| Возможно, именно по этой причине русские цари и митрополиты/патриархи иногда считали возможным пользоваться титулом «всея Великия Руси/Росии» . Греческие же церковные власти при контактах с двумя частями Руси зачастую прибегали к сложившимся обозначениям «Великая и Малая Русь», а также к другим названиям современных им государств. Особенно заметно это становится во времена увеличения контактов Восточных патриархов с Москвой во второй половине XVI в. В то же время следует отметить, что представители греческих церковных властей не всегда придерживались какой-то строгой терминологии при обозначении частей Руси. Так, и Московская Русь, и территория западнорусской Киевской митрополии у них могли именоваться одинаково «Россией», «всей Россией» . Московская Русь в греческих документах этого периода нередко обозначалась «Московией», а территория западнорусской Киевской митрополии – Польшей («Ляхией», «Полонией» ). Однако использование данного терминологического разнообразия не вытесняло из употребления классические топонимы «Великая и Малая Россия». Мы находим их, в первую очередь, в титулах русского царя, Московского патриарха, а также в применении к Киево-Галицкому митрополиту, что подчеркивает официальный статус этих терминов, а также в различных грамотах и документах, в том числе и в имеющих каноническое и юридическое значение. Во второй половине XVI в. данная русскоземельная топонимическая терминология официально употреблялась представителями Греческой Церкви и была прекрасно известна основным участникам учреждения Московского патриархата. Так, патриарх Антиохийский Иоаким V, который предпринял путешествие в Москву через территорию Польши в 1586 г., находясь в это время во Львове, оставляет здесь целый ряд своих посланий к местному духовенству и мирянам и учреждает православное братство. В тексте учредительной грамоты Иоаким сообщает о своем прибытии «в землю рускую» (в греч. тексте грамоты: «ες τν γν ρουσακν») . В другой грамоте, составленной на арабском языке, патриарх приветствует львовских «православных русских христиан» . В следующих посланиях патриарх благословил духовенство и мирян «во Львове и всей Польше и Малой Руси» . В том же 1586 г. во Львов приехали посланники («экзархи») Константинопольского патриарха Феолипта II Арсений Элассонский с епископом Дирахийским, которые в грамоте Львовскому епископу Гедеону Балабану сообщали о своем прибытии «во всю Росию» . Напрашивается вывод, что в 80-х гг. XVI в. территорию Киево-Галицкой митрополии, занятую Польшей и Литвой, греческие церковные власти продолжали воспринимать «русской землей», «Малой Русью», «всей Русью» (или же частью «всей Руси»), ее православное население – «русским» народом. |
| Многого добился он, чего не достигал ни один южнорусский князь, и с такими усилиями, которых не вынес бы другой. Почти вся южная Русь, весь край, населенный южнорусским племенем, был в его власти: но не успевши освободиться от монгольского ига и дать своему государству самостоятельного значения, Данило тем самым не оставил и прочных залогов самостоятельности для будущих времен. По отношению к своим западным соседям, как и вообще во всей своей деятельности, Данило всегда отважный, неустрашимый, но вместе с тем великодушный и добросердечный до наивности, был менее всего политик. Во всех его действиях мы не видим и следа хитрости, даже той хитрости, которая не допускает людей попадаться в обман. Этот князь представляет совершенную противоположность с осторожными и расчетливыми князьями восточной Руси, которые, при всем разнообразии личных характеров, усваивали от отцов и дедов путь хитрости и насилия и привыкли не разбирать средств для достижения цели. Не прошло ста лет после Данила, и в то время, как в восточной Руси возникали прочные начала государственного единения, южная Русь - явившись еще в XIII веке на короткое время в образе государства под властью князя, получившего титул монарха между европейскими государями - не только распалась, но сделалась добычею чужеземцев. К такой судьбе бесспорно приводило ее географическое положение, близкое соседство с Европою. Восточною частью южной Руси завладели литовцы, западною - поляки, и, по соединении последних между собою в одну державу, южная Русь на многие века была оторвана от русской земли, подвергаясь насильственному давлению чуждых стихий и выбиваясь из-под их гнета тяжелыми, долгими и кровавыми усилиями народа. Но личность Данила Галицкого тем не менее остается благородною, наиболее возбуждающею к себе сочувствие личностью во всей древней русской истории. ИСТОЧНИКИ 1. Внука киевского князя Изяслава Мстиславича, известного в истории своей упорной борьбой сначала с суздальцами, а потом с Юрием Долгоруким. Род Романа шел от Мстислава, старшего сына Мономаха. |
| Позволю себе напомнить собравшимся некоторые исторические события. В течении 4-х веков, с 14-го по 18-ый, Галиция входила в состав Польского шляхетской республики, как самая её отсталая часть. За эти годы практически весь высший слой русского народа Галиции ополячился и окатоличился. Свято хранили свои русские корни только крестьяне и духовенство, низведённое поляками до крепостного состояния: польские шляхтичи не признавали священников за особое сословие, заставляя их нести барщину наравне с крестьянами. Раздел Польши в конце 18-го столетия привёл Галицию под скипетр Габсбургов, и одновременно принёс освобождение от вековой унизительной зависимости от польского элемента. Прикарпатская Русь впервые за многие столетия вздохнула свободно и естественно чувствовала глубокую благодарность Габсбургам за своё освобождение. Уже в начале 19-го века стали проявляться первые ростки культурного возрождения Галицкой Руси, а к середине столетия это возрождение оформилось в самобытную русофильскую партию. Краеугольным камнем идеологии русофилов была верность своему народу, народу русскому, и верность своему государю - австрийскому императору. Отмети при этом, что по самой своей сути русофильская партия обязана была быть партией христианской, миротворческой, так как само её существование было возможно только при согласии, мирном сосуществовании двух мировых империй Австрийской и Российской. Наиболее емко мировоззрение русофильской партии, к которой и примкнул наш автор, выражено в редакционной статье «От Львова. Поглед в будучность» в 59-ом номере львовской газеты «Слово» за 1866: «Русь галицкая, угорская, киевская, московская, тобольская и пр. в отношениях этнографическом, историческом, лексики, литературном и обрядовом, есть одна и та же самая Русь, не смотря на то, что в Галиции она верно предана своему возлюбленному монарху и его светлой династии, а там, заграницей, она также предана своему монарху и его династии… Мы не можем отгородиться китайской стеной от наших братий и отделиться от языковой, литературной, церковной, и народной связи со всем русским миром». |
| Казалось, что после родовых княжеских рядов при сыне Изяславовом смуты должны были прекратиться, но вышло иначе, когда по смерти Святополка киевляне провозглашают князем своим Мономаха, мимо старших двоюродных братьев его, Святославичей. Благодаря материальному и нравственному могуществу Мономаха и он, и старший сын его Мстислав владели спокойно Киевом; родовая общность владения между тремя линиями Ярославова потомства и, следовательно, самая крепкая связь между ними должна была рушиться: Святославичи черниговские должны были навсегда ограничиться восточною стороною Днепра, их волость должна была сделаться такою же отдельною волостию, каковы были на западе волость Полоцкая или Галицкая; между самими Святославичами дядя потерял старшинство перед племянником, он сам и потомки его должны были ограничиться одною Муромскою волостью, которая вследствие этого явилась также особною от остальных волостей черниговских; старшая линия Изяславова теряет также старшинство и волости вследствие неуважения Ярослава Святополковича к дяде и тестю. Впоследствии она приобретает волость Туровскую в особное владение. Но вот по смерти Мстислава Великого и в самом племени Мономаховом начинается усобица между племянниками от старшего брата и младшими дядьми, что дает возможность Ольговичам черниговским добиться старшинства и Киева и восстановить таким образом нарушенное было общее владение между двумя линиями Ярославова потомства. По смерти Всеволода Ольговича вследствие всеобщего народного нерасположения к Ольговичам на западной стороне Днепра они лишаются старшинства, которое переходит к сыну Мстислава Великого мимо старших дядей; это явление могло быть богато следствиями, если б Изяславу Мстиславичу удалось удержать за собою старшинство; благодаря исключению из старшинства и из общего владения Ольговичей, с одной стороны, и младшего Мономаховича Юрия, с другой, главные, центральные владения Рюриковичей распадались на три отдельные части: Русь Киевскую, Русь Черниговскую и Русь Ростовскую или Суздальскую. Но крепкие еще родовые понятия на юге, в старой Руси, и другие важные характеристические черты ее древнего быта, неопределенность в отношениях городского народонаселения и пограничных варваров помешали разделению, нарушению общего родового владения между князьями: когда дядя Юрий явился на юге, то племянник его Изяслав услыхал с разных сторон: " Поклонись дяде, мирись с ним, мы не пойдем против сына Мономахова " , и вот Изяслав, несмотря на все свои доблести, на расположение народное к нему, должен был покаяться в грехе своем и признать старшинство дяди Вячеслава, вступить к нему в сыновние отношения. |
| Святой Владимир разделил эту Русь между своими сыновьями с тем, чтоб удельные князья повиновались великому князю киевскому. С того времени начался длинный период удельных княжеств, то дробившихся по числу членов рюриковской династии, то соединявшихся и переменявших себе князей. Скреплялось единство Руси единством иерархии, единством рода русских князей и единством языка. Несогласие и вражда между русскими князьями, добивавшимися то великого княжества, то лучших уделов, ослабляя Русь. С XIII столетия она была безнаказанно опустошаема монголами, а для избежания опустошений платила им дань через посредство великого князя московского, который назначался монголами из князей рюриковской же династии. Поддерживаемая монголами власть князей московских возвысила их значение на Руси и дала им силу по свержении монгольского ига соединить все уделы русские, уцелевшие от захвата литовцами с другой стороны, западной. Монголы, как кочевники, не жили между русскими и не вмешивались в их внутреннее управление, ни в государственное, ни в церковное. С западной стороны часть литовского, тогда еще языческого племени, отстоявшая свою независимость от ливонских и прусских рыцарей, постепенно совладевала русскими уделами. Литовские князья, по русским летописям, были русского происхождения 19 . Указанное польскими летописцами происхождение литовских князей от Палемона явно носит характер баснословия. В Литве также существовала система дробления земель на уделы между членами княжеской фамилии. Литовские князья обыкновенно женились на русских княжнах, и чрез то вводилось христианство православное в княжеской литовской фамилии; каждый князь, получавший русский удел, принимал православие. В городе Вильне, построенном на рубеже между литовским и русским населением, было больше двадцати церквей русских. Великие князья литовские усвоили себе язык русский, который был во всех землях литовских языком официальным. Я видел грамоты, писанные по-русски и данные великими князьями литовскими даже для чисто-литовского населения, занимавшего теперешнюю Ковенскую губернию и часть Виленской 20 : грамотность литовская не существовала. Итак, Русь западная, состоя под владычеством князей литовских, не испытывала никаких насилий ни относительно религии, ни языка, ни быта. |
| Владимир, отсылая католических проповедников, сказал им: идите за ся, яко отцы наши не прияли сего суть. Предки наши не незнакомы были совершенно с католицизмом: если свидетельства Дитмара и Саксона Грамматика не имеют для нас непреложного автентизма (будто епископ кольбергский Рейнберг насаждал веру католическую в Киеве), то, по крайней мере, сам Нестор говорит, что в Киеве были католики; и самые сношения с Западом доказывают, что Русские знали сколько-нибудь католицизм; при том же и св. отцы не могли не обратить внимания на славянскую Русь, в то время, когда дело шло об обращении наших богемских и моравских братьев. Так, если верить Нарушевичу, основывающемуся на Дитмаре 1 , Владимир заточил в тюрму Рейнберга за подущение Святополка; митрополит Леонтий писал об опресноках 2 . Митрополиты, приобрев чрезвычайную власть и значение 3 , получили более средств, и старались охранить свою паству от опасности и поселить в Русских заранее нелюбовь к католицизму. Такому старанию иерархов помогали и другие обстоятельства. Полевой прекрасно замечает, что в ересях первого христ. века России заметно преимущественно влияние западной Церкви 4 . 5 Пока Русь имела единство, православие в ней торжествовало. Но с конца XII века началось пагубное отделение северной половины от южной, постепенно совершавшееся по мере внутреннего ослабления обеих. Как Северная, так и Южная Русь испытали перемены, которые не только способствовали их взаимному разъединению, но даже распадению каждой на части. Пред нашествием Татар, в Северной Руси, в строгом смысле, не было ни одного княжества, которое имело бы не номинальную, а действительную препондерацию над другими. На юге галицкие князья стремились усилиться, но более отдалиться от соседей, а не получить над ними первенства. Но в Галиции беспрестанно происходили страшные беспорядки. Это навлекало на нее влияние иноземщины и католицизма. Галичь, Брест, Перемышль и с ними волынские города, будучи театром непрестанных княжеских усобиц, привлекали в свои стены жадные толпы Поляков и Венгров, ходивших то под видом помощи ссорившимся князьям, то под предлогом прав на Галицкое королевство для своих принцев. |
| Папа Григорий IX и император Фридрих II враждовали не менее отчаянно, чем Даниил Галицкий и Михаил Черниговский. В Европе началась паника. Фридрих приготовил в Сицилии корабль для бегства от монголов. Однако, продолжения похода Батыева войска не последовало. Орда была измотана длительным походом. Русь, принявшая на себя основной удар, по сути спасла Европу от повторения своей участи. Кроме того, на свертывание похода повлияло еще одно обстоятельство: в Монголии в декабре 1242 г. неожиданно умер великий хан Угэдэй. Батый поспешил назад, чтобы принять участие в выборах нового великого хана, намереваясь повлиять на их исход. Вернувшись в 1243 г. на Южную Русь, Батый основывает на покоренных им землях свое государство, которое называлось " ханство Кипчакия " , так как земли половцев-кипчаков - южнорусские степи и Поволжье - составили ядро владений Бату. Государство это также известно под названием " Золотая (или Синяя) Орда " . Оно простиралось от Хорезма на Востоке до Болгарии на Западе, от Руси на Севере до Крыма и Кавказа на Юге. Первоначальные же территории улуса Джучи в Средней Азии и Казахстане отошли брату Батыя - Орде. Русь, разгромленная и обескровленная, а потому практически не способная к сопротивлению, вошла в состав державы Батыя на правах подконтрольных монголам земель с правами частичной автономии. Конечно, это было насилием над Русской землей, а отнюдь не ее добровольным вхождением в состав Золотой Орды, как это представляет Гумилев. У русских князей просто не было выхода. Можно было либо признать Батыя своим верховным государем, " царем " , как позже стали называть его на Руси, либо, в случае непокорности и попыток сопротивления, русские княжества просто обрекались на полное уничтожение, а русский народ - на истребление. В устье Волги, на берегах одного из ее рукавов - Ахтубы, в ста километрах от нынешней Астрахани, Батый построил свою столицу - город Сарай-Бату (ныне городище Селитряное). Сюда он вызывает русских князей, обязанных отныне прибывать к хану с выражением своей вассальной зависимости и покорности. |
| Их намерением есть оторвать Русинию из Чехословацко-Русской Федерации и присоединить ее к России». Однако очень скоро, разочаровавшись в политике Чехословакии по отношению к русинам, «Американский Русский Вестник» стал критиковать Прагу за поддержку украинофилов и за несоблюдение своего обещания о предоставлении широкой автономии Подкарпатской Руси. Русинская общественность Словакии резко критиковала чехословацкое руководство за нежелание включить в состав ЧСР территорию лемков, объясняя это опасениями чехов и словаков в связи с возможным усилением русинов, что произошло бы в случае объединения русинов-лемков с угорскими русинами. В ноябре 1921 г. прешовская газета «Русь» писала: «Лемки – самые твердые русские люди и поэтому всякие мадьяроны ненавидят лемков… На Парижской конференции требовали лемки объединения, но паны их высмеяли. Паны не хотели, чтобы мы были в одном доме и галицкую часть оставили полякам, не хотели принять галицких лемков и словаки, ибо боялись, что если нас будет больше, то мы не позволим над собой издеваться». Примечательно, что при решении вопроса об официальном наименовании вошедшей в состав Чехословакии русинской области к югу от Карпатского хребта чехословацкие политики предпочли термин «Подкарпатская Русь» ранее широко использовавшемуся термину «Прикарпатская Русь», объясняя это прежде всего тем, что термин «Прикарпатская» использовался лемковскими политическими деятелями. Так, в своей служебной записке по поводу организации администрации Подкарпатья осенью 1919 г. министр внутренних дел Чехословакии А. Швегла подчеркивал, что «вместо слова “Прикарпатская” надо использовать слово “Подкарпатская”, поскольку лемки Галиции называют себя “Прикарпатскими” русскими». Данная терминологическая замена, таким образом, была призвана подчеркнуть различие между подкарпатскими русинами в составе Чехословакии и русинами-лемками, вошедшими в состав Польши. После неудачной попытки присоединиться к Чехословакии лидеры лемковской республики вновь стали рассматривать возможность присоединения к России, однако в разгар гражданской войны данная инициатива не имела под собой никакой реальной почвы. |
| Князь Даниил Галицкий Понять, каким представлялся образ Русской земли в Галицко-Волынской летописи, сегодня достаточно важно. Дело в том, что в последние годы Галицко-Волынская летопись – этот уникальный памятник общерусского значения, создававшийся между 1246 и 1292 годами и охватывающий события почти целого столетия (1201–1292), – стала, к сожалению, знаменем воинствующих украинских националистов. Для них эта летопись – первый памятник украинской литературы (некоторые, пытаясь сделать корректными свои высказывания, говорят: староукраинской). Объединителя Галицко-Волынской Руси князя Даниила пытаются сделать чуть ли не первым украинским властителем (то ли гетманом, то ли президентом), с особым удовольствием смакуют его унию с Римом (правда, еще вопрос, а была ли она в собственно церковном смысле) и стыдливо забывают упомянуть, что с Римом он разорвал вскоре после того, как получил корону от папы Иннокентия IV. Голословно утверждается, что Галицко-Волынская Русь в ΧΙΙΙ веке не имела ничего общего с прочими русскими землями, она-де – сама по себе. Начиная с ΧVI века, сначала поляки и униаты, а затем австрийцы, венгры и украинофилы пытались железом и кровью стереть с Галицко-Волынской земли всякие следы Православия и русскости, истребить самое имя Руси на этой многострадальной земле. Памятными вехами являются 1914–1915 годы, когда было уничтожено, по разным оценкам, от 60 000 до 80 000 православных русинов, а также 1941–1944 годы, когда на Галичине истреблялись не только поляки и евреи, но и русские – носители русского сознания и православной веры. Теперь воюют с прошлым, пытаясь стереть русское имя из памятников истории и памяти народной. Но если мы вглядимся в этот уникальный источник – Галицко-Волынскую летопись, то с удивлением увидим, что он, как и «Слово о полку Игореве», пронизан общерусским сознанием, болью за всю Русскую землю. Самый язык Галицко-Волынской летописи, при всех его особенностях, это язык древнерусский. Лучшим доказательством того, что в сознании книжников, создававших Галицко-Волынскую летопись, Русская земля была единой, являются включенные в летопись повесть о битве при Калке, рассказ о нашествии Батыя на Северо-Восточную Русь и о героической защите ее городов – Рязани, Владимира, Козельска, та скорбь, которая ощущается в величественных и простых словах этих повествований. Это и приводимые ниже наблюдения показывают, что и в ΧΙΙΙ веке раздробленная, растерзанная и страдающая Русь была духовно единой, в первую очередь благодаря единой православной вере, которая во многом формировала общерусское сознание и образ единой Русской земли, завещанной потомкам, в том числе и нам с вами. |
| 1963. С. 339). Этот день утвердился после его внесения в Пролог, в списках к-рого (более 140 версий, ранние - кон. XIV и нач. XV в.- определяют хронологическую границу, ср.: Турилов. 2000. С. 21) память К. и Мефодия неизменно стоит под 11 мая, а день памяти 6 апр. не встречается. Б. Н. Флоря, Д. Чешмеджиев Почитание К. и Мефодия на Руси и в России до XIX в. Почитание К. пришло на Русь с принятием христианства в кон. X - нач. XI в. через болгарское (и частично, возможно, в сер.- 2-й пол. XI в. через чешское) посредство. При этом на Русь попал неполный корпус памятей текстов, посвященных святым, что, вероятно, объясняется региональными особенностями его почитания в Болгарии. Так, в восточнослав. рукописях не встречается древний канон К. 8-го гласа, дошедший в 2 болг. списках XIV и XV вв., равно как и ряд тропарей из канона 4-го гласа, сохранившихся в южнослав. традиции. Неизвестной осталась и память К. и Мефодия 25 авг., представленная в ряде южнослав. списков Пролога. В месяцесловах восточнославянских списков Апостола в отличие от южнославянских не встречаются тропарь и кондак К. В то же время древнерус. списки службы К. с каноном 4-го гласа (РГАДА. Ф. 381. 131 («Ильина книга»), кон. XI в.; ГИМ. Син. 164, сер. (?) XII в.; РГАДА. Ф. 381. 98, кон. XII - нач. XIII в.) являются древнейшими во всей слав. рукописной традиции. Только в 2 древнерус. списках (ГИМ. Син. 165, сер. (?) XII в.; РГАДА. Ф. 381. 111, кон. XIV (?) - нач. XV в.) сохранился общий канон К. и Мефодию с анонимным текстовым акростихом «Коурила философа и блаженаго Мефодия пою», открытый А. В. Горским ( Горский. 1856). Наиболее полным и репрезентативным во всей совокупной слав. средневек. рукописной традиции является набор четьих текстов, посвященных К.: ЖК и Проложное Житие, Похвальное слово ему и общая похвала К. и Мефодию. О постепенном ослаблении почитания К. на Руси свидетельствует отсутствие службы ему в древнерус. Минеях праздничных после кон. XI в. и исключение ее (во всяком случае, в Сев.-Вост. Руси) из Миней служебных после сер. XIV в., если не ранее, еще до замены Студийского устава Иерусалимским (напр.: РГАДА. Ф. 381. 102, ок. 1415 г., Переславль-Залесский; БАН. 16.14.10, 1-я четв. (нач.?) XV в., Сев.-Вост. Русь); позднейший из списков представлен в рукописи псковского происхождения 1-й пол. (нач.?) XIV в. (РГАДА. Ф. 381. 105). Младший из списков общего канона равноапостольным К. и Мефодию заметно сокращен. Служба К. не была включена в краткий вариант Минеи праздничной в составе Обихода (старший список (галицко-волынского происхождения) - Ганкенштейна кодекс нач. XIII в.: Vindob. slav. 37), предназначавшийся, вероятно, для приходских храмов. После XIV в. служба К. присутствует лишь в неск. провинциальных рукописях Миней служебных западноукр. происхождения. Стихиры и кондаки К. не встречаются в составе древнерус. Стихирарей и Кондакарей XI - нач. XV в. |
|
|
