| Наталья 28 сентября 2011, 21:40 Опрос более чем странный. Во-первых, как уже говорилось выше, непонятен принцип выборки: кого выбирали? как? где? по какому принципу? Полторы тысячи человек на нашу страну - это маленькая лужица на берегу океана. Так что никакой репрезентативности тут нет. Во-вторых, сама формулировка вопроса: речь в нём идёт о целесообразности применения старославянского языка в богослужении. В богослужении применяется не СТАРОславянский, а ЦЕРКОВНОславянский язык, и это, простите, две большие разницы. Наконец, в-третьих. В выводах говорится, что большая часть высказалась " за " перевод - это православные, но не воцерковлённые. А это, простите, кто такие? Как можно быть одновременно православным и не воцерковлённым? В чём же выражается их православие? Я думаю, пора прекратить все эти разговоры о переводах богослужебных текстов и заняться более серьёзным делом. 28 сентября 2011, 11:12 Итак, респондентам нужно было оценить истинность высказывания: «Я считаю, что в православных храмах службы должны вестись на современном русском языке, а не на старославянском». Вне зависимости от личных предпочтений необходимо заметить, что приведенное выше высказывание ложно, потому что в православных храмах богослужений на старославянском (sic!) языке... вообще не ведется. Не используется этот язык ни у хорватов-католиков, ни у сторонников унии, ни у старообрядцев. Даже сохранившееся у части старообрядцев древнее наонное пение намного моложе. Либо специалисты, проводившие опрос, не вполне знакомы с историей нашего богослужебного языка. Либо предложенное противопоставление “современный – старославянский” должно восприниматься иначе, нежели “современный – церковнославянский”. Самое худшее в происходящем – это попытка привить мысль, будто каждый волен выбрать для себя наиболее подходящий “обряд”. Вообще, сама постановка вопроса, “какой иконе лучше молиться” или “какой обряд наиболее спасительный”, по сути своей языческая. Идол не в “обряде”. Идол – в своеволии. И результаты потакания этому своеволию мы наблюдаем теперь. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 Обсуждение Изменить Версии Митрополит Иларион: новая русскоязычная Библия - общенациональный проект, который потребует господдержки 23.12.2013 На реализацию беспрецедентного за последние почти полтора века проекта по переводу Библии на современный русский язык может уйти не одно десятилетие, заявил глава синодального Отдела внешних церковных связей (ОВЦС) митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) . " Мы находимся в самом начале долгого пути. И даже если бы мы начали работу над переводом в ближайшее время, завершена она была бы еще не скоро. По опыту специалистов Объединенных Библейских обществ, перевод Библии на национальный язык в самом благоприятном случае занимает около 15 лет " , - заявил митрополит в интервью " Интерфакс-Религия " . Он напомнил, что Синодальный перевод Библии 1876 года делался 20 лет. " Я думаю, сейчас надо, прежде всего, развивать отечественную библейскую науку, готовить кадры, которым можно было бы поручить такую работу. Нужно знакомить учеников духовных школ с современной теорией перевода, внимательно и критически изучать опыт перевода Библии на современные европейские языки. О сроках говорить преждевременно " , - сказал иерарх. По его словам, потребность в новом переводе или, по крайней мере, в исправлении Синодального перевода " действительно есть " , поскольку со времени, когда он был выполнен, наука шагнула далеко вперед. Наряду с этим в Синодальном переводе есть и ошибки, и редакторские недочеты. В качестве примера он привел книгу пророка Малахии: в ее русском переводе сказано, что Бог разрешает развод, однако " и еврейский, и греческий, и славянский текст говорят об обратном - о том, что Бог ненавидит развод " . " Речь идет о проекте национальной значимости, и, если соответствующее решение будет принято, осуществлен он может быть лишь как общенациональный, с государственной поддержкой " . Интерфакс-Религия / Древо-инфо.Ru Редакция текста от: 23.12.2013 17:04:54 Новости 26.04.2024 |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Бог: Творец и главный Поэт 3 мин., 21.01.2017 Сейчас философы и обществоведы, социологи и культурологи очень много спорят о секулярном и постсекулярном, о том, вступили ли мы в постсекулярную фазу, когда вновь признаются права религии на общественное значение, и она снова возвращается в публичное пространство. Но что такое секулярное время, совпавшее в истории новой Европы с господством идей, родом из эпохи Просвещения? Пожалуй, определяющий признак секуляризма — уверенность в самодостаточности и автономии (то есть своезаконии, существовании самом по себе) посюстороннего мира. В секулярную эпоху господствующим является мировосприятие, согласно которому за миром нет никакой высшей реальности, его определяющей и направляющей. В эпоху же Средневековья мир, все существующие в нем вещи воспринимались, прежде всего, в аспекте их тварности, то есть — как сотворенные и в этом смысле несамодостаточные, имеющие исток своего бытия в трансцендентном Боге. Секулярная эпоха диктует свой язык, свои правила и обычаи словоупотребления. Раз над миром нет правящей им высшей силы, то, сразу же, архаическими начинают выглядеть слова, которыми раньше повсеместно именовали Бога. Например, неслучайно сегодня как архаическое начинает восприниматься слово «Господь». За этим стоит вполне определенное умонастроение. В другой статье «Толкового словаря» мы говорили о том, что Бог — Господь, имеющий абсолютную силу и власть. По-древнегречески Господь Κριος (Κyrios). На русский язык это слово переводится как «владыка», «господин», «повелитель», «хозяин», «глава». Это слово в древнегреческом языке является однокоренным со словом τ κρος (kyros) – «власть», «сила». И тогда Господь — Тот Единственный, Кто имеет подлинную силу и настоящую власть. Именование Бога Господом есть признание Его силы и власти. Впрочем, в древнегреческом языке, как и в русском, Бога еще называли Ποιητς (poits), в переводе на русский — Творцом. В самом начале Символа веры говорится: «Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым» («Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого»). |
| Еще одна постоянная ловушка для переводчика – это несовпадение культурного контекста. Любой читатель неизбежно вписывает текст, который перед ним лежит, в контекст своих собственных представлений о мире и ожиданий, предъявляемых к этому тексту. Сюда, в частности, относятся представления, характерные для культуры, к которой принадлежит читатель, и принятые в его среде богословские воззрения. Так что даже если сам по себе текст вполне, казалось бы, корректен и ясен, в этом контексте он может приобретать совершенно неверные значения. Перевод, содержащий новые идеи и понятия, до некоторой степени может раздвинуть горизонты восприятия, но степень эта не так уж и велика. Что же остается делать в таком случае? Нередко здесь помогает методика культурного эквивалента: например, при переводе на осетинский язык выражение «у городских ворот» перевели как «на месте собрания у городских ворот» (в осетинских селах есть специальное место, где проходят собрания). Таким образом чужая для осетинской культуры реалия была разъяснена через реалию, прекрасно знакомую любому читателю. В некоторых случаях имеет место не разъяснение, а прямая замена: в языках Юго-Восточной Азии «хлеб наш насущный» становится «рисом нашим насущным», а в первом переводе на алеутский язык речь шла о «рыбе нашей насущной». Действительно, практически во всех языках название самой распространенной еды может означать еду вообще, но не во всех языках это будет именно хлеб. Впрочем, тут важно не перегнуть палку и не оставить у читателя обманчивое впечатление, что никакой культурной дистанции между ним и текстом нет. К тому же замена ключевых терминов и образов обычно считается неприемлемой (когда, например, в переводах на языки тихоокеанских племен «Агнец Божий» становится поросенком на том основании, что вместо овец носители этих языков разводят свиней). Нередко оказывается, что в языке перевода не столь развита абстрактная лексика, как в русском, английском или в библейских языках, и в результате точное копирование того или иного оборота приводит к совершенно нежелательному результату. Так, в алтайском языке выражение «во плоти» (применительно к воплощению Христа) сперва пытались передать дословно, но это порождало совершенно неуместные понимания, поскольку вместо абстрактного термина «плоть» есть только более конкретное выражение эт-кан, букв. «мясо-кровь». В результате, выражение 1Тим 3 " явился во плоти» (ср. также 1Ин 4:2–3 ; 2Ин 1:7 ), переведенное как «пришел с мясомкровью», могло быть понято как описание доставки продуктов. Другой возможный вариант, «быть в мясе- крови» означает в этом языке «быть тучным, полным человеком». В результате было решено передать это значение совершенно иначе: «стал человеком». |
| разделы рассылка распечатать Десницкий Андрей Сергеевич Библейский перевод сегодня: гуманизация и компьютеризация Источник: Богослов. ру Сегодня всё чаще можно слышать о гуманизации теории перевода. В публикуемой статье рассматриваются свойства и характерные черты этого явления. Автор обращает особое внимание на такие современные тенденции, связанные с гуманизацией переводческого процесса, как расширение горизонта переводоведения, коммерческая оптимизация и компьютеризация переводческого процесса. Как уже отмечалось в одной из предшествующих статей данной серии, сегодня всё чаще можно слышать о гуманизации теории перевода: она должна описывать взаимодействие людей, которые общаются друг с другом поверх барьеров. Именно такое внимание к переводу, как к частному случаю человеческого общения, и предписывает современная теория коммуникации. Казалось бы, о какой коммуникации может идти речь в данном случае? Перевод в обычном случае призван обеспечить взаимопонимание между людьми, но библейские авторы давно умерли и взаимопонимание с ними едва ли достижимо в любом случае. Однако Библия читается в обществе и воспринимается самыми разными людьми по-разному, так что если переводчики не обращают внимания на такое восприятие, они рискуют сильно промахнуться, а труд их останется не в полной мере востребованным. Как уже не раз отмечалось, вплоть до последних десятилетий XX века библейский перевод в основном проходил в рамках христианской миссии среди " туземцев " . Даже если данный конкретный проект не был связан с миссионерством какой бы то ни было Церкви, типичной была именно такая картина: руководство проектом и его финансирование осуществляли европейцы или североамериканцы, для которых язык перевода вовсе не был родным: в одном хорошо известном мне случае руководитель проекта вовсе не знал его, и это при том, что речь шла не об экзотическом говоре малочисленного племени, а о русском языке, и, казалось бы, найти человека, который владел бы им в достаточной мере, не составляло никакого труда. Но те, кто организовал и оплачивал этот проект, просто не видели в этом никакой необходимости. |
| стиль, не один склад. Есть у нас и возвышенный, эстетический склад речи, который может еще и еще возвыситься и очиститься и стать вполне достойным стилем языка религии… «Отверзу уста моя» профессор переводит: «открою рот свой». Зачем? Это, конечно, некрасиво, но это – шаржировка. Разве нельзя по-русски сказать: отверзу уста мои? Только одна буква – и русификация достигнута. Пушкин писал не по-славянски, однако у него находим: «отверзлись (слав. «отверзошася») «вещия зеницы»… «и он к устам моим приник»… «Жезл» заменять словом палка тоже мало оснований; нельзя и по-русски вместо «фельдмаршальский жезл» сказать «фельдмаршальская палка». Чело переводить словом лоб совсем нет никакой нужды. «И капли крови вместо роз чело украсили Его» (А. Плещеев «Легенда»). «…Горит на твоем, как мрамор побледневшем, челе (Тургенев. Стихотворения в прозе)». Все это не по-славянски. Если считается нужным, можно оставить и ланиты; это – обрусевшее слово, Пушкин употреблял его и в игривых стихотворениях. Рамена перевести словом «плечи» – ничего нет страшного. «А нашед возьмет её на плеча свои с радостью» ( Лк.15:5 ). Ничего нет неблагозвучного. Перст Божий нельзя и нет никакой нужды переводить словом палец; предполагать такой перевод опять-таки можно только для шаржировки. «Перстами, легкими как сон, моих зениц коснулся он». Нищая мещанка, жалуясь на свою беспомощность, говорит: «совсем одна, как перст», а не как палец. Проф. Певницкий недоумевает: «как вы по-русски передадите: «всяк мужеский пол ложесна разверзаяй?» Но ведь это и по-славянски нехорошо: зачем молящегося заставлять разгадывать и размышлять, что всё это означает? Не гораздо-ли лучше выйдет по-русски, без описательности: всякий первенец? Только всего; и ничего вредного для чувства и настроения не произойдет. (У Ловягина переведено некрасиво: «всяк мужеского пола, перворождающийся из утробы»). Господь помилуй! Да, это некрасиво. В данном случае русский язык страдает недостатком звательного падежа. «Господь Иисус Христос, Сын Божий, помилуй меня!» Холодно, грубо. Непременно нужно сказать: «Господи, Иисусе Христе»… «Отче наш» и т. п. Так и в русском тексте |
| В заключение хочется сказать, что, к сожалению (возвращаясь к начальной мысли), история переводов пиетистской (и пред-пиетистской) духовной литературы на русский язык крайне невелика, поэтому, с одной стороны, здесь переводчик встречается со значительными сложностями – не на что опереться; кроме своеобразного опыта переводов Арндта, ничего больше нет. Но, с другой стороны, это и интересно, потому что руки не связаны никакой традицией и можно свободно пробовать выражать внутренний опыт столь замечательных писателей на современном русском языке. C. P. van Andel. Gerhard Tersteegen. Neukirchen, 1973, S. 237. Gerhard Tersteegen. Weg der Wahrheit. Stuttgart, 1926, S. 240. Johann Arnd’s Sechs Bücher vom wahren Christentum. Basel, 1867, S.2. Gerhard Tersteegen. Weg der Wahrheit. Spelldorf, 1803, стр. 140. Жирный шрифт автора. Tübingen, 1954. Духовный путеуказатель, служащий к отвлечению души от чувственных вещей и к приведению ея внутренним путем к совершенному сосзерцанию и ко внутреннему миру. Москва, в типографии И. Лопухина, 1784. Miguel de Molinos. Geistiger Wegweiser. Graz, 2010 (перепечатка издания 1712 г. с переводом Готфрида Арнольда) Наблюдение и пример Ольги Седаковой (современный русский поэт, переводчик, филолог, доктор богословия h.c.). Комментарии ( 9): Игумен Петр (Мещеринов) 04 октября 2017г. 10:35 Мне было бы весьма интересно и важно мнение специалистов. Татьяна А.В. 05 октября 2017г. 10:15 //Более того: первые в своей жизни строчки Евангелия (Библия в Советском Союзе была запрещённой книгой) предстали передо мной именно на немецком языке...// " первые в своей жизни строчки Евангелия предстали передо мной... " - эта фраза, очевидно, из серии " Сложностей с «русской стороны» " . Что касается запрета на продажу и издание Библии, то он существовал с 1931 по 1955 год, затем был отменен. Библия издавалась МП в 1956 году - 25 тыс.экз., в 1968 г. - 25 тыс. экз., в 1976 г. - 50 тыс. экз., в 1979 г. - 50 тыс. экз., в 1983 г. - 75 тыс. экз., в 1988 г. -100 тыс. экз., в 1990 г. - 50 тыс. экз. ( " постсоветские " тиражи Библии издательства МП значительно меньше: 1999 г. -10 тыс. экз., 2008 г. - 25 тыс. экз., 2013 - 50 тыс. экз.). |
| Павского не стали обвинять по самому факту перевода, хотя запретительные определения на этот счет были вынесены. Когда пришли к заключению, что к литографированию он не имел отношения, что это была исключительная инициатива студентов, главное обвинение, которое предъявили – отход от церковной традиции в понимании основных пророчеств Ветхого Завета. То есть речь шла о внутренних особенностях перевода. Основано обвинение было на его комментариях к тексту перевода и на нетрадиционной компоновке текста. Действительно, библейские книги в переводе Павского включали вступления и содержали краткие комментарии. Необходимо отметить, что вопрос о публикации комментариев на ряду с библейским текстом – старый и больной вопрос издателей Библии в России. Вопрос, который ставился еще на разных этапах работы по редактированию славянской Библии и так и не получил удовлетворительного решения. Изданные РБО русские переводы в этом отношении также не внесли ничего нового, поскольку для Библейских обществ никакой комментарий библейского текста, как потенциально способный затронуть деликатную область конфессиональных различий, согласно уставу, в публикациях не дозволялся. Агафангел не оставил без внимания и этой темы: «Можно также помещать при каждой книге вступление в нее и под самим текстом краткие объяснения, чтобы неудобовразумительные места не дали повода к ложным толкованиям...». Когда начало процесса о литографиях показало бесперспективность попыток возобновить дело русского перевода митр. Филарет предложил свой проект издания уже славянской Библии с краткими введениями к библейским книгам и комментариями. Очевидная альтернатива тому, что было сделано Павским. План свят. Филарета предполагал широкое комментирование, включавшее толкования св. отцов, истолкования Ветхого Завета в Новом, филологический разбор текста. Собственно, речь фактически шла об издании Толковой славянской Библии с комментариями на русском языке. Этот, так и не осуществившийся проект, можно также рассматривать осторожной попыткой сторонников перевода отвоевать хоть какие-то позиции в столь неудачно складывающейся для них ситуации. |
| И Пим сам признаёт, что не сказал здесь ничего принципиально нового. Еще полвека назад Р.О. Якобсон 310 утверждал, что всякое истолкование лингвистического знака есть его объяснение с помощью других знаков, и перевод с языка на язык есть лишь частный случай такого толкования. Переводчик, по сути, не делает ничего особенного – он просто участвует в человеческом общении. Основной призыв Пима заключается в гуманизации теории перевода: обсуждать не абстрактные идеи (эквиваленты, скопосы и т. д.), а конкретные формы и методы взаимодействия живых людей, которые одни только и нуждаются в переводах, которые одни только и могут перевод осуществлять (в конце концов, даже переводческие компьютерные программы создаются и отлаживаются людьми, и пока что они не научились работать на уровне даже посредственного живого переводчика). И с этим призывом трудно не согласиться. Едва ли нам удастся договориться, как следует переводить Библию, если прежде мы не найдем общего языка по самым основным вопросам: кто и для кого в данном случае ее переводит, чего все участники этого процесса ожидают от него и как они относятся друг к другу. В конце концов, именно такое внимание к переводу как к частному случаю человеческого общения и предписывает современная теория коммуникации. Казалось бы, о какой коммуникации может идти речь в данном случае? Перевод в обычном случае призван обеспечить взаимопонимание между людьми, но библейские авторы давно умерли, и взаимопонимание с ними едва ли достижимо в любом случае. Однако Библия читается в обществе и воспринимается самыми разными людьми по-разному, так что если переводчики не обращают внимания на такое восприятие, они рискуют сильно промахнуться, а труд их останется не в полной мере востребованным. Как уже не раз отмечалось, вплоть до последних десятилетий ХХ в. библейский перевод в основном проходил в рамках христианской миссии среди «туземцев». Даже если данный конкретный проект не был связан с миссионерством какой бы то ни было церкви, типичной была именно такая картина: руководство проектом и его финансирование осуществляли европейцы или североамериканцы, для которых ЯП вовсе не был родным: в одном хорошо известном мне случае руководитель проекта вовсе не знал ЯП, и это при том, что речь шла не об экзотическом говоре малочисленного племени, а о русском языке, и, казалось бы, найти человека, который владел бы им в достаточной мере, не составляло никакого труда. Но те, кто организовал и оплачивал этот проект, просто не видели в этом никакой необходимости. |
| Несмотря на замечание автора заметки, что «два-три рассказа Эдгара По уже были переведены на русский язык в наших журналах», число появившихся переводов к тому времени было большим, и Достоевский, вероятно, знал если не все, то многие из них. Об этом свидетельствуют разнообразные сюжеты новелл американского писателя, упоминаемые в Предисловии. Есть основания предполагать, что писателю были в той или иной мере известны и некоторые американские и английские издания Э. По (хотя по-английски он не читал) и во всяком случае французские переводы — в первую очередь Ш. Бодлера. Об этом свидетельствует упоминание Достоевским рассказов «Необыкновенный аэростат», «Разговор с мумией» и «Месмерические откровения», не переведенных к тому времени на русский язык. Имя нового автора могло попасть в поле зрения русского писателя уже в конце 1840-х годов, когда в России впервые стали появляться упоминания об американском новеллисте. Еще при жизни По «Новая библиотека для воспитания», издаваемая П. Редкиным (M., 1847. Кн. 1), помещает перевод рассказа «Золотой жук». В 1852 г. «Пантеон» публикует биографический очерк Ш. Бодлера «Эдгар Эллен Поэ. Североамериканский поэт». В 1853 г. в «Отечественных записках» появляется «Голландский воздухоплаватель», в 1856 г. в «Русском инвалиде» (13 мая и 1 июня и 120) — «Тысяча вторая ночь» (без указания авторства По), в «Сыне отечества» (23 сентября, — «Рукопись, найденная в бутылке», в «Библиотеке для чтения» — «Спуск в Мельстром», в 1857 г. в «Библиотеке для чтения» — «Длинный ящик» и «Человек толпы», в «Сыне отечества» (17 и 24 марта и 12) — «Загадочное убийство» и там же 1 сентября в «Украденное письмо». В 1858 г. выходит отдельным изданием «Вильям Вильсон» (СПБ., 1858), и в следующем году там же — «Говорящий мертвец». Первые русские переводы По были более или менее случайны. Не предлагала еще никакой концепции творчества нового автора и русская критика. Но уже в начале 1860-х годов положение меняется и начинает все более явственно обнаруживаться угол зрения, под которым русские журналы отбирают, а затем и оценивают творчество По. |
|
|
