| А вслед за этой инициативой и сам Синод новоявленной после восстания 1821 г. Элладской церкви решил «перепечатать» эту московскую греческую Библию, что и было для греков осуществлено богатым английским издательством SPCK («Society for Promoting of Chrisian Knowledge») в 1843—1850 гг. Такая ранняя заинтересованность в овладении полным библейским текстом явилась на Руси в XV веке под давлением ереси жидовствующих. У архиеп. Геннадия в Новгороде оказался под рукой по тогдашнему ученый латинский богослов, «брат-славянин» хорват Вениамин. Вениамин и перевел для Геннадия ряд библейских книг, ненайденных ни в славянском тексте, ни в греческом оригинале — с доступного ему латинского текста Вульгаты. Вениамину были известны и отдельные части славянских переводов, сохранявшиеся в оболочке большинству наших русских книжников неизвестного глаголического письма. Специалисты находят у него следы влияния глаголических текстов. Своим доморощенным переводчиком с латинского у Геннадия был москвич Димитрий Герасимов, по службе посольский дьяк. Он был очень добросовестен. Не имея под рукой достаточного справочного лексикона, он даже оставлял отдельные слова без перевода. Так, в переводе с латинской Вульгаты мы получили в состав Библии впервые следующие книги: I и II кн. Паралипоменон, I, II и III кн. Ездры, Неемии, Товита, Иудифь, I и II кн. Маккавеев. ИИИ-я Маккавеев не попала в состав Геннадиевой Библии. В книге Есфирь переведены первые две трети (главы 5—10 по счету Вульгаты) с еврейского оригинала. Это была работа переводчика родом из Руси Литовской, о чем говорят полонизмы в его языке. Он был, очевидно, увлечен ересью жидовствующих, но доверие, оказанное его работе и Геннадием и Вениамином, свидетельствует, что он ушел из среды еретиков. До нашего времени сохранились 4 списка Геннадиевской Библии: 2 в Библиотеке Москов. Духов. Академии, 1 в Московской Синод. Библиотеке и 1 в СПБ Император. Публич. Биб-ке. За этим текстом и послал кн. Острожский в Москву к царю Ивану IV, и тот дал его. |
| Например, таковыми являются 16 пророческих книг – Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария, Малахия и Исайя, Иезекииль, Иеремия (главы 1–13. 1:25, 15–45 (вся), 52), Даниил. Есть характерные отличия и в других книгах. В собрании Притчей переставлены некоторые части текста. В книге Иисуса сына Сирахова есть нарушение последовательности в главах. В Псалтири имеются дополнительные статьи. Книги Екклезиаст и Песнь Песней оставлены без изменения. Полными паримийными чтениями в сборник вошли книги Иова и Премудрости Соломона. Наконец, отдельными паримиями представлены книги Бытия (1-я паримия: Быт. 1:1–13 ) и Царств (три паримии пророку Илие: 3Цар. 17:1, 17–40, 42; 19:1–6, 19–21 ; 4Цар. 2:1, 8–14 ). В конце сборника расположена таблица паримийных чтений на определенные дни церковного года. Паримийный материал использован был Матфеем далеко не полностью. По какой-то причине в сборник не были полностью включены Осьмокнижие 337 и все книги Царств. Однако, данный опыт, предпринятый почти параллельно с созданием Геннадиевской Библии, достаточно показателен. Собирание аналогичных сборников было в эпоху Средневековья достаточно распространенным явлением. Оно дало повод некоторым ученым считать инициативу Матфея Десятого формой подражания западному христианскому благочестию. Мнение это, само по себе, спорно, так как метод сбора чего-либо никогда не носил на себе знака какой-либо конфессии. Несмотря на явные свои промахи, сборник Матфея стал «новаторским» шагом к восстановлению фондов монастырских библиотек. Феномен этого сборника, однако, не до конца исследован и требует изучения. Об уровне церковных фондов можно узнать из «Описания славянских рукописей московской синодальной библиотеки. Отдел I. М., 1855», составленного лаврскими учеными А. Горским и К. Невоструевым . В них как раз и набирался необходимый для составления целого кодекса Библии корпус манускриптов славянских библейских текстов. Им обязаны своим возникновением и происхождением такие библейские своды, как Геннадиевский (1499 г.), Иоакимовский (1558 г.) и Троицкий (XVI в.) [несмотря на то, что они, по мнению составителей «Описания», в основе своей имеют некий единый костяк – кодекс-архетип] 338 . |
| Очевидно, благодаря этому единому общему кодексу, имевшему свои истоки в безбрежном море рукописных фрагментов, и возникла возможность составления, например, Геннадиевской (полной) Библии. Она же, в свою очередь, стала основой будущих полных печатных текстов. В половине XV столетия в Европе возникает книгопечатание, которое было встречено на Западе с восторгом. Его приветствовали как великое изобретение, приближавшее народные массы к свету образования, дотоле доступного лишь немногим. Благодаря знаменитым ученым Альдо Мануци и братьям Этьеннам, типографское дело начало свою сложную и захватывающую историю. Но прежде, чем печатать, нужно было начинать исправление рукописных текстов, испорченных небрежностью или невежеством переписчиков. Так, наряду со становлением типографского дела, начинается история и книговедения. Типография становится не только помещением для печатных станков, но и научной лабораторией. Первой печатной книгой, появившейся в свет с обозначением года издания (1450 г.) и именем типографщика (Шефера), была сначала Псалтирь, потом вся Библия (1457 г.). Чешская Библия (1488) была первым печатным кодексом всех книг Ветхого и Нового Завета на славянском языке. Второй была Библия Франциска Скорины. Напечатана она была, частью, в Праге (в 1517– 1519 гг.), частью, в Вильне (с 1525 по 1528 г.). Перевод Скорина сделал с Вульгаты. После его Библии идет издание библейских текстов на польском наречии. Первым напечатал их Симон Будный. Четвертой, по времени, Славянской Библией считается печатная Библия князя Константина Острожского (1581). Она несколько раз переиздавалась. За ней следует Московская Библия 1663 года – перепечатка острожского издания. Шестым печатным изданием является Елизаветинская Библия (1751), выдержавшая множество переизданий (последнее из них – издание 1913 г.) 339 . Типографское искусство было использовано не только для печати полного библейского свода, но и отдельных его книг. Первой, напечатанной в Москве книгой, был, например, Апостол (1564 г.). |
| Стараясь увеличить число библейских книг мефодиевского перевода или обработки и довести это число до «60», проф. Евсеев к 42-м насчитанным книгам прибавил еще (и) книги Царств, Апокалипсис и книгу Бытия...» 213 . А. В. Михайлов согласился с проф. Евсеевым только относительно первых двух книг. Что же касается кн. Бытия, исследованной Евсеевым в югославянских списках, в ней рецензент ничего «мефодиевского» почти не нашел 214 . Предлагая результаты исследования 3-й, симеоновский редакции, автор не дал сравнительной характеристики всех трех переводов-редакций, отчего усложнен был (если вообще сведен к нулю) очень важный момент разработки интересующего нас вопроса. Евсеев не определил отношение симеоновскнх справщиков к имевшимся у них готовым переводам свв. Кирилла и Мефодия. Потому, осталось только гадать о сходствах, различиях и переводческих принципах, имевшихся в переводах свв. братьев 215 . В качестве примера научного подхода к интересующей нас проблеме ученых «новой волны», более противоречивых и непоследовательных в своей аргументации, однако, так же оставивших оригинальный след в решении нашего вопроса, можно привести позицию акад. И. В. Ягича. Этот известный славист, оставивший множество туманных и неопределенных выводов, мог бы послужить символом скептицизма в отношении всех предшествующих мнений об объеме текстов Св. Писания, переведенных свв. Кириллом и Мефодием. Примером косности Ягича в решении данного вопроса может служить недоверие его к тому, что св. Мефодий мог перевести весь Ветхий Завет . Почему? А потому, объясняет автор, что в конце XV в. не удалось собрать полного экземпляра Библии, вследствие чего, Геннадиевский свод должен был составиться не только из разных переводов с греческого, но даже из переводов с латинского языка. Уже проф. П. А. Лавров 216 вполне справедливо заметил, что такое доказательство вовсе не подрывает доверия к сообщению 15-й главы (ЖМ. – Р. Ц.), да и не может подорвать. Состояние Геннадиевского свода Библии доказывает лишь то, «что мефодиевский перевод», по словам проф. |
| —230— преподавания Св. Писания в средней духовной школе по славянскому переводу. Таким образом, и предстоятели русской церкви и отечественные библеисты и преподаватели Св. Писания в средней духовной школе – все согласно сознают потребность в новом пересмотре славянского перевода Библии. Имеются достаточные основания для уверенности в том, что при новом пересмотре славянского перевода Елизаветинской Библии будет достигнуто его усовершенствование. В настоящее время известно и может быть использовано несравненно большее количество древних памятников библейского текста, чем каким располагали Елизаветинские справщики. У последних было всего около десятка изданий и списков перевода LXX, тогда как в настоящее время известно более 400 списков Ветхого Завета; некоторые из этих списков находятся в России. Греческих списков новозаветных книг насчитывается ныне в европейских библиотеках 3829, в том числе – 127 древнейших, от по век. Немало их в отечественных наших библиотеках – в Императорской Публичной и Московской Синодальной. Еще больше имеется в русских библиотеках списков славянского перевода Библии. По последнему подсчету от 1897 года, от по век сохранилось их 226, в этом числе Евангелий, начиная с века, полных и неполных, 133 списка. К этому числу нужно присоединить еще немалое количество рукописей библейского содержания, принадлежащих ΧV–ΧVΙII векам и имеющих важное значение, каковы напр., списки Геннадиевской Библии, конца ΧV-ro века, и другие. Некоторые древнейшие из греческих и славянских списков библейского содержания сделались уже общедоступными чрез издание их путем обыкновенной печати или посредством фототипии, передающей с большой точностью особенности древнего письма. Пользование этими изданиями должно быть весьма благотворным для дела пересмотра. В самом деле, из многого может быть, бесспорно, сделан лучший выбор, чем из немногого. Из многих чтений можно выбрать такое, которое лучше выражает мысль библейского писателя. Сравнение многих списков библейского текста обогатит современ- |
| Г. Штембергер относит появление мидрашей на И. к. к III в. по Р. Х. Однако первые прямые свидетельства содержатся в сочинениях раввина Саадии Гаона. Позднюю датировку подтверждает близость Таргума на И. к. и Таргума на псалмы, в к-ром упоминаются Рим и К-поль как 2 столицы империи. Такой разброс в датировках обусловлен тем, что Таргум на И. к. является компилятивным сочинением, составление или редактирование к-рого завершилось только в эпоху распространения ислама. В языке Таргума отмечается обилие заимствованных слов из греч., лат. и персид. языков. Текст Таргума сохранился в рукописях XIII-XVI вв. Критическое издание: Vallina Fernández F. J . El Targum de Job: Diss. Madrid, 1982; см. также: Targum de Job: Edicion principe del Ms. Villa-Amil no. 5 de Alfonso de Zamora/Ed. L. D. Merino. Madrid, 1984. Перевод и комментарии: The Targum of Job/Transl., with a crit. introd., apparatus, not. C. Mangan. The Targum of Proverbs/Ttransl., with a crit. introd., apparatus, not. J. F. Healey. The Targum of Qohelet/Transl., with a crit. introd., apparatus, not. P. S. Knobel. Collegeville (Minn.), 1991. А. А. Ткаченко III. Другие переводы. Сирийский перевод И. к. (см. Пешитта ) осуществлен во II в. по Р. Х. и основан на евр. оригинале, но в то же время заметно и значительное влияние LXX. В Пешитте есть и вставки, сделанные уже христ. переписчиками. Древнеевр. источник лат. Вульгаты в случае И. к. был почти тождественен MT ( Тов. 2001. С. 146). Др. источником перевода блж. Иеронима были Гекзаплы Оригена ( Pope. 1973. P. XLVII). Античные и средневек. переводы И. к.- коптский, арабский, эфиопский и персидский, как и ранний средневек. Таргум,- интересны прежде всего для изучения истории рецепции книги, а не для исследования ее текстологии. IV. Славянский перевод И. к. восходит к корпусу переводов, сделанных св. равноап. Мефодием и его учениками, самый древний список сохранился в Южнославянской Библии, среднеболг. рукописи ВЗ XIV в. (РНБ. F.I.461; см.: Николова С. За най-стария бълг. средневек. ръкопис на Стария Завет//Старобългарска лит-ра. 1994. Кн. 28/29. С. 110-118; Костова К. Към вопроса за Кирило-Методиевите преводачески похвати в книга Йов от ръкопис F.I.461 на Рус. Нац. б-ка в Санкт-Петербург//Старобългаристика. 2000. Год. 24. 2. С. 61-69). Скорее всего первоначальный перевод сопровождался толкованиями, к-рые при переписывании копировались (РГБ. Рум. 28; Акад. 141; РНБ. Погод. 79; Кир.-Бел. 3/128) или удалялись: фрагменты текста есть в Южнославянской Библии и в более поздних списках (РГБ. Вол. 10; 605; см.: Алексеев А. А. Текстология слав. Библии. СПб., 1999. С. 159). К мефодиевскому переводу восходит старший рус. список 1394 г. (ГИМ. Чуд. 6), текст к-рого в кон. XV в. вошел в состав Геннадиевской Библии . |
| По-видимому, работа производилась по спискам типа Палеи, т. е. представляющим не чистый библейский текст, а разбавленный толкованием и вставками. Есть поправки по греческому тексту, но больше таких, которые основываются на славянских же чтениях иного вида, сравнительно с Геннадиевской Библией. По языку многия места библейских чтений отличаются особой выразительностью. По сдержанному, хотя и не строго выдержанному, отношению труда Макария к книгам, переведенным у Геннадия с латинского, а равно по пользованию иными списками текста, чему Геннадия, и по всем вообще признакам редакционной работы, видно, что труд м. Макария назначался в качестве замены Геннадиевского свода. Но такого успеха библейский свод м. Макария, как и другие попытки времени Грозного, не имел. Новгородско-геннадиевский текст, закрепленный в первом, всегда важном для исторической традиции, издании славянской Библии в г. Остроге в 1580–1581 гг., бесповоротно и властно удержал за собою господствующее положение на все последующее время. Влияние острожского издания проявилось на всей линии славянского библейского текста – вего печатном и рукописном виде. Нельзя сказать, чтобы все тексты сразу объединились в форме текста Острожской Библии. Этого не могло произойти, прежде всего, потому, что все печатные издания отдельных частей библейского текста от 1581 до 1663 года воспроизводили церковно-богослужебный текст, отличный по переводу и по составу отсплошного библейского текста, данного в острожском издании. Эти два вида текста в этот период шли совершенно самостоятельно, не смешиваясь и не изменяя своего состава. И влияние острожского текста сказалось в этой категории церковно-богослужебных печатных текстов в том, что они объединились в одном типе славянского языка русской редакции, в центре которого стояло острожское издание. В несколько иной форме выразилось влияние острожского издания на рукописные библейские тексты. Не говоря о таком же объединении языка этих списков в русле, проложенном острожским изданием, какое наблюдается в печатных изданиях, обаяние первого печатного издания полной Библии проявилось в полном почти прекращении какого бы то ни было творчества в этой области. |
| Видным источником исправлений острожского текста, как открывается из рассмотрения тех же 4-х глав книги Бытия, был также текст латинской вульгаты. Это можно видеть из следующих примеров: Быт. 37:7 ваши же снопове поклонищася Ген.=ваши же снопове окрестстояще кланяшеся Остр.=vestrosque manlpulos circumstantes adorare. 37:17 иде Иосиф в дом братия своея в Дофаим Ген.=и иде Иосиф в следе братия своея в Дофаим – южно-слав. и русск. сп.. по Остр. идет дальше их: и иде в след братия своея и обрете я в Дофаим. Прибавка Остр. Б. заимствована из Вульг.: et invenit eos in Dothain. В греческих списках соответствия этим особенностям Остр. Б. мы не находим. Иногда Вульгата, в соединении с другими текстами, образует в Острожской Библии сложную композицию. Быт.35:14 столп камень Ген.=столп на месте, идеже глагола с ним, и постави Иаков столп каменный, и жряху на нем жертвы. Остр. текст составной: первая часть состоит в распространении славянского текста, вторая и жрчху на нем жертвы соответствует латинскому libans super eum libamina. Может быть, было здесь и иное посредство. Особое место занимают исправления текста кн. Бытия в Острожской Библии, вызванные научными или вернее – временными конфессиональными соображениями. К таким исправлениям принадлежат произвольные изменения хронологии в 5 и 11 главах кн. Бытия. Вот эти исправления в 11 главе: 11:11 Ген. Сим жил 500=Остр. 33:5 лет; 11:13 Арфаксад жил Ген. 303=Остр. 330 лет; 11:18 Каинан жил Ген. 403=Остр. 330 лет; 11:14 Сала жил Ген. 134=Остр. 130 лет; 11:15 Сала жил Ген. 270=Остр. 330 лет; 11 Евер жил Ген.130=Остр. 134 года; 11:17 Евер жил Ген. 210=Остр. 370 лет. Были, наконец, в Острожской Библии исправления стилистического свойства, вытекавшие из пристрастия исправителей кизвестного рода слововыражениям и строю речи. Напр., при общем стремлении текста удерживать оставляемые без перевода греческие слова, встречаются наоборот, переведенные слова, в народной форме, там, геннадиевский тип удерживает слова в греческом начертании: Быт. 37:36 архимагирови Ген.=воеводе вои его Остр. К этой области придется отнести ряд обычных синонимических заменений. Впрочем, точное уяснение этой области ставляет задачу специального исследования острожского текста, каким мы в настоящем случае не задаемся. |
| 38:1 Аир Ген.=Ирас Остр., Л. Ар. Г. М. Кр. Рз. Сав. 38:17 си же рече Ген.=сиа же рече: что ми даси еже вънидеши к мне; он же отвещя Остр., Л. Ар. Г. Кр. М. Рз. Сав., про этом все списки, кроме Ρз, читают влезеши, вместо внидеши. 38:24 ужгуть Ген.=сожгут Остр., Л. Г. Кр. М. Сав. 38:25 пусти Ген.=посла Остр., Л. Кр. Эта же особенность слововыражения наблюдается в 37:13,14,32. 38:17, 20 (здесь с Остр.=Л.), 23. Кроме 38:20, во всех остальных случаях Остр. остается в своем чтении одиноким. 38:26 прилепится Ген.=прилеплятися Остр., Г. Кр. М. Сав. Рз. Ряд этих примеров из книги Бытия указывает, что для издателей Острожской Библии в книге Бытия весьма существенное значение имели южно-славянские и русские списки особого типа, не того, который дал геннадиевский текст книги Бытия. Списки это следующие: южно-славянские Г. М. Кр. Рз. Сав., русские Л. Ар. Если справщики острожского текста и пользовались геннадиевским текстом, то все-таки в книге Бытия они весьма часто предпочитали ему текст этой негеннадиевской группы текстов. Возможно, что своим основным текстом в этой книге справщики прямо полагали чтение этой особой группы. Но этими примерами намечается только общее направление, группа списков, а отнюдь не самые списки. Подробное рассмотрение острожского текста показывает, что списки острожских издателей были чище по своему тексту, чем дошедшие до нас южно-славянские и русские списки особого состава: те списки последовательно выдерживают свои типичные особенности, тогда как ныне известные списки, внесенные в издание А. В. Михайлова , в этих особенностях, делают отступления в сторону типа списков геннадиевской Библии. Вот примеры большей последовательности острожских списков: 37:24 поток Ген.=ров Остр., М. Г. Кр. Рз. Сав. То же самое слово встречается в той же главе – 37:28, 29; здесь оно передается во всех списках, включая и сейчас указанные, по типу геннадиевского чтения поток, только Острожская Библия ставит последовательно ров. Другой пример. В Быт. 38:12 все тексты читают пастух его Оделамит. Острожское издание: пастырь стад его Оделамит. Собственное имя не имеет разночтений. Но то же чтение в той же главе, в 20 стихе, во всех известных списках воспроизводится иначе: рукою пастуха своего Адамасита. Собственное имя подвергнуто существенной переработке. Острожское же издание и здесь точно воспроизводит чтение, данное в 12 ст.: рукою пастыря своего Оделамита. В тон и другом случае Острожское издание сохраняет чтение пастыря, несомненно более древнее, чем пастуха. По этим примерам, текст Острожской Библии опирается на более исправный и древний текст, чем дошедшие до нас южно-славянские и русские списки. |
| Бывали пояснительные статьи, “толки” и “сказы” в славянских текстах из византийских источников (некоторые из старых предисловий внесены и в Геннадиевский свод), но эти статьи преимущественно представляли заимствования из святоотеческих толкований или подражаний этим толкованиям и носили характер благоговейного проникновения в тайну Откровения; новые схоластические пояснения священного текста носят другой характер: в них царят дух и запросы обычного в нашем нынешнем смысле предисловия к книге или школьного рационализма с стремлением охватить и исчерпать предмет в смысле всестороннего школьного знания. Общее описание этих статей приведено у Горского и Невоструева 12 , а также — в интересах уяснения литературных источников статей — уА. И. Соболевского 13 . Три списка Геннадиевской Библии — известные 1, 2 и 3 Синодальной Библиотеки — в этих добавочных статьях не представляют полного сходства: 3 (Библия XVI в.) довольно часто идет особняком, дает иные статьи, чем те, что помещены в списках 1 и 2. Немецкие и латинские оригиналы этих пояснительных статей в точности еще не найдены. Не видно, чтобы все добавочные статьи к текстам Библии были переведены только для потребностей Геннадиевского свода. В конце XV и начале XVI века переведено было множество этих статей, иногда прямо весьма посредственных 14 . Есть рукописи, где эти статьи собраны отдельно от Библейских текстов, и этих статей известно больше, чем то, что дается нам в списках Геннадиевской Библии 15 . Можно думать, что из этого запаса и производился особый выбор нужных статей для Геннадиевского свода. Вторая добавочная часть Геннадиевской Библии состоит из переводов с латинской Вульгаты неканонических и некоторых канонических книг и из восполнения по той же Вульгате некоторых частей книг, помещенных в старом переводе. В этом переводе внесены в Геннадиевскую Библию две книги Паралипоменон, три книги Ездры, книги Неемии, Товит, Иудифь, Премудрости Соломона, 1 и 2-я книги Маккавейские. Восполнены переводом с латинского следующие книги: Есфирь, главы 10–16; пророка Иеремии, главы 2:13–25:14, 46:1–52:4; пророка Иезекииля, главы 45–46. |
|
|
