| Однажды по поручению Священного Кинота (где я двадцать два года представлял Дионисиат) мне пришлось отбыть в одно место для неотложного следствия, и путь мой пролегал мимо этого скуднейшего из поселений. Стояла весна. По краткости расстояния и ввиду воскресного утра я отправился пешком. И уже на подходе к Капсале заслышал доносившуюся с дальнего конца горной тропы дивную мелодию и различил слова «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем и спаси мя, Едине Человеколюбче». Спустился пониже и замер, очарованный поистине ангельским пением, сливавшимся с ароматом сосен в юной зелени, но, как только отзвучали Блажени, а за ними тропари, кондаки и Трисвятое – все, что положено петь в это время, если не совершается Божественная литургия, – тотчас устремился вперед, желая видеть неведомого мне нового Кукузеля 145 . И в самом деле не ошибся сравнением! Ибо то был, как узналось позже, знаменитый протопсалт из Пирея, пелопоннесский уроженец Константин Захаропулос (впоследствии святогорский монах Каллист) – совсем еще молодой, лет тридцати, а по цветущему виду и крепкому сложению настоящий житель «счастливой Аркадии» 146 . Ревнуя по Богу, он оставил все и пришел на Афон, чтобы избрать жизнь нищего аскета. За бесценок приобрел у кириархальной обители убогую каливу и начал подвизаться там в тесноте, скудости и всяческих лишениях, хотя мог жить среди полного довольства в миру или, по крайней мере, в любой из богатых обителей Святой Горы. Проведя в этой каливе лет десять, отец Каллист скончался от отравления дикими травами, которые отваривал и ел за неимением хлеба. Коснувшись тех трудных для Афона времен, нельзя умолчать о великом бескорыстии нищих пустынников. Однажды Священный Кинот поручил мне и еще двум братиям распределять старую одежду, присланную шведским Красным Крестом. На основании списка, где значились триста пятьдесят подлинно неимущих, в Карею для получения вещей и продовольствия (главным образом бобов) призваны были, наряду с прочими, человек пятьдесят капсалиотов. Из них явилась примерно половина – те, кого уполномочили оставшиеся дома старики и немощные. Нас глубоко поразило не столько бесстрастное отношение «делегатов» к раздаваемым благам, сколько готовность уступить все лучшее другим и боязнь хоть в чем-то обездолить собрата. Вот каковы эти альтруисты, облаченные в тряпье и обутые в волосяные мешки! Ни тени суеты, ни малейшего сетования – лишь проникновенные слова благодарности (если это греки) и глубокие поклоны (если это русские, румыны или болгары, не знающие по-гречески). Пусть подражают им все раздаятели и получатели благ в миру, пусть услышат о них в Министерстве социального обеспечения, ни разу не выделившем святогорцам и ржавой иголки! Скит Святого Пророка Илии |
| Братия сей идиоритмии состоит примерно из тридцати монахов, одеждой и трапезой своей напоминающих скорее киновитов. По своему начальственному положению и духовным дарованиям первенствуют среди них иеромонахи Даниил и Иерофей. Мудрые старцы всячески помогают месту своего покаяния и всей Святой Горе как проистамены и антипросопы при Священном Киноте. Подобно другим монастырям, Дохиар понес огромные убытки от разгула стихии и еще большие – от последствий оккупации в годы войны. Но достохвальная ревность его руководства и самоотверженность всей братии позволили, во-первых, успешно восстановить внутренний распорядок жизни и, во-вторых, укрепить расшатавшиеся постройки и оползающий каменный фундамент виноградника. На сегодня осталось лишь расчистить монастырское кладбище от громадных наносов ила, земли и камней. Историю обители написал ученый архимандрит Христофор Ктенас 152 . Некогда насельник Ивирона, а потом Дохиара, он окончил свои дни чредным священником греческой общины в Галаце 153 . Истовый клирик, ревнитель духовного просвещения, строгий и нелицеприятный обличитель, отец Христофор не стяжал симпатий у святогорцев и вынужден был послужить Великой Церкви Христовой на ином месте. В 1912–1913 годы, на которые пришлось освобождение Афона, он исполнял должность секретаря Священного Кинота и подготовил историческую резолюцию о соединении Святой Горы с Матерью-Элладой. Текст ее, как и упомянутый уже труд по истории Дохиара, останется вечным памятником мудрости этого мужа. Глубоко страдая в последние свои годы от нерасположенности к нему некоторых братий, он выпустил обличительную брошюру, которая глубоко опечалила и большинство старцев. Главное же сочинение приснопамятного отца Христофора – правдивая и беспристрастная «История Дохиара» – выказывает его красноречивейшим писателем не только Афона, но и всей Греции. В Дохиаре с самого его основания ценилась ученость и приветствовались образованные насельники. Эта традиция продолжается сегодняшними монахами, которые, при всей своей малочисленности, до недавнего времени занимались просвещением послушников. Но увы! Любовещественный дух века действует и здесь, удерживая некоторых отцов на приходских местах в миру. Будем же уповать, что, придя в себя (ср.: Лк. 15, 17 ), вернутся они воздать сыновний долг месту своего покаяния. Каракалл |
| В скитах и пустыне, где не положено иметь вьючных животных, всякая работа выполняется насельниками как почетная и достойная похвалы, хотя для многих поначалу и непривычная. Одни рубят дрова, другие возделывают крошечный огород, третьи замешивают глину, стряпают, стирают – словом, делают все, что необходимо человеку в земной жизни. Но сказано также: отвергнись себя ( Мф. 16, 24 ). После утомительной для тела полунощницы естество физическое требует пищи и подкрепления, но устав иноческого жительства повелевает поститься до часа девятаго, то есть до трех часов пополудни. Природная часть ищет беседы, общения и рассеяния, трезвящийся же дух напоминает монаху о безмолвии и заповедях Внемли себе ( Быт. 24, 6 ) и «Бегай [людей], и спасешься» 71 . А затем вступают в дело монашеские обеты, безропотное послушание старцу, терпение прещений (хотя бы кто и без всякой вины был), отсечение своеволия и все прочее, чего требует добровольно избранный путь мученичества, то есть иноческого жития. Посему братия, находящиеся в миру, но вожделеющие истинной жизни и делания по Богу, ревнующие о добродетели и чающие спасения души, почитайте нищих и смиренных монахов, избравших вольную бедность и уничижение, чтобы приобрести Христа. И не будьте, заклинаю вас, скоры на осуждение и на умозаключение о целом по некоей части его. Творящий бесчиние сам выставляет себя на обозрение, добродетель же в благообразии своем, напротив, смиренномудра и сокровенна. Не давайте веры всем обвинениям против монашествующих, но, как благоразумные и рассудительные, всегда памятуйте, что в любом звании людском встречаются негодные, что и среди апостолов нашелся предатель и что всецелое совершенство – лишь на небесах. О прельщении от самомнения Рассказывал нам блаженнейший старец Христодул из Катунакии, что в одной приморской каливе «малого» скита Святой Анны жил монах по имени Харалампий, подвизавшийся в уединении. Был он пригож лицом, высок и с бородой до пояса. Сему-то монаху вселукавый изобретатель зла диавол исподволь внушил, что по духовным своим дарованиям, как и по телесному виду, достоин он патриаршества. И, когда увидел Харалампия ежедневно охорашивающимся, глядящимся в зеркало и ухаживающим за бородой, вообразил, что тот уже пленен гордостным помыслом. Отчего и явился ему во сне в образе священнослужителя со словами: «Прибудет на днях из Константинополя посольство архиереев, чтобы забрать тебя отсюда и возвести на Вселенский престол». Поверив сказанному, сей несчастный из самомнения, а также из страха, как бы предприятие это не расстроилось, не открылся никому и втайне начал готовиться к прибытию послов и скорому отъезду. |
| В раздумьях об иноческом местопребывании мысль многих обращалась, быть может, к Ватопеду, Великой Лавре и Русику. Что ж, такие монахи есть и там, но самых выдающихся пустынножителей этого рода отыщем мы среди русских в Каруле и среди греков в Катунакии. Здесь, в негостеприимной Каруле, живет свыше тридцати лет иеромонах Парфений, сын русского графа, чьи имения в Прикарпатье равнялись всей Македонии. Другой, отец Никон, из высших офицеров царской армии, говорит на нескольких языках и славится обширными богословскими познаниями. К нему приезжает много иностранцев, особенно протестантов, часть которых, под влиянием собеседований с ним, обращается на путь истинной веры. Один из них, в прошлом член Палаты общин английского парламента, всей душой принял Православие и теперь ревностно служит Церкви в Лондоне, благодарный отцу Никону, который духовно пробудил его и близких ему людей. Двое тамошних греков пришли из нашей Дионисиевой обители и живут уединенно: один – в пещере, почти на стометровой высоте, другой – в каливе пониже – двадцать пять метров над морем. Катунакия Выше Карули, в сорока пяти минутах пешего пути от моря, есть другое поселение пустынников – Катунакия 87 (правильнее – Кандунакия), название которого связано с Кандуни, вершиной на южной стороне Афона. Оно состоит примерно из тридцати строений, разбросанных по склону от Кармилиона до «малого» скита Святой Анны и Карули. Как и карулиоты, пятьдесят его насельников лишены всякого земного утешения и чают все той же влаги с небес. Этому скалистому выступу Афонской горы от природы выпало быть безводным, ибо потоки с ее вершины изливаются с обеих сторон в овраги Святой Анны 88 и Керасьи 89 . Катунакийские отцы не раз с великими трудами, но тщетно раскапывали скальные впадины в поисках источников и теперь довольствуются малыми цистернами для дождевой воды, пользуясь любой возможностью пополнить их с помощью самых нехитрых средств. Но и здесь недостаток у одного насельника восполняется братолюбием другого, и доселе наблюдается у них состязание в любви и готовности отдать последнее. |
| Но чтобы не быть голословными, спросим: где еще на земле встречается такое гостеприимство? Что в мире столь же доступно для посещения в любой день и час хотя бы как музей? И кто еще – не только в государственных, но и в церковных учреждениях – несет свое служение с таким бескорыстием, не требуя ни жалованья, ни пенсий, ни даров? И вот никому ничего не должные (ср.: Рим. 13, 8 ), но всеми злословимые монахи от стражи утренния до нощи ( Пс. 129, 6 ), после многочасовой агрипнии и собственного келейного правила с неизменной готовностью спешат разместить гостей, не только не ожидая, но и решительно отказываясь от всякого вознаграждения, а напоследок еще и испрашивая прощения, если что невзначай упустили. Кто из высокооплачиваемых сотрудников государственных музеев и библиотек выказывает подобную заботу о сбережении вверенных им сокровищ? Агиориты же, вынужденные покинуть Афон в дни Великого восстания 1821 года, уплыли оттуда почти нагими, но увезли в лодках важнейшие святыни и манускрипты, которые позже вернулись назад в полной сохранности, тогда как сами блаженные отцы стали жертвой на алтаре отечества, претерпев изгнание и иные невзгоды войны. Известен, правда, один-единственный случай, когда монах привлекался к суду за хищение рукописи. Тогда, в 1935 году, был приговорен к пятилетнему заключению старец Афанасий из скита Святой Анны. Обвинение оказалось ложным: истинный виновник, тяжело заболев, признался на смертном одре, что спрятал пропажу в скитской костнице. Оболганный же старец, который провел к тому времени три года в тюрьме, отказался от всякого иска к своим обвинителям и предоставил возмездие Богу. Итак, монахи наших дней, уступая своим предшественникам в благоговении, аскетическом делании и многом другом, превосходят их, без сомнения, в двух вещах: во-первых, в попечении о монастырских святынях, строениях и книгохранилищах, оберегаемых как зеница ока, и, во-вторых, в странноприимстве, ибо если прежние оказывали его от избытка, то эти – от недостатка. Но многие сегодня спрашивают: да пожертвовала ли чем-нибудь Святая Гора, когда дело касалось блага всей страны и общества? На это ответим, что в пользу беженцев и безземельных Святая Гора пожертвовала всю свою сельскохозяйственную недвижимость, в том числе шестьсот тысяч стремм обработанной земли, двести тысяч оливковых и сто тысяч шелковичных деревьев, не считая пастбищ, виноградников, водяных мельниц и маслобоен. При этом ни у кого на Афоне и в мыслях не было оформить эти пожертвования как договор о займе для получения прибыли. Став фактическими кредиторами государства, святогорские монастыри получают в виде арендной платы от него крохотную сумму, которая в нынешнем году составила три тысячи драхм, и по одной ока муки с каждой стреммы впридачу. Однако и из этой суммы треть возвращается в государственную казну как различные взносы на общенациональные и общецерковные нужды и в качестве налогов. |
| Посильно пытаясь исправить этот недостаток, прошу простить как за непреднамеренные упущения моего труда, так и за слишком острые порой высказывания в адрес отдельных лиц и учреждений, которым я таким образом невольно нанес обиду. Относительно упущений скажу, что они, будучи многочисленными и серьезными (о чем сказано и в Предисловии), проистекают как из неохватности замысла – среди многотысячного собрания мужей, подвизавшихся на Святой Горе за два с лишним столетия, указать избранных, – так и из невозможности за многими иными попечениями до конца обойти дивный сад Пресвятой Владычицы, собрав все благоуханные его цветы – тех, кто окончил уже добрый свой подвиг и преселился в небесные обители. За невольные же обиды вновь и вновь прошу простить, дабы не оказалось, что автор, не доставив духовной пользы читателям, повредил осуждением и самому себе. Всем вам ведомо, честные отцы, среди каких подводных рифов движемся мы в эту мрачную и многомятежную эпоху, даже и находясь здесь, в неколеблемом пристанище духа. Ведомо вам и то, что мы, по слову Господню, будем ненавидимы всеми (см.: Мф. 10, 22 ), и то, в каких тяжких обстоятельствах, материальных и духовных, пребывают ныне священные наши учреждения. Скорбя об их судьбе, я имел дерзновенную надежду укрепить вас в благом произволении и возбудить любочестное усердие ваше, приведя на память достославные образы и примеры добродетели не только из стародавних времен, но из нашего вчера и сегодня. Уповаю, что попытка эта послужит умалению вражды к нам, монашествующим, вразумляя тех, кто почитает нас бесполезными, и вместе с тем содействуя лучшему ознакомлению с духовной стороной святогорской жизни, привлекая на Афон новых боголюбцев, столь необходимых сегодня для продолжения его традиций и самого существования наших обителей. Отнюдь не хочу сказать, что положение будет спасено моей книгой. Она всего лишь било, зовущее пробудиться ото сна, вглядеться в настоящее и взалкать должного. Сама наша жизнь в союзе любви и готовность явить в себе непорочную веру отцов – вот что спасет Святую Гору, вдохнет новые силы в афонское иночество, возродив былую его славу, и прославит имя Всевышнего. Все историки древности – и языческие, и церковные – признают, что распространению и победе христианства более всего способствовали не чудеса, не свидетельства очевидцев, а жизнь первых христиан, в которой просияли миру невиданные дотоле самоотвержение и любовь. Пойдите, и увидите (ср.: Ин. 1, 39 ), отвечает Господь вопрошающим, где Он живет. Научитесь от Меня ( Мф. 11, 29 ), говорит Он святым Своим апостолам. Но и далекие предки наши знали, что глаза надежнее ушей. Итак, приход новых насельников и возрождение наших обителей зависит от нас самих. |
| Подведем итог: фундамент будущего благополучия – послушание родителям, а в дальнейшем воспитателям, учителям, и это святая обязанность. Но тогда только, когда их советы созвучны с учением Евангелия. Тебе совершенно необходимо быть послушным твоим родителям. Родители и благие учителя – это те спутники в твоей жизни, через руки которых ты получаешь то, что будет тебе необходимо в твоей взрослой жизни. И Христос говорит: какой из вас отец, когда сын попросит у него хлеба, подаст ему камень? или, когда попросит рыбы, подаст ему змею? ( Лк.11:11 ). Это значит, что отец не бросит, не предаст. Он придет на помощь в трудную минуту, и если не придет он сам, то его подтолкнет к этому мать, сердце которой всю жизнь болит о ребенке. Но, как говорит апостол, дети, повинуйтесь своим родителям в Господе ( Еф.6:1 ). Слушайтесь всегда, но в Господе, только согласно закону Божьему и Евангелию. Сегодня, к несчастью, ушла любовь в Боге, редкость – пребывающие в любви, но множество говорящих: «Ведите детей к нам, мы их научим мерзостям», – и поэтому-то великие опасности поджидают нашу молодежь. Потому приведем слова преподобного Никодима: «Только в том случае ты не должен слушать их, а предпочесть любовь к Богу, если они тебя толкают ко злу, подталкивают нарушить заповеди Божьи». Злобное безбожие рыщет повсюду в поисках добычи, как лев, ища, кого поглотить ( 1Пет.5:8 ). А молодежь беспечно увлекается всем новым, хочет веселья, хочет насладиться в жизни всем. Но следовать моде – это только прожечь жизнь. И только от родителей молодежь может научиться настоящим «старым ценностям». Девушкам – дочерям христианским Дочери христиан, следите за собой, блюдите честь вашу, берегите честь семьи вашей. Слететь вниз по склону очень легко, и падение это заканчивается часто печально. Радость жизни совсем не в походе на концерт, или дискотеку, или на зарубежное кино, не в праздных гуляньях, не в обильных застольях. Радость не в том, чтоб найти обеспеченного парня и прокутить с ним наследство, оставленное родителями. Радость не в обилии драгоценностей и нарядов. Настоящая радость жизни – это жизнь рядом с любимыми людьми, порядочность и не испорченность, доброта и нежность, чистота и верность мужу. |
| По воскресеньям мы чаще сидели за колючей проволокой без всякого общения с внешним миром. Двести шестьдесят четыре иерея и монаха и два архиерея из разрываемой на части Македонии, попавшей в руки немцев и болгар. Седовласые старички из Кавалы, Архиды, Севасмии; клирики, дьяконы, монахи стали пленными только потому, что родились эллинами. Ночь внезапно все окутывала темнотой. Летняя жара и сырость проникали до самых костей. Зимний холод студил кровь в венах. Запах плесени на всю оставшуюся жизнь стал для нас запахом лагеря. Вязкая тьма, вой шакалов, крики болотной выпи и ушастой совы – вот постоянные спутники нашего иноземного плена. Боль оттого, что ты вдали от родины, усугублялась голодом – корка хлеба и ржавая вода из железной бочки, весь день стоящей или на солнцепеке или под дождем. Где-то там далеко, дома, созрели фрукты и овощи, а здесь ты мечтаешь не увидеть рассвета. “Что за место медвежьих берлог, что за дикость природы… И сколько видит глаз – болота и болота. Грязь, смешанная со слезами… Ах, как желаем вернуться к тебе, сладкая Родина наша, где и зимой в цвету деревья…” Тяжел плен, и особенно тяжел вдали от родного края. Только в сравнении начинаешь ценить те маленькие радости, которые нас отличают от болгар. Тянешь вчетвером бочку с водой, чтоб все умылись и помыли руки, и гадаешь, где мой кофе, где наш утренний нектар… Кто спросит тебя, голоден ли ты? Хочешь ли пить? Здоров ли ты? А, может, умираешь? А тут даже на законную жалобу слышишь: “Уходи… Проклятый народ”. Так они нас называли… Иногда нас водили в воскресенье к Литургии, и там мы слышали то, что о нас говорили: “Смотрите на них, они похожи на иудеев, так же как те, распяли Христа и прокляты. Вернутся домой как пленники нашей непобедимой армии, если прежде не отдадут дьяволу свои грешные души”. Иной раз были слышны голоса и в нашу защиту: “Оставьте их в покое, они и так хуже цыган”. Вот такой была та война, когда Македонию хотели сделать болгарской. И уже не удивляет образ мыслей европейцев, когда они говорят, что Пруссия все силы направляла на культурное завоевание…» Высокое послушание |
| Утвержденный таким образом особенный и автономный строй священного сего места, бывший предметом обсуждения и решений различных международных договоров, был под конец огражден ст. 62 Берлинского договора 1878 года, следующего содержания: “Монахи Святой Горы Афонской, какова бы ни была страна их происхождения, сохраняют свои владения и прежние права и будут пользоваться без всякого исключения полным равенством прав и преимуществ”. Целью и назначением подвизающихся во Святой Горе монахов, независимо от места их происхождения и национальности, на всем более чем тысячелетнем протяжении жизни Святой Горы является сохранение, преуспеяние и обеспечение священных ее обителей, возделывание посредством неутомимого трудолюбия подвизающихся в ней монахов церковной и классической письменности, аскетическая жизнь и непрестанная молитва о мире сего мира. Сохранение этого строя автономного монашеского государства, совершенно удовлетворяющего всех подвизающихся во Святой Горе православных монахов независимо от национальности и соответствующего их цели и назначению, просим и молим горячо Ваше Превосходительство взять под свое высокое покровительство и попечение. Царя царствующих и Господа господствующих от всей души и сердца умоляем даровать Вашему Превосходительству здравие и долгоденствие на благо славного германского народа и подписываемся с глубоким уважением. Подписи и печати двадцати монастырей». Кроме того, мастер резьбы по дереву монах Арсений Ксилоглиптис из скита Малой Анны искусно вырезал деревянное украшение с изображением Гитлера и надписью «о Адольф о мегас василиас» («Адольф – великий царь»). Оно было подарено вместе с посланием. Вручение этого письма возымело удивительные последствия. Вскоре после инспекционной поездки последовал приказ германской военной администрации Салоник, запрещавший не только гражданским лицам, но и немецким и болгарским военным свободный проход на Святую Гору. В греческой газете «Новая Европа» от 29 апреля 1941 года было опубликовано распоряжение, подписанное генерал-майором Арензеном (начальником полевой комендатуры 808): «Область Святой Горы находится под покровительством (протекторатом) германских военных сил. Воспрещается въезд в эту область всякому без письменного разрешения военного управления». |
| Человек состоит из тела и души. Душа несравненно выше тела и бессмертна. Какой выкуп даст человек за душу свою? ( Мф.16:26 ). Главная тема Евангелий – спасение. Для этого апостолы, пророки, и все христианские учителя трудились до смерти, а для этого Господь наш оставил Небеса, пришел на землю и пролил Свою пренепорочную кровь на Кресте. Он оставил Ангелов и пришел в эту долину плача в поисках потерянных овец. Как Ветхий Завет , так и Новый Завет ведут ко спасению души. Забота о душе Самое необходимое – это забота о душе. Это то, что ничем нельзя заменить. Тем не менее, мы нежно заботимся о теле и пренебрегаем душой до неразумности. Если мы слегка заболеваем или просто мысль, будто что-то не так в нашем теле, приходит нам в голову, мы спешим к врачам. Рентгеновским лучам, горячим источникам, не жалея ни усилий, ни времени, ни расходов, пока нам не скажут, что с нами все в порядке. И все это для смертного тела. Но для бессмертной души нет у нас никакой заботы, нет диагноза, нет посещения духовной клиники, в то время как наш Господь приглашает нас с любовью, говоря: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас.( Мф.11:28 ). Исповедь дает чистоту душе, которая ежедневно оскверняется грехом, будь то делом, словом или мыслью. Это баня для души, которая подготавливает человека к тому, чтобы принять великую тайну Божественного Причастия. Это есть пища души, Хлеб жизни. Исповедь – это Тайна Покаяния. Это сознательное раскаяние человека за совершенные им грехи. Это совершенное усилием воли признание духовнику, сопровождаемое раскаянием, а также решимостью не повторять грехи. Бог, Который ко всем сострадателен и милосерден, видя наше сердечное раскаяние и намерение не возвращаться ко злу греха, прощает нам наши греховные поступки. Он стирает наше греховное прошлое и исцеляет раны нашей души с одним лишь требованием и заповедью: «Больше не грешите». Пост Согласно Святым Отцам, есть два основных средства для очищения души: пост и исповедь. Через пост, подчиняя плотские страсти, наш ум очищается, и потому наша молитва наполняется сокрушением. Божественный Григорий Нисский говорит, что «внимательный и воздержанный образ жизни служит хранителем целомудрия». Святая Исповедь – это омовение нашей души, духовное очищение и примирение с нашим Небесным Отцом, благодаря которому мы становимся достойными Божественного Причастия в настоящей жизни, а также и Царства Небесного и вечной жизни в будущем. |
|
|
