сильные, могучие богатыри, и все поленицы удалые ко князю во светлый терем на трапезу». Собирались со всех концов Москвы белокаменной все князи и бояра, сильные, могучие богатыри и все поленицы удалые ко князю во светлый терем на трапезу – послушать его разумных речей, а и того пуще – посмотреть его очи ясные. Как матерый дуб промеж тонкими кустами вересовыми, что вершиною в небо взвивается, – значит великий князь промеж своими князьями и боярами. Не золота трубочка вострубила, Задонский князь Дмитрий Иванович стал речь держать: «Воины мои любимые! Не на попойку призывал я вас, не на радостный пир вы ко мне собиралися; собиралися вы ко мне за печальной весточкой: Мамай безбожный, пес смердящий, со всема своима ордами некрещеными, идет святую Русь воевать; будет нам от Мамая-собаки пить горькая чаша! Пойдемте, мои любимые воины, к океан-морю, изладим легкие струги, и побежим мы из океан-моря в море Хвалынское к соловецким чудотворцам: запремся там – и нечего с нас будет взять Мамаю безбожному, псу смердящему; в другую сторону он нас полонит, очи выкопает и злой смерти предаст». |
| ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: ...за молодого олигарха. СЕРГЕЙ МИНАЕВ: Да можно и за старого. Девушек привлекают разные вещи. Мир, про который мы говорим, освещен неоном, глянцем. Мы видим витрину, и туда очень хочется попасть, особенно в восемнадцать лет. Если ты не дурна собой и умна, ко всему прочему, ты думаешь, что здесь можно составить себе выгодную партию. И в какой-то момент эта идея по негласной договоренности превращается в некий бизнес. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Спасибо, вам большое! Присаживайтесь. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: У меня еще один вопрос к Сергею. Сергей, у вас есть ощущение, что бедные в нашей стране ненавидят богатых? И что с этим ничего нельзя поделать? СЕРГЕЙ МИНАЕВ: Бедные в любой стране ненавидят богатых: это те самые классовые противоречия, о которых говорил товарищ Маркс. И от них никуда не уйти, потому что большинство людей завистливы. В самом моменте богатства всегда присутствует некая доля негатива, поэтому в любой стране мира мы сталкиваемся с классовыми противоречиями. Бедные не любят богатых, как больные, наверное, не любят здоровых. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: То есть это не наша национальная особенность? СЕРГЕЙ МИНАЕВ: Нет. Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Это абсолютно интернационально! ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Когда он сидел в тюрьме, итальянские коммунисты собрали для него двадцать тысяч долларов, а народ нес ему продукты. Он ездит на ВАЗовской «восьмерке» и получает три тысячи рублей в месяц. В студии программы «Русский взгляд» - Виктор Иванович Ампилов. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Здравствуйте, Виктор Иванович! Присаживайтесь, пожалуйста. ВИКТОР АМПИЛОВ: Здравствуйте. ЕЛЕНА ПИСАРЕВА: Виктор Иванович, как вам кажется, ненавидят ли бедные богатых? ВИКТОР АМПИЛОВ: Мне кажется, к сути человека, особенно русского, этот вопрос не имеет отношения. Я вспоминаю, как я был студентом журфака МГУ. Это было в советское время. Для меня идеалом отношения к роскоши, богатству были стихи малоизвестного корейского поэта. Он писал: «Пусть у меня всего одна рубашка, Я выстираю дочиста её, На жарком солнце высушу, |
| Я знаю, что Вы должны уделять внимание и другим просителям, находящимся, быть может, в худших условиях. Но Вы извините меня за мое письмо, так как скорбь каждого ранит прежде всего самого скорбящего. Примите мое глубокое уважение профессор Д. Введенский . Н Новгород. Угол Мартыновской и Жуковского, д 8, кв Исаева. Проф Д. И. Введенский » 3 . В январе 1929 – заведующий юридическим отделом Помполита сообщал Марии Мамонтовне Введенской, жене Дмитрия Ивановича Введенского . «Введенской Марии Мамонтовне. В муж Введенский Дмитрий Иванович не может проживать только в Москве и губ сроком на 3 г , о чем известят Н -Новгородское ГПУ» 4 . Дмитрий Иванович Введенский остался в Нижнем Новгороде, работал в Ассоциации производительных сил при Нижкрайплане; занимался научной работой по кустарной промышленности Нижегородского края, подготовил к изданию две работы, вскоре опубликованные, позднее была напечатана и третья работа. В июне 1929 – вновь обратился за помощью к Екатерине Павловне Пешковой. «Глубокоуважаемая Екатерина Павловна, в ответ на одно из моих обращений к Вам в октябре 1928 г по Вашему распоряжению было сообщено мне, что я имею по приговору минус Московская губерния, а не минус 6, как это было сообщено мне в Нижегородском ОГПУ – по месту моего настоящего местожительства. И, действительно, я получил после новую справку, что я имею минус Московская губ . Вместе с этим извещением от 26/X-28 г за 13245 мне указано было на то, что я могу подать ОГПУ заявление с просьбой о снятии с меня наказания с обещанием переслать его по назначению и о результатах сообщить мне. Но я не решался беспокоить Вас просьбой о ходатайстве, исходя из тех соображений, что моя просьба была бы слишком поспешной и поэтому, быть может, преждевременной. Но 22-го июня исполнится год со дня приговора, – и это дает мне основание подумать о подаче соответствующего заявления, – тем более что, при наличии туберкулеза и при некоторых ограничениях для административно высланного в квартирном вопросе, я не без ощутительных лишений живу в полуподвальном помещении. |
|
|
