| К нач. 90-х гг. XV в. относится новгородское Пятикнижие (РНБ. Кир. -Бел. 2/7) с многочисленными исправлениями на полях, сделанными по лат. тексту и учтенными в Г. Б. В сб. РНБ. Погод. 77 (новгородский, нач. 90-х гг. XV в., в состав сборника входят книги Иисуса Навина, Судей, Руфь, 1–4 Царств, Есфирь) запись о несовпадении текста 17-й гл. 1 Цар с Вульгатой сопровождается переведенной с латыни вставкой, не включенной, впрочем, в Г. Б. Очевидно, в то же время или немного раньше появилась рукопись Толковых пророчеств (ГИМ. Чуд. 184(14)), также происходящая из Геннадиевского кружка, в к-рой сохранились редакторские пометы относительно несоответствия лат. текста славянскому (записи сделаны напротив текстов Иез 47 , Иер 25, 52 , Вар 1, 5 , Посл Иер 6 , Дан 13:1 ). Все эти заметки были учтены в Г. Б. Следующий период работы над переводами с латыни отражен в Толковых пророчествах (РНБ. Солов. 694/802), датированных 1492 г. и выполненных по заказу иером. Досифея. Слав. текст Толковых пророчеств в этой рукописи восполнен недостающими главами Книг пророка Иезекииля (Главы 45–46) и пророка Иеремии (Главы 1–25, 46–52). Тетради с недостающими главами написаны иными почерками, нежели основной текст, и не вошли в потетрадную нумерацию – слав. текст, по всей очевидности, был дополнен новым переводом уже после того, как основная работа была выполнена. Вставленные позже тетради с переведенными с латыни главами Книги пророка Иеремии присутствуют и в др. рукописи Толковых пророчеств (РГБ. Ф. 304/I (ТСЛ), 63, сер. 90-х гг. XV в.). Дополнения главами 45–46 Книги пророка Иезекииля и главами 46–52 Книги пророка Иеремии выявлены еще в 2 новгородских рукописях Толковых пророчеств (РНБ. F. I. 460 и РГБ. Ф. 304/I (ТСЛ), 89), обе – кон. 90-х гг. XV в. Перевод 1–25-й глав Книги пророка Иеремии в эти списки включен не был, на соответствующем месте обе рукописи сохранили редакторские пометы. Распространение Г. Б. Наряду с распространением в отдельных списках книг, переведенных для Г. Б. с латыни, в кон. XV в. библейский кодекс переписывался целиком. Этим временем датируется фрагмент полного библейского свода (2-й т. 3-томника) БАН 33. 10. 4, имеющий общий протограф с полным списком Г. Б. ГИМ. Син. 915. Однако рукописи неск. отличаются по составу: БАН 33. 10. 4 содержит переведенное с латыни Житие блж. Иеронима (л. 38; публ.: Ромодановская В. А. Рассказ о блаженном Иерониме в русской рукописной Библии XV в.//ТОДРЛ. Т. 57. СПб., [в печати]; в тексте жития присутствуют черты, свойственные древнейшим его лат. редакциям, к XV в. сохранившимся в хорват., венг. и чеш. лит-рах; можно предположить, что в Новгород листок с текстом жития был привезен Вениамином). |
| Важным этапом в истории З. р. стало появление нотированного Октоиха-Стихираря (ГИМ. Чуд. 59, 1-я пол. XV в.), в котором впервые со знаками нотации были записаны стихиры седмичного цикла. Их графическая редакция в это время еще не сложилась, однако уже была близка к той, к-рая станет основной, начиная со списков посл. четв. XV в.; порядок следования стихир тоже в полной мере не определился: их циклы, соответствующие вечерне и утрене, а также дням седмицы, не имели рубрикации, отдельные тексты помещались не в тех разделах, где они впосл. займут устойчивое положение (см. ил.). Нек-рые списки содержат только часть стихир Октоиха, фрагментарно нотированных (РНБ. Кир.-Бел. 9/1086, 30-50-е гг. XV в.; см.: Каган, Понырко, Рождественская. 1980. С. 135). В 1-й пол. XV в. начала изменяться редакция знаменного Ирмология. Списки этого времени, сохранившие мн. элементы нотации из Ирмологиев домонг. эпохи, содержат черты, сближающие их с редакцией, к-рая получила распространение в посл. четв. XV в. Типологические признаки этой редакции сохранялись и впосл. Поиски более адекватной формы фиксации мелоса, вероятно изменявшегося, хотя не принципиально и очень постепенно, в рукописях этого переходного периода нашли отражение в меньшей стабильности записи: в заметных расхождениях невменной графики песнопений между списками, в вариативности членения на колоны, в иной расстановке акцентных знамен с тенденцией к соблюдению текстовых ударений, в редакции записи формул (РГБ. Троиц. 407; ГИМ. Барс. 1348 и Син. 748, 1-я пол. XV в.; см.: Лозовая. 2000). Изменения коснулись и текстов песнопений, фонетики (частичная редукция полугласных, в т. ч. в форме изъятия озвучивающих их знамен, или, наоборот, прояснение гласных основы) и лексики. Результатом поисков стало параллельное, в пределах полувека, бытование различающихся - в значительно большей степени, чем в раннюю эпоху,- версий записи ирмосов, соответствующих в целом сходным, но все же не совпадающим друг с другом напевам. Иные тенденции отмечаются в эволюции Стихираря, ранний этап развития которого в отличие от Ирмология характеризуется нестабильностью редакций напевов, приобретающих более устойчивый характер только в обновленной графике во 2-й пол. XV в. (см.: Серегина. 1994. С. 17). |
| В 1-й пол. XVI в. наличие в певч. практике многоголосия обнаруживается в основном благодаря термину «верх», лишь в середине века появляются памятники, в к-рых так же, как и в рукописи ИРЛИ. Причуд. 97, имеется вся совокупность терминов многоголосия. Так, в рукописи 1547-1564 гг. ГИМ. Чуд. 61, содержащей многолетия царю Иоанну IV Васильевичу Грозному и митр. Макарию, на л. 363-364 даны тексты «Честнейшей» с указаниями «демество», «верх», «низ», «поут». Тексты «Честнейшей» не имеют невменной записи, но они, несомненно, были подготовлены к распеванию, о чем свидетельствуют достаточно широкие пробелы между строками, отсутствие обычных для текстовых записей сокращений и титл, пробелы после гласных букв, отражающие имеющиеся в мелодии внутрислоговые распевы, знак Ý - специфический признак путевого и демественного распевов. Аналогичное явление наблюдается и в рукописи сер. XVI в. ГИМ. Усп. 55. Здесь также даны тексты «Честнейшей» под общим подзаголовком «Честнейшая разная», содержащие термины «демество», «низ», «верх», «пут». От нач. и до 70-х гг. XVI в. того же века обнаружено незначительное количество песнопений, имеющих термины многоголосия (ок. 20), при этом только один текст - «На реце вавилонстеи» - фиксируется достаточно часто, остальные известны по 1-2 спискам. Термины многоголосия относятся в основном к песнопениям без обозначения гласа, озаглавленным как «демественные». В рукописях указанного времени не найдено гласовых песнопений с ремаркой «верх», упоминание о к-рых имеется в Чиновнике 30-х гг. XVI в. В этот ранний период многоголосие записывалось в 2 формах, которые отражали, по-видимому, разные способы многоголосного пения. 1-я форма характеризуется наличием указания «верх», реже - «пут», «низ», одно из к-рых расположено в конце песнопения. Разновидностью описываемой формы являются случаи, когда эти термины употреблены в рукописях только перед краткими текстовыми фрагментами, а полные тексты соответствующих песнопений отсутствуют. Так, в рукописи 40-х гг. XVI в. |
| Заглавие: «Память благов рнаго князя Владимера, нар ченнаго во святомъ крещении Василия». Начало: «Сеи бысть сынъ Святославль отъ пл мени Варяжьска князь Владимеръ». Конец: «...Ея же трапезы сподобимся и мы недостиныи, кающеся о съгр шении о Христ Исус Господ нашемъ, ему же слава и держава нын и присно и во в кы в ковъ». Характерные чтения восходят к ПрЖ-2. РасЖВ-2 А. А. Шахматов назвал переработку, известную в списках ГИМ, Муз. 207, л. 115–119 (koh.XVb.) 432 и БАН Литвы, ОР, 105/109 (XVI в.) И он, и Н. И. Серебрянский считали ее очень ранней. Н. И. Серебрянский назвал ее южнорусской, так как текст ЖВ правился и дополнялся по Ипатьевской редакции «Повести временных лет». Заглавие: «М сяца июля в 15 день. Память благов рнаго и князя Владимира, нареченнаго въ святомъ крещении Василиа. Благослови, отче». Начало: «Сьи бысть сынъ Святославль отъ племене Варяжска князь Владимиръ...». Конец: «...и нас авъ святыми книгами, отъ нихъ же насыщаються в рнии и приемлють царство небесное о Христ Исус Господ нашемъ, ему же слава». РасЖВ-3 А. А. Шахматов назвал Чудовскую редакцию, на важность которой он указал еще в 1908 г. Н. И. Серебрянский назвал ее Западнорусской , так как она входила в сборник белорусского происхождения (ГИМ, Чуд. 62/264, сер. XVI в.). Н. К. Никольский указал ее как «редакцию А, разновидность б» жития св. Владимира. 433 Текст был издан единственный раз в 1889 г. 434 Заглавие: «Житие благов рнаго князя Владимера». Начало: «Блаженыи се князь Владимиръ бысть сынъ Святославль от племене Варяжьска...». Конец: «...и нас явъ ю божественными книгами, отъ нихъ же насыщаються в рнии и приемлють царство небесное о Христ Исус Господ нашемъ, ему же слава, честь и покланяние с Безначальнымъ Отцомъ со Пресвятымъ Благымъ Животворящимъ Духомъ, нын и присно и во в кы в ковъ. Аминь». Редактор распространил и дополнил текст ЖВ своими соображениями, которые иногда выделял словами «спроста реши». Среди добавлений есть характерные, противопоставляющие текст всем остальным редакциям. |
| «О исправлении некиих погрешений в преждепечатных книгах Минеях» (ГИМ. Чуд. 286 (84); БАН. 34.3.14), в к-ром Е. доказывал правильность исправлений, внесенных им в текст Миней. Провозглашая основным переводческим принципом буквализм («подобает истинно и право преводити от слова до слова, ничто разума и речений пременяя» - ГИМ. Син. 369. Л. 74), Е. вслед за Епифанием (Славинецким) ставил задачей максимальное приближение церковнослав. языка к греческому, стремился в переводах точно следовать греч. оригиналу, сохраняя порядок и структуру греч. слов, глагольное управление, что нередко приводило к насилию над церковнослав. языком. Основанная на буквализме грецизация церковнослав. языка в трудах Е. сопровождается введением лексических неологизмов, необязательно связанных с греч. языком: юпирет (слуга), незаветствован, канонствоватися (руководствоваться канонами), клиричествуемый и др. Работа Е. над церковнослав. языком носила научный характер, что подтверждается использованием Е. лексикографических пособий: греч. лексикона «Суда», словарей И. Скапулы, Г. Кнапьюша, А. Калепино, Греко-латино-слав. лексикона Епифания (Славинецкого), обращением к переводческому опыту предшественников, исследованием источников, сопоставлением всех доступных вариантов текста. Изд.: Православное исповедание веры соборныя и апостольския Церкве, новопереведеся с еллино-греческаго языка. М., 1696; Житие милостиваго мужа Феодора Ртищева//ДРВ. М., 17912. Ч. 18. С. 396-422; Ундольский В. М. Сильвестр Медведев, отец славяно-русской библиографии//ЧОИДР. 1846. Кн. 3. Отд. 4: Смесь. С. I-XXX, 1-90 [авторство текста приписано Сильвестру (Медведеву)]; он же. «Оглавление Великих Миней Четьих»//Там же. 1847. Кн. 4. С. I-VIII, 1-78; Арсений Каллуда, иером. Проскинитарий святых мест святаго града Иерусалима: Пер./Изд.: архим. Леонид (Кавелин). СПб., 1883. (ПДП; 46); Никольский К. М. Материалы для истории исправления богослужебных книг. СПб., 1896. (ПДП; 115); Мартынов И. Ф., Кукушкина Е. Д. Забытые тексты рус. силлабической поэзии XVII в.//ПКНО, 1975 г. |
| Молодая христианская община у славян могла понять если не смысл, то значимость религиозно-нравственных книг Св. Писания (Евангелий, апостольских Посланий, Псалтыри, Притчей), его исторических разделов (Восьмикнижия, Царств, Деяний, снова Евангелий), тогда как книги пророческие по своей тесной связи с конкретными событиями священной истории представляли определенные трудности и для религиозного, и для культурно-исторического усвоения. Пророки должны были восприниматься в ряду откровенной, апокалиптической литературы, и характеристика, которую дал им поп Упырь, не может быть случайной: «Велика бо чюдеса написаша нам сии пророци в сих книгах». Как известно, в византийской письменности Апокалипсис распространялся по преимуществу в толковой разновидности текста (Schmid 1955–1956). И эта параллель многое объясняет в той популярности Толковых пророков, благодаря которой прежний мефодиевский перевод Пророков был утерян; от него сохранилось лишь то, что было включено в кодексы Толковых пророков вследствие их неполноты (Соф., Зах., Мал., Агг, отрывок из Иер.) или вошло в хронографию (Иер., Дан.). 38 Судьба Псалтыри с толкованиями Феодорита Кирского не была так счастлива в славянской письменности. Ей пришлось соперничать с Толковой псалтырью Афанасия Александрийского (§ 6), в результате ее рукописная традиция ограничивается всего 10 списками. Древнейший из них представляет собою восточнославянскую копию XI в. (ГИМ, Чуд. 7) с болгарского антиграфа. Как и в случае с Толковыми пророками, работа осталась не закончена, перевод обрывается на 144-м псалме, остаток восполнен по Толковой псалтыри Афанасия Александрийского . Текст древнейшей рукописи издан и исследован Погореловым (1910а, 19106, 1910в). Оба толковых перевода чрезвычайно близки между собою по приемам передачи греческого текста и по языку. Создается, впрочем, впечатление, что текст Псалтыри в этом толковом переводе стоит гораздо ближе к традиционной версии славянского текста (т. е. к кирилло-мефодиевскому переводу Псалтыри), чем текст Пророков толкового перевода в отношении паримийного или мефодиевского перевода Пророков. |
| Погодинская Псалтирь. XIII в. (РНБ. Погод. 8. Л. 2) Погодинская Псалтирь. XIII в. (РНБ. Погод. 8. Л. 2) 3. Псалтирь. Наиболее архаичный текст представлен в глаголической Синайской Псалтири XI в. (Sinait. slav. 38) и в глаголических хорват. рукописях XIV в. Тот же первоначальный перевод содержат Псалтири с Толкованиями Исихия Иерусалимского (ошибочно приписываемыми св. Афанасию Александрийскому) - Болонская (Болонья, университетская б-ка. 2499), Погодинская (РНБ. Погод. 8) и др. Обилие в Синайской Псалтири зап.- моравских - элементов в лексике и словообразовании, а также ряд чтений, отражающих варианты, известные только лат. источникам, указывают на бытование текста в великоморавской среде. Первоначальный перевод очень рано подвергался спорадическим исправлениям по оригиналу, о чем свидетельствуют восходящие к разным греч. спискам расхождения между Синайской Псалтирью и позднейшими редакциями, с одной стороны, и Болонской, Погодинской и хорват. глаголическими Псалтирями - с др. Точно неизвестно, когда возникла т. н. «русская» редакция, древнейшим представителем к-рой является восточнослав. Синайско-Бычковская Псалтирь XI в. (РНБ. Q. п. I. 73 и Sinait. slav. 6). Эта редакция основывалась на более или менее последовательной сверке с греч. текстом, причем нек-рые исправления отражают чрезвычайно редкие чтения греч. кодексов. Языковые изменения, направленные на сближение с оригиналом и устранение архаичных форм, затронули лексику и морфологию; нек-рые грецизмы были заменены слав. соответствиями. К этой редакции принадлежит подавляющее большинство восточнослав. рукописей XI-XIV вв., и ее влиянию подверглись мн. южнослав. рукописи XIII-XIV вв., текст к-рых в своей основе восходит к первоначальному переводу. В кон. IX или нач. X в. в Преславе был создан перевод Псалтири с Толкованиями блж. Феодорита Кирского (доведен до 144-го псалма). Древнейший список - Чудовский XI в. (ГИМ. Чуд. 7) - сохранился не полностью. Псалтирный текст, включающий ряд вариантов «русской» редакции, был последовательно отредактирован. Толковый перевод характеризуется теми же языковыми особенностями, что и Преславский полный апракос. Этот перевод не получил широкого распространения. |
| Толковые пророки явились предметом исследования в двух диссертациях И. Е. Евсеева . В работе 1897 г. он изучил текст книги Исайи, уделив главное внимание вопросу о греческой основе славянской версии. В работе 1905 г. он издал текст книги Даниила по трем версиям: паримийной, где использовано несколько списков паримийника, в том числе древнейший – Григоровичев, РГБ, Григ. 2 (М. 1685), четьей мефодиевской (по Архивскому хронографу – РГАДА, ф. 181, 279/658) и толковой по рукописи XV в. ГИМ, Чуд. 182. Тем самым ему удалось наглядно показать различие трех славянских переводов и большое своеобразие толкового перевода (хотя, напоминаем, именно Даниил дан в этом переводе без толкований). Позже Туницкий подготовил издание Малых пророков с толкованиями, но успел издать только пять книг – Осии, Иоиля, Амоса, Авдия и Ионы по русскому списку конца XV в. РГБ, ТСЛ. 89 с разночтениями из четырех рукописей XV в. (Туницкий 1918). Версия южнославянских списков, в частности лучшего из них РНБ, F.1.461 (ЮБ), до сих пор не издана; в настоящее время ее готовит к публикации Румяна Златанова (Zlatanova 1992). Как отмечалось выше (§ 1–2), восточнославянская версия текста, восходящая к новгородскому списку 1047 г., не дает полного представления об истории текста и его первоначальном облике. Проявленное Евсеевым равнодушие к южнославянскому материалу не позволило ему дать полноценную историю славянского текста. Попытки Р. Златановой построить полную текстологию Толковых пророков также не могут быть сочтены завершенными. Ею не привлечен западнорусский список 1502–1507 гг. Матфея Десятого, который, как кажется, представляет собою промежуточную форму между южнославянской и восточнославянской ветвями, кроме того, она не приняла во внимание, что использованный ею южнославянский список РНБ, F.I.3 представляет собою копию с восточнославянского оригинала. Так, под влиянием восточнославянского антиграфа писец этого списка неправильно употребляет юсы, смешивая их с неносовыми гласными, и наоборот, например: изва31;ныи, изваяш31; Abb. 2:18; языкы, пожроша, поклониша ся Иер. 1:5, 16, 2:11 ; на главу, посл31;шаи, прободоша Зах. 3:5, 8, 13:6 ; бо31;знь Мал. 1:6 ; аналогичные данные приводит Т. Мострова(1995). |
| Ту же картину можно наблюдать в отношении падежных форм в болгарских церковнославянских памятниках. Ясные примеры использования падежных форм как признаков книжности встречаются уже в болгарских дополнениях к Манассиевой хронике и в Троянской повести (ор. прдано быстъ ему Романом, сына Петра цар» в дополнении – и случаи аналогичного смешения в повести: Буассен, c. 85–86, ср. с. 39–40). Таково же употребление этих форм в церковнославянских дамаскинах; см., например, в Крнинском дамаскине: «оусече мчника еодора дньс праздноуемоу», «дшевна съмръть глетсе вчною моукоу», «да сподобимсе вчною пасхоу» и т.п. (Илиевски, с. 129). Наконец, тот же характер имеет функционирование падежных форм и в «Истории славяноболгарской» Паисия Хилендарского (см. Георгиева, с. 368 –369). Примеры аграмматического употребления падежных форм ясно свидетельствуют о том, что эти формы во всех случаях используются именно как признаки книжности, равно как и о том, что тексты, в которых наблюдается такое употребление, носят гибридный характер. Дистрибуция признаков книжности. Поскольку признаки книжности могут употребляться в тексте непоследовательно, естественно ожидать, что частота их употребления будет находиться в определённой зависимости от того, насколько принадлежность данного отрезка текста книжному регистру подчёркивается композиционным или тематическим заданием. Так, например, в «Римских деяниях» в русском переводе XVII в. формы аориста, имперфекта, перфекта со связкой употребляются преимущественно в начале входящих в книгу рассказов и в тех местах, где речь идёт о специфически религиозных актах (явление креста, молитва отшельника и т.п. – см. Живов 1985, с. 74–75). В Географии Помония Мелы (русский перевод и список XVII в. – ГИМ, Чуд. 347) формы простых претеритов встречаются в основном в тех фрагментах, где говорится об античной или библейской истории (тогда как в других случаях при упоминании событий прошлого используется обычная л-форма); аорист последовательно употребляется и в завершающем книгу наставительном «Слове свершителном книги (л. 80об и далее). |
| Н.И. Милютенко Тексты Введение Цель настоящего издания текстов – прежде всего, помочь определить тип жития св. Владимира при описании рукописей и издании памятников. Текстология была сделана А. А. Шахматовым, но его работа осталась неоконченной и неизданной. В настоящее время сохранились две корректуры (Архив РАН. Ф. 154 (А. А. Шахматова). Оп. 1, 112, 2-я корректура книги «Жития князя Владимира»), которые содержат только тексты. Каждому предпослана, помимо перечня списков и указания разночтений, объединяющих их в группы, краткая характеристика. Изучение текстов показало, что деление, предложенное А.А. Шахматовым, полностью соответствует рукописной традиции. Его схема была изменена и дополнена только в той степени, в какой это диктовалось новыми данными. Например, цикл на 15 июля из сборника Матвея Кусова 1414 г. («Память и похвала» Иакова Мниха, 3-я редакция «Слова» митрополита Илариона и 4-я редакция Распространенного вида жития) всегда переписывался целиком. А. А. Шахматов это не отметил. Из трех памятников только «Память и похвала» встречается в отдельном виде (РНБ, ОР, Пог. 829; ГИМ, Чуд. 305/3). 3-я (интерполированная) редакция «Слова о Законе и Благодати» отдельно известна только во фрагментах (см.: Гл. 3.2), а 4-й Распространенный вид Жития самостоятельно вообще не обнаружен. Из этого, конечно, не следует, что такие списки вообще не существуют. Например, Пискаревский (6-й Распространенный) вид жития и Н. И. Серебрянским, и А. А. Шахматовым был указан в единственном списке, по которому он и был назван. Второй список нашелся в Отделе рукописной и редкой книги БАН (31. 6. 26, втор. пол. XVI в.). Настоящее издание как раз призвано стимулировать и облегчить дальнейшие поиски в хранилищах и рукописных отделах библиотек и музеев. В будущем предполагается издание с комментариями всего корпуса текстов, подготовленных А. А. Шахматовым. Сюда входят: шесть видов Проложного жития св. Владимира и их редакции, включая Пространное Проложное житие и Печатное Проложное житие XVII в.; реконструкция первоначального вида «Памяти и похвалы» Иакова Мниха; реконструкция Древнего жития; Краткая редакция Древнего жития (реальные списки Краткой редакции «Памяти и похвалы»); Обычное житие, 1-я и 2-я редакции Краткого вида; шесть редакций Распространенного вида. Несмотря на почти исчерпывающую полноту (обе корректуры обрываются на 6-м (Пискаревском) Распространенном виде жития), книга А. А. Шахматова не очень удобна для практической работы с рукописями. «Память и похвала» Иакова Мниха помещена только в исследовательской реконструкции. Многочисленные переработки 1-го вида Проложного жития очень мало отличаются друг от друга. Из-за отсутствия вводной главы довольно сложно разобраться в эволюции Распространенного вида жития. Для настоящей публикации тексты подобраны с таким расчетом, чтобы помочь ориентироваться в рукописной традиции памятников, посвященных св. Владимиру. |
|
|
