| Александр Викторович Михайлов. Опрыскивал деревья ядовитой жидкостью, и он ослеп на один глаз. Его сейчас травят… Что он не умеет переводить. Он делает в своих переводах так, чтобы соответствовать стилю романтиков. А этот дурак Григорьян говорит, что получается не по-русски. Михайловский перевод Жана Поля забрили. Михайлов и так был в плохом настроении, а тут еще несчастье с глазом. Оля его нашла. Он всё сделал, и всё направил. Вот прислали вчера вёрстку. Такой симпатичный малый, Саша Михайлов. Он по Клейсту работает. Значит, ему надо брать переводы, работа для других, а для себя что остается? Его работа о Клейсте не подвигается. Вот теперь поспорил с Геннадием Николаевичем Поспеловым. Он — Геннадий Николаевич — смирный, но почему-то они поссорились. … Как судьбы нет? Что же, мы судьбы не видим, которая может каждую минуту случиться? Судьба подлинная реальность; мы живем в мифологии. А ты говоришь — законы природы. Нет, раз уж ты обратился к истории, тут сплошь всё судьба. Поэтому античное учение о судьбе есть максимальный реализм. По крайней мере, античные честно о судьбе говорят. А тут у нас везде — обман! 12.12.1971. Под нравственностью в античности понимали не мораль, а особое духовное состояние, любви, магического и духовного обожествления. Магия начинается тогда, когда я=не-я. Вот Эмиль Золя. У него любовь дана как небывало острое ощущение телесного мифа. В любви человек действует не как он сам, а как тело. Поэтому любовь магия. Urphänomen у Гёте то же самое, что платоновская первосубстанция. Григорий Постников переводил Новалиса без системы. Русский человек ведь это же каша и сумбур. Редактора всякие параграфы там, главы просто выкидывают из моей рукописи. Например, я писал «Античную мифологию в ее историческом развитии». Редактора упражнялись, ухудшили и замусорили, что-то кашеобразное получилось. Потом директор издательства еще посмотрел. Я привожу немецкого автора как положено, со страницами. Так он повыкидывал все номера страниц. Почему?! Русский сумбур. Надо, чтобы был сумбур. Иначе — буржуазный предрассудок. Ну что могло руководить таким человеком, кроме такой… страсти к хаосу? |
| Кроме профессора Левинсона, миссии был дан другой проводник, который должен был руководить ею специально во время пребывания в Константинополе в лице архим. Григория 170 . Св. Синод,, по предварительному соглашению с Министерством Иностранных Дел, посылал его с иерусалимскою нашею миссиею до Константинополя для того, чтобы он, будучи сам из константинопольских греков, мог быть полезен миссии и особенно начальнику ее при первоначальных сношениях его с высшими представителями греческой иерархии и затем, во возвращении в С.-Петербург, представил подробные сведения о пребывании миссии в Константинополе и отправлении ее оттуда в дальнейший путь. Судя по письмам преосв. Кирилла к петербургскому митрополиту Григорию (Постникову) и обер-прокурору Св. Синода, присутствие архим. Григория в Константинополе оказалось, действительно, весьма полезным для миссии. «Архимандрит Григорий, – писал преосв. Кирилл, м. Григорию 15 января 1858 года из Константинополя, – отправленный Св. Синодом в Константинополь для сопутствования иерусалимской миссии, заслужил полную мою признательность как личным своим поведением, так и действиями в пользу миссии. С достойным всякого уважения самоотвержением он все время был на моих глазах, едва один день уделив для своих родных, но и на то нашел нужным испросить у меня позволение. Что касается до его действий в пользу миссии, эти действия были столько же осторожны и благоразумны, сколько и полезны. Не придавая нимало своей командировке официального значения, он весьма много содействовал моему сближению с здешнею иерархиею, разъяснению недоразумений в особенности со стороны патриарха иерусалимского. Труден был бы первый шаг без него. При его же посредстве сближение наше и откровенность превзошли все мои ожидания. Здешнее посольство, которому я предоставил честь следить за образом своих действий, чтобы сообщать сведения министерству, разделяет мое мнение об архимандрите Григории и будет свидетельствовать о пользе пребывания его здесь» 171 . Подобным же образом отзывался о деятельности архим. Григория преосв. Кирилл и в письме к обер-прокурору Св. Синода от 18 января 1858 г. из Смирны: «Смею полагать, что в неожиданном моем успехе в Константинополе, о чем, вероятно, засвидетельствует чрез Министерство Иностранных Дел посольство, много содействовал мне о. Григорий. Он проложил путь тем доверчивым сношениям, в какие вошел со мною патриарх вселенский. Он окончательно сблизил нас с патриархом иерусалимским (чего я, признаться, ожидал не с уверенностью), действуя у патриарха лично и без всякой официальности» 172 . |
| Это явление прямо страшное для России. Это симптоматическое явление, свидетельствующее о величайшей национальной и государственной болезни, разъедающей народный организм нашего отечества. И это явление нужно изучить всесторонне, а потом принять самые серьёзные меры для того, чтобы прекратились и болезненные симптомы; а вместе с ними и самая болезнь. Но эти меры должны быть не случайные, не только, так называемые, миссионерские, а органические, церковные в собственном смысле слова. А так как никто сам себе не враг, то и государство должно помочь осуществлению этих церковных мер и уж ни в каком случае не препятствовать этому». Однако и у государства, и у церкви до этого часто просто «не доходили руки». Предоставленные сами себе «старокрещёные татары», в силу языковой и бытовой близости, нередко сближались с татарами-мусульманами, подпадая под влияние распространявшихся ими религиозных идей. Как отмечает, в частности, историк Р.Р.Исхаков: «Большинство «отпавших» от православия «старокрещёных» татар деревень Елышево, Кибяк-Кози, Верхние и Нижние Азяки, Отары занимались портняжничеством среди татар-мусульман Казанской и соседних губерний. Подолгу живя среди последних, они подпадали под их культурное влияние, стали одеваться по-«татарски», брить головы, посещать мечеть, отдавать своих детей на обучение мусульманскому духовенству». Н.И.Ильминский отмечал, что ещё в 1848 г., когда по поручению архиепископа Казанского и Свияжского Григория (Г.П.Постникова), он «начал знакомиться с религиозным состоянием крещёных татар на месте», то уже тогда слышал «от людей, близко знавших Елышево», «что тамошние жители почти все решительно наклонны к магометанству и негласно исполняют магометанские обряды». «Гром» грянул на волне массового «отступнического» движения 1865 - 1866 гг., во время которого вся деревня Елышево («за исключением одного только семейства отставного фейерверкера Кондратия Филиппова») «отпала» в ислам. При этом есть основания сомневаться в том, что это был сознательный выбор большинства елышевцев, находившихся под сильным влиянием весьма агрессивно настроенной группы фанатиков- «неофитов» из числа своих содеревенщиков, получавших провокационные «указания» и «инструкции» непосредственно из Казани. |
| Так например, «Доброзракову, как ректору, нельзя было совсем не убеждать студентов поступать в монашество, иначе грозило неблаговоление высших властей; но убеждения его в этом случае отличались» особым «оригинальным» характером, так что «не инспекторствуй тогда в Академии Иннокентий Борисов , она» много потеряла бы своего монашеского характера. «Не принуждая студентов к монашеству, Доброзраков был к ним не только не придирчив, даже очень снисходителен, чуть чуть не потачлив; разумеется, нельзя же было не делать иногда взысканий, иначе» молодежь могла забыться. «Наконец и наставники при Доброзракове могли вздохнуть посвободнее. Ректоры Филарет Дроздов и Григорий Постников старались подчинить особенно холостяков, живших в академическом доме, почти той же самой дисциплине, которой держались относительно студентов. При Доброзракове наставники позволяли себе говорить лекции, не опасаясь, что им тотчас зажмут рот за всякое слово, которое можно заподозрить в либерализме: если бы Иннокентий Борисов служил в Петербургской духовной Академии при другом каком–либо ректоре, то ему не удалось бы говорить те воодушевленные и увлекательные лекции, которыми он отличался». Но, взяв на свой риск и отстояв редким своим благоразумием меру, чтобы пища умственная подавалась студентам более щедрою рукою, о. Иоанн не простер свою отвагу до того, чтобы дозволить некоторое обилие и в телесной пище, казавшееся тогда высшим властям роскошью и прихотью. В этом случае он действовал с тонким тактом настоящего дипломата, основательно соображая, что некоторое постепенное послабление в Академии ригористического полу–монастырского духа, развиваясь мало–помалу, будет незаметно; а переход полу–монастырской строгости к послаблению в столовой был бы явен для всякого, самого простого глаза и сейчас возбудил бы неблагоприятные для нового направления в Академии толки. Оттого то о. Иоанн весьма не жаловал того, чтобы студенты, забывая высший интерес, для которого существовали в высшем духовно–учебном заведении, обращали своими криками внимание на интересы своих желудков! Поэтому то и случалось, что когда «дежурный старший докладывал ректору, что все хорошо и пища хороша, то Доброзраков с милою улыбкою говаривал: «да, я знаю, там все хорошо, ступайте с Богом, спасибо вам». |
| ещё выше «Христианское Чтение» 1912 г., 3, стр. 307; 4, стр. 435–436; 7–8, стр. 817,84, где Смарагд напоминает «Евангельский 3акон, повелевающий христианам не обращать внимания на обиды». 11 Ibid., л. 84 обор., прим. Выражение взято из письма от 19 апреля 1859 г. из Рязани о. Иерофею самого Смарагда (отдельно на стр. 98 и в «Христианском Чтении» 1911 г., 10, стр. 1253), который говорит: «Не жалейте и вы, избранные друзья мои, о мне, если я изведён из глубины зол [Орловских], или, может быть, предназначен здесь ещё переносить ещё другие какие-либо искушения в новых формах, в новых переплётах». 14 Напр., сам † архиеп. Никанор очень строг, но едва ли беспристрастен в суровых и уничижительных отзывах, о Григории (Постников , † 17 июня 1860 г.), митрополите С.-Петербургском (см. Биографические материалы I, стр. 289, 292, 295–296, 298–299, 306), которого наоборот весьма хвалит Иосиф Самчевский (в «Киевской Старине» 1893 г., 11, стр. 204–207). 15 Так, даже нам сообщали, будто у Смарагда в приёмной архиерейского дома (в Орле?) на столике стоял его клобук, в который всякий проситель обязательно должен был опускать соответствующую мзду. Предполагается какая-то смешная игра в тёмную, совсем невыгодная для лихоимца, ибо он всегда подвергался риску даже совершенного обмана или вынуждался поверять каждую взяточническую лепту на глазах дававшего... Это напоминает нам другую басню, будто в Воронежской Духовной Консистории был поставлен «медведь» с кружкой и тарелкой для опускания просительских подаяний; но когда мы приехали в Воронеж на службу в 1890 г. и справились на месте, то оказалось, что этот «медведь» находится только в дремучем лесу человеческого сплетничества, особенно пристрастного по этой части к Консисториям и к духовенству вообще. 16 Из записок преосвященного Леонида, архиепископа Ярославского, в «Душеполезном Чтении» 1906 г., 7, стр. 356, где сообщается, будто митр. Филарет сказал Леониду после перевода в Рязань Смарагда: «он обобрал одну епархию, оберёт и другую», а касательно Орловского периода см. |
| В Казани прошла презентация первого номера журнала Татарстанской митрополии «Православный собеседник» 28 мая 2016 г. 09:47 25 мая 2016 года в Казанском епархиальном управлении состоялась презентация первого номера журнала Татарстанской митрополии «Православный собеседник». Издание, основанное в 1855 году архиепископом Казанским и Свияжским Григорием (Постниковым) в качестве печатного органа Казанской духовной академии, возобновлено по благословению митрополита Казанского и Татарстанского Феофана . Регулярный выход дореволюционного «Православного собеседника» продолжался до 1918 года. В постсоветский период издание в качестве научно-богословского альманаха Казанской духовной семинарии выпускалось в 2000-2013 гг. После трехлетнего перерыва «Собеседник» возобновляется как ежеквартальный иллюстрированный церковно-общественный и научно-богословский журнал. В презентации первого номера 2016 года приняли участие: митрополит Феофан — председатель редакционного совета; игумен Евфимий (Моисеев) — главный редактор, первый проректор Казанской духовной семинарии; благочинный I Казанского округа протоиерей Алексий Чубаков; авторы первого выпуска, преподаватели Казанской духовной школы, представители СМИ. «Неслучайно в канун Дней славянской письменности и культуры у нас вышел первый номер известного некогда журнала " Православный собеседник " », — отметил, обращаясь к собравшимся, владыка Феофан. Архипастырь сообщил, что создание печатного органа митрополии стало для него первоочередной задачей после прибытия в Татарстан: «Я встретился с отцом Евфимием и с руководством епархии, и мы постановили, что такой журнал должен быть. Тогда же решили, что журнал не должен лишь информировать о деяниях правящего архиерея. Поскольку у нас семинария, мы преемники замечательной богословской школы — Казанской духовной академии, издание обязательно должно иметь научно-просветительский характер, тем более, что история нашей митрополии предполагает еще многие усилия по ее изучению». Глава Татарстанской митрополии призвал профессорско-преподавательский состав духовной школы активно участвовать в жизни «Собеседника». Одновременно архипастырь предложил, чтобы среди авторов журнала также были представители светских вузов, и мусульмане. «Каждый остается на основах своей веры, но знать соседей, бок о бок живущих с нами, мы обязаны. Об этом мы тоже можем говорить на страницах журнала», — заявил владыка Феофан. |
| 808 Как очевидно из последующего за переводом толкования этого места в Зап. на кн. Бытия такое оставление без перевода евр. слова: Schiloh условливалось разностью в понимании этого слова различными толкователями. Между различными толкованиями слова у Филарета в конце (заметим кстати, что Филарет обыкновенно употреблял такой способ аргументации, что между многими соображениями и доказательствами самые веские и сильные приберегал к концу) поставлено и толкование его, по производству «от schalah – благоденствовал, мирен был», как: «Умиритель, Спаситель» (Зап. изд. 4, стр. 183, ч. 3). Тем не менее общий вывод из различных толкований слова Филарет делает лишь тот, что «им означается Мессия» (там же, срав. стр. 184) Но это очевидно не есть перевод слова, а только изъяснение его, ибо Мессия (евр. meschiah) значит собственно: Помазанник, как греческое: Χριστς (срав. Катех. уч. о 2 члене). И однако же это не значит, что с именем: Schiloh Филарет не соединял по преимуществу представления о Примирителе ранее составления Катехизиса, иначе сказать, что ранее 182З года он разумел это имя лишь только как вообще имя Мессии, а не как собственно имя Примирителя, и что в Катехизисе он перевел слово: Schiloh словом: Примиритель под влиянием советов митрополита Серафима, епископа Григория (Постникова) и др. Кроме того, что уже и в 1-м издании Записок, как во 2-м, означенное толкование слова: Schiloh, как Умирителя является у Филарета (см. стр. 717), даже в Библейской истории он не преминул наименовать обетованного Иуде Потомка его «Начальником мира» (стр. 92, изд. 3). Срав. также раньше приведенное письмо Филарета к обер-прокурору графу А. П. Толстому от 18 Авг. 1857 года в дополнение к отзыву на мнение Филарета Киевского относительно имени: Примирителя (в Христ. Чт. за 1873 г. ч. 2, стр. 69). 810 Зап. на кн. Быт. изд. 4, стр. 182, ч. 3; в изд. 1: «Еврейское мехокек значит законоположника, или законоблюстителя, – сан, близкий к царскому». Стр. 716. 812 В 1 издании Записок на кн. Бытия несколько иначе. «Статься может, что Седмьдесят читали на Еврейском, как читается ныне в Самаританском: шелло, емуже, вместо israelo, как Ueз. XXI. 27 . Отселе перевод с пополнением: емуже отложено есть. Отселе и перевод Онкелоса также с пополнением: его же есть царство». (См. стр. 716–717, 355). |
| военных, институтах, и того нет. 6) Не излишне было бы, наконец, для светских людей и вообще не знающих славянского языка составить и издать словарь славянских слов, употребляемых в Св. Писании, с переводом и объяснением их значения на русском» 361 . Это отношение свое от 21 декабря 1856 года Филарет Киевский препроводил к обер-прокурору при письме, в котором, не надеясь на успешность своих предположений в Св. Синоде, так согласно признавшем необходимость перевода Св. Писания на русский язык, косвенно выражал желание, чтобы содержание отношения его было доведено до Высочайшего внимания. «Одно державное слово его (Императора) прекратило бы дело решительно», писал он к графу 362 , предлагая последнему, кроме того, и в виде убеждения его в справедливости изложенных в отношении мыслей, вытребовать к себе из синодального архива дело о литографированных переводах, производившееся в 1842–1844 гг. А так как почти в тоже время вступивший, на место умершего Никанора, в должность первенствующего члена Св. Синода Григорий (Постников) письмом также просил Филарета Киевского высказать мнение свое по возбужденному в Синоде вопросу о переводе Библии, то святитель Киевский другим письмом к обер-прокурору (от 29 декабря того же 1856 года) просил его сообщить и Григорию содержание отношения от 21 декабря, ссылаясь на невозможность для себя, но нездоровью, особо отвечать Григорию тем более, что ответ его не заключал бы в себе более, нежели что содержало в себе то отношение. Обер-прокурор так и сделал и извещая о том Филарета Киевского, кроме того, писал к нему, что он намерен содержание того же отношения сообщить и митрополиту Московскому прежде нежели представлять его на Высочайшее воззрение, «дабы он видел прямодушное в сем священном деле действование и мог благовременно изложить свои мысли для совокупного о том рассуждения в Св. Синоде» 363 . Однако же последнего сообщения (т. е. митрополиту Московскому) граф потом почему-то не заблагорассудил сделать, а прямо 30 января представил на Высочайшее воззрение и свое письмо к Киевскому митрополиту и ответное отношение к нему последнего и составленный митрополитом Московским проект синодского определения от 10 сентября 1856 года, как личное мнение митрополита Московского, добавляя при этом свое мнение, что приступать к делу перевода, без предварительного о том сношения с церковью греческою, он считает неудобным. |
| Синоду 11 Февраля 183 . Но не так смотрел на дело обер-прокурор с своими советниками. Он «искал» в Филарете «вины и там, где ее не было». Поэтому-то, когда архиепископ тверской Григорий (Постников) хотел прислать имевшийся у него экземпляр литографированного перевода на имя владыки московского, последний писал ему от 26 Февраля: «я буду затруднен, если получу ваш экземпляр: и думаю, тотчас возвращу его вам, потому что иметь его и не объявить тотчас, принимают не столько за простой недосмотр или за недоумение, что делать, сколько за прикрытие дела неправославного» 184 . Прежде нежели Филарет московский донес о вытребованных им из подведомой ему академии и лавры переводах, обер-прокурор возбудил о переводах дело чисто судебным порядком, причем более всего употреблено было усилий подыскаться под митрополита московского, «Дело о литографированном переводе, пишет епископ Филарет Гумилевский к А. В. Горскому от 11 февраля, приняло оборот очень неприятный. Верно так надобно по грехам нашим. В академиях и нашей, и здешней, и киевской наряжены будут комиссии следственный для розыскания, кто, почему, когда выписывал экземпляры и от кого получил? Казалось бы не о том надлежало спрашивать. Но предоставим все Господу. Удивительны наши немощи! Господи! прости мой грех осуждения. Скажу тебе и для тебя. Здесь Карасевский 185 розыскал допросами на бумаге, что в нашу академию вытребовано до 70 экземпляров. И в казанскую выписали, по показаниям, 20 экземпляров. В донесении же Карасевского сказано об экземплярах, вытребованных в нашу академию: не умолчано даже о том, что какой-то певчий московского митрополита взял для себя экземпляр, а умолчано о числе экземпляров вытребованных в казанскую академию 186 . Дела идут странным образом. Наш митрополит ожидал, что киевский по получении посоветуется с ним, что надобно предпринять в таком важном церковном деле? Поехал к нему для советов и получил в ответ, что он уже отослал экземпляр свой к прокурору. Далее, когда начались дела, от владыки скрыт был весь ход деда до тех пор, пока не предложили дело сделанным в синоде. |
| В 1859 году святитель Московский Филарет, по делу окончательной редакции текста русского перевода Четвероевангелия вступил в переписку с первенствующим членом Св. Синода митрополитом Новгородским и Санкт-Петербургским Григорием (Постниковым) . Эта переписка, частью уже известная в печати, а частью доселе ещё не изданная, продолжалась и в 1860 году, когда вышло из печати изданное по благословению Св. Синода Четвероевангелие в русском переводе и когда, вскоре по выходе в свет сего Четвероевангелия, скончался митрополит Григорий († 17 июня 1860 г.). Начало переписки, касающейся собственно редакции текста русского перевода Четвероевангелия, восходит к июлю 1859 года. От 11 июля 1859 года митрополит Григорий писал святителю Филарету, своему бывшему (в 1810–1819 годах) наставнику и начальнику (в Санкт-Петербургской Духовной Академии): «Высокопреосвященнейший владыко, милостивейший архипастырь, отец и благодетель! Мы прочитали два евангелия и все убедительнейше просим ваше высокопреосвященство просмотреть приложенные при сем двадцать глав евангелиста Матфея. Замечания вашего высокопреосвященства для нас очень полезны будут при дальнейшем труде. Замечания, прежде присланные ко мне вашим высокопреосвященством, мы не опускали из виду. Слова и целые изречения, одинаково находящиеся у св. евангелистов, и мы старались сохранить одинаково. О точности перевода старались мы неопустительно: отступление местами допускали только для отвращения плеоназма, на русском языке как-то дикого. Впрочем, и это только в местах одного рода. Именно вместо слов: и рече им, глаголя, мы поставили только: и сказал им. На сии места просим обратить внимание и сказать нам, не поправить ли и их. Как начатое дело очень важно, то при сем убедительнейше просим ваше высокопреосвященство принять на себя, ежели состояние вашего здоровья позволит, труд просмотреть пересмотр и других евангелистов, и о сем уведомить нас. Теперь посылаю только двадцать глав потому, что только переписано. Остальные главы пришлю через несколько дней. |
|
|
