| Единственной точкой прицепы для исследователя являются пять географических названий: Днепр, Борион, Маврокастрон, Дунай и Климаты. Особенно драгоценным является последнее название, определяющее место, где происходит главное событие, описываемое в записке. Почти все перечисленные ученые единогласно признали, что под Климатами следует понимать южный берег Крыма. Как ни бедны известия источников о состоянии южного берега Крымского полуострова в X в., но, благодаря трудам вышеназванных ученых, особенно Гедеонова, Ламбива, Бруна, Куника, Васильевского и Иловайского, о нем можно, кажется, сказать следующее. В географическом отношении южный берег Крыма делился на следующих три части: на западе – Корсунская область, на востоке – Босфорская, а между ними лежали города Климатов, которые в свою очередь делились на Климаты Готские и Хазарские, в которых насчитывалось 10 городов. В этнографическом отношении, при всей пестроте народонаселения, здесь преобладали, по-видимому, три народности: греческая, готская и хазарская. В политическом отношении край этот опять-таки делился на две части: западную, которая находилась под протекторатом византийских императоров, и восточную, признававшую над собою власть наших киевских князей, сменивших приблизительно со времени Игоря господство здесь Хазар. Сделать точные географические, этнографические и политические разграничения в этом крае пока нет никакой возможности. Итак, по мнению ученых, как сказано, местом совершения описываемых в записке событий были Климаты крымские. Исключение из этого составляет мнение г. Васильевского, который переносит это место в при-Дунайскую область. Так как это мнение стоит одиноко, то мы, прежде всего на нем и остановимся. Сущность аргументации г. Васильевского сводится к следующему. Опираясь на буквальный смысл Записи, он находит, что здесь под Климатами разумеется не целая область, а не большой город. Не встречая в южном Крыму города с таким названием, он переходит в при-Дунайскую область и начинает там искать Климатов, и его поиски, как будто, увенчиваются успехом. |
| Велизарий, однако, показал в этом году свою настоящую силу. Возможно, в частной жизни, как нас уверяют в этом историки, он действительно был очень темпераментным человеком, но ничем не выказал своей горячности в эту осень после отзыва Нарсеса. Он наступал твердо, неотвратимо и спокойно, беря одну за другой готские крепости. В это время в Италии появляется Теудеберт. Франкский король не испытывал ни малейшей склонности извиняться перед кем-то за то, что грабил все, что попадалось под руку. Было очевидно, что его единственной целью является не допустить появления сильного государства у ворот Галлии. Витигис, как и Юстиниан, потерял Лигурию. Общий итог был следующим: с постепенной потерей крепостей Витигис в Равенне на узком плацдарме оказался один на один с Велизарием и императорской армией. С наступлением осени труды и терпение Велизария были полностью вознаграждены. Теперь он мог, не оглядываясь на свои тылы, наступать на готскую столицу. VI Король Витигис, должно быть, не был романтиком, ибо все, к чему он прикасался, немедленно обращалось в прозу. Осада Равенны и оборона Витигиса были так же бесцветны и скучны, как поездка в четырехколесном экипаже. Войну вели в основном городские господа, снабженные необходимыми инструкциями; армия проводила только незначительные операции, остальное время отсиживаясь на зимних квартирах и зевая от скуки. В конце года Велизарий услышал, что в Равенну направляются послы франков. Сообщение оказалось верным. Франки (видимо, забыв, что их прежние отношения с готами можно назвать какими угодно, но не нежными) явились с предложением заключения союза между готами и франками против империи. Идея заключалась в том, что после изгнания имперских войск из Италии новоиспеченные союзники поделят ее на сферы влияния; в какой пропорции будет произведено разделение, осталось тайной. Велизарий поспешил вмешаться. Его личные представители не мешкая предложили Витигису лучшие, куда лучшие условия соглашения с имперским правительством. Послы Велизария без особого восторга говорили о пресловутой честности и верности франков союзническим обязательствам. Эти замечания были приняты Витигисом и его советниками, которые согласились, что соглашение с императором предпочтительнее союза с франками. Таким образом, путь к официальным переговорам был открыт. |
| В начале нового года прибыли полномочные представители Юстиниана с четкими инструкциями. Император, обеспокоенный тяжелым положением на востоке, был готов заключить с готами соглашение на самых щедрых условиях. Он соглашался на сохранение за Витигисом Италии к северу от По, 36 в качестве гарантии император потребовал половину готских королевских сокровищ – золотого запаса, с помощью которого правили готские короли. Условия соглашения удивили всех. Готы, естественно, с радостью их приняли. Юстиниан, несомненно, предложил им намного больше того, что они могли получить войной. Никто не понимал это лучше, чем Велизарий. Он находился в состоянии оцепенения после того, как внимательно ознакомился с условиями соглашения, по которым было принесено в жертву почти все, чего он добился ценой больших трудов и великих потерь. Для него это был вызов: все его умение, все его полководческие таланты, как выяснилось, стоили не больше этого позора! Возможно, Велизарий придерживался бы иной точки зрения на происшедшее, если бы имел возможность предварительно лично обсудить дело с императором. Велизарий был солдат; вероятно, император мог бы показать ему те обстоятельства дела, которые были Велизарию неизвестны. Но когда полномочные представители потребовали, чтобы. Велизарий подписал договор, как верховный главнокомандующий и командующий имперскими силами в Италии, он отказался это сделать. Имперская армия, которая не была собранием людей, из которых жесткий деспотизм выбил индивидуальность, изобиловала сильными личностями, которые, не колеблясь, высказывали свои мнения с ошеломляющей прямотой. Велизарий созвал совещание командиров. Он сказал своим офицерам, что никто лучше его не осведомлен о переменчивости военного счастья, что случается так, что война выигрывается на последнем рубеже, когда кажется, что все кончено. Вероятно, мудро составить такое соглашение с противником, которое устроило бы последнего. Но он настаивает на одной вещи. Никто не должен впоследствии задним числом обвинить Велизария за согласие с таким постыдно легким мирным договором. Он желал, чтобы его командиры либо одобрили договор, либо высказались против него и потребовали его заключения на более жестких условиях. |
| Переговоры Юстиниана с вандалами были переменчивы и непредсказуемы. Правда, мир, заключенный императором Зеноном в 474 году с королем вандалов Гайзерихом, с тех пор ни разу не был нарушен. Сыновей и внуков Гайзериха не трогали ни властители старого Рима, ни владыки нового. Старый Рим рухнул, отныне в Италии правят готские короли. Новый Рим все последние годы был настроен вполне дружелюбно. Во всяком случае, монофизит Анастасий прекрасно уживался с арианским королем Тразамундом. Преемником Тразамунда, вступившим на престол в 523 году, во время правления Юстина, стал дружественно расположенный к Риму Хильдерик. По крови он был наполовину римлянином, так как приходился внуком императору Валентиниану III, но это была половина его родословной, а по второй ее половине он приходился внуком Гайзериху. На политику нового короля повлияли наполовину римский ум, а также пример Юстина. Он прекратил религиозные преследования в Африке, оказывал знаки расположения к Юстиниану, относясь к нему как к брату и другу. Одно дело, когда чистокровный вандал Тразамунд дружит с императором-монофизитом; совсем иное, когда наполовину римлянин, наполовину вандал Хильдерик дружит с ортодоксальным христианским императором, который, как это сделал Юстиниан, открыто провозглашает свои взгляды и намерения. Отношение государства вандалов к власти в Константинополе заключало в себе проблему, которую невозможно было решить улыбками и рукопожатиями; среди вандалов были люди, которые отчетливо это понимали. Прекращение преследования ортодоксов-христиан в Африке означало одобрение их богословской доктрины вероучения, такое одобрение влекло за собой признание законности притязаний Рима на имперскую власть; четвертым или пятым ходом в этой шахматной партии могла стать «рокировка»: Юстиниан начинает править в Африке, а Хильдерик поселится в роскошном доме в Константинополе. Никто Не выражал притворное удивление, когда в один прекрасный день депутация вандальских вождей ожидала аудиенции у дверей Хильдерика. Также никого не удивило то, что вскоре за беседой последовало исчезновение Хильдерика и восшествие на вандальский престол его кузена Гейламира. |
| Именно в период от 532 до 539 г. уполномоченные Юстиниана успели утвердить его влияние на Кавказе и в Крыму и, кроме того, привлечь на его сторону полунезависимых шейхов в Южной Аравии и тем приготовить для Персии весьма чувствительный удар. Прокопий передает эту мысль по случаю сношений готского героя Витигеса с Хос-роем, которому готские послы говорят между прочим: «Если кто скажет, что ты, царь, предаешь свое царство и весь род человеческий Юстиниану, тот скажет совершенную правду. Юстиниан, как человек от природы беспокойный и жаждущий того, что никоим образом ему не принадлежит, употребит все средства, чтобы покорить себе все царства и захватить всю вселенную. Не быв в состоянии напасть на персов с одними своими силами, ни обратиться на других в такое время, когда персы ему противятся, он принял намерение обманывать тебя под завесой мира. Нет сомнения, что если ему удастся совершенно сокрушить силу готов, то он вместе с ними и другими порабощенными народами обратит оружие на персов. Итак, пока у тебя есть надежда на спасение, не делай нам более зла своим бездействием, дабы ты сам не претерпел того же. В наших бедствиях предусматривай те, которые вскоре постигнут Персию. Помни, что римляне никогда не будут доброжелательны твоей державе» . Еще определенней и систематичней Прокопий характеризует, рточки зрения соседних с Византией народов, иностранную политику Юстиниана в следующих словах армян, обращающихся с жалобой к Хосрою. Указав царю на завоевательную политику Юстиниана, армянские послы предупреждают его об угрожающей ему опасности непосредственно для самой Персии, если будут продолжаться вредные последствия заключенного с Византией договора: «Юстиниан наложил на нас подати, каких мы прежде не знали; покорил соседних с нами цанов, доселе независимых; поставил византийского начальника над царем несчастных лазов... послал в Воспорское царство своих военачальников и покорил его своей власти, заключил союз с царствами эфиопскими, охватывает уже землю омиритов и Черное море, присоединяет и страну фиников к ромэйским владениям,— о бедствиях ливийцев и итальянцев не будем упоминать. Целая земля уже не вмещает этого человека.— Не он ли посреди мира употребил все средства к обольщению раба твоего Аламундара и к отторжению его от твоего царства; не он ли ко вреду твоему старался недавно привязать к себе гуннов, с которыми прежде не имел никаких сношений?» |
| Буквально через несколько лет ситуация меняется на абсолютно противоположную: готы начинают массовое движение на территорию Римской империи. Связано это движение вестготских племен с масштабными изменениями в племенном мире Восточной Европы. Около 375 года в степи Южной России и Украины начинают проникать кочевые племена гуннов. Сначала они покоряют племенной союз аланов, а потом, объединившись со своими недавними противниками, обрушиваются на Остготское царство Германариха, находившееся на территории современного Приднепровья. Восточные готы оказываются подчинены гуннам, и их западные сородичи, надеясь избежать участи своих братьев, бегут на границы империи. На северном берегу реки Дунай огромное количество готских мужчин, женщин, детей, стариков пытаются переправиться на юг. Вождь готов Фритигерн, христианин, который поддерживал хорошие отношения с империей, умоляет императора Валента принять беженцев на имперские территории, защитить их от гуннов. Фритигерн обещает поставлять империи воинские формирования. Валенту готы очень нужны: ему нужны воины для борьбы с Персией, и он соглашается. В 377 году дунайский флот переправляет готов на южный берег Дуная и компактно расселяет их на территории провинции Мёзия и Скифия. В дальнейшем планировалось расселить эту огромную массу готов по разным провинциям. Они должны были смешаться с остальными народами империи. Такая практика уже была, это было уже не первое серьезное варварское переселение на границы империи. Казалось бы, ничего опасного. Империя должна была только выиграть от подобного переселения, но все пошло не так. Чиновники Восточной Римской империи были корыстолюбивы, и поэтому валентова бюрократия начинает наживаться на бедствии готского народа. Специально задерживаются поставки продовольствия готам, компактно проживающим на Нижнем Дунае. Следовательно, стоимость на еду растет, и вот уже готские матери продают своих детей в рабство за кусок черствого хлеба. Среди готов начинаются волнения, и в 377 году Фритигерн идет на переговоры с имперской властью, надеясь как-то улучшить положение своих людей и предотвратить возможные столкновения. И ровно в момент этих переговоров между дружиной Фритигерна и частью гвардейцев местного наместника на рынке Маркианополя начинается свара. Фритигерн понимает, что это засада против него, и едва бежит из города. После этого он понимает, что с римлянами нет смысла ни о чем говорит, и поднимает открытое восстание: огромная масса готов на территории империи выступают против имперской власти. |
| Приближенные давали Грациану осторожные, или вернее, малодушные советы. «Кто будет, – говорили они, – охранять границы Империи во время твоего отсутствия? Разве галлы не угрожают вторжением тебе самому? И неужели Рейн – граница более надежная против франков, чем Дунай против готов?» Грациан колебался. Голос долга, однако, взял верх, и он решил немедленно послать на Восток несколько отрядов, обещая весной лично выступить на помощь Валенту во главе всех войск, какие только имелись в его распоряжении. Но на Востоке Грациана встретило новое затруднение: он там очутился в атмосфере религиозных споров, возбужденных Валентом. Грациану, воспитанному в догматах Никейского собора, которые его отец так тщательно охранял и которых он держался с детской доверчивостью, трудно было отличить истину от искусно замаскированной лжи. Он много слышал об Амвросии, способности которого превозносил еще его отец. И вот Грациану пришла мысль, что в Миланском епископе он найдет советника, просвещенного и сильного для того, чтобы помочь ему выйти их затруднения. Немедленно он написал Амвросию, прося его руководства в вопросах, возбужденных борьбой с арианством. Ничего не могло быть трогательнее этого призыва доверчивой души, волнуемой предстоящими военными действиями и религиозными сомнениями. Амвросий ответил тотчас же. События, происходившие на Востоке, в нем самом вызывали изумление и гнев. Как христианин, как епископ, и как опытный законовед, он не мог не возмущаться. Как и все его современники, он только в Римской империи видел ту совокупность образованности, порядка и всякого мирного преуспевания, которую мы ныне называем цивилизацией, а тогда называли рах romana. Вне этого «римского мира» для людей того времени казалось невозможной никакая жизнь, достойная человека. Позволить вооруженным варварам проникнуть в пределы Империи, значило разрушить общество, ниспровергнуть весь государственный строй. Подобного случая не было во всей Римской истории. Так думал Амвросий. Договор с готами, способствовавший усилению ереси, и без того уже пустившей повсюду глубокие корни, еще более увеличил его тревогу. Епископы Церкви из страха пред новыми поселенцами принимали он них и даже стали носить ожерелья, браслеты и другие готские знаки отличия. «Это кощунство постыдно для Римского имени! – восклицал Амвросий. – Оно нас унижает!» |
| Τος εν τος Προμτου. Св. Иоанн Златоуст образовал в Константинополе общество монахов из готских уроженцев, которые под его руководством приготовляли себя к миссионерской деятельности между готами. С этой целью готские монахи занимались изучением Священного Писания и упражнялись в проповедовании слова Божия на готском языке. Из беседы, произнесенной Златоустом в присутствии многочисленного собрания константинопольцев в церкви св. Павла, после того как на литургии, совершавшейся готами, прочитаны были по–готски чтения из Апостола и Евангелия и готский пресвитер сказал на своем природном языке беседу, видно, как близко было это дело душе великого святителя. Некоторые из приготовленных им миссионеров, надобно думать, приобрели уже своими трудами известность между готами и значение в готской церкви. Между тем св. Иоанн Златоуст был осужден церковным судом и низложен. Отлучение и осуждение его должно было быть признано и готской церковью, об утверждении которой он так отечески заботился; тем более, что готские миссионеры, более или менее долженствовавшие состоять под ведением константинопольского епископа, должны были, следовательно, действовать по указаниям епископа Арсакия, преемника св. Иоанна Златоуста. Но это отлучение против святителя в церквах, им основанных, и между христианами, им обращенными к вере, очевидно, могло произвести соблазн и повредить распространению православия между готами. Прискорбнее всего было то, что орудием к исполнению этого грустного дела должны были послужить те самые лица, известные уже готской церкви, которые своим образованием обязаны были незаконно отлученному архипастырю, В жизнеописании св. Иоанна Златоуста Палладий упоминает о Марсе, вдове Промота, в числе лиц враждебных святителю. Очень вероятно, что готские монахи миссионеры (ο εν τος Προμτου) имели свой монастырь на ее земле, или какие–нибудь угодья в ее имении, и что владетельница, по навету других, или даже по настоянию властей, согласному с ее собственными чувствами, делала им разного рода притеснения за их приверженность к св. Иоанну Златоусту с целью побудить их отправиться к готам прежде всего, конечно, для продолжения своей миссионерской деятельности, но вместе и для того, чтобы официально огласить там отлучение их просветителя. По крайней мере, принимая такого рода сближение выше изложенных отрывочных исторических указаний, можно ясно определить смысл недоговоренных выражений, как в этом, так и в предшествующем письме. 155 |
| Передовые отряды Велизария и Нарсеса наткнулись на готских разведчиков, которые подняли тревогу, оповестив о появлении неприятеля войска, осаждавшие Аримин. Весь вечер готы внимательно следили за северо-восточными подступами к городу, готовые к отражению нападения. Спустилась ночь, и весь южный горизонт осветился цепью множества огней. Готы были людьми, которые больше всего на свете доверяли своим непосредственным ощущениям. Очевидность говорила им, что они окружены превосходящими силами противника. Готы провели тревожную ночь. Когда взошло солнце, они увидели, что гавань заполнена армадой Ильдигера. Это была последняя соломинка, сломавшая спину верблюда. Готы начали отступление, которое больше напоминало беспорядочное бегство. Если бы гарнизон Аримина решился на вылазку, то готская армия была бы разгромлена наголову. Вскоре после полудня Велизарий вступил в Аримин. Ильдигер прибыл немного раньше. Встретив Иоанна, Велизарий заметил ему, что тот имеет повод поблагодарить Ильдигера. Иоанн ответил, что у него гораздо больше причин благодарить Нарсеса. Освобождение Аримина стало свершившимся фактом. Глава 8. Падение готской монархии I Следующим шагом стало наступление на Равенну, столицу готов. Но этот шаг требовал большой и сложной подготовки. Велизарий ни под каким видом не желал осложнять свое положение, оставив в тылу готские крепости, рассыпанные вдоль Апеннин. Иоанн был волен обойти их, чтобы взять Аримин, но теперь кто-то должен был взять на себя грязную работу и захватить оставленные нетронутыми готские укрепления. Многие из них были превосходно построены и неприступны, и даже при современном состоянии военной техники они выглядят так, словно взять их можно только с помощью авиации. Такие крепости могли выдержать длительную и тщательную блокаду. Кроме этого, на Велизария давили события и проблемы в Северной Италии. Вскоре после окончания перемирия и отхода готов от стен Рима Велизарий вернулся к вопросам, поднятым посетившей его миланской депутацией. Он не посылал гонцов в Милан, миланцы сами пришли к нему. Он только согласился на те предложения, которые они ему сделали. Тысяча воинов под командой Мундила были погружены в Порте на корабли и отправлены в Геную. Из Генуи они маршем направились на север. За исключением Тицина, они заняли все важные крепости на северо-западе Италии. Миланцы с лихвой выполнили свои обещания. |
| Возвращаясь за сим к временам преобладания в Крыму народа козарского, мы должны признать, что оно продолжалось и в девятом веке, хотя Готия, платя незначительную дань Козарам, состояла в номинальной зависимости от империи, которой уже не платила ничего, и относилась к ней больше в качестве союзной, нежели подвластной страны. К этому же времени, именно к 857 году, относится и путешествие преподобного Кирилла в Хазарию. В известиях об этом для нас важна заметка, что на пути из Херсона к Козарам преподобный «обрете Евангелие и Псалтырь рушкыми письмены писано и человека обрете глаголюща тою беседою» 25 . По справедливму замечанию г.Платонова и пр. Филарета Черниговского , это был готский перевод Евангелия и Псалтыри; только вряд ли название «рушкыми письмены» произошло от того, что читал их и объяснял русский человек. Название русский тут тождественно с славянским; и если вспомним, что готские письмена весьма похожи были на греческие 26 , а первоначальные славянские тоже в большинстве сходились с последними, то готские буквы, как первообраз славянских, легко могли быть названы славянскими, или, что то же, русскими. Таким образом, подтверждается известие Валафрида Страбона об употреблении готского языка при богослужении в IX веке и дается тем большее основание верить приведенным выше свидетельствам о дальнейшем сохранении Крымскими Готами их народности и языка. Император Лев Философ (886–911гг.) дал епископу готскому титул архиепископа, а император Андроник II, в 1292 году, сан митрополита. Что же касается политического состояния Готии, то следует полагать, что после покорения Греками Хазарии и взятия в плен последнего их кагана, христианина Георгия Цула (1016 года), она вошла в более прежнего подчиненное отношение к империи. По взятии же Константинополя крестоносцами и раздроблении империи (1204 года), мы видим Готию вместе с Херсоном в числе областей, составлявших Трапезундскую империю. Трапезундский писатель 27 говорит, что в 1223 году, между трапезундским императором, Андроником Гидом, и султаном Иконийским, Алаеддином Кейкобадом, возгорелась война по следующему поводу: «Корабль, на котором сложена была дань с Херсона и находящихся там округов Готии, вместе с городским архонтом Алексеем Пактиари и другими знатными Херсонитами, плыл морем, чтобы доставить императору Гиду годичные сборы; но буря заставила его уклониться в Синоп (отторгнутый от Трапезунда в 1214 году), где рейс (властитель).Хетум, вассал Иконийского султана, захватил корабль и деньги, архонта и всех других, бывших на корабль, взял в плен, и послал военные суда против Херсона, совершенно опустошил окрестности его» 28 . Фальмерайер, в примечании к этому известию летописца, говорил, что, значит, слова: «повелитель Ператии»,тоесть. по другую сторону лежащего берега, не были пустым звуком в титуле трапезундских императоров. Полный же титул их был: Βασιλες κα Ατοκρτωρ πσης Ανατολς, Βρων κα Περατεας. |
|
|
