| Седьмая стадия — зрелость (от двадцати пяти до пятидесяти — шестидесяти лет). Этот этап жизни связан с решением противоречия между способностью к развитию и личностным застоем: что я могу предложить будущим поколениям? Поднимаясь над уровнем идентичности, обращая больше внимания на нужды и проблемы других людей, человек позитивно решает свою задачу развития. Неудачи при разрешении предыдущих конфликтов часто приводят к поглощенности собой: излишней озабоченности своим здоровьем, стремлению непременно удовлетворить свои потребности, уберечь свой покой. В этом случае происходит личностное опустошение. В противостоянии творчества и застоя должно родиться положительное качество — забота. Восьмая стадия — старость (свыше шестидесяти лет). Весь предыдущий жизненный опыт человека ставит перед ним вопрос: доволен ли я прожитой жизнью? Если человек, оглядываясь на прожитую жизнь. осознает глубинный смысл того, что было, он принимает свою жизнь целиком, такой, какая она есть. Но если жизнь кажется ему напрасной тратой сил и чередой упущенных возможностей, у него возникает чувство отчаяния. Из противостояния целостности (интеграции) и разочарования (отчаяния) должна родиться мудрость. Предложенная Э. Эриксоном схема периодизации названа эпигенетическим ансамблем, в котором одновременно со–присутствуют все возрасты. Переход от одного возраста к другому вызывает кризисы идентичности. Кризисы по Эриксону — это поворотные пункты, моменты выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой. Ни один прожитый человеком возраст не проходит бесследно, поскольку ни одно кризисное противоречие возраста не может быть окончательно разрешено прижизненно. Описывая развитие человеческой психики, Э. Эриксон признает неисчерпаемость научными методами этой реальности и потому не придает своей концепции характера жесткого каркаса. Так, он пишет, что последовательность возрастов и порядок их смены не есть непреложный закон развития каждого человека. Во–первых, в каждой точке развития существует возможность возрастного регресса, или «растительного» существования («вечные юноши» и «седовласые младенцы»). Во–вторых, личная биография, заведомо не совпадающая с нормативным представлением о развитии, открывает возможности не только для остановки и регресса развития, но и для трансцендирования собственного возраста, выхода за рамки жизненных представлений о возрасте (поэтому мы говорим иногда об «отроках, мудрых, как старцы», или о «взрослой ответственности иных юношей»). Таким образом каждому возрасту указываются не какие–то определенные, свойственные ему нормы, а высшие возможности достижения для данного возраста. |
| Здесь не параллелизм развития, а процесс возникновения новой и высшей формы жизни из низшей, которая должна служить для первой почвою и ступенью. Точно такое же отношение между психическою и физическою жизнью замечаем и в дальнейшем течении той и другой. Душа только начинает вполне образовываться, определяться в своей индивидуальности в то время, когда организм человека, достигнув высшей точки своего развития, начинает клониться к упадку; о летах зрелых можно сказать, что дух только рождается тогда, когда тело начинает умирать. «Не подлежит никакому сомнению, – скажем словами одного мыслителя, 33 – что душа пред глубокою старостью становится более сильною и способною к самым важным делам в течение почти лет тридцати от того времени, как силы тела ослабевают; что в большей части случаев она не теряет нисколько своей силы в течение еще десяти лет продолжающегося физического ослабления; что часто и несколько лет дряхлости не производят на неё никакого заметного действия; что наконец, в некоторых случаях она сохраняет всю живость своих способностей до последнего конца, переживая таким образом почти совершенное истощение физических сил. Достоверно, что силы нашего тела, его гибкость, удобоподвижность, способность переносить труды – словом, все качества его начинают ослабевать с тридцати лет, по крайней мере; между тем ум совершенствуется быстро от тридцати до пятидесяти лет; он мало или почти вовсе не чувствует ослабления к шестидесяти годам; таким образом, в то время, когда тело сделалось слабым – к пятидесяти восьми или пятидесяти девяти годам, – ум является более сильным и способным, чем за тридцать лет, когда тело находилось в полном цвете и силе своих физических способностей. Точно так же несомненно и то, что тогда как тело начинает быстро дряхлеть между шестьюдесятью и семьюдесятью годами, у большинства людей ум едва ли утрачивает сколько-нибудь своей силы; люди вообще продолжают пользоваться всеми своими духовными способностями до семидесяти пяти или семидесяти шести лет, тогда как лишь немногие в эти годы могут похвалиться чем-либо, кроме остатков своих физических сил. |
| III. Возбуждение вопроса в литературе и журналистике о преобразовании в церковно-общественных дела. – Проявление сочувствия в светском обществе к участи духовенства В самом конце пятидесятых и в начале шестидесятых готов весьма много писалось и положении русского духовенства и в светских, и в духовных журналах, а также в отдельных изданиях, появлявшихся преимущественно за границей, где свободнее можно было поднимать и осуждать некоторые щекотливые вопросы, относящиеся до церковного управления, строя и быта нашего духовенства. Особенно сильное впечатление произвели разоблачения, появившиеся в книге, напечатанное в 1858 году в Лейпциге, на русском языке, под заглавием «Описание сельского духовенства в России». В этой книге в ярких красках были выставлены недостатки в быте русского духовенства, в системе его образования воспитания и управления. В этих разоблачениях грустная правда, быть может, была перемешана с преувеличениями, но преднамеренной неправды в этой книге видеть нельзя, ибо автор говорит: «да восстяжет нас Господь на суде своем страшном, если мы осмелимся сказать хоть одно слово лжи». Коренное преобразование для всего духовенства автор считал необходимым и в особенности в системе образования и управления, которое в образе «консисторий» представлялось автору верхом несправедливости. Можно сказать, что в этой книге затронуты были главнейшие вопросы, которые впоследствии стали обсуждаться широко в нашей журналистике шестидесятых годов. Все надежды автор возлагал на «могучую державную руку государя» и торжественно предсказывал, что все духовенство в стране вечной жизни, пред престолом Царя царствующих, крепким голосом воскликнет имя того царя земли русской, который совершит то, чего не было сделано со времен равноапостольного князя Владимира, а именно, изведет из тьмы и сени смертной тех, которые других должны вести к пренебесному свету. В майской книжке журнала «Русский Вестник» за 1859 год известный историк Погодин объявил, что эта книга написана по его заказу одним сельским священником и напечатана за границей вопреки воли автора. 34 |
| Соответственно этому увеличилось и благотворное влияние христианского вероучения и нравоучения на жизнь. Гражданское правительство более чем когда либо, опирается теперь на нравственную силу Церкви. В начальном образований религиозно-нравственное учение заняло такое же верховное место, какое в шестидесятых годах в нём предоставлялось учении о природе. По почину правительства, разных учреждений и частными лицами народу предлагаются собеседования о предметах христианской веры и нравственности, привлекающие много слушателей. Оживилась также и устная полемика против раскола и сектантства. Духовенство приглашено принять деятельное участие в деле народного образования, и это участие имело следствием значительное увеличение числа народных училищ. Как в церковно-приходских, так и в прочих школах воспитание и образование ведётся теперь в церковном духе. Духовенство же трудится над искоренением в простонародье пьянства – этого источника нищеты и преступлений. Вопросы веры и нравственности и жизнь Церкви стали привлекать внимание светских образованных людей. Многие из светских людей поступают теперь в духовно-учебные заведения и принимают духовный сан. Светская литература изредка стала обсуждать если не вопросы веры, к чему она ещё не подготовлена, то, по крайней мере, вопросы нравственности. Самые успехи проповеди не православных учителей: проповедника Редстока, Пашкова и графа Л. Н. Толстого, хотя они и составляют зло, свидетельствуют о пробуждении религиозно-нравственных запросов в светском образованном обществе. Людям, получившим богословское образование в православном духе, остаётся только отвечать на эти запросы. И теперь больше, чем когда бы то ни было, усердное исполнение ими своего святого долга принесёт плод сторицей, так как и устное, и письменное их слово теперь повсюду найдёт удобную для принятия и роста его почву. Частнее пробуждение религиозно-нравственных интересов в последние десять-пятнадцать лет проявилось в морализме. Между тем как в пятидесятых и шестидесятых годах учение о нравственности было в полном пренебрежении, не привлекало внимания не только философов и светских учёных, но даже и богословов, а Бокль объявил его неспособным к развитию, в настоящее время раскрытию нравственных вопросов посвящают силы и философы и богословы, а нравственности приписывается первостепенное значение в жизни личной и общественной. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 2 голоса: 5.0 из 5) Шестидесятые годы …Тургенева всегда раздражала неустроенность и “отсталость” России – деспотическое правительство, крепостное право. С ранних лет стал он западником. Преклонился перед более культурным государственным устройством, перед большей свободой общества. Настолько преклонился, что иной раз недалеко оказывался от заурядного либерала. Величайшей глубины России – ее религии – почти не чувствовал. Вернее, разумом не признавал: некий “Вестник Европы” заслонял ему ее (а сердце, по временам, давало удивительные образы Святой Руси). Он Гоголя мало знал лично. Литературно ценил его высоко, но при близком знакомстве, конечно, разошелся бы. Славянофилов всегда не любил. Но с Аксаковым-патриархом находился в добрых отношениях – правда, больше из-за охоты. Собирался сблизиться с Константином Аксаковым в пятидесятых годах, да не вышло. Вера Сергеевна Аксакова записала о Тургеневе, навещавшем их в Абрамцеве, тяжелые вещи: он казался ей не духовным, лишь слегка склонным к “душевности”. Человеком ощущений, утопающим в гастрономии. По ее взгляду, он и художество чувствовал физически – вроде вкусного блюда. Духовное же шло мимо. В семье Аксаковых была теплота, свет, связанные с их глубоко-христианским складом. Тургенев несколько иной – прохладней, это верно. Сойтись они не могли. Но Вера Сергеевна неправа, отрицая в нем запредельный порыв. Только мистика его не православна. Магическое, таинственно-колдовское наиболее его влекло. Из-за “разумного” своего западничества разошелся Тургенев со многими писателями, крупнейшими: Толстым, Достоевским, Тютчевым, Фетом, даже с Герценом (не считая славянофилов). Тут оказался упорен, последователен: как западная Виардо прошла через всю его сердечную жизнь, так тепловатый либерализм не оставил его ума. Он признавал очень правильные и разумные вещи: гуманность, просвещение, свободу, “дельных” и “честных” людей, “надо работать”, все потугинские благонамеренные рассуждения, вплоть до пользы железных дорог и необходимости реформ. Но не этим истинно себя украсил. |
| Нижняя часть ворот обличает весьма древнюю постройку. Она, видимо, составляет принадлежность второй стены Иерусалима. Следуя вдоль стены, вправо от ворот, достигают саженях в шестидесяти от них неглубокого рва, иссеченного в скале и служившего, вероятно, проходом в каменоломни, с которыми он сообщался воротами; признаки их видны поныне, хотя нижняя часть и завалена мусором. В пятидесяти-шестидесяти саженях далее находится пролом в скале, служащей подножием городской стене. Чрез этот пролом проникают в настоящее время внутрь каменоломен, или Царских пещер (Мекгаред-эль-Коттон), простирающихся на значительное расстояние внутрь холма Везефы. Они открыты в недавнее время и описаны подробно Бонаром («T e Land of promise») и Сентином («Trois ans en Iudée»). Огромные пустоты, поддерживаемые натуральными столбами, сообщаются пробитыми в скалах отверстиями с другими такими же пещерами громадных размеров. Местами навалены на них кучи огромных известковых камней; местами последние висят под потолком, от которого их не успели отделить. Яркая белизна пещер и блеск больших сталактитов причудливых форм сообщают при свете факела замечательный эффект этому жилищу гномов. Размеры и свойство выломанных камней, видимо, обличают, что они назначались для весьма древних построек, может быть, современных иудейским царям. Сентин думает видеть в этих каменоломнях Царские пещеры, о которых говорит Иосиф («Войны евреев»). Против этих пещер воздымается холм, отделяющийся рвом от городских стен – по мнению Бонара, искусственным. В холме иссечена пещера пророка Иеремии. В ней живет теперь турецкий дервиш, взимающий за вход в нее бахчиш. Небольшая дверь ведет во двор, на который открывается широкой пастью нависшая огромная скала, поддерживаемая снизу натуральными столбами и сообщающаяся с несколькими другими пещерами одинакового свойства. Вправо от входа находится большой двойной грот, служивший некогда цистерной и содержащий по настоящую пору некоторое количество воды. В него спускаются по лестнице в несколько ступеней. |
| До тридцати лет он был скорее атеистом, чем даже агностиком. История его обращения очень интересна; читатель сможет узнать о ней из книги " Настигнут радостью " . Занимательно и очень характерно для его жизни, что слово " Joy " – " радость " , игравшее очень большую роль в его миросозерцании, оказалось через много лет именем женщины, на которой он женился. Когда он что-то узнавал, он делился этим. Знал он очень много, слыл даже в Оксфорде одним из самых образованных людей и делился со студентами своими познаниями и в лекциях, и в живых беседах, из которых складывались его книги. До обращения он говорил о мифологии (античной, скандинавской, кельтской), литературе (главным образом средневековой и XVI в.). Он долго был не только лектором, но и титог’ом -преподавателем, помогающим студенту, кем-то вроде опекуна или консультанта. Шок обращения побудил его делиться мыслями обо всем том, что перевернуло его внутреннюю жизнь. Он стал писать об этом трактаты; к ним примыкают и эссе, и лекции, и проповеди, большая часть которых собрана в книги после его смерти. Писал он и полутрактаты, полуповести, которые называют еще и притчами – " Письма Баламута " , " Расторжение брака " , " Кружной путь " . Кроме того, широко известны. сказки, так называемые " Хроники Нарнии " , космическая трилогия ( " За пределы безмолвной планеты " , " Переландра " , " Мерзейшая мощь " ), которую относят к научной фантастике, тогда как это " благая утопия " , или, скорее, некий сплав " fantasy " с нравственным трактатом. Наконец, у него есть прекрасный печальный роман " Пока не обрели лиц " , который он писал для тяжелобольной жены, несколько рассказов, стихи, неоконченная повесть. Многое из этого переведено и, надеюсь, скоро будет доступно нашему читателю. Когда здесь, у нас, вдруг открыли Льюиса, он показался очень своевременным. Тогда мы не знали, что именно в это время " там " – в Англии, в Америке – воскресает, а не угасает интерес к нему. В начале шестидесятых, после его смерти, довольно уверенно предсказывали, что интерес этот скоро угаснет совсем. Вообще в шестидесятых, а где – в пятидесятых, как-то быстро и бездумно приняли то, что откат влево, неизбежный после авторитарности, тоталитарности, всезнайства, окончателен и больше колебаний маятника не будет. Но они были, и слава Богу, что многим пришел на помощь именно Льюис, а не один из категоричнейших проповедников " веры–и-порядка любой ценой " . |
| 1 сестры Эдиты (англ.) 906 2 " …к тому ж совсем неплохо для того, чтобы победить свои искушения независимости или непреклонности, нет, совсем неплохо сознавать ответственность перед таким количеством близких нам по духу, заботиться о том, чтобы не подавать ни малейшего повода, не искать ни малейшего оправдания подозрениям, которые на нас падают Иногда мне удавалось с поразительной ясностью видеть, что наблюдение и переживание церковной несправедливости и официальных неприятностей были для нас расплатой за иную благодать и иной свет " (фр.). 907 3 для себя, для домашнего употребления (лат.). 908 1 " История церковного запрещения " (фр.). 909 2 " Я поверил в утро " (Пьер Дэкс) (фр.). 910 3 Мф.26-52 911 4 Лк.22:30. 912 1 " возрождение " (англ.). 913 2 Рим.14:17. 914 3 Так проходит слава земная (лат.). 915 1 Innovator (англ.) – новатор. 916 1 заранее назначенные ветречи (англ.). 917 2 на сегодняшний день (ангп.). 918 3 Андре Фроссара " Генеральская Франция " (фр.). 919 4 " …он получил единственное вознаграждение, которое он мог заслужить и которое было достойно его: неблагодарность " (стр.251) (фр.). 920 1 отсутствие общей мерки 921 2 объединенные левые (фр.). 922 3 " на самой глубине национального сознания… возникает – необъяснимым образом – единство и непоколебимое волевое ядро народа, которое он противопоставляет действующим против него разъединяющим силам… " (стр.13) (фр.). 923 4 сомнительным (англ.). 924 1 Puzzle (англ.) – картинка-загадка (собирается из отдельных кусочков). 925 2 Все то же самое (англ.). 926 3 Евр.11:1. 927 1 Ин.2:19. 928 2 Focus (англ.) – средоточие; центр. 929 3 по своей природе, по своему характеру (лат.). 930 4 способ, образ (лат.). 931 5 о вкусах не спорят. Что и следовало доказать (лат.). 932 1 левых (фр.). 933 1 директором школы Спенс (ангт.). 934 2 Мориса Дикстейна " Райские врата. Американская культура в шестидесятые годы " (англ.). 935 3 пятидесятые, шестидесятые, семидесятые [годы] (англ.). 936 1 изощренность (англ.). 937 2 с известной долей скептицизма (букв.: с крупицей соли) (лат.). 938 |
| Уже дух и теоретического отрицания вызывает реакцию, а практическое отрицание, выражающееся в разрушении созданного жизнью и самой жизни, обостряет и усиливает реакцию. Страшная опасность, угрожающая от анархии просвещению, всему строю жизни и человечеству, слишком очевидна, чтобы общество, в котором она действует, не оказало ей самого сильного противодействия из чувства самосохранения. Противодействие анархии есть в то же время осуждение и главного источника ее – безбожия. Реакция против материализма и связанного с ним безбожия проявилась уже и в шестидесятых годах, в виде спиритизма. Но это была реакция болезненная; это была, так сказать, изнанка того же неверия и материализма. Как неверующие и материалисты верят только тому и признают бытие только того, что можно видеть, слышать, ощупать: так и спириты, хотя верят в бытие духов и невидимого мира, но только, потому что верят в явление духов в материальной форме, в видимых, слышимых и осязаемых знаках. Настоящая, здоровая реакция против неверия началась только в семидесятых годах. Тогда именно впервые вместо господствовавших раньше самодовольства и самовосхваления стало обнаруживаться порицание того, что недавно все восхваляли, тогда стали замечать и осуждать дурные стороны современной цивилизации; прошла пора безусловного восхищения ей и настало время строгой оценки ее темных и светлых сторон. Это верный признак начавшегося здорового кризиса или перелома в жизни, начало конца старого направления мысли, начавшейся перемены в духе времени. Поворот мысли сказался в то время еще и в том, что стал вырождаться теоретический материализм, господство его над философской и ученой мыслью прекращалось, и он уже далеко не имел той силы и влияния, какими пользовался в пятидесятых и шестидесятых годах. Впрочем, в семидесятых годах были только начатки нового движения мысли, малозаметные и слабые. Работа и усилие тогдашней мысли уходили не столько на изыскание и приложение новых путей, сколько на оценку того, чего перед тем достигли и что сделала наука и жизнь, a также на задержку тех течений мысли и жизни, которые были очень сильны. |
| Но это такая грубая увертка, что такого духа можно безошибочно назвать шарлатаном. Прошло более пятидесяти лет с тех пор, как стали заниматься записыванием сообщений духов на сеансах; и если это были действительно сообщения духов, достигших совершенства, например, Апостолов, или стоящих близко к совершенству, и потому обладающих возможным для них всеведением, то почему же они до сих пор не научили нас ничему? Если бы в шестидесятых годах ученые и не поняли бы открытых духами истин, то наверное теперь, через пятьдесят лет, эти истины были бы не только поняты, но даже подтверждены наблюдениями и проверены опытами. Но ничего подобного мы в сообщениях духов не видим. Правда, были попытки медиумов объяснить загадочные явления природы, но эти попытки ни к чему не привели; напротив, наблюдениями была доказана ошибочность их. Например, известный спирит Аксаков, в своем сочинении «Анимизм и спиритизм», пишет, что один дух, явившийся на спиритический сеанс, объявил медиуму, что в предшествовавшем воплощении он был астрономом; а когда его спросили, знает ли он, почему спутники планеты Уран вращаются вокруг него не в том направлении, как спутники других планет, то дух очень охотно дал подробный ответ на этот вопрос; и этот ответ, до проверки его астрономами, казался настолько правдоподобным, что спириты торжествовали победу своего учения. Однако, проверка этого сообщения астрономами, в том числе и Фламарионом, доказала ошибочность сообщения всеведущего духа. Да, научной истине, неведомой нам, духи ни разу еще не сообщили, а все, что медиумы писали от их имени, оказывалось вздором, нелепостью. Из сообщений духов, приводимых Алланом Кардеком, видно, что духи, являвшиеся будто бы на спиритические сеансы в шестидесятых годах прошлого столетия, были увлечены дарвинизмом, эволюционизмом и ренановскою критикою Евангелия: они допускали происхождение человека от обезьяны, подчиняли духов закону эволюции и отвергали божественность Христа. Не служит ли это доказательством, что сообщение пишут не духи, а сами медиумы, и пишут то, во что сами верят, что сами знают, о чем сами думают? Вот на каких шатких основах покоится уверенность спиритов в истинности их религии, которую они называют третьим откровением, долженствующим заменить собою разрушенное будто бы учение Христа, – тем Утешителем, который, наконец, пришел и разъяснил людям все и все восстановил. |
|
|
